Синеволосое счастье

Воздух был пронизан холодными нотками, привнося в одежду прохожих шарфы и легкие пальто вместо летних кофт. Темные полы одного такого подрагивали при каждом шаге немного спешащего молодого парня, открывая вид на обтянутые в джинсы острые коленки и кожу высоких ботинок. Ворот светлого свитера мягко обтягивал тонкое горло, прикрываемого чуть отросшими синими прядями. Темные глаза, обрамленные коричневой подводкой и черным веером ресниц, чуть устало переводили взгляд с сумки в руках на стеклянные двери. Девушка на стойке регистрации привычно улыбнулась посетителю, продолжая заполнять какие-то бумаги, пока тот пересек холл и свернул к лифтам. Зрачки успели заметить закрывающиеся двери, чтобы дать команду телу буквально влететь в залитую светом кабинку. Находящийся там блондин лишь грустно усмехнулся. – Снова пришел? Что принес на этот раз? – Для тебя – пасту с креветками, а для него – куриный бульон. Все равно больше ничего нельзя. Ты как? Домой ездил? – Кто-то заставил, если помнишь. Пришлось. – Тебе необходимо хоть иногда выходить, Хёнджин-а. Тебе нужно быть сильным, ради него. – Я знаю, Нин. Но мне так тяжело… – Хэй, – тонкие пальцы накрыли бледные ладони, – мы справимся. Мы все. Скрытое под бежевым пальто исхудавшее тело еле заметно затряслось от сдерживаемых рыданий и пережитого стресса вперемешку с потраченными нервами. Раздался звуковой сигнал о прибытии на этаж, после чего двое парней вышли из кабины, держась друг за друга. Им пришлось пройти почти весь коридор прежде чем открыть дверь в светлую палату с фиолетовыми шторами и темно-зеленым диваном. На столике стояла ваза со свежими цветами, маленькая рамка с фотографией и лежало несколько памятных мелочей. Рядом стояла капельница, трубка от которой тоненьким ручейком тянулась к бледной руке, скрытой под медицинской одеждой. Грудь лежащего мерно вздымалась и опускалась, меняя местами кислород и углекислый газ в ослабевших легких за счет движения воздуха в подсоединенном аппарате. Волосы пепельным ореолом разметались по подушке, обрамляя худое лицо с еле проступающими каплями веснушек на коже. Казалось, словно человек спит, но уж слишком долго он находился без движения. Светлые глаза обеспокоенно пронеслись по неизменным цифрам на экранах и вернулись к плотно сомкнутым векам. Второй посетитель лишь поджал тонкие губы и коснулся сгорбленного плеча в утешении и поддержке. В следующее мгновение дверь палаты снова открылась, впуская еще одного больного с капельницей в руке. Кудрявые волосы торчали в разные стороны, вокруг глаз клубилась чернота, но взгляд был ясным и даже несколько радостным. – О, вы уже здесь, доброе утро, – чуть хриплый голос резанул ухо. – Ты почему встал, Крис? Врач не разрешал еще, – к кудрявому тут же подскочил синеволосый, поддерживая под свободную руку. – Чонин-а, я в порядке, подумаешь, мало спал пару недель… – И заработал сильнейшее истощение. К твоему сведению, господин директор, я до сих пор злюсь за это. Надо же было себя довести до такого… Не подавай дурной пример своему брату! – Ян усадил Чана на диван и принялся раскладывать контейнеры. – Сегодня его день рождения… – Хван привычно уселся на стул и нежно сжал исхудавшие пальцы, проводя другой рукой по острой скуле. – Ликси, любимый, где ты? Очнись, прошу. Я люблю тебя. – я… т-то… же… – тяжелые веки с силой приоткрылись, чтобы позволить светлым глазам фокусироваться на родных очертаниях. Рука медленно попыталась сжать чужую в ответ, чтобы дать возможность сознанию хоть как-то заземлиться. – джин… ни… – Тш, молчи, – на подушке стали расцветать мокрые пятнышки. – Я здесь, я рядом, слышишь? Теперь все будет хорошо. Феликс отключился еще до прихода врача, но теперь уже просто заснул, а не провалился в бездонную яму комы. В тот день, два месяца назад, его сильно ранили, пустив пулю под ребрами навылет. Рана не была смертельной, но вкупе с многочисленными гематомами по всему телу, организм оказался не в силах вынести еще одно повреждение. После операции Ли не приходил в себя и не подавал никаких признаков сознательности. Врачи опасались, что мозгу была нанесена слишком серьезная травма, но Хёнджин отказывался в это верить. Он целыми днями сидел возле кровати Феликса, отлучаясь разве что на суды по семье Чхве. Вот и сейчас, спустя почти три дня, старший уговорил его лечь поспать на диване, пока сам посидит с больным и посмотрит