Другая история

— Я знала! — ахнула малышка со страхом и торжеством в

голосе. — Мама говорила, что там никого нет,

но я знала. — Она склонила голову набок. — Вы не похожи на монстра.

— Расскажу тебе секрет, Ханна. Настоящие монстры

никогда не похожи на монстров. Ли Бардуго «Продажное королевство».

***

Крепко сжимая в своей руке телефон, Константин Викторович вглядывался в окно. На темном небе угадывались очертания таких же темных облаков. Во дворе школы горели ряды жёлтых фонарей. Белые пушистые сугробы блестели в их свете. Его взгляд был задумчив, но на губах сияла победная ухмылка. Рука всё крепче сжимала мобильный, а внутри разгорался костер справедливости. Позади весёлым голосом с кем-то по телефону разговаривал Морозов, разместившись в его кожаном кресле и закинув ногу на ногу. Улыбнувшись самому себе в отражении окна, Войтевич медленно повернулся, направляясь к деревянному стулу, стоящему возле стола. Опустившись на твердую сидушку, он внимательно посмотрел на Морозова. Тот довольно улыбался, иногда поглядывая на хозяина комнаты.       — Всё идёт по плану, — завершая разговор и откидывая телефон на центр стола, произнёс Пётр и посмотрел на Константина. — Эти детки зашли слишком далеко, пора отвечать за всё сделанное ими.       — Вирус готов? — приподнимая очки и потирая переносицу, спокойно спросил Войтевич. Откидываясь на мягкую спинку кресла, Морозов кивнул. — Завтра в двенадцать жду тебя в часовне.       — Зачем?       — Я же обещал вывести Анну Михайловну на чистую воду. Уверен, что она нас предала, а значит — завтра в часовне мы встретимся с теми, кто пытается играть с нами в нашу же игру, только по своим правилам…       — А если она не предавала? Если завтра никого в часовне не окажется? Если её отношения с физруком — это просто отношения, без игр в «свои-чужие»?       — В любом случае процесс уже запущен, подсаженный эмбрион заражен страшной генетической болезнью, а значит — от помощи «Ингрид» Ольшанская отказаться не сможет. Осталось только дождаться того дня, когда она обратится к нам и скажет, что готова пойти на всё ради лекарства.       — Бедные девушки, они всегда идут на самопожертвования ради других… Чего только стоило Назаровой сказать «да» Уварову? Или Вершинина с этими бумагами? Упустила единственное доказательство того, что является матерью Максима…       — Уваров сказал, что сам с ней разберётся. И как? Действия какие-нибудь предприняты?       — Мне иногда начинает казаться, что он над нами издевается, пользуясь своей властью. Ничего нам не говорит, а только ходит и команды раздает, иногда ещё и срывается на нас…       — На тебе, — поправил его Войтевич, поднимаясь со стула. — Но ты этого заслуживаешь. Слишком уж стал спокойно жить, — он усмехнулся, поднимаясь со стула и поворачиваясь к собеседнику. — Пошли, — кивком головы указал на дверь, — скоро начнется представление, не хотелось бы опаздывать, — Морозов быстро поднялся со своего места и, схватив телефон со стола, последовал за биологом.

