В аду слишком холодно

Просить Мо Жаня дать урок вождения казалось логичным решением всего пару часов назад. Чу Ваньнин был почти уверен, что с такой просьбой лучше не обращаться к Хуа Бинаню, ведь тот наверняка попытается его отговорить — или, чего доброго, потребует объяснений. С Вэйюем, с другой стороны, договориться было проще хотя бы потому что он сам мало думал о безопасности — и, к тому же, ему, скорее всего, будет плевать, если Ваньнин разобьется. Вероятно, такой поворот его мог бы даже обрадовать в свете последних событий: порученная ответственность наверняка его тяготила, и, если Чу попадет в неприятности по своей вине — по крайней мере, ему не придется больше нянчиться со своим старым учителем. Так думал Чу Ваньнин, когда стучал в дверь комнаты Мо Жаня… впрочем, от решительного настроя не осталось и следа, стоило ему увидеть своего бывшего ученика разгуливающим в одних боксерах. Уже тогда ему стоило бы задуматься о целесообразности решения — и все переиграть. Но он не стал. Решил, что глупо отступать — в конце концов, мысль о покупке мотоцикла хоть и была рациональной, но далась ему нелегко. Теперь дело оставалось за малым: понять, сможет ли он управлять байком. Вэйюй пришел в голову первым на роль человека, который разбирается в мотоциклах и не станет задавать слишком много вопросов… всё казалось, на первый взгляд, до безобразия простым. Вот только Чу Ваньнин даже в худших кошмарах не представлял, что Мо Жань сядет ему за спину. Тем более, не думал, что тот начнет говорить ему, что делать — и каждое слово будет опалять кожу горячим дыханием, вплавляясь в самые нервы. Делал ли Мо Жань все это преднамеренно? Чего он этим всем добивался?.. Чу пробовал побороть в себе первый импульс все бросить и уйти — но в какой-то момент почувствовал, что дальше так продолжаться не может. Его чувства обострились до предела, а сам он едва понимал, что именно Мо Жань ему говорит. Попытка обрести контроль над собой привела к тому, что от напряжения его всего буквально трусило, а фитнес-браслет уже давно голосил вовсю, предупреждая об учащенном пульсе. Он вцепился в руль, и понятия не имел, ни что делать дальше, ни как сказать Вэйюю, чтобы тот хотя бы немного отстранился. Не был уверен до конца, но в заднюю часть бедра упиралось нечто твердое, и… не было похоже, что это пряжка ремня, или зажигалка. Руки Мо Жаня в какой-то момент оказались поверх его собственных, сжимая его пальцы, вдавливая их накрепко в руль. Не давая возможности вывернуться. В висках в этот момент уже стучало так, что смысл сказанного Вэйюем доходил словно сквозь толщу воды, с запозданием на пару секунд. Мо Жань просил его расслабиться. И признавал, что у него эрекция — но это ничего не значит… Каждое слово щекотало затылок и шею. Казалось, Вэйюй склонился к нему так близко, что еще мгновение — и заденет губами обнаженную кожу. На долю секунды Чу готов был поклясться, что действительно ощутил, как по выступам шейных позвонков прошлось что-то влажное — ощущение было фантомным, странным. От него кружилась голова. Чу Ваньнин знал, что всё это необходимо прекратить немедленно — и в то же время отдавал себе отчет в том, что ничего прекращать не желает. Что Мо Жань едва ли стал бы впрямь целовать его намеренно — ему это делать незачем. Абсурдно думать, будто кто-то вроде Чу Ваньнина может вызвать желание в ком-либо. Однако на какой-то миг он закрыл глаза, представляя, как всё могло бы быть. Предаваясь совершенно неуместным фантазиям. Допуская, что Мо Жань мог бы быть возбужден от близости с ним. Что они могли бы... Думать об этом было большой ошибкой, потому что в следующую секунду рука Мо Жаня сжалась на его запястье и повела ладонь к зажиганию. “Поверни ключ…” Ах, да. Чу Ваньнин пропустил мимо ушей всё, что Вэйюй так терпеливо пытался донести до него. Разумеется, в таком состоянии у него не было даже малейшего шанса научиться