за состоянием. Братья словно поменялись местами: теперь Чану приходилось следить за сном и приемами пищи младшего, тогда как за ним самим неустанно присматривал маленький заместитель. С трудом выбитое право пользоваться хотя бы не рабочим ноутбуком позволило вечно трудящемуся директору не умереть со скуки в больничных стенах, пока мышка неустанно бегала по экрану редактора музыкальных дорожек. Мужчина как раз закончил финальную обработку очередной песни, когда периферийным зрением уловил какое-то движение. – Проснулся? Как себя чувствуешь? Что-то болит? – пить… – голос Феликса был сухим но не умирающим. Бан отложил в сторону ноутбук и смочил потрескавшиеся губы. Светлая макушка почти сразу же пришла в движение, осматривая комнату. – Где я? Что… что случилось? Джин… ни… – Он спит, поэтому не шуми, мне с трудом удалось уговорить его прилечь за эти трое суток. – Что произошло? Как… как вы нашли меня? – светлые глаза были ясными, но смотрели с грустью и огромной виной. – Хо Ри почти все мне рассказала, – у Чана вырвался тяжелый вздох. Он все еще думал о том, что все могло сложиться иначе. – О том, что работала горничной у семьи Чхве и видела, как отец жестко воспитывал сына. Он никому не доверял, в особенности тем, кто хоть как-то связан с Банами. Ей пришлось врать, чтобы до ее племянника не добрались, ведь отец Чонина, ее брат, работал именно на моего отца. После смерти главы она была вынуждена остаться, чтобы обезопасить семью, но правда выплыла наружу. Тогда она пожертвовала своей свободой и стала добывать информацию, только чтобы Яна не трогали. Шантажом ее заставили устроиться горничной ко мне и потом прокрасться в кабинет, чтобы украсть файлы. Чхве использовал мою бессонницу против меня, а я слепо поддался. Только я до сих пор не могу понять, какую роль во всем этом играешь ты, Ли Ёнбок Феликс? – Мои родители… они работали на директора Чхве-старшего, – в этот момент спящий на диване блондин еле заметно дернулся. – Один раз отец допустил ошибку, вследствии чего компания потеряла много денег. Долг повесили на нас. Спустя несколько лет после его смерти его сын, господин Сан, предложил решение: он списывает долг, если мне удастся войти в семью Банов и помочь ему разрушить все. Мне пришлось согласиться. На кону стояла жизнь моей больной сестры… – Так что ты успел сделать, пока крутил с моим братом? Какую информацию сливал о моей семье? – Крис не был особо удивлен, он все знал и не держал зла на парнишку, который по воле судьбы оказался в непростой ситуации. Этот разговор был нужен другому человеку. – Все мои отчеты были ложными и сухими, я не смог предать тех, кто доверился мне, – в светлых глазах стояли слезы, одна за одной стекающие по бледному лицу. – Мне говорили, что вы лишь на людях кажетесь семьей, а на деле терпеть друг друга не можете. На этом мне и нужно было сыграть. Но после вечеринки, когда я увидел Джина в другом свете, я… Я пытался отказаться, просил, умолял, но ради сестры решил просто лгать. Я эгоист, да? Не хотел потерять дорогих мне людей, но все так и сложилось в итоге. В течении подготовки к конференции я понял, насколько сильно вы друг о друге заботитесь, и завидовал, ведь в нашей семье такого нет. Родители никогда не обращали на нас с сестрой внимания, отослав ее в больницу, а меня в качестве приписки к контракту. – Я отказался от него, и тогда ты решил действовать через Хвана? Добиться его любви и потом либо воздействовать на меня, либо шантажом выудить информацию? – Использовать людей – низко, у меня даже в мыслях не было допустить такого. А с господином Хваном нельзя так обращаться, нельзя сделать своим инструментом, поэтому я просто любил его, отводя взгляд господину Чхве и делая все возможное, чтобы защитить вас, директор Бан. Это я тогда обесточил студию, чтобы не позволить прихвостням Чхве украсть данные. Я знал, что вы усилите защиту, поэтому рискнул, за что потом получил, – Феликс смотрел в темные глаза со всей серьезностью, которая только может присутствовать у человека. – Я не заслуживаю такого человека, как Джинни. Мне бесконечно жаль, что все так обернулось, и понимаю цену своим поступкам. Позвольте только забрать сестру и уехать, родителей судите сами. Обещаю, что больше не появлюсь в вашей жизни. – Они понесли наказание, как и все, кто работал с Чхве, не беспокойся об этом, – мужчина с небольшим усилием поднялся со стула и сгреб ноутбук