***

      — Галина Васильевна, я Вас не понимаю! — взвыл Игорь, прикрывая глаза одной рукой. — Нам нужно уезжать из этого места… Рано или поздно вся правда выйдет наружу, и тогда бежать уже будет не нужно…       — Я повторяю вам ещё раз, — спокойно произнесла Смирнова, глядя на стену напротив себя, — эта школа — мой дом. За её пределами у нас с Денисом нет ничего и никого, понимаете? Нам некуда идти.       — Галина Васильевна, разве Вы думаете, что я, или Игорь, или Ваня не захотим помочь Вам? — Кирилл выдохнул, устало закатив глаза. — Вы нам жизнь спасли, дома нашли, родителей… Вы до сегодняшнего дня были с нами, помогали, поддерживали… Так дайте теперь нам возможность помочь Вам…       — Кирилл, я сказала, что никуда отсюда не уеду, — спокойно, но жёстко произнесла она, посмотрев на Васильева.       — Если в этой жизни хоть кто-нибудь, способный уговорить эту женщину? — взвыл Ваня, опустившись на соседнее с Галиной Васильевной кресло.       — Самой интересно, — с усмешкой произнесла она, слегка покачивая головой.       — Хорошо… — произнёс Кирилл, поднимаясь со своего кресла и выходя из-за стола, — Хорошо! — грубее повторил он, встряхивая руками и пытаясь избавиться от резкого приступа злости. — Игорь, — он перевел взгляд на друга, расхаживающего из стороны в сторону, — что за дверь там была? В подземелье.       — Обычная железная дверь, — произнёс Исаев, — с длинной ручкой… Ничего не обычного… — он задумался, вспоминая вчерашний поход в подземелье… Ладонь опускается на холодную грязную ручку с красивыми изогнутыми линиями на ней. Рисунок. Игорь наклонился, разглядывая выгравированный знак. Знак Зодиака. Близнецы… Он схватил со стола листок бумаги и простой карандаш. Задумавшись на пару секунд, Исаев провел несколько линий, вырисовывая уже знакомый символ. Закончив, бегло взглянул на получившийся рисунок и положил лист на центр стола.       — На ручке был изображён вот этот вот знак, — концом карандаша он задел лист бумаги, а после пару раз по нему постучал. — Вы видели его где-нибудь раньше? — Игорь внимательно посмотрел на Галину Васильевну сверху вниз. Достав свои очки из чехла, Смирнова быстро надела их и взяла в руки листок, внимательно вглядываясь в нарисованное на нем. Пару секунд она молчала, вспоминая, а после вернула бумагу на место и, подняв голову, кивнула Игорю.       — Да, — она поджала губы, переведя взгляд на Кирилла. — У ваших сестер были такие татуировки.

***

      — У Князя точно не может быть лекарства от этой болезни? — поднимая взгляд на Пашу, спросил Илья. В комнате царила тишина. На лицах присутствующих были грусть и печаль. — Может, у нас получится как-нибудь помочь? Без помощи «Ингрид», — не глядя на сокомандников, Паша отрицательно покачал головой.       — Бедная Аня, — печально произнесла Нелли, глядя в окно. — Я даже представить себе не могу, как ей сейчас плохо… И за что только ей всё это? Сначала брат, теперь ребенок… Опять проходить всё это, опять идти на мерзкие и ужасные вещи.       — Болезнь только начинают изучать, — дрожащим голосом произнес Паша. — Боюсь, у Князя даже экспериментального лекарства не найдется, — он замолчал. — Я очень хочу, чтобы мой ребенок родился здоровым, но и жертвовать Аней ради этого не готов… — голос сорвался, а по щекам скатилась пара слез. Внутри было очень больно.       — Паш, — Вера подошла к мужчине, присаживаясь рядом с ним и опуская руку на его плечо. Но он не поднял головы и не открыл глаз. Он словно не слышал её, — мы что-нибудь придумаем…       — Вера, но ведь ты же сама прекрасно понимаешь, что нет, — ответил Паша. Ему хотелось верить, что всё будет хорошо, что болезнь сама собой пройдет и для этого не нужно будет возвращаться в «Ингрид». — Мы ничего не можем сделать… Ни-че-го… — он всё же поднял голову, глядя на неё своими красными глазами. Резко встав со стула, Паша направился к двери, быстро покидая комнату. Сокомандники лишь молча смотрели ему вслед с пониманием и переживанием.       — Вы идите на представление, а я останусь разбирать файлы, которые мы добыли у Тамары, — произнёс Илья, открывая свой ноутбук. Паша довольно быстро покинул крыло обслуживающего персонала, оказываясь в холле, где одетые в красивые костюмы малыши повторяли свои слова, поправляли прически и примеряли аксессуары. Дверь в кабинет начальных классов была широко открыта. Замерев в нерешительности, он несколько секунд стоял напротив кабинета, глядя на Аню. Девушка сидела в своем кресле, держа в руках листы со сценарием. Рядом стояли несколько учеников, репетируя какие-то отдельные моменты. Дети активно жестикулировали, эмоционально произносили свои слова. Аня старалась улыбаться, глядя на них, но получалось это слишком неправдоподобно. Наверное, её выдавали опухшие грустные глаза, или дрожащие руки, одна из которых слишком крепко сжимала сценарий, когда другая лежала на живот, или губы, опухшие и не желающие выдавливать даже что-то отдаленно напоминающее улыбку. Тяжело вздохнув, он медленно вошёл в класс, останавливаясь возле сложенных друг на друга парт и стульев. Внутри все сжималось от одного только вида Ани: измученная и печальная… Сложно представить эту веселую, улыбчивую девушку такой.       — Вы большие молодцы! — голос всё же дрогнул, но она никак себя не выдала, продолжая с теплом смотреть на учеников. — Думаю, сегодня у вас всё-всё получится! — радостно закивав, дети дружно выбежали из кабинета.       — Ань, — Паша, делая маленькие шаги, направился к ней. Откинув сценарий на свой стол, девушка запрокинула голову и прикрыла глаза, — ты не должна этого делать… — голос предательски дрожал, как руки, ноги и все тело. Внутри было сотни мыслей, и все они противоречили себе. Одни кричали, что Аня никогда не должна делать этого, другие — что так будет правильно, так она сможет спасти их ребенка, а третьи были самыми ужасными, они говорили, что самое лучшие решение — это избавиться от малыша, не мучить ни себя, ни его. И все эти мысли были чертовски болезненными. — Мы сможем что-нибудь придумать… — повторил за Верой, пытаясь обнадежить девушку, хотя сам не верил в это. Аня лишь покачала головой и, вернув ее в нормальное положение, посмотрела на мужчину. По щекам катились слезы, далеко не первые за эти сутки. — Маленькая моя, — он тут же подошёл к ней, хватая за руку и притягивая к себе. Аня, поддавшись Паше, поднялась с кресла и оказалась в его объятиях. Уткнувшись носом в грудь Лобанова, она безудержно плакала. По кабинету разносились то тихие, то громкие всхлипы. Паша лишь крепче прижимал её к себе и медленно поглаживал по волосам, стараясь не заплакать самому. — Я тебе обещаю, что что-нибудь придумаю и всё у нас будет хоро…       — Я уже позвонила и попросила о помощи «Ингрид», — сквозь слезы прерывисто произнесла она. На душе было пусто, словно боль не оставила ничего другого, а в голове — лишь довольный голос Вадима.

