***
В городе Тергано, что располагался в предгорьях Амелл и Тир Тохаир, уже который день лил дождь — обычное дело для начала зимы в этих краях. За столом небольшой таверны в самом центре столицы Маг Турги сидели двое. Один из них болтал без умолку, энергично размахивая руками и время от времени прикладываясь к полупустой кружке с вином, а второй, ссутулившись, внимательно рассматривал лежащий перед ним на столе портрет. — … знаешь, за все то время, что мы с Геральтом боролись за ее жизнь, она все время звала тебя. Мы с ведьмаком это не обсуждали, но… Думается мне, что неспроста девушка в забытье шепчет имя мужчины. Признайся, друг, как давно ты положил глаз на нашу милейшую фрейлину? Детлафф негромко хмыкнул, но взгляд от портрета не оторвал. — Выглядит не очень, — заключил он. — Но заметно, что она уже почти набила руку. Как считаешь? Регис уложил руки на стол и склонился пониже, внимательно рассматривая кривоватого перевернутого вверх ногами мужчину, что лишь отдаленно напоминал его собрата. — Хм… — старый вампир, задумчиво склонил голову в сторону. — А мне нравится. Есть в этом некая… подлинность, аутентичность. Знаешь, такое сейчас очень любят. Времена, когда портретист намеренно приукрашивал свои портреты в угоду моде, уже давно прошли. — По-твоему, я выгляжу вот так? — схватив измятый пергамент за край, вампир негодующе взглянул на друга, поднимая портрет вверх и пристраивая его рядом со своим лицом. — Ты уверен? Регис не сдержался, громко рассмеявшись. — Ну, определенное сходство есть, — отсмеявшись, ответил он, тут же приложившись к вину. Детлафф грустно вздохнул, вернув шедевр на стол. — Когда ты собираешься ее навестить? Уже Саовина в самом разгаре, — удивительно спокойно поинтересовался старый вампир у своего собрата. Тот лишь неопределенно качнул головой и притянул к себе поближе кружку с вином, к которому так и не притронулся. — Не знаю, нужен ли я там, где она. — Знаешь, если бы прекрасная девушка прислала мне такой портрет, я бы уже мчался к ней хоть на край света. Детлафф ничего не ответил, молча пригубив вина. — Тебя что-то тревожит? — предположил Регис, внимательно всмотревшись в хмурое лицо друга и отставил в сторону кружку. — Я — вампир, она — больная женщина, которая со дня на день может умереть. Какой во всем этом смысл? — нехотя проворчал Детлафф, полагая, что вообще незачем задавать эти вопросы, когда ответ на них так очевиден. Регис тяжело вздохнул, откинувшись на спинку стула, и скрестил руки на груди. Он немного поразмыслил, пытаясь придумать, как бы ему донести свою мысль до упертого собрата, а затем негромко прочистил горло и заговорил как всегда: спокойно и с расстановкой: — Я думал, что наше приключение в Туссенте тебя кое-чему научило. Например, тому, что нужно быть счастливым здесь и сейчас. Или вот еще: не стоит брать на себя больше того, что тебе по силам. Скажи, тебе по силам сделать госпожу Леру бессмертной? Думаю, что нет. А себя человеком, чтобы всенепременно состариться и умереть с ней в один день? Вряд ли. Но ты можешь сделать ее чуточку счастливее, хоть жизнь у нее и быстротечна. Подумай, она ждет тебя, а ты все еще сидишь здесь, в Тергано и цедишь вино, страдая от каких-то своих предубеждений. Детлафф нахмурился, бросив раздраженный взгляд на Региса. Но на того он не произвел совершенно никакого впечатления. — И что, будешь сидеть с такой миной и стараться испепелить меня взглядом? Должен признаться тебе, мой друг, но я — высший вампир. А высших вампиров так просто не испепелить. Даже Вильгефорцу в свое время это не удалось. — Нет, — проворчал в ответ Детлафф, вернув взгляд на неказистый портрет. — Тогда, может быть, отправимся в Метинну? Признаюсь честно, я всегда хотел там побывать. Тем более, до нее рукой подать. Что нам стоит посетить… ну, например, Форгехам? Если, конечно, ты не хочешь отправиться в свою уютную сырую пещеру в горах Амелл и провести несколько сотен лет в забытьи, то… Конечно, я поддержу и такое твое решение. Но