Я ничего не хочу

      Мат. Злобный и не тихий. Какой-то свет и резкое движение. Тело всё ещё болело и было трудно открыть глаза. Однако Питер суетно собирался, доставая большую сумку. — Что происходит? — бормочет она, как тут резко в рот снова запихивают свёрнутую ткань. Она сухая и немного затверделая, от чего стало тут же не приятно. Заклеил скотчем. Больно. Эш мычит, различая в темноте черты разгневанного Питера. — Наш гость...ушёл... — медленно говорит он. Разум тут же начинает суетливо обдумывать это и ликовать. У неё вышло. Всё было не напрасным. ТК. Этот вечно заботливый приятель выжил. Но радость длилась недолго. Питер грубо охватил её шею, начиная медленно душить. Беспомощно она ухватила его руки и жалобливо мыча, пыталась успокоить. Но это не помогало. Из последних сил она пнула его в живот, заставляя отойти. — Ты...ты планировала это с самого начала... ты... Ты даже не пыталась понять меня...       Схватившись за её ноги он с неприкрытым безумием засмеялся. — Ох, как же я жалею что не обрубил их в первый же день. Ничего. Мы ещё успеем прихорошить тебя.       Мыча в ужасе, она пыталась отползти, пока он заматывал её изолентой. Даже руки стали вмиг бесполезны. Словно багаж, он уложил её в сумку. Достав некий шприц, он начал что-то наводить. — Ничего милая. Он не сможет разлучить нас. Я не дам ему. Тише-тише, не шевелись. Не дергайся! Когда ты проснёшься мы уже будем в безопасности.       Вколов болющию жидкость в её руку он закрыл сумку. Тошно. Звуки и цвета начали смешиваться в одну кучу. Как же дурно. Чертовски дурно. Словно в бреду она чувствовала, как он метался туда сюда, собирая важные вещи.       Громкий шум. Это не он. Пока всё не собранно. Он с ужасом прислушался к ранней утреней тишине. Чьи-то шаги? ТК пришёл отомстить? Или...?       Крики. Ушам больно. Кажется сломали дверь. Ужасным грохотом доски падают на пол,а железо скачет, звонко гогоча. Питер замолк. Готовится к нападению. У него есть оружие? В любом случае его любимый нож всё равно падает на пол. Кажется это был удар прикладом. Псих что-то орёт. Ему больно. Он с трудом собирает гнев в кулак, но дальше лишь крик, от за ломаной руки. Людей много. Они шумные. Не важно. Уже ничего не важно. Она чуть качается, пытаясь устроиться в сумке поудобнее, но резко молния хрустит, и в созданном окне возник силуэт. Человек в форме ослепил Эш фонарем и смотрит с ужасом. — Мы нашли её!       Нашли? Они из полиции? ТК позвал их.... умный ТК.       Тело аккуратно вынули из сумки. Укутав холодную голую находку пледом, её отнесли на улицу. Рассвет. Так красиво. Под наркотиками особенно. Питер что-то орет, но уже получил пару раз по лицу и был прижат к стенки. Выглядит больно. Выглядит злобно. — ЭШ! Я ВЕРНУСЬ! Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ БРОШУ! СЛЫШИШЬ!       Но тут же из него выбивают остатки воздуха. Как рыба на земле он забавно хлопнул ртом и замолк.       Без страха и чувств она смотрела, как он корчиться под берцом. Было так легко... первые 20 минут.       Медосмотр. Документы. Следователь. Так много людей. Голова раскалывается. Она особо и не говорила ничего. Было трудно сидеть, не то что реагировать. Приехали мама и папа. ТК допрашивали до тебя, но он всё ещё сидел в коридоре. С неким виноватым видом, он не мог посмотреть в её глаза. Она не винила его. Она знала, что ему было тяжело. Она не хотела, что бы он чувствовал себя виноватым. Бережно подойдя ближе, она положила ладонь на его щёку. — Эй... спасибо, что спас, — улыбнувшись нежно она постаралась подбодрить его, но вместо этого он лишь печальнее опустил голову. — Я не должен был отпускать тебя в тот день. — Сделанного не вернуть. Прошу, не переживай о другом.       Хороший. Очень хороший. Она бы одарила его поцелуем в лоб, но ощущала себе мерзко смердящей, облепленной грязью, что могли бы испачкать его искренность. Пора домой. Она не хочет оставаться в этом городе. Она не хочет идти на суд. Она хочет всё забыть... говорила она.