чему-либо. Нервы превратились в звенящие предельным натяжением струны. Казалось, легкие забыли, как дышать. Какой стыд!.. Чу Ваньнин попытался вывернуть запястье из хватки Мо Жаня. — Пусти! Я сам… — слова обжигали пересохшее горло, путаясь во рту. Вэйюй послушно отпустил его руку, и Чу в ужасе осознал, что его пальцы дрожат так сильно, что он действительно не может самостоятельно запустить зажигание. Ощущение пугающей беспомощности оглушило ледяной волной, в одну секунду захлестывая с головой. Он тонул в этом жаре близости, не мог дышать — не мог и пальцем пошевелить. Как до этого дошло?.. Он ведь сам позволил себе погрузиться в эту иллюзию... — Чу Ваньнин… — Мо Жань неожиданно вжался в его ухо губами, — что ты делаешь? — ….. — мужчина растерянно застыл, не понимая смысла вопроса. — Ты весь дрожишь. Тебя это... возбуждает?.. Ситуация выходила из-под контроля слишком стремительно — впрочем, должно быть, все началось еще той самой ночью, когда Мо Жань так странно себя повел. Или… даже раньше? Чу уже не был ни в чем уверен — знал только, что любой ответ на вопрос Вэйюя будет провальным. Вся эта ситуация была неправильной: то, как Вэйюй без стеснения говорил о таких вещах, как он вжимался в его бедра своими, как прикасался к его коже губами — словно случайно, но… Чу Ваньнин не хотел, чтобы это прекращалось, но в то же время понимал, что должен все это как-то остановить — иначе Мо Жань его не так поймет. Может догадаться, насколько Чу на самом деле испорчен. Насколько хочет этих прикосновений — жаждет их так сильно, что, кажется, сойдет с ума, если всё это прекратится прямо сейчас. — Мо Жань… — он закрыл глаза, чувствуя, как горячие губы трутся у него где-то за ухом. “Что он делает?..” — Ммм… — Вэйюй неожиданно опустил ладонь куда-то ниже, его пальцы оказались между ног Чу, мягко двигаясь вдоль проступающего сквозь джинсы очертания возбужденного естества. Чу Ваньнин вцепился в руль, пытаясь задержать дыхание. Замереть. Провалиться сквозь землю. Где-то в горле застрял стон — но он даже не понял, действительно ли это он стонет, настолько звук был сдавленным и тихим. Между тем, Мо Вэйюй продолжал гладить его член сквозь грубую хлопковую ткань, и тот бесстыдно наливался кровью, отвечая на каждое прикосновение мерной пульсацией. “Возможно, в этом нет никакого вреда, — попытался убедить себя Чу. — Мо Жань сам сказал, что у него иногда бывает эрекция безо всяких причин. Нет ничего ужасного в том, чтобы помочь друг другу — для него, очевидно, всё это не имеет никакого значения. Что до меня…” Эта мысль напугала его самого так сильно, что он не стал ее додумывать. Но образы, пронесшиеся на секунду перед глазами, были красноречивей: он представил, что мог бы ласкать Мо Жаня в ответ, и в этот момент так возбудился, что дернулся, толкаясь вперед, подставляя Вэйюю свою уязвимую плоть, раздвигая бедра шире. — Ваньнин… — Мо Жань говорил отчего-то хрипло, как если бы сам с трудом держался, — скажи, что ты хочешь этого так же, как я... Чу Ваньнин сам не знал, чего именно сейчас хотел больше — знал лишь, что, кажется, вне зависимости от ответа, уже пропал. Разве была хоть какая-нибудь разница, ответит ли он на этот вопрос?.. Всё это уже происходило, механизм был запущен, Мо Жань прикасался к его шее губами, покусывал мочку уха — и всякий раз от этих ласк, казалось, из глаз вот-вот посыпятся искры. — Не здесь, — нашел в себе силы проговорить Чу Ваньнин. — Нас могут увидеть. — Хорошо. В следующую секунду Вэйюй убрал подножку, и, перехватив руль поверх рук Чу, мягко отпустил сцепление, и, зажав газ, стартовал. Мотоцикл медленно тронулся с места на первой скорости. Чу Ваньнин смутно понимал, что они уже едут, и что байком управляет Мо Жань. Судя по всему, они направлялись в сторону побережья, до которого по сути было напрямую метров шестьсот — совсем немного. Соленый ветер путался в волосах — но даже он не мог остудить