знаешь, друг, может быть нам стоит попутешествовать еще немного? — на последних словах Регис отсалютовал кружкой и осушил ее до дна, но лукавого взгляда с лица собеседника так и не убрал. Детлафф ван дер Эретайн тяжело вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. Было в словах Региса что-то, с чем ему было трудно поспорить. И он мог бы вечно сопротивляться, упиваясь жалостью к себе, жалостью к судьбе Франсуазы и неустанно ждать того самого часа, когда ей будет суждено покинуть этот мир. Но тогда это будет не лучше, чем быть запертым в пещере на многие века. Определенно, столь длительный сон для него был бы лучшим лекарством, ведь он так устал от общества людей. Но если у него есть шанс позволить себе немного пожить обычной человеческой жизнью с тем, кого он любит, возможно не стоит так просто упускать этот шанс? — Хорошо, — наконец, на выдохе ответил он и осторожно сложив портрет бережно спрятал его во внутренний карман сюртука. — Форгехам, так Форгехам.Эпилог
29 октября 2021 г. в 17:07
Форгехам располагался к юго-востоку от столицы Метинны и был городом совершенно обыкновенным, зато замечательно живописным. В нем жили совершенно обыкновенные люди — как и везде, разве что отличались одеждой и диалектом. На Севере все южане звались нильфгаардцами, вот только не все южане таковыми себя считали. Но, так или иначе, а свою национальную принадлежность они предпочитали не выпячивать во благо собственной же безопасности. В Туссенте с этим все было гораздо проще: до тех пор, пока жизнь текла своим чередом и вино лилось рекой, всех все устраивало.
Госпоже де Табрис, которая отныне запрещала себя так называть, очень понравилось на юге. Особенно ей пришлась по душе местная мода. Она прикупила себе несколько штанов и дублетов, а еще высокие сапоги, и полюбила распускать волосы — гораздо удобнее, чем пышные платья и замысловатые прически. Поначалу поездка далась ей тяжело: оказалось весьма непросто перестроиться с привычного ритма жизни во дворце на тот, новый, в котором она теперь жила. Первые дни она грустила, хотелось вернуться домой под отеческое крыло, или хотя бы обратно во дворец. Через месяц грусть прошла, но появился страх. Страх за будущее, за свою безопасность и жизнь в целом. Она начала присматриваться к окружающим сильнее обычного, и даже начала замечать за собой мнительность. А затем страх сменился привычкой, и все встало на свои места.
И пусть Вивиенна не собиралась оседать надолго в каком-либо городе, но Франсуазе требовался отдых гораздо чаще, чем ей. Потому некоторыми вещами все же приходилось жертвовать.
К середине осени они сменили уже пять городов, и из каждого госпожа Леру отправляла ровно два письма: Дамьену де ла Туру и родителям. Старались, конечно, больше посещать столицы, ведь там есть на что посмотреть и чем себя занять двум знатным девушкам. Но однажды, в корчме под Тыффией, что располагалась в Гессо — одной из провинций Нильфгаарда, одна немолодая женщина, выглядящая слишком прилично для местного контингента, посоветовала им посетить Форгехам. Она пояснила, что художникам его пейзажи обязательно должны прийтись по душе. А спустя несколько недель, в канун Саовины, Вивиенна и Франсуаза уже сняли на постой небольшой домик на окраине этого города, и осели там вплоть до Имбаэлка, в ожидании весны, чтобы позже продолжить путешествие. Теперь их путь лежал в Назаир.
Сама же госпожа Леру старалась как можно меньше отягощать собой Вивиенну. Она быстро уставала, ей часто требовался отдых, и она уже не могла долгие часы проводить на ногах, как бывало, к примеру, во время организации игр в садах. Ох, сейчас это казалось таким далеким, словно и не происходило никогда. От пышных платьев ей тоже пришлось отказаться в угоду более простым и удобным — в них было проще путешествовать, и в отсутствие прислуги утренние сборы проходили легче. Франсуазу лишь немного смущало, что за время зимовки в Форгехаме она серьезно рискует расширить свой гардероб до совершенно неприличных размеров.