***

Тихо войдя в комнату, Юля на пару секунд замерла в нерешительности. Она смотрела на Макса, сидящего на кровати. Рядом с ним стояла деревянная шкатулка, лежали фотографии, одну из которых он держал в руках. Внимательным, но теплым взглядом парень рассматривал снимок. Рука немного дрожала, губы были поджаты, а глаза часто моргали. Вздохнув, Самойлова направилась к парню. Подняв шкатулку и сложив в нее фотографии, она села на кровать, опуская деревянную коробочку к себе на колени. Медленно, будто боясь отказа, положила голову к нему на плечо, чувствуя, как его мышцы под тканью рубашки и джемпера напряглись.       — Она покончила с собой, — тихо произнес Макс, спустя долгое молчание. — Пошла принимать ванну и не вернулась… — фотография оказалась на кровати изображением вниз, голова запрокинулась вверх, несильно ударяясь о стену, а рука накрыла закрытые глаза. — Я не знаю, зачем она это сделала. И любила ли вообще меня…       — Любила, — хрипло произнесла Юля, не отрываясь от плеча парня, подняла голову и посмотрела на него снизу вверх. — Она сначала дала мне его, — рукой потянулась к теннисному мячику и протянула его Максу. Открыв глаза и опустив голову, парень внимательно смотрел на когда-то яркий мяч, который так удачно сейчас был повернут к нему. «Максиму на память». — Потом привела сюда… — Юля почувствовала укол совести, ведь без разрешения шарилась в его вещах, — я поступила некрасиво, заглядывая в твою тумбочку и открывая твою шкатулку… разглядывая фотографии… — Юля больше не поднимала головы, не смотрела на парня, лишь печально разглядывала мячик. — Но я просто хотела понять, кто она, чего хочет и… Как лучше я хотела…       — Я не сержусь, — рука опустилась на её хрупкое плечо, слегка сжимая, а губы оставили невесомый поцелуй на светлой макушке. — Ты заботишься обо мне, беспокоишься… Я очень благодарен за это, — он замолчал, видя, как девушка пристально смотрела вперёд. — Она здесь? Юля внимательно глядела на незнакомку, не пропуская ни единого слова Макса. Услышав вопрос приемного сына, женщина улыбнулась. Казалось, в её печальных глазах на мгновение пропала вся боль, а холод, который всегда от нее исходил, превратился в сильный жар.       — Да, — тихо, но твердо ответила Юля. — Она хочет от меня помощи.       — Тогда мы ей поможем, — произнёс Макс и поднялся с кровати, подавая руку Самойловой.

