Живой портрет

      Доподлинно неизвестно, умел ли Дамьен де ла Тур шутить. Не шутил он и в этот раз — у дверей своих покоев Франсуаза Леру̀ обнаружила высоченного гвардейца с глуповатым, зато чрезвычайно суровым лицом. Видимо, по мнению капитана, чем гвардеец больше — тем он лучше и надежней. От таких мыслей девушка внутренне хихикнула, в привычном жесте сцепив перед собой руки, уложив их на вышивку платья. Гвардеец поправил латной перчаткой сползающий на глаза шлем.       — Честь имею, госпожа! — во всю глотку рявкнул он, дождавшись пока Франсуаза остановится перед ним и вскинет голову, пытаясь поймать его взгляд выразительных карих глаз. — Капитан приказал сопровождать вас на протяжении всего вашего пребывания в городе вплоть до возвращения в покои! — на одном дыхании доложил он.       — Вольно, солдат, — мягко улыбнулась Франсуаза, вот только гвардеец расслабляться не спешил. — Скажите… господин…       — Фабрѝс Унѝ, госпожа! — четко отрапортовался тот, словно находился перед самим де ла Туром.       — Господин Уни, не могли бы вы перестать так кричать, — поморщилась Франсуаза. — К тому же, господин Уни, скажите, сможете ли вы отличить сатин от шелка? Или Эст-Эст от Коте-де-Блессюр?       — Н-не уверен, — запнулся гвардеец, смешно округлив глаза. — Но приложу все усилия!       — Ну что же… — печально вздохнула девушка. — Тогда от вас не будет никакого прока, кроме охраны, и то весьма сомнительной.       — Не сомневайтесь во мне, госпожа! Я буду всеми силами оберегать вас! — снова рявкнул Уни. — Капитан де ла Тур приказал…       — Слышала я уже, что он приказал… ну что же, позвольте я возьму все необходимое, и мы отправимся сразу же в сторону Винного рынка. Вы позволите мне пройти в мои покои?       Гвардеец громко щелкнул пятками латных сапог, вскинул руку, отдавая честь, и, горделиво выпятив грудь в латном нагруднике, отступил ровно на один шаг в сторону, давая дорогу. Франсуаза обреченно покачала головой, понимая, что если этот «оловянный солдатик» не будет держаться в отдалении, то она просто-напросто сбежит. Лучше уж по возвращении выслушать нотации капитана де ла Тура, чем терпеть общество этого болванчика, что вопит на всю округу и позорит ее своим рвением. Вот только вряд ли она решится на побег.

* * *

      Винный рынок был весьма популярным местом, хоть и находился в предместьях близ порта в Сан-Себастьяне. Ведь где еще можно купить знаменитые туссентские вина, если не здесь? Сюда стекались и приезжие, и местные жители всех сословий. Кто-то дегустировал вино за вином в поисках новых вкусов, другие подбирали особые напитки для особых случаев. Вокруг винных рядов раскинулись лавки закусок на любой вкус. Тут торговали колбасами и вяленным мясом, соленой рыбой, сырами, свежими овощами и экзотическими фруктами, а еще хлебом. Дела у торговцев шли не хуже, а то и получше, чем на главном рынке: винная дегустация пробуждала голод, и тут очень кстати оказывался прилавок со свежими булками, либо спелыми яблоками и виноградом, а то и каким-то хитрым и невероятно вкусным сыром. А где прилавки с бакалеей, там вскоре выросли небольшие трактирчики, где за небольшую плату можно было присесть с только что купленным вином, заказать себе тарелку гусиного паштета и откушать это все в тени как самый настоящий дворянин, не хуже.       День был торговый, и винный рынок к десяти часам утра уже гудел, словно улей. Все виноделы уже с раннего утра обустроили свои прилавки, выставили свою лучшую продукцию, украсили ее лентами, виноградными гроздьями, резными поделками в виде бутылки, деревянного молоточка и шпунта, приготовясь зазывать и принимать покупателей. Люди сновали туда-сюда, толкались, громко переговаривались и смеялись, пробуя вина разных сортов то тут, то там, изредка покупая бутылочку-другую. Новинки были не каждому по карману, а некоторые коллекционные сорта и вовсе стоили целое состояние.       