***

      Тишина. Дом. Ванная. Она одна сидит тут в воде, отмокая после всего. Как-то одиноко. Тря себя губкой уже час, она понимает, что всё ещё чувствует мерзкую слизь на своей шейке, прикосновения на бедрах и удушье. Как бы она не пыталась она не могла забыть тепло исходящие изнутри. Тело вновь возбудилось, но она даже не думала решить эту проблему.       Одиноко. Холодно. Она замерзает. Как же хочется злиться. Но даже это было не дано. Вылезая из ванной, так и не стерев с тела следов прошлого, её мысли остались там. Молча идёт в свою комнату. Чувствует свежий воздух. Утыкается в холодную кровать и чувствует пустоту. Это не имеет смысла. Он преступник. Ему место за решёткой. Однако... Как же холодно.       Утро. Пришёл ТК. Наконец-то смотрит в глаза. Видит улыбку, но не видит в ней пустоты. Родители заварили чай. Все так мило. Все болтают, смеются и грустят. Она не для этого общества. Даже когда она играет, никто на это не обращает внимания. Мешая чай она снова думала о своём единственном верном зрителе. Он её понимал. Он ей восторгался. Он её ценил. В ужасе от своих мыслей она оборонила ложку. Это... Даже не заметили. Даже ТК. Однако наткнувшись на её измученный страхом взгляд он замолк и пристально осмотрел её. — Эшли, что то случилось? Как ты?       Его пальцы уже хотели лечь на ладонь... Но... Но это было так противно, что болезненно шипя, она сжалась от него. Уже он тревожно замер. — Боже, Эшли, прости меня! Я не хотел!       Ели сдерживаю свои руки он посмотрел на родителей, но те сами не знали, что же делать. В крупной дрожи она вышла из-за стола и закрылась у себя. Ужасно осознание боли и зависимости проникло в неё. Она скучает по Питеру. Она хочет к Питеру. Она думает только о нем. О них. И даже понимая какой он больной.... Это клетка равнодушных людей, что даже не могли найти её раньше... Они... все также клетка, только просторная. Питере давал куда меньше места для размаха, но всегда слушал её концерты и был поглощен уходом за ней. Это было не правильно. Это было кошмаром. Но даже кошмар был лучше серой скучной жизни. Питер... Придурок.... Сдержи обещание....прийди

***

      Ночь была непрерывно темная, словно даже луна была в не силах развеять тоску. Эшли не могла уснуть. Она медленно ловила каждый звук и шорох. У отца зазвонил телефон. Следователь? Что-то случилось? Примкнув к стене ушами она не могла разобрать ни слова. Но её разум болезненно фантазировал желаемый исход. Отец беспокойно бежит в гараж, наверняка искать ключи или ружьё, что лишь подтверждало догадки.       Он придет. Он не пойдет домой или к ТК. Он обещал прийти именно к ней. Он уже знал, где этот дом и где её комната. Скинув ноги на пол она тихо спорхнула к окну, всматриваясь в непроглядную темноту. Ладони пали на холодное стекло, словно моля окна распахнуться и впустить в дом незваного гостя.       Внезапно словно луна распахнулись в темноте голубые глаза. Чья-то рука начала согревать стекло с той стороны. Не долго думая дева открыла окно на распашку. Освященный только своей улыбкой, избитый и уставший он стоял в полный рост перед ней. — Скучала, милая? — вместе с холодным ветром ворвался он в комнату, от чего по позвоночнику прошли мурашки. Она болезненно протянула руки ближе, словно в бреду тянясь к его злобному оскалу. — Да, — не успела проговорить она, как тело полетело на него. Ужасная ноющая боль расплылась по груди парня и с ужасом он услышал выстрел.       Испуганный взрослый мужчина не успел даже различить два силуэта, но курок был сорван.       Питер не в силах вздохнуть видел, как её простреленая голова падает на его грудь, пока та зацветает кровью. Его простреленное сердце больше не билось. В ужасе он не мог даже обнять её на прощание. Ужасный озноб захватил его разум, пока её уже пустая от мыслей голова падала с его телом в окно. Его грела лишь одна мысль: последний миг они все же были вместе.

Одна пуля. Два трупа.

В голову. В сердце.

Романтично? Кошмарно!