Так или иначе, нынешняя жизнь ей была по душе. Теперь она рисовала почти каждый день. Поначалу картины выглядели неумело, но со временем даже Вивиенна, которая разбиралась в живописи гораздо лучше, комментировала этюды все благосклоннее, и Франсуаза радовалась как ребенок. Да и два гвардейца, что разделяли с ними их путешествие, не скупились на похвалу. Одним из них был господин Уни, который взял на себя обязательство перед капитаном де ла Туром беречь госпожу Леру и госпожу де Табрис как зеницу ока. И судя по его восхищенным отзывам, он вполне мог бы сойти за первого почитателя творчества Франсуазы. Она ему охотно верила, хоть и догадывалась, что за такие хлопоты и лесть ему пообещали по меньшей мере посвящение в рыцари.
Вчера Франсуаза впервые взялась за уголек и решила по памяти изобразить портрет Детлаффа. Вышло, конечно, скверно, но она старалась как могла. А сегодня ей пришла в голову безумная идея попросить ворона, чтобы тот доставил набросок вампиру. Конечно, он наверняка посмеется над этой нелепой мазней, зато она хоть так даст ему понять, что все еще помнит о нем, и любит. Однако в этот раз господин ван дер Эретайн ее опередил.
Сидя за столом, что стоял в ее новой комнате у окна, Франсуаза аккуратно складывала свой шедевр, проходясь тонкими пальцами по краям листа и стараясь сделать так, чтобы он не испортился, прежде чем достигнет получателя. Ворон прилетел практически незаметно, тут же усевшись на небольшой подоконник. Внимательно заглянул в него своим черным блестящим глазом-пуговкой и только потом настойчиво постучал клювом о стекло, заставляя госпожу Леру встрепенуться и поднять голову.
Заметив крылатого посыльного, она торопливо отворила окно, ежась от холодного ветра, который тут же ворвался в комнату вслед за вороном. А тот бесцеремонно уселся в центре стола, нахохлившись.
Франсуаза неловко размяла пальцы и осторожно потянулась к птице, заметив небольшую записку, что была свернута и привязана к ее лапке. Но та негодующе попыталась ухватить ее за руку, явно требуя чего-то взамен.
— Боги, прости, я же совсем забыла! — захлопотала девушка, взяв с подоконника небольшую глубокую тарелку, полную тыквенных семечек, и тут же поставила ее поближе к ворону.
Тот повертел головой, осмотрел угощение, и только когда он принялся хватать семена клювом, девушке удалось отцепить от него послание и осторожно развернуть его подрагивающими от волнения пальцами.
Сердце пропустило удар, когда она неторопливо вчиталась в мелкие буквы, выведенные каллиграфическим витиеватым почерком:
«Прости, я не дождался письма и решил написать сам. Нестерпимо хочу увидеть твои картины. Надеюсь, они выглядят гораздо лучше той, которую ты присылала мне в прошлом месяце. Любовь моя, береги себя и дождись нашей встречи. Д.»
Франсуаза перечитала это короткое письмо, наверное, полсотни раз, прежде чем взяться за перо. Боги, как же много она хотела написать Детлаффу! О скольком хотела рассказать! А ее картины… да, она решительно хотела удивить его! Все же этот портрет получился не так уж плох. Закусив пухлую нижнюю губу, девушка склонилась над столом и заскрипела кончиком пера по пергаменту.
«Мой дорогой Детлафф! Мне не хватит слов, чтобы описать тебе, как я жду нашей встречи. Ежеминутно я представляю ее и неустанно думаю, что же мне сделать первым: рассказать тебе о всех тех удивительных местах, в которых мы побывали с Вивиенной, или же заключить в объятья и просто наслаждаться тем, что ты снова со мной.
Сейчас мы находимся в Меттине, в городе Форгехам. Он невероятно живописный, и это заставляет меня браться за кисти каждый день. К тому же, я наконец нарисовала твой портрет. Прости, я наверное перегружаю птицу, но я так хочу чтобы ты его увидел! Надеюсь, наш бедный посыльный долетит.
Люблю тебя. Твоя Ф.»
Последние слова заставили болезненное сердце Франсуазы забиться в разы быстрее, отзываясь едва ощутимой ноющей болью под ребрами. Тяжело вздохнув, девушка торопливо сложила письмо вместе с портретом и, с трудом затолкав все в конверт, обвязала его тонкой льняной веревочкой.
Ворон сопротивлялся, но ловкие руки госпожи Леру все же сумели надежно укрепить послание на птичьей лапке. Противиться воле хозяина ворон не мог, поэтому, переваливаясь с лапы на лапу, выпрыгнул из окна и, взмахнув мощными черными крыльями, взмыл вверх, направляясь в сторону Маг Турги.
Примечания:
Бечено