Франсуаза неторопливо шествовала вперед, ловко лавируя в толпе и никого не задевая плечами, в отличие от гвардейца, который уступил настойчивой фрейлине и, выполняя ее просьбу, шел чуть поодаль, то и дело хмурясь и с подозрением всматриваясь в лицо каждому встречному. Девушка не оглядывалась на смурного охранника за своей спиной, зная, что он идет следом, и сбить с пути его не сможет даже сама боклерская бестия. Она мило улыбалась прохожим, кивала виноделам, не отказываясь подойти и попробовать — хоть глоточек, хоть пригубить! — и старалась с каждым быть бесконечно милой, сокрушительно приветливой и как можно более обходительной. Ведь сегодня она почти представляла княгиню, и намеревалась делать это безупречно.       В свою очередь, любой винодел рынка, начиная с тех, чьи семьи веками берегли винодельческие традиции, заканчивая теми, кто едва-едва успел изготовить первую в своей жизни партию вина, знал, что фрейлина княгини посетила столь людное место не ради праздного любопытства. Наверняка она выискивает нового поставщика. Хоть поставщики двора менялись нечасто, а новые звезды виноделия всходили и того реже, но ведь никто не запрещает раз в несколько месяцев делать эти незатейливые обходы. К тому же, попасть в список поставщиков двора, было пределом мечтаний каждого, кто имел хотя бы мало-мальское отношение к изготовлению вина. Так что любой торговец из кожи вон лез, стараясь показать свой товар в наилучшем свете. Вот только Франсуаза разбиралась в вине, и без труда могла отличить кислую бормотуху от чего-то в самом деле стоящего, какой бы красивой легендой торговец ни пытался отвлечь фрейлину от бедного вкуса. Ведь только лучшее вино могло быть достойно того, чтобы быть разлитым по искрящимся хрустальным бокалам, и только лучшее вино имело все шансы впечатлить избалованных графов и баронов. За качеством вина при дворе следили неустанно, и на нужды для празднеств княгиня денег не жалела. Именно поэтому в такую невыносимую жару Франсуаза, не жалея себя, искала среди всего этого многообразия вин то самое, что послужит настоящим украшением дворцового праздника.       Нужное вино нашлось. На третьем часу кружения по рынку, когда в голове уже изрядно шумело, у Франсуазы уже был список из нескольких весьма привлекательных вариантов. Она условилась с виноделами о встрече и составила короткий отчет специально для княжеского хранителя вин господина Бенуа, как тот и просил. И если девушка предпочитала пробовать сама, то старый хранитель вин больше читал, а прикладываться к вину не торопился до тех пор, пока не изучит всю его подноготную. Что уж говорить, у каждого свой подход.       Ноги, кажется, уже просто не шли, корсет все сильнее сдавливал грудь, а тяжелые юбки словно тянули вниз, заставляя замедлить шаг. Когда гвардеец Уни предложил покинуть винный рынок и передохнуть в тени подальше от всего этого шума, девушка с радостью согласилась. Они направились в сторону порта, откуда так приятно несло речной прохладой. Когда рыночный шум остался позади, толпа вокруг поредела, а разгоряченного лица коснулся свежий ветерок, слегка отдающий рыбными рядами, девушка облегченно выдохнула.       — Ах, тут гораздо лучше… Несмотря на все эти ароматы, — довольно вздохнула она, останавливаясь у небольшой каменной скамьи, подозрительно пустовавшей под единственным в округе раскидистым оливковым деревом с нежной серебристой листвой.       — Присаживайтесь, господин Уни, — осторожно придерживая подол платья, она сдвинулась туда, где тень была погуще.       Гвардеец на это лишь отрицательно качнул головой и внимательно осмотрел округу с таким видом, будто высматривал опасность. И проглядел ее ровно в тот момент, когда какой-то умник бесцеремонно выплеснул под это дерево дурно пахнущую воду из деревянного ведра, только чудом не забрызгав прелестные, пусть и немного запылившиеся туфельки госпожи Леру. А затем как ни в чем не бывало скрылся за ближайшей дверью, да с таким видом, будто не сделал ничего дурного!       Франсуаза возмущенно вскочила и всплеснула руками, но виновник уже успел скрыться. Не кричать же ей в закрытую дверь, в самом деле? Приподняв подол юбки, она внимательно осмотрела туфельку, отметив, что несколько капель все же оставили свой след на шелковой поверхности. Неудивительно, что это место пустовало в такую-то жару! С трудом удержавшись, чтобы как следует не выругаться, и не призвать на этого недотепу все кары небесные, раз удумал поливать своей вонючей водой все, что только вздумается, Франсуаза лишь вздохнула и некрасиво плюхнулась обратно на скамью. Взгляд сам собой зацепился за чистильщика обуви неподалеку от их скамейки.        Гвардеец Уни рядом даже зарычал, словно самый настоящий сторожевой пес.       — Разрешите разъяснить этому господину, что для слива помоев есть специальные канавы!       — Успокойтесь, господин Уни, — ответила девушка, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Она слегка повернулась, подставляя лицо свежему ветерку. Да, рыбный запашок немного смущал, но это все же лучше, чем нюхать перегар, пот и подбродившее на жаре вино, изнемогая от духоты на рынке. — Это ведь почти трущобы, так что не стоит вам так горячиться. К тому же, мы все равно скоро отправимся к магазинчику тканей госпожи Трюффо. Только переведу немного дух. Прогулка по рынку меня ужасно утомила.       — Может быть, вы желаете почистить свои туфельки у местного чистильщика? — без задней мысли предложил гвардеец, заметив некрасивые пятна на шелковой поверхности обуви.       — Ну уж нет, — улыбнулась девушка, находя такую простоту гвардейца весьма забавной. — Мои, как вы выразились — туфельки, изготовлены из очень дорогого и прихотливого материала, с которым в силах совладать только моя Женевьева. И доверять такую роскошь рукам какого-то мальчишки я совершенно не желаю. К тому же поглядите, какая там очередь!       — Фрейлину ее светлости многие с радостью пропустят вперед. Хотите, я разузнаю у мальца, окажет ли он вам услугу?       — Это место довольно сомнительное, а моя обувь стоит дороже, чем этот чистильщик вместе со всем своим оборудованием.       — Я договорюсь, госпожа Леру. Только прикажите, и вам окажут лучшие услуги даже в таком месте. Я лично за тем прослежу! — он, сжав руку в кулак, тут же прижал ее к груди. — Слово чести, госпожа! К тому же, капитан де ла Тур приказал оберегать вас как зеницу ока. Туфельки — это часть вас, значит, их тоже нужно оберегать.       — Ох, вы так настойчивы и так мило прямолинейны, господин Уни, — улыбнулась Франсуаза, неторопливо поднимаясь с насиженного места. В самом деле, может быть мальчишка осторожно смахнет хотя бы уличную пыль? — В таком случае, давайте вместе проверим, сколько у нас в Боклере воспитанных господ.       