Яблоко на двоих

В твоих глазах всё также горят искры, что горели и 8 лет назад

Минхо пересекается взглядом с Чанбином, помогая Хобом выйти из кареты. Хижина в этом лесу очень сильно спрятана, поэтому её и лесник фиг найдёт. Ближайшая деревня находится совсем рядом с лесом. Туда, конечно, можно дойти и пешком, но на туда и обратно точно уйдёт целый день. В самой хижине было всего три комнаты. Гостиная, соединённая с кухней, и две спальни. А когда взгляды парней пересекаются, между ними буквально появляется искра. Чанбин мягко и дружелюбно улыбается, однако улыбка на лице Минхо выглядела, как улыбка маньяка, поэтому Со сглатывает. Даже к матери боится подойти, пока она рядом с Ли. – Прости, – произносит Бин, делая шаг от Минхо, чтобы тот его точно не грохнул. – В уретру себе засунь это прости, – грубо отвечает Минхо, направляясь к хижине. – Жестоко, – произносит Чанджин, выходящая из кареты за матерью. – Заслужил, – отвечает Чанбин, после чего сразу же подходит к Хобом и обнимает её очень крепко, выслушивая её ласковое шептание на ухо. – Я даже завидую тебе, – говорит Хан, обращаясь к Чанбину, прежде, чем отправиться внутрь хижины. Когда все в доме, Минхо готовит ужин, а Хёнджин помогает ему, ведь без помощника тут не обойтись. Чанджин тоже стоит на кухне и готовит отдельно салат. Пытается хоть как-то подойти к духовке, чтобы запечь курицу, но парни слишком оккупировали всё. Девушка гневно рычит на Минхо, чтобы подобраться. Ей кое-как удаётся поставить в духовку свою курицу. И у них снова начинается перепалка. Минхо не теряет ни одной возможности подкатить или пошло пошутить, а Чанджин это только больше злит. Они даже не замечают, когда на кухню приходит Чанбин. Хёнджин продолжает этим временем следить за едой, что кипит и варится на плите. В конце концов этот огонь поддерживает именно он. Плита без магии работает максимально сложно. Она может и не заработать. Парень замечает Чанбина, кидая в его глаза мимолётный взгляд. Слишком неловко себя ощущает, вспоминая, что их ждёт в будущем. – Хёнджин, – произносит Чанбин, подходя к нему. – Можно задать один вопрос? – Да, конечно, – кивает Хван, не сводя взгляда с кипящего соуса. – Зачем ты это сделал? – Что именно? – Я про… план побега моей мамы. Я просто хочу понять тебя. – Я вытащил её из справедливости. Договор был давно нарушен, когда о тебе все узнали, поэтому когда я узнал, что она всё ещё там, сразу родился этот глупый план. – Он не был глупым, – отвечает Бин, положив руку на плечо младшего. – Ведь и Хобом, и Чанджин сейчас в безопасности. Ты молодец. – Руку от него убрал, – резко грозный голос Минхо, что наставил на Бина нож, разрушил диалог братьев. – Всё в порядке, Хо, – говорит Хёнджин, переведя взгляд на Ли, что злился не на шутку. – Ты уже простил его? – удивляется Минхо, наклонив голову набок. – Нет, не совсем, – отвечает Хван, задумавшись. – Мы с Сынмином давно обсуждали это. Мы решили, что не должны навязывать свою неприязнь к нему тебе. В конце концов вы братья и были довольно близки тогда. Поэтому твоё решение касаемо Чанбина не должно зависеть от нас. Если ты решишь общаться с ним и дальше, мы поймём. В конце концов нам уже не 13-15 лет, и мы давно не дети. Конечно, простить его мы не сможем, потому что мы потеряли 5 лет, а Сынмину приходилось отдельно доказывать, что он достоин учиться в университете. Я веду к тому… что ты должен это решение принять сам. Хёнджин только собирается что-то ответить, как Чанбин неожиданно оказывается на коленях. В проёме показывается Сынмин. Он хочет пить, но видит такую картину. Бин опускается и кланяется в пол перед Минхо. Это слишком неожиданно для каждого находящегося в помещении. – Я не заслуживаю прощения, – произносит Чанбин, смотря ровно в пол и не поднимая своего взгляда на Минхо. Это очень неожиданно. Ли видит, как же Чанбин жалеет, что когда-то поступил с парнями