пылающие лицо и шею. Они оба знали, что будет дальше, и осознание этого факта превращало кровь в раскаленную огненную субстанцию. Когда дальше передвигаться на мотоцикле стало уже невозможно, Вэйюй затормозил, паркуясь у небольшого каменного грота. Пасмурное небо нависало тяжелым свинцом весь день, но теперь на песке стали появляться влажные следы от первых дождевых капель. Порывы ветра в какой-то момент оказались такими сильными, что едва не сбивали с ног, швыряя песок и соленые брызги в лицо. Где-то в отдалении что-то сверкнуло — и в следующий миг раздался раскат грома. — Быстрее, — Мо Жань спешился и потянул Чу за руку за собой, в каменное укрытие. В полумраке естественной пещеры оказалось сыро и пахло старым камнем и солью, но холода почему-то почти не ощущалось. В какой-то момент снаружи ливанул дождь, и Вэйюй исчез за непроглядной стеной воды — а затем спустя минуту появился с байком Наньгун Сы. За такое короткое время на молодом мужчине не осталось даже сухого клочка одежды, с волос непрестанно текло, длинные темные пряди падали на раскрасневшееся лицо. Одним движением он стянул с себя футболку — и небрежно сбросил на каменный пол. Ваньнин уже видел его практически без одежды, но прежде старался не смотреть — теперь же отводить взгляд стало выше всяких сил. Смуглая разгоряченная кожа поблескивала крошечными каплями влаги, грудь и руки Вэйюя украшали витиеватые чернильные татуировки в стиле олд-скул… впрочем, долго размышлять над их значением не пришлось, потому что Мо Жань в следующий миг уже стремительно приближался к нему, и глаза его, казалось, полыхали в полумраке, как если бы он был одержим. Чу Ваньнин подавил в себе желание отступить назад. Он не хотел выглядеть растерянным, или испуганным — в конце концов, он не был кисейной барышней, и сам на это решился. Вот только… не совсем понимал, что именно ему следует делать. Когда Вэйюй оказался к нему совсем близко, протянул ладонь к лицу молодого мужчины, пытаясь убрать упавшие на лоб волосы в сторону — но тот перехватил его руку и поднес к своим губам. Их жар теперь проникал в подушечки пальцев, и почему-то нежность этих поцелуев смущала сильнее самых откровенных ласк. — Что… ты делаешь? — Ваньнин нахмурился, неуверенный, как на это реагировать. Он ощущал гладкие губы Вэйюя, тепло выдыхаемого им воздуха и — горячую влагу его языка, когда Мо Жань неожиданно лизнул его ладонь. Колени неожиданно подкосились от этого сладостного чувства, и Чу неосознанно попытался убрать руку, но Мо Вэйюй тут же впился в его палец зубами, не отпуская. Чу Ваньнин дернулся от резкой боли — и тут же едва не застонал, когда Мо Жань принялся посасывать укус. Это было… совсем не то, чего Ваньнин от него ожидал. Мо Жань… зачем он проделывал всё это? Разве он не был возбужден сам? Разве не хотел чего-то совершенно другого?.. Чу уперся свободной ладонью в грудь Мо Вэйюя, и, не желая уступать, прошелся пальцами по рельефной мускулатуре, опускаясь ниже, к поясу джинсов. Он не был уверен, что именно намерен делать, но голова казалась лёгкой и слегка кружилась, и… в конце концов, разве Мо Жань не прикасался к нему именно таким образом минут десять назад? Разве не это было конечной целью всего происходящего?.. Кое-как он расстегнул верхнюю пуговицу и дернул за застежку, но та как назло не поддавалась... Мо Жань, до этого увлеченно ласкавший языком его ладонь, внезапно распахнул глаза, уставившись на Ваньнина так, словно лишь сейчас заметил, чем тот занят. — Ты сказал, что хочешь этого, — Чу Ваньнин уперся в него ответным взглядом. — Ты передумал? — Ваньнин, тебе необязательно… — теперь уже лицо Вэйюя сделалось странным, но в то же время в его взгляде сквозило нечто настолько дикое, отчего Чу лишь уверился в том, что всё понял правильно. Воспользовавшись паузой, он высвободил из хватки Мо Жаня вторую руку, и снова дернул за молнию. На сей раз та поддалась, и в