Поезда

-Что-то ты дёрганный какой-то. Лёша окинул взглядом рядом сидящего Нурлана, который думал совершенно не о том, что концерт начнётся с минуты на минуту. -Ты чего опять? -У меня такое чувство, - Сабуров заговорил тише, чуть не шёпотом, - будто я разрушаю всё построенное мной за долгие годы стараний. И не могу остановиться. -Сконцентрируйся, Нурик! - Щербаков опустился на колени перед другом и заглянул в глаза. - обещаю, я что-нибудь придумаю, как нам с этим справиться. А пока собери яйца в кулак. Только хотел Щербаков подняться, как аккуратное касание руки остановило его. -Ты для меня очень… дорог, Лёш. -Да я знаю, - как всегда беспечная улыбка осветила его лицо. -Но в последнее время ты для меня как-то особенно дорог… я даже не знаю, как сформулировать, - голубые глаза Леши, не оправдав ожидания Нурлана, суетливо бегали, а напряженная улыбка выдавала абсолютное нежелание говорить сейчас о таких вещах, - хотя ладно… -Друзья, давайте поаплодируем следующему комику - Алексею Щербакову! - где-то в далеких чертогах прокричал весёлый голос в микрофон, отрывая улыбающегося Лёшу от него. Несмелые и подозрительные глаза остальных незнакомых ему комиков сконцентрировались на нем, будто раздевая до самого нутра, что Нурлан почувствовал себя совершенно уязвимым. Гордо отвернувшись от них, он глазами нашёл маленький телевизор, висевший около светло-бежевого дивана, где вёлся прямой эфир со сцены. -Ну я это говорю к тому, чтоб люди поняли, что, ну, во-первых, жизнь и смерть, ну, в любом случае же будет. Как бы ни было страшно, она всё равно будет. Все же умрут. Обязательно. Правильно, - сказал Лёша, и, обращаясь к зрителю в первом ряду, приподнял уголок рта,- ты же тоже умрешь. На днях буквально… Нурлан закатил глаза. Непризнанный философ, прости господи. Щербаков все говорил и говорил, заставляя зал и самого Сабурова непозволительно громко смеяться, кажется, над самыми глупыми и простыми шутками, которые отчего-то казались в эту минуту гениальными и довольно забавными. Но, наверное, свою долю сыграли и несмышлёные движения руками, нелепые кривляния. В особенности Нурлану нравится, когда он выпучивает глаза, выставляя напоказ переливающуюся радужку. -Кхм…-Сабурова коснулась чья-то холодная рука,- Нурлан, с тобой все нормально? Изучающий взгляд Чебаткова, который приехал в город намного раньше, успевший ещё провести несколько корпоративов до концерта, встретился со смущенным расфокусированным взглядом казаха. Он, наверное, слишком громко смеялся. Или в буквальном смысле не моргая смотрел на Лешу? Может, вообще глупо улыбался во весь рот? -Да, как обычно. Что-то случилось? -Нет, просто показалось. Не каждый день увидишь тебя таким… несерьёзным. -Спасибо, что поинтересовался, Жень. Я отойду? Чебатков, улыбнувшись, кивнул и отошёл от стула. М-да, теперь в этой жизни он видел все. Однако как (ему точно не показалось) зачарованно смотрел относительно предвзятый ко всем Сабуров, он добавит в коллекцию редчайших случаев. Сам Нурлан, только выйдя из поля зрения остальных участников, сорвался на мелкий бег. Ворвавшись в освещённую холодным светом уборную, он включил ледяную воду и, окунув онемевшие ладони, прошелся ими по лицу, оставляя капли падать на белый свитер. Чебатков несчастный. Надо же было ему подойти и… что? Открыть глаза на ситуацию? Вспомнить, что он свихнулся? Сам виноват. А что сказала бы Диана? Она, наверное, была бы расстроенна и сконфужена. Так опозориться перед коллегами, пусть и незнакомыми, надо было постараться. Они уже все догадались, что Нурлан изменщик. И главное, не просто телом, ведь казах не только тянется к Леше, ощущает тепло от его прикосновений, покрывается мурашками и одновременно чувствует горячую волну нежности, но ещё и мыслями. Глупый светловолосый друг не хотел покидать его голову, засев там окончательно. Он бы хотел влюбиться снова в Диану, он бы хотел вновь принадлежать только ей, но, черт возьми, он уже сделал всё это другому, тем самым подведя свою многолетнюю дружбу. И Диану. Он предатель всего и вся. Но тот передал не только их, ещё