Гвардеец без улыбки решительно кивнул и двинулся вперед, но так, чтобы не отходить от госпожи Леру слишком далеко. Бросив взгляд в сторону прачечной, откуда выплеснулась вода, он нахмурился, явно намереваясь после прибытия во дворец получить разрешение у капитана на внеплановую проверку этого сомнительного переулочка. Да и мысль о том, что воду здесь разливают направо и налево совсем не случайно уж слишком плотно засела в голове. Он протиснулся между двумя мужчинами, не обращая внимания на их возмущенные возгласы и остановился позади мальчишки, который начищал обувь очередному клиенту и одновременно увлеченно болтал. Спустя мгновение, клиент отсчитал тому пару монет, удовлетворенно кивнул и встал с деревянного стула на небольшом помосте, уступая свое место следующему.       — Эй, малец, — окликнул чистильщика Уни, как только Франсуаза остановилась перед толпой, не решаясь протиснуться вперед.       Еще неизвестно, возьмется ли мальчишка почистить ее туфельки, или откажется, испугается их испортить? А напрасно лезть в плотную толпу ей совершенно не хотелось.       — Слушаю вас, господин, — мальчуган поправил рукой свою забавную огромную шляпу, сдвигая ее на бок. — Вам обувку почистить, или как?       — Не мне, а… — не успел Уни ответить, как в очереди поднялся шум.       Кто-то кого-то толкнул, кто-то попытался ответить, но, видимо, не преуспел, очередь заволновалась, зашумела. Уни обеспокоенно принялся выискивать взглядом госпожу Леру, а затем раздался громкий голос, который ему был очень даже знаком:       — Сейчас не ваша очередь!       Франсуаза обхватила себя руками и невольно придвинулась поближе к своему гвардейцу, когда кто-то толкнул ее плечом и оттеснил в сторону.       — Милостивый граф! У меня заседание сейчас… совет… Я не могу опоздать! — Тараторил тот, кто, по всей видимости, и был зачинщиком волнений.       — И у меня заседание! Так мне что же, тоже расталкивать всех, невежа?! — выкрикнул кто-то из толпы, а Франсуаза невольно поежилась.       — Господин! — снова забасил знакомый голос, который теперь узнала и сама девушка, ведь она не раз слышала его во дворце. — Вы были первым. Пожалуйста, присядьте. Эй ты, этот господин был первым! Шевелись давай, а то пожалеешь!       — Господин де ла Круа! — крикнул Уни, пробиваясь обратно ко фрейлине. — Господин де ла Круа! Здесь госпожа фрейлина!       Граф, упираясь руками в подлокотники, вскочил, а гвардеец осторожно, даже не касаясь, взял Франсуазу в кольцо рук и увлек за собой вперед, к помосту. Туда, где в кресле восседал сам граф Луи де ла Круа, бывший странствующий рыцарь, а ныне предприниматель и делец, в компании хмурого незнакомца в черном сюртуке, которому до этих событий с удовольствием пожимал руку.       — Боги, госпожа Леру! — воскликнул мужчина и сбежал с помоста. — Господа, к нам пожаловала фрейлина ее светлости, госпожа Франсуаза Леру!       Толпа тут же умолкла и расступилась, беспрепятственно пропуская вперед и сдавленно приветствуя перепуганную девушку вместе с ее личным гвардейцем. Та неловко протянула руки, и как только ее влажных от волнения холодных пальцев коснулись теплые сухие ладони де ла Круа, на душе стало гораздо спокойнее. Она, наконец, свободно выпрямилась, сдержанно улыбнулась и вежливо протянула руку для поцелуя.       — Душа моя, что же вы забыли в таком месте?! — воскликнул бывший рыцарь, коснувшись губами тонкой ручки.       — Я была здесь, неподалеку, на Винном рынке. Уславливалась с виноделами о дегустации вин. Решила обувь почистить, прежде чем отправляться к Главной площади, а тут такой… Ажиотаж, крики. Признаться, я даже испугалась, — залепетала она, неожиданно переведя взгляд в сторону загадочного незнакомца, который все это время не сводил с нее взгляда.       Уни за спиной заворчал, а девушка невольно сильнее сжала теплые пальцы де ла Круа.       — Вам не стоит ничего бояться, моя милая. Пока я здесь, вас никто не тронет. Прошу вас, прошу на помост, я уступлю вам свое место! — захлопотал граф, подхватывая под локоть Франсуазу и неторопливо, с особой бережностью, будто обращался с хрупкой вазой, провел ее к деревянному креслу с замызганной подушечкой на сиденье. Вероятно, та когда-то была мягкой и приятной на ощупь, но те времена для нее давно прошли.       Девушка, придерживая подол своего платья, осторожно, стараясь не оступиться, поднялась на одну ступеньку и скромно устроилась в кресле. Она неловко скрестила ноги, сведя колени вместе и уведя их чуть в сторону, чувствуя себя неудобно не только из-за того, что понятия не имела как себя вести в подобном месте, но еще из-за этого пронзительного взгляда, что бросал на нее незнакомец справа.       — Господин де ла Круа, признаться, я совершенно не знаю что мне нужно сделать, чтобы господин чистильщик приступил к своей работе, — шепнула Франсуаза, выпрямив спину и вздернув острый подбородок, чтобы ничем не выдать своего волнения.       — Ничего и не нужно делать, госпожа Леру. Просто поставьте свою прекрасную ножку на подставку, и господин чистильщик все сделает сам, — добродушно хохотнул граф, скрестив на груди руки.       — Господин чистильщик, — нарочито громко объявила девушка, и слегка покраснела. — Я готова к… К процедуре.       Она осторожно приподняла подол платья, приоткрыв миру многочисленные нижние юбки, и аккуратно поставила ножку в указанное место. Мальчишка, вооружившись щеткой и застиранной тряпицей, опустился перед ней на одно колено, и девушка внутренне сжалась, кляня себя за то, что позволила этому ужасу прикасаться к ее драгоценной обуви. Она же вмиг станет черной, с такой-то чисткой! Но чистильщик был пусть и ушлым мальцом, но не дураком. Осмотрев элегантные орехового цвета туфельки, задумчиво почесал чернющими пальцами щеку и пошевелил носом, будто принюхиваясь. А затем деловито изрек, вскакивая на ноги:       — Сию минуту, госпожа! С такой красотой будет непросто. Тут нужно кое-что особое! Обождите!       Отбросив в сторону щетку и тряпку, он ринулся куда-то за угол, громыхнув чем-то деревянным, а Франсуаза облегченно выдохнула, на мгновение прикрыв глаза.       — Господин ван дер Эретайн! — внезапно воскликнул граф. — Вы ведь знакомы с госпожой фрейлиной? Судя по вашему взгляду, вы, кажется, не впервые ее видите.       Франсуаза осторожно взглянула из-под ресниц на своего вынужденного соседа по чистке обуви, чтобы взгляд не казался слишком навязчивым и излишне заинтересованным.       — Вы ошиблись, господин де ла Круа, я вижу ее впервые, — странным, будто сдавленным тоном ответил тот.       От его глубокого голоса у девушки пробежали по коже мурашки, а волоски на затылке встали дыбом. Она мельком взглянула на его руки, отмечая странной миндалевидной формы ногти и его нездоровый, бледный цвет лица. И осторожно перевела дух, пытаясь справиться с захлестнувшими ее неловкостью и волнением.       Он смотрел на нее долго и пристально, словно не веря своим глазам. Изучал каждую черточку ее лица, выискивая то, что будоражило в нем былые воспоминания и, кажется, саму душу, если таковая у него, конечно, была. Тонкие брови, ровные, но с легким изломом у края. Изящной формы нос, совсем не курносый, гармоничный овал лица. Пухлые светло-розовые губы с чувственным контуром. Длинные, черные ресницы, слегка затеняющие яркие сапфирово-голубые глаза. А еще эти черные как смоль волосы, убранные в элегантную прическу, окончательно заставили его вцепиться пальцами в несчастные подлокотники так, что те в ответ жалобно затрещали.       