следующее мгновение он уже стягивал с Вэйюя джинсы и белье. Впрочем, к тому, что предстало перед ним после, он явно был не готов. Член Мо Жаня оказался в полной боевой готовности: длинный и широкий, он покачивался у него между ног, головка казалась влажной — но было неясно, всему виной промокшая до нитки одежда, или возбуждение. Чу Ваньнин на секунду растерялся. Он понимал, что зашел уже слишком далеко чтобы отступать — но, по правде, это был первый раз, когда он видел Мо Вэйюя таким, и он определенно не ожидал, что у того окажется такой большой. Он неуверенно попытался обхватить его диаметр пальцами — и в ужасе осознал, что не может этого сделать. Во рту внезапно наступила полная засуха. Неожиданно Мо Жань накрыл его ладонь своей, и плавно задвигался. Чу завороженно смотрел, как набухают вены, как под каждым движением бедра подаются вперед, и Вэйюй кусает губы, щурясь. Ни одно порно не могло его подготовить к подобной сцене, потому что видеть, как у мужчины буквально сносит крышу от таких ласк, было… странно, развратно и горячо. У него самого стоял так, что, казалось, он долго не продержится. А ведь он даже на мгновение к себе не прикоснулся! Но жар в его ладони становился все невыносимей, и с каждым движением он чувствовал, что все сильнее теряет контроль. Что ему хочется большего. Он действительно хотел увидеть, как Мо Жань кончает. Выражение его лица. Неприкрытое удовольствие, искажающее эти черты. В какой-то момент он принял решение и опустился на колени, игнорируя грязный каменный пол — и, подавшись вперед, осторожно прикоснулся к разгоряченной головке губами. Мо Жань, который все это время держал глаза полуприкрытыми, внезапно глухо застонал, и замер, уставившись вниз. — Ваньнин… что… что ты… — он вцепился в волосы Чу рукой, но не попытался его отстранить. Ваньнин снова прикоснулся губами к влажной коже, а затем осторожно провел по ней кончиком языка, пытаясь понять, что делать дальше. Даже в своих фантазиях он так далеко не заходил — ему никогда ничего подобного не снилось, и уж совершенно точно он не представлял, что будет проделывать нечто подобное. В фильмах, которые он смотрел, казалось, ни у кого не возникало проблем с тем, чтобы взять член в рот, но… как выяснилось, он мог и не поместиться. Мо Жань все еще оставался неподвижным, и лишь продолжал вглядываться в лицо Чу — и во взгляде этом отражалось неприкрытое желание. Да, он хотел именно этого. Чу Ваньнин наконец решился. Он прошелся языком по всей длине, уделяя особое внимание головке — и, убедившись, что смочил все слюной как следует, широко раскрыл рот и буквально насадился на Мо Жаня губами, стараясь принять как можно глубже. Вэйюй издал поверженный стон, и внезапно резко дернулся, толкаясь вперёд, захватывая Чу за затылок и ведя его голову навстречу. В какой-то момент он проник так глубоко, что Ваньнин ощутил острый приступ удушья и дурноты. Он попытался отстраниться, но рука Мо Жаня удерживала его голову на месте, а сам он теперь быстро вбивался в его горло, издавая хриплые стоны. — Ваньнин… ах… тебе нравится… нравится, что я с тобой делаю?.. Он вошел практически на всю длину — и, содрогнувшись, вдруг затем резко вышел. Чу Ваньнин зашелся кашлем. Он вцепился в бедра Мо Жаня руками, а затем резко оттолкнул его, в панике осознавая, что из его рта вытекает не только слюна. Перед глазами всё подёрнулось тёмной пеленой по мере того, как смысл услышанного накладывался на внезапно замелькавшие перед глазами воспоминания. Как до этого дошло?.. Он вжался в стену грота, отчетливо понимая, что человек, который подсыпал ему что-то в кофе и едва не изнасиловал — только что буквально оттрахал его в рот, и кончил. Он даже говорил теми же фразами… вот только Чу Ваньнин по какой-то причине до этого момента не мог ничего толком вспомнить. Тогда, той самой ночью, всё происходило в кромешной темноте — теперь же… он видел прямо над собой