***
— А если у нас не выйдет? Если я ему не понравлюсь? — шепчет омега, прикрывая глаза, телефон прижимая сильнее к коже, обжигаясь холодом стекла. — Успокойся. — доносится сдавленный смешок Тэхена. — Ты не можешь не понравится. — Уверенно заявляет Джин. — Сок-а, ты как школьник! — смеется младший Ким, не обращая внимание на шикающего в его сторону мужа. — Я просто волнуюсь. — краснеет омега, кусая розовые губы. — Ты же не пил подавители, да? — серьезно спрашивает Тэ. — Не пил. Но у утренней дозы действие лишь часам к семи закончится. — Сок-а! — недовольно прикрикивает Ким-омега. — Кто на свидания ходит без запаха? — Я переволновался, выпил вместо одной две таблетки, как всегда пью перед работой. — всхлипнул Хосок. — Хоби, ты не меняешься. — смеется Сокджин. — Каким был в пятнадцать, таким и остался. Ладно, ты главное болтай с ним больше, Гук у нас любит разговорчивых. — Я все еще сомневаюсь в вашей затее. — мнется Чон. — Уехал бы в Америку, там к океану ближе и спокойно. Я боюсь, что не соберу себя после нового отказа. — Сок-а, вы друг другу идеально подходите. — лепечет Джин. — Вы сейчас оба посреди океана, вы оба тонете. Спастись вы можете только совместными усилиями. Поверь мне Хоби. — проговаривает Тэ. Чон задумывается, сжимая пальчики на ногах от волнения и страха, мысленно подготавливая себя к встрече. Ему плакать хочется, а не сидеть тут в ожидании неизбежного отказа, ведь затея друзей ему не нравится. Чон Чонгук потерял мужа, а не котенка. Он в апатии с депрессией два года уже, и все это свидание вынужденная мера, чтоб от друга надоедливого отбиться, уж омега его желание разделяет. Он потому и согласился на эту авантюру — Тэхен и Джин настояли на этом и пообещали, что если не выйдет, то может Хосок ехать в свою Америку к океану и спокойствию. — Он написал, что стоит у кафе. Как зайдет помаши ему. — хихикает Тэ, уже представляя свадьбу этих двоих. — Позвони нам, когда все закончится. Хотя я надеюсь, что у он останется у тебя на чашечку кофе утреннего. — Пока. — бурчит красный омега и сбрасывает вызов, боязливо осматриваясь. Сейчас Хосок жалеет, что выбрал дальний столик, с которого улицу не увидеть. Поэтому омега надеется, что Чон заметит его в углу, и не придется подавать голос, привлекая к своей персоне внимание. Не любит омега повышенную заинтересованность, особенно сейчас, когда ему почти тридцать, а он одинок совсем, даже животного никакого нет. Колокольчик приятно звенит, и в зал входит неуверенный альфа. Хосок весь напрягается, закусывает губу и поднимает руку, рассекая теплый воздух. Чонгук это замечает и идет к дальнему столику, осматривая парня за столом. Сначала он думает, что это шутка, ибо перед ним сидит или бета, или альфа, не понять. Но подойдя ближе и хорошенько осмотрев парня, Гук приходит к выводу, что это все же омега. — Привет… — тихий хриплый голосок вырывает из раздумий альфу. — Я Чон Хосок. — Чон Чонгук. — кивает Гук, садясь напротив. — Ты друг Джина, да? — Да! — кивает омега. — Мы дружим уже очень давно! — Круто. Хосок кусает губу, неловко мнет салфетку, боясь смотреть на альфу. Он красивый, очень красивый. Такой же, каким Чон его помнит со свадьбы Джина. Поэтому Хоби краснеет еще больше, придумывая тему для разговора, ибо в молчании они не добьются ничего. — Эм, чем ты увлекаешься? — спрашивает Хосок, но замечая насмешливый взгляд напротив, добавляет: — Я просто волнуюсь немного. — Я увлекался раньше танцами, но последние два года редко посещаю тренировки. — сжалившись над красным парнем, отвечает Гук. — Я тоже! — быстро загорается старший Чон. — Я с самого детства обожаю танцы! И я тоже редко сейчас посещаю тренировки. Из-за работы времени почти нет, а когда оно есть, то мне так хочется отдохнуть. И я валюсь на кровать на все выходные и смотрю дорамы. — По тебе не скажешь, что ты любитель таких выходных. Хосок краснеет, утыкаясь взглядом в бежевый свитер, сжимая его кулачками. Это был комплимент? Хоби надеется на это. И он радуется этому, поэтому на его губах появляется нежная улыбка. Чонгук смотрит на омегу перед собой и усмехается. Тот