плохо. Абсолютно понимает, что как раньше уже не будет. Абсолютно точно знает, что его никогда не простят. Минхо замечает Сынмина, который быстро подходит к Ли. Сглатывает. Парни переглядываются, словно взглядом ведут переговоры. А сразу после старший не стесняется поставить свою ногу на чужую голову и заставить парня дотянуться лбом до пола. Одно радует – Минхо в носках, а не в уличной обуви. Огонь на плите неожиданно вспыхивает, но почти сразу успокаивается. Это показывает, что нервишки Хёнджина шалят. – Ты ведь сам понимаешь, то, что ты сделал, непростительно, – говорит Сынмин, смотря на Чанбина. – Да, – отвечает Со, а тем временем у Чанджин сердце в пятки уходит. Она не хотела бы смотреть на это. В конце концов, это её брат сейчас на полу. – Ты сам знаешь, что… сдал нас полиции, за что мы получили 5 лет в исправительной школе, – добавляет Минхо. – Ты знал, что мы часто воровали с рынка. Мы ведь уже тогда научились залезать в банки и брать оттуда какое-то количество денег. Ты знал это. Ты знал, что на нас легко насобирают компромата, учитывая, что наши родители ещё и сами нас этому учили и заставляли делать грязные вещи. Ты ведь знал, что наши родители были преступниками и мы заодно с ними. Ты даже помогал нам воровать. А как только оказалось, что у тебя богатая семья и ты главный наследник на королевский трон, сразу позабыл о том, как нам было порой весело. Ты это всё знал, всё помнил и всё равно всё без утайки слил полиции. – Да, – и снова подтверждает чужие слова. Хёнджин отворачивается от них, чтобы парни не могли увидеть накатывающие на его глаза слёзы. Ему трудно не то, чтобы смотреть, даже слушать это всё. Думает, что как только они вернутся домой, Хёнджин прочитает те оставшиеся письма Чанбина, что ещё не читал. – А сейчас… – продолжает Минхо. – Ты склонил голову перед нами, пытаясь попросить прощения? – Да, – одно лишь слово с языка Бина повторяется как заевшая пластинка. Он сам уже готов реветь. Нет, он уже ревёт. Слёзы предательски стекают на пол, но голос всё по-прежнему твёрдый, словно и не плачет вообще. – Тогда почему твой голос такой ровный, раз уж тебе действительно так жаль? Я не слышу, чтобы ты так сильно жалел о содеянном, – продолжает Минхо. Однако слышит в ответ лишь то, как громко Чанбин сглатывает. Он не может ответить. Ком в горле. – Я… – голос меняется. – Мне жаль, – дрожит так предательски. А ведь так хотелось казаться сильным, ведь здесь Хёнджин. – Жаль? – Минхо лишь усмехается. – Тебе нас жаль или себя? Поясни. – Минхо… – Сынмин неожиданно останавливает старшего. Он видит, что Ли разошёлся не на шутку. Горькие воспоминания ударили по нему, поэтому он не может остановиться. – Мне жаль, что я так поступил, – говорит Чанбин всё ещё дрожащим голосом. – Мне жаль, что я поступил, как идиот… и потерял таких хороших друзей. Но мне никогда не было жаль… что я встретил вас, что… начал с вами общаться… что был с вами. Простите! Умоляю! – Чанбин готов вжиматься в пол ещё сильнее, лишь бы услышать хоть какие-то слова в ответ. Он даже не надеется на прощение. Уверен, что не получит. – Извините меня! Мне очень жаль, что я вас предал! – но в ответ лишь тяжёлое молчание, которое начинает разрываться лишь всхлипами, что издаёт Со. Ни слова больше сказать он не в состоянии. – Минхо, – даёт голос Хёнджин, не поворачиваясь на парней. – Ты знаешь, что как раньше уже не будет, – произносит Минхо, делая заключение. – Мы ни в коем случае простить тебя не сможем, но если Хёнджин простит, то мы можем начать сначала, позабыв о том, что ты сделал 8 лет назад, – парень убирает ногу с чужой головы, но Чанбин всё равно её не поднимает. Продолжает сидеть в таком положении, ничего не говоря. Но Джисон неожиданно выходит из комнаты и видит Чанбина на полу. Спешит к нему, чтобы забрать и уложить спать. Хан уверен, это именно то, что ему нужно. А Со как вялая сосиска следует за младшим.