Фрейлина княгини была возмутительно похожа на нее. На ту, ради которой он готов был сгубить свою жизнь и пожертвовать всем, что у него было, ради кого кроил и латал свою природу, чтобы стать полноправным членом человеческого общества. Она была слишком похожа на ту, что не давала ему покоя вот уже столько времени. Бередила душу, сбивала с пути, заставляя делать то, чего он делать не хотел, и все во имя тех прекрасных чувств что он испытывал к ней. Взаимных или нет, так ли это важно? Возможно, его любви хватает на них двоих, кто знает. Но кое-что все же разнилось в них: в той, за которую он самозабвенно боролся и той, что сейчас сидела прямо перед ним. Манеры? Может быть, отсутствие родинки на щеке? Или выражение лица? Его Ренаведд никогда не смотрела бы так… скромно и осторожно? Будто бы боясь оскорбить или навредить одним лишь своим взглядом. Вовремя опомнившись, мужчина с трудом заставил себя отвести глаза от лица девушки напротив и сказать хоть что-то, когда молчание уже совсем неприлично затянулось:       — Прошу простить меня, госпожа… — он умолк, судорожно вспоминая ее фамилию. Назвать ее по имени было бы слишком фамильярно.       — Леру, — учтиво напомнила та, переведя взгляд на свои руки, что все еще придерживали на весу подол платья. — Франсуаза Леру.       — Прошу простить меня, госпожа Леру, за мою бестактность. Позвольте представиться, — он не колеблясь протянул свою руку, изо всех сил стараясь выглядеть как можно доброжелательней. — Детлафф ван дер Эретайн.       — Вам не за что просить прощения, господин ван дер Эретайн, — тут же отозвалась девушка, вложив свою тонкую, отчего-то подрагивающую руку в его — широкую и неестественно холодную. И этот холод не смогла скрыть даже кожаная перчатка. — Я ведь не княгиня, чтобы меня знал каждый в этом городе, — она смущенно улыбнулась, отчего-то находя свою фразу весьма забавной.       Детлафф ничего на это не ответил, только наклонился и легко прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, ощутив как слабо дернулись хрупкие пальцы, чуть сжавшись на его собственных, и услышав, как резко выдохнула девушка. Он не отрывался от ее руки непозволительно долго, все смотря исподлобья в широко распахнутые глаза, прислушиваясь к напряженному дыханию и не переставая гадать, отчего у юной высокородной особы такая необычная реакция на его весьма почтительное прикосновение. Неужели она его боялась? Но он даже и не думал пугать ее. А может, ей просто было неприятно, и она всеми силами боролась со своим отвращением? Сказать наверняка он не мог, ведь несмотря на весь опыт, весь спектр человеческих эмоций и принципов поведения он так до конца и не изучил.       Кажется, они смотрели друг на друга слишком долго. Юный чистильщик обуви уже закончил с туфельками Франсуазы и ждал оплаты, а граф де ла Круа, неловко покашляв в кулак, отсчитывал тому монетки, сочтя своим долгом заплатить за даму.       Рука Франсуазы сама собой выскользнула из руки Эретайна и опустилась на деревянный подлокотник. Гвардеец подал девушке руку, помогая спуститься с помоста, и та, приняв помощь, осторожно сошла на твердую землю. Она не запомнила, как прощалась с обходительным графом, выслушивая его пылкие речи о ее красоте, не видела, как Уни вывел ее из толпы клиентов, не слышала, что кричит в след мальчишка-чистильщик, и совершенно не понимала, почему ее взгляд прикован к этому загадочному господину, чьи руки холодны, словно лед, а наполненный необъяснимой тревогой и печалью взгляд серых глаз так ужасно пронзителен. И ей казалось, что она до сих пор чувствует прохладу его пальцев на своей руке, чувствует тепло его губ на коже, а его голос до сих пор эхом звучит ее мыслях, повторяя лишь одну фразу: «Прошу простить меня, госпожа Леру».