покраснел весь, даже улыбнулся, а ведь Гук просто, даже не прямо, похвалил его фигуру, хотя уверен, что дело в генетике, и старший никогда полным не был. Ему досталось это тело благодаря генам, в то время как гуков Чимин усердно тренировался года три, на диетах сидел, из зала не выходил ради формы и стандартов. — Мне… Мне надо выйти! — щебечет омега, взгляд не выдерживая, потому что глаза напротив такие глубокие… Младший кивает, смотря вслед омеге и вытаскивает телефон. Он недовольно морщится, набирает друга, готовый на гневную тираду, не щадя этого омегу, которого считал братом, забивая на его интересное положение, потому что Ким настоящий мудак. — Гуки? — радостный писк Тэ оглушает, потому Чон отодвигает телефон от ушной раковины. — Как вы там? Номерами обменялись уже? — Кого ты мне подсунул, Ким Тэхен? — рычит альфа. — Он не в моем вкусе, и ты прекрасно это знаешь! — Не повышай голос, я тебе хен вообще-то! — пыхтит омега. — В твоем вкусе Чимин. Ты не с одним омегой кроме него не встречался, а искать точную копию Пака я не хочу и не буду! Хосок прекрасный вариант. — Да по нему не понять его пола! — недовольно бурчит Чонгук. — Он на альфу смахивает или на бету, но не на омегу. В нем нет ничего утонченного, и запаха тоже нет. — Он переволновался и привычную дозу подавителей выпил. Скоро появится запах. — вздыхает Тэхен. — Дай ты ему шанс, ты ж его не знаешь толком. — Он меня не привлекает, сваха Тэтэ, понимаешь? — шепчет грустно Чонгук, совершенно не замечая ухода омеги. А Хосок улыбается, стоя позади альфы и смахивает слезы с щек, разочаровываясь в себе еще больше. Ну да, чего он мог ожидать? Любви? Понимания? Надежды? Он ведь неправильный, над ним постебалась природа, одарив телом не то альфы, не то омеги. В нем нет той утонченности, которой пользуются его пол, нет ванильных черт лица, маленьких ладошек и круглой попки. Ему даже врачи твердят, что рожать тяжело будет, потому что его бедра пусть и аппетитные благодаря тренировкам, но узкие, у омежек не такие. Он какой-то бракованный… Хосок в танцах нашел отдушину, и замечательное подтянутое тело с упругими ягодицами заслуга лишь тренировок, в которых Чон захлебывался. Он там друзей первых завел, познакомился с лучшим другом и принял себя. Жаль, что период счастья закончился с поступлением в университет. Родители дали добро на обучение в Сеуле на отделении современной хореографии, купили квартиру и стабильно раз в месяц перечисляли круглую сумму денег, которую Чон потратить не успевал. Хоби был счастлив. Пока не заметил, что вокруг него полно парочек. Омеги и альфы, альфы и омеги, парочки распыляли повсюду феромоны любви и секса, а Чон мог лишь слюнки пускать. Он честно пытался завести отношения, но альфы или сбегали, считая Хосока слишком мужественным, или уходили, находя истинных своих, что жутко бесило юношу. Он замкнул свое сердце, изредка позволяя себе помечтать, но лишь на одну ночь, а утром уже сверкать улыбкой. А потом он учуял шлейф медовый и замер посреди улицы, не обращая внимание на причитание прохожих, начал буквально дышать этим ароматом, медленно осмотрелся, замечая белую макушку неподалеку, но добежать не успел — тот скрылся. А после Хоби чувствовал это сладкий запах еще множество раз, но обладателя не замечал. Пока ему не позвонили из больницы, протароторив про какого-то Мин Юнги. Хосок приехал, зашел в палату и чуть не упал. Все помещение пропахло медом, тем самым, что чувствовал омега на протяжении месяца. Он осмотрелся, не замечая хозяина любимого аромата, хмурясь. А потом он потерял надежду раз и навсегда. — Не неси ерунды, Тэ… Хосок вздрагивает, трет глаза и садится за столик, неловко сжимая пальчики, смотря на Чона, наслаждаясь им. Альфа пахнет карамелью, у него большие глаза-галактики и кроличья улыбка. И Хоби он нравится. Очень нравится. Понравился еще тогда на свадьбе лучшего друга. Хосок тогда влюбился в него безповоротно, но был разбит о гранитную реальность — Чон Чонгук замужем. Потому Хоби попрощался, использовав так вовремя начавшуюся течку как отговорку, и скрылся в своей квартире, рыдая от боли