подмышку. – Забота о семье всегда должна стоять на первом месте. И я буду рад, если ты позволишь нам с братом стать твоей новой семьей. – Он же возненавидит меня после того, как узнает всю правду, – Ли заходился в плаче, в его голосе было столько горечи и тоски, что можно было утонуть в ней. – Я никогда не хотел видеть его страданий, не стремился причинить боль, но после такого… – Не думаю, что Хёнджин настолько глуп, чтобы не понять тебя. Поговори с ним. А мне пора на выписку. Улыбающийся старший обогнул кровать Феликса, который нашел в себе силы накрыть мокрые глаза рукой, взглянул на притворяющегося брата и выскользнул в коридор, давая этим двоим возможность наконец объясниться. В палате напротив уж вовсю хозяйничал его любимый заместитель: тонкие пальцы проворно складывали одежду и вещи в небольшую сумку. После нескольких тихих шагов ноутбук мягко приземляется на покрывало кушетки, а сильные руки обвиваются вокруг стройной талии, вызывая у ее обладателя немой вскрик от удивления и широкую улыбку. – Все хорошо? – Чонин был немного выше Чана, но это не мешало последнему уютно устроить свою голову на чужом плече и кивнуть ею. – Тогда переодевайся, а я схожу за выпиской – врач уже подготовил все документы. – Я бы и сам мог… – в ответ на протест мужчина получает локтем в ребра. – Ладно-ладно, не мог. Прости, мне все еще неловко, что за меня что-то делают. – Позволь остальным сделать тебе приятное, Крис, даже если для тебя это кажется обременительным или неважным, – парень развернулся в объятиях старшего и положил ладони на щеки. – Ты не обязан делать все, оставь это другим. Прими тот факт, что ты не один. Мы все рядом и готовы помочь. Я люблю тебя. – Я тоже люблю тебя, мой лис. Спасибо, что проходишь это вместе со мной. – Слушай, – раздалось тихое от Яна спустя несколько минут тишины, – а почему появились эти проблемы со сном? Хёнджин говорил, что у тебя бессонница уже очень давно. Чан отстранился от синеволосого, сделал несколько шагов в сторону и сел на диванчик, утягивая любимого к себе на колени. – Мне часто снились кошмары, в которых мне приходилось смотреть на умирающего отца, а потом на Джина, не в силах остановить происходящее, – Чонин замер, позволяя старшему гладить свои колени в попытке удержать себя от истерики. – Мне снятся выстрелы, нападения на дом и студию, пытки Чанбина и Хана, предательство Минхо и твое тело на каталке в морге. пять лет назад под простыней было тело отца, но потом оно изменилось на твое. После расставания с очередным партнером, который пытался выкрасть мои данные, появилась бессонница, не позволявшая заснуть больше, чем на час. Минхо очень злился, когда просыпался ночью и видел рядом сидящего меня с ноутбуком. – Откуда ты знаком с господином Ли? – это был единственный вопрос, который мучал заместителя. – Хоть вы и подтруниваете друг над другом, между вами слишком хорошие отношения. – Мы с ним встречались до того, как начался весь этот каламбур с конференцией. Рядом с ним я чувствовал себя более расслабленным, позволял вольности и что-то рассказывал о жизни и работе. С ним было легко: он ничего не требовал и давал столько, сколько мне было нужно. Но все равно я чувствовал, что чего-то не хватает. Он порвал со мной первым, уйдя, как оказалось, к Хану, но я ничуть не жалею. Выяснилось, что я никак не мог забыть того самого черноглазого парнишку, который заставил меня жить дальше несколькими фразами и успокаивающими прикосновениями тогда, пять лет назад, когда груз ответственности грозился раздавить меня. Спасибо, что спасаешь от теней прошлого. – Спасибо, что позволяешь заглянуть в свою душу, Чан-и, – лисьи глаза превратились в полумесяцы, а тонкие губы мягко коснулись чуть пухлых напротив. – Я с далекого детства наблюдал за вами и мечтал быть рядом, когда ты прятал слезы и обиду на лице, когда беззвучно злился в тени мишени, когда ночами сбегал к берегу озера и наблюдал за звездами. Твои стрелы казалось пронзали не окрашенное дерево, а мое хрупкое сердце, которое болело при виде твоего сломленного вида. И тогда, в баре, я просто не мог не попытаться помочь тому, кто составляет весь мой мир. – Прости, что заставил ждать. Когда возраст приближается к тридцати, стоит пересмотреть свои жизненные ценности и оглянуться вокруг. Возможно, тот самый идеальный партнер уже находится рядом: нужно лишь протянуть руку и позволить себе меньше думать.