лицо Мо Жаня, и от одного взгляда на него его желудок скрутило так, что в какой-то момент он не выдержал и начал буквально рвать. С диким кашлем. Он сам позволил Мо Жаню всё это с собой сделать. Сам… О чем тут можно было вообще говорить или думать?.. — Ваньнин… — Мо Вэйюй опустился перед ним на колени. — Что… я… прости… прости, слышишь… Чу Ваньнин отшатнулся от него так резко, что едва не ударился головой об каменный выступ. — Ты… — он покачал головой. — Не приближайся. — Ваньнин… — Мо Жань растерянно замер. Затем, спохватившись, натянул на себя джинсы и, пошарив в кармане, протянул Чу чистый носовой платок. Тот уставился на него так, словно мужчина предлагал ему револьвер чтобы застрелиться — впрочем, его бы, вероятно, он сейчас принял с большим энтузиазмом. — Чу Ваньнин… я… ты… — Вэйюй что-то говорил, но в голове царил такой хаос, что Ваньнин едва мог что-либо разобрать. Он буквально запутался в собственных воспоминаниях, которые, очевидно, вернулись к нему из-за вновь пережитого травматического опыта. “Пациенты могут подсознательно искать способ ретравматизации,” — вспомнил он некстати слова психотерапевта. Только что на мгновение успокоившийся желудок скрутило с новой силой. Мо Жань… с самого начала Чу ведь подозревал его, но при этом понятия не имел, что именно тот сделал. Однако его подсознание все это время вело его именно к повторению той чертовой ночи. Даже сейчас… он понятия не имел, с чего вдруг так странно себя повел. Он ведь никогда ни с кем не был. У него не было опыта в сексе — так с чего он вдруг решился на нечто, отчего сейчас у него банально волосы шевелились на затылке?.. И ведь Мо Жань был отнюдь не против… с чего ему быть против, если он с самого начала только этого и хотел? Чу Ваньнин отер рукавом лицо, пытаясь понять, что ему делать дальше, и в какой опасности он окажется, если Мо Жань догадается, что воспоминания к нему вернулись. Он попытался сделать глубокий вдох чтобы успокоиться. Покосился на продолжающий пронзительно пищать фитнес-браслет — и в следующий миг рывком сдернул его с запястья и зашвырнул куда подальше. — Чу Ваньнин… прости… Чу медленно покачал головой. Ему следовало притвориться, будто всё в порядке. Да, его все еще колотило от ужаса и отвращения — но он знал что, если постарается, ему удастся провести Вэйюя. — Я… хотел бы вернуться к себе домой. На время, — кое-как выдавил он из себя несколько фраз. Нет, он ни за что не вернется в клабхаус. Не туда, где всё произошло. — Ваньнин, я… прости… — Мо Жань снова подался к Чу со своим чертовым платком. Ваньнин застыл на месте и плотно зажмурился, позволяя ему касаться своего лица. Сознательно стараясь сдержать дрожь омерзения. — Мо Жань, мне нужно вернуться к себе домой, — повторил он снова, цедя сквозь зубы каждое слово, пытаясь говорить как можно ровнее. — Конечно, я отвезу тебя… Ваньнин, я просто хочу позаботиться о тебе, посмотри на меня… — Мо Вэйюй продолжал прикасаться к лицу Чу, и каждое прикосновение отдавалось в мужчине волной ужаса. Ваньнин яростно впился пальцами руки в собственную ладонь, пытаясь отвлечься на боль, чтобы просто перестать ощущать, как мягко проходится по его губам Вэйюй платком. В каменном гроте в какой-то момент стало до жути тихо — и лишь шум все никак не затихающего дождя и далекие раскаты грома нарушали эту знобящую тишину. — Чу Ваньнин… пожалуйста... Чу сцепил челюсти, и, задержав на секунду дыхание, заставил себя поднять на Мо Жаня взгляд. — Я хочу вернуться прямо сейчас, — тихо проговорил он, тщательно контролируя свой голос, пытаясь выглядеть как можно спокойнее. — Но... дождь... — Мо Жань неуверенно моргнул, хмурясь. — До базы намного ближе, мы всего в десяти минутах езды... Он неожиданнно замолчал, пристально вглядываясь в лицо Чу. При этом его взгляд становился с каждой секундой все более осмысленным и сосредоточенным. Чу Ваньнин понял, что он уже что-то заподозрил.