в районе сердца. — Я, наверное, пойду. — мнется Чон, кусая губы. — Извини, что не вышло. Я все понимаю. Чонгук сбрасывает вызов, смотрит на омегу и хмурится вдыхая слишком знакомый персиковый аромат. Что за? Альфу трясет, легкие заполняются родным запахом, пока омега напротив встает, накидывая бежевое пальто. — Это твой запах? — выдавливает Чон, хватая паренька за запястье. Подносит руку к носу и убеждается в догадке. От омеги пахнет персиками. — Отпусти меня! — повышает голос Хосок, вырывая конечность. Этот альфа учуял запах омеги и наслаждается, видимо раздумывая над изнасилованием. Этого еще не хватало. Хоби и так живется фигово, и насильника ему в жизни не надо. Потому шатен быстро шагает к выходу, ловя такси, ибо Чон Чонгук, как безумец улыбаясь, выбегает следом. Но омега успевает запрыгнуть в машину и умоляет ехать быстрее. Потому что ему чертовски страшно за собственную жизнь.***
Хосок устало плюхается на кровать, совершенно игнорируя оповещения о сообщениях, приходящих на телефон с определенной переодичностью. Омега предполагает, что скорее всего Тэхен и Джин вдвоем обеспокоенно названивают, чтобы узнать состояние своего друга и составить для себя список необходимых манипуляций, однако Чону нет никакого до этого дела. Он совершенно ясно дал понять, что после провального свидания сразу же улетит в Америку, а тут еще и начальник сам ему предложил перебраться за океан: сказал, что мечту необходимо исполнять и самому хотелось открыть что-то вроде школы, и Хосок — как призер сотни конкурсов — совершенно кстати для исполнения желания. И, на самом деле, кто такой Чон Хосок, чтобы отказываться? И вот, неделя после ужасного свидания, билеты куплены, багаж собран, и Хосок присмотрел уютную квартирку недалеко от пляжа и парков, в хорошем спальном районе. Все готово, оставалось только написать заявление по собственному желанию, отработав последний день, и рассказать обо всем надоедливым друзьям. И на самом деле, он никак не мог набраться смелости для раскрытия своих планов, оттягивая все невероятно сильно, катастрофически: завтра утром у него самолет и новая спокойная жизнь, а никто не слухом, не духом о его переезде. Чувствует его задница, что все будет просто ужасно, ведь ни Джин, ни Тэхен точно не позволят ему уехать, стараясь придумать еще больше уловок и манипуляций, потому что не хотят Хосока никуда от себя отпускать, сильно, словно к своему ребенку, к нему привязавшись. Но Хоби их не винит, наоборот очень сильно любит. Просто не понимают они, что Чону совсем не нужен альфа-защитник или одинокая квартира. Нет, он, конечно же, хочет любви и детишек, однако уже успел смириться, что мужа найти не сможет — уж слишком он отталкивает от себя противоположный пол. Но вот ребенка-то он зачать сможет? И именно поэтому он уезжает из Кореи: не принято у них в стране такое, не разрешено в одиночку рожать и растить, Хосока просто с работы выгонят без штампа в паспорте. А как он с ребенком на руках и без денег? Вот в Америке все проще, он узнавал. И искусственное оплодотворение делают незамужним и одиноким омежкам, разрешают брать малыша из детского дома, даже щадяще относятся к матерям-одиночкам. Идеальное место для Хоби. Телефон загорается повторно и тухнет, но Чон только отпихивает его прочь, решаясь поговорить завтра перед вылетом, дабы не позволить себе попасться на манипуляцию друзей в сотый раз. Однако, вместо привычной тишины, раздается звонок в дверь, отчего омега вздрагивает испуганно. — Не могли же это Джин с Тэхеном приехать? — шепчет он, поднимаясь с постели. Чон смотрит на чемодан у кровати и закусывает губу, готовясь к истерике, которая, Хо уверен, грянет на него словно волны на песчаный берег. Однако за дверью не голубки-убийцы, а молодой альфа в пижаме с милыми медвежатами, в которой он поднялся на два этажа вверх, чтобы увидеться с омегой. — Юнги? — шепчет Хосок пораженно, видя перед собой истинного, однако тот быстро и нервно кивает. — Что-то произошло? — Мне сказали, что ты уволился и улетаешь утром в Америку. — констатирует Мин, сверля тяжелым взглядом своего