и себя. Неужели после всего, что он позволил себе чувствовать, он надеется на их общество? Они уйдут бесповоротно и навсегда, как только узнают о его грехах, и Нурлан останется один. Видит бог, как он этого не хочет. Нурлан панически боится одиночества, где образы всех преданных им друзей будут обгладывать его кости и скалиться, видя искорки страха в чёрных глазах. Как сейчас. Почему его отражение такое жалостливое? Хочется разбить зеркало одним взмахом кулака, но ему скоро выходить на сцену. Зрители вряд ли будут рады кровяным потекам и истерике. Сабуров наконец выключил воду и вытер руки тонкой дешёвой салфеткой. Как он сейчас будет смешить людей, если сам готов убить каждого человека, нарушающего его уединение с Лешей в этом многоэтажном здании? -Нурик! - в туалет залетел Щербаков, тут же положивший горячие руки на плечи казаху, - ты все это время был здесь? Даже мое выступление не смотрел? Вспомнишь солнце - вот и лучик, верно? Лёша, не дождавшись мгновенного ответа и сделав щенячьи глазки, чуть оттолкнул друга от себя. -Для кого я старался… -Я только к концу ушёл, не плачь раньше времени, Лёш. -Женя сказал, с тобой случилось что-то странное. Ты опять?.. -Нашёл, кого слушать. - Нурлан сцепил руки в замок, не зная куда их деть. Ему чрезвычайно сложно было совладать с желанием пройтись пальцами по щеке Щербакова, приподнять его подбородок, приблизить к лицу, при этом нагнувшись самому, почувствовать тёплое дыхание на лице. Или растрепать его волосы, положить ладони на его вздымающуюся от тяжелого дыхания грудь, которую он много раз видел без одежды и, честно говоря, столько же видел в случайных снах. -Ты так смотришь на меня, будто я кумыс. -О боже… - Сабуров вышел из уборной и закрыл дверь перед носом Лёши. И сейчас, проходя затемнённый длинный коридор и шурша начищенными чёрными ботинками по ковру, казах испытывал непонятный страх. Он боялся спугнуть тишину между ними, боялся ощущения чьих-то презрительных глаз, наблюдающих за каждым его вздохом с самых недоступных для света углов, боялся своих желаний, которые напоминали ему огонь: быстро вспыхнувший и в скором времени так же быстро потухнувший. Ну когда он перестанет быть таким отвратительно похожим на зайчика, трясущегося от случайного шороха? После проскочившей мысли комфортная до этого момента тишина давила на него: в ушах неприятно зазвенело, будто заскрипели колёса останавливающегося старого поезда, а кончики похолодевших от ледяной воды пальцев ритмично запульсировали. -Черт, Лёш, кажется, мне лучше не выхо… -Стоп, Нур, а ты помнишь, каким номером выступаешь? -Я иду после странного бородатого мужика, одиннадцатый, если не ошибаюсь. - на выдохе пролепетал казах, поджав губы,- но сейчас идёт только седьмой, разве нет? -Когда я вышел, шёл десятый номер. Да всё равно. Уже порядком достало самобичевание и откладывание работы из-за каких-то мелочей. И, переглянувшись с Лёшей, они рассмеялись, заполняя снова наступающую тишину, и быстрым шагом направились обратно в гримерку. -Вот и он! - ведущий стендап парень лет двадцати пяти с длинными до плечей волосами подошёл к комикам,- я переставил несколько номеров, следите, пожалуйста, за списком. - и сел на диванчик, озадаченно глядя в блокнот. -Будешь завершающей вишенкой на торте, Нурик, - Щербаков усмехнулся и сел рядом с ведущим. - зал к концу всегда ржёт как не в себя, смотри, не облапошься. -Знаю. - хоть один плюс громкого зала - отсутствие тишины, а все остальные плюсы он бы променял, даже не задумываясь. Вместо всех признаний фанаток после каждого стендап в безграничной любви к нему и к его творчеству, он желал одно лишь общение от голубоглазого тридцати трёх летнего мужчины, что тот, несмотря ни на что, останется с ним, отказавшись от злых высказываний о таких, как он. А ещё лучше бы он вообще не выходил из того поезда, сохраняя иллюзию маленькой частички совместной жизни с Лёшей, которой тот снизошёл поделиться. - смотри, не пропусти самый смешной монолог в твоей жизни. Хотя самое смешное сейчас это не подготовленная и наполовину забытая речь, а он сам.