предназначенного. — Ты не сказал мне. — А смысл? — пожимает плечами Чон, скрещивая руки на гуди, обороняясь. — Вам, директор Мин, есть до этого дело? Мне казалось, что наши отношения только рабочие, не выходя за порог офиса. Так почему же вы сейчас здесь? — Потому что ты должен был предупредить меня. Что если ты заболеешь, и это передастся мне через истинность? — нервно спросил Юнги. — Или… — Директор Мин! — прервал рассуждения начальника Хосок. — Не несите ерунды. Вы ведь сами сказали мне, что истинность — только лишь идеальная сексуальная совместимость, ненесущая за собой ничего более серьезного или действительно впечатляющего. Альфа прикусил нижнюю губу, касаясь руками кромки собственной пижамы в нерешительности и обезоруженности. Он на самом деле не был против их с Хосоком истинности, даже рад. Мин Юнги ведь совершенно мягкий человек, глубоко верующий в истинность и все с нею связанное. Однако встреча с своим омегой произошла в совершенно не подходящий период времени: его только-только назначили директором, строго предупредив, что на все отношения в первый год табу. Да и увлекаться кем-то, когда на тебя валится и работа, и работники, и ответственность у Юнги времени не было. Поэтому Хосока нужно было срочно от себя отгородить. Получилось отлично. Настолько, что тот, написав заявление об увольнении, улетает с их начальником далеко в Америку, и возвращаться не планирует. Именно поэтому Юнги стоит здесь с красными щеками и полными отчаянья глазами. Терять истинного не хотелось, однако моглось, ведь сам Чон был зол и взбешен, присутствие директора его нервировало. — Извините, у меня вылет скоро, поэтому я пойду. До свидания. — прошипел Хосок, касаясь ручки двери, дабы закрыть ее. Но Юнги перехватывает, не дает убежать и смотрит так грустно, что омеге невольно хочется прижать к себе это чудо в милой пижаме. Хочется, но Чон не позволит себе, потому что и гордость не позволит, и поздно уже давать кому-либо шанс. Завтра он уже будет в своей квартире, встречать алый закат, попивая полусладкое вишневого цвета вино и наслаждаться пиццей с грибами из маленького итальянского ресторанчика неподалеку. — Прости меня. — просипел Юнги, касаясь маленькой ладошки на ручке двери. — Я так старался быть отличным директором, чтобы потом подъехать к тебе на шикарной машине, организовать свадьбу твоей мечты, купить дом там, где ты захочешь, и исполнять все твои желания. Я боялся потерять работу, ведь куда я без нее? Сейчас днем с огнем не найдешь хорошую высокооплачиваемую работу с нормальным графиком, а я еще и пост директора занял. Я правда хотел, чтобы мы были вместе, но я боялся, что не смогу тебя осчастливить, если меня понизят или уволят. Прости меня. Хосок закусил губу, оглядывая мужчину сверху вниз. На самом деле, Чон толком ничего к Юнги не чувствовал, кроме странной привязанности. Но вид альфы, искренне извиняющегося и с такой горечью оглядывающего собранный чемодан, пробуждал в Хосоке нечто не до конца ему известное. Но желанное многие годы. — Я в любом случае улечу в Америку, Юнги. — произнес омега, тяжело вздыхая. Губы Мина нервно задрожали. — Но если хочешь, можешь поехать за мной. Не в ближайшее время, пока я буду занят для свиданий, но через месяц или два. А пока, мы можем созваниваться или списываться. Юнги радостно кивнул, а глаза его вдруг заискрились настолько сильно, что Хосоку пришлось невольно зажмуриться. Сердце приятно клокотало в груди, одобряюще ликовал разум, то и дело подкидывая хорошие варианты развития их отношений. — Спасибо. — еще раз улыбнулся Мин. — Тебе помочь с чем-нибудь? Я завтра буду свободен весь день, потому звони мне, если помощь понадобиться. — Тогда заедешь за мной в четыре утра? Мой вылет в шесть. — смущенно улыбнулся омега. — Да, конечно! — закивал Юнги. — Тогда в четыре на этом же месте? Хосок кивнул, прикрывая осторожно дверь и слыша удаляющийся голос радостного директора, что-то напевающего себе под нос. Сейчас забылось и неудачное свидание, и злость друзей на внезапный побег. Только и стояла перед глазами счастливая улыбка Юнги, обнажающая розовые десна.