***

В актовом зале было шумно. Напротив ещё пустующих декораций сидели приглашенные гости, переговаривающиеся о чем-то между собой. Маленькие актеры выглядывали из-за кулис, стараясь рассмотреть всех присутствующих повнимательнее, повторяли свои слова, которые и так знали великолепно, поправляли свои костюмы и очень сильно волновались. В очередной раз сбросив телефонный звонок, Вера закусила губу, глядя перед собой, но вибрация вновь повторилась, и на экране её мобильного отобразился уже хорошо запомнившийся за последние дни номер. Отец. Каждый раз, когда он ей звонил, она не брала трубку. Отчасти боялась, отчасти злилась. Внутри все распирало от ненависти и любопытства. Зачем он ей звонит? Чего хочет? Сколько ещё будет доставать? Когда уже исчезнет из её жизни? Желательно прихватив с собой своего обожаемого Вадима. Следующий звонок Вера сбросила более агрессивно, но этой эмоции, очевидно, на том конце провода отец не уловил, продолжив свои попытки связаться с дочерью. Борясь с желанием швырнуть телефон в стену и с желанием высказать отцу всё то, что о нем думает, Вера полностью отключила мобильный. Ей уже было всё равно, что теперь до нее не сможет дозвониться ни Князь, ни мама, ни кто-то из сокомандников, ведь вместе со всеми ними этого не сможет сделать и он. Победно усмехнувшись, девушка подняла голову, осматриваясь по сторонам. Сердце пропустило удар, ещё один и ещё, а после ускорилось, стараясь восполнить их, когда справа от себя она увидела Кирилла. Лицо мужчины было задумчивым и печальным. Он словно забыл за своими мыслями, что сидит здесь среди огромного количества учителей, учеников и персонала, дожидаясь первого выступления своего сына на сцене. Он не видел ее, не чувствовал на себе её взгляда, аромата духов. Смесь нежной дыни и сладкого яблока. Он был слишком далек от этого места, на первом этаже школы, возле камина. Или за ним, но уже на этаж ниже. Или не возле камина, и не за ним, и даже не в школе, а за ее пределами. В глубине леса, возле одинокого пустого колодца. Или в чаще, где вокруг только одинаковые деревья. Так или иначе, но он был в том дне, когда жизнь навсегда разделилась на две части. «ДО»: маленькая любимая сестрёнка, всегда ждущая его перед сном с книжкой в руках, первые близкие друзья, его мстители. «ПОСЛЕ»: отец, уже совсем новые друзья, которые никогда не смогут заменить тех самых лучших старых, взрослая жизнь и боль утраты. Желание мести. Желание найти свою сестру… Несколько раз моргнув, Кирилл запрокинул голову, тут же ее опуская. Взгляд. Её взгляд. Слишком резко повернувшись влево, он встретился с ее изумрудными глазами. А ещё почувствовал в воздухе смесь дыни и яблока. Слишком сладко. Слишком нежно. И слишком опасно.       — Митя, ты чего тут стоишь? — подходя к мальчику, тихо спросила Алиса. Аккуратно выглядывая из-за кулис, Митя наблюдал за папой. Уже второй день подряд ему казалось, что он ходит слишком грустным. Но как бы мальчик не старался выведать, что же произошло, тот никак не делился этим с сыном.       — Папа опять смотрит на нее, как на маму, — произнёс Митя, поворачиваясь к Алисе и кивком головы указывая на зрительный зал. Подойдя ближе, девочка выглянула сама. — Но я так и не понял, чем она лучше моей мамы…       — Смотри! — воскликнула Алиса, поворачиваясь к Мите. — Там же Вадим Юрьевич. Он сидит рядом с твоим папой и Верой Дмитриевной. Какой взгляд у него злой… — мальчик тут же посмотрел в сторону, где сидел папа. Через пару стульев от него находился Вадим, скрестив руки на груди и недовольно хмурясь, глядя в сторону переглядывающихся Веры и Кирилла.       — Опять он! — грубо проговорил мальчик, слегка топнув ножкой от раздражения. — Ему снова нужно что-то от Веры Дмитриевны, — уже печально произнёс он, переглядываясь с Алисой.       — Наверное, он хочет сделать что-то очень плохое, — задумчиво произнесла она. — Бедная Вера Дмитриевна…       — Митя, Алиса, вот вы где! — позади них неожиданно появилась Аня. — Пойдёмте скорее, мы уже начинаем! • Улыбнувшись, Маша накрутила прядь волос на палец и вновь удивилась, насколько же талантливые детки у них в школе. Алиса в роскошном красно-золотом платье с милой блестящей короной на ободке исполняет роль Червонной королевы. Властная и надменная, какой та не была в обычной жизни. В галантном черно-фиолетовом костюме с шляпой на голове Митя умно играет Шляпника. С милыми розово-белыми ушками ещё совсем недавно несносный и непоседливый Юрка потрясающе вжился в роль Белого Кролика. И сколько же таланта в этом хулигане. В нежном розовом платье с кудряшками на волосах Надя исполняет свою главную роль. Роль Алисы.       — …прекрасно, — ласково протянула Алиса, оглядывая Надю с головы до ног, а после повернулась к двум мальчикам позади нее, — отрубить ей голову! — жёстко отдала команду. В зале вновь раздался смех, а Маша лишь шире улыбнулась. Неожиданно откуда-то сбоку послышался тихий незнакомый мужской голос. Медленно повернув голову в сторону, Маша замерла в ужасе. Двое мужчин ходили возле рядов, опрашивая учителей, вместе со страшным и очень хорошо знакомым человеком. Его лицо вызвало внутри самые страшные кошмарные воспоминания. Головенко. Выйдя из ступора, Маша тут же кинулась прочь из актового зала, покидая один коридор за другим, в одном из которых она услышала знакомый мужской голос.       — Завтра отведешь меня туда, куда она захочет, — крепко прижимая к себе за талию Юлю, проговорил Макс и поцеловал ту в щеку.       — Макс! — воскликнула Самойлова, слегка ерзая в его объятиях и пытаясь выбраться из них. — Может быть, ты всё же меня отпустишь? Я всё-таки хочу успеть на представление, — Максим наклонился ближе, нежно целуя в губы, а после, как и хотела девушка, отпустил её. Нежно проведя кистью по плечу парня, Юля быстрыми шагами покинула коридор. Улыбнувшись своим мыслям, он направился в противоположную сторону.       — Максим! Максим! — остановившись, парень посмотрел на Машу, которая уже стояла рядом с ним. — Помоги мне! — дрожащие руки опустились на его расслабленные плечи, слегка сжимая их. — Пожалуйста, помоги мне! Мне нужна твоя помощь! — умоляюще проговорила она, чувствуя, как внутри всё разрывается от страха.       — Что случилось? — грубо произнёс Морозов, скидывая её руки со своих плеч.       — Они нашли меня, Максим, — обречённо произнесла она. — Помоги мне… — схватив Машу за руку, Макс потащил ее в сторону лестницы, а оттуда в ученический корпус жилого этажа школы. Коридоры были практически пусты, лишь пара девочек из их класса встретились им на пути, но просить никому не говорить, что видели их, было слишком долго. Пропуская Машу в свою комнату, парень тихо закрыл дверь и повернулся к ней. Рука коснулась ее руки, а внутри пропала вся агрессия, оставляя лишь переживания.       — Так, — мягко проговорил он, — теперь объясни мне, кто тебя нашел? — глаза в глаза. Паника, страх и предвкушение чего-то ужасного.       — Они… они нашли меня, — голос предательски то срывался, то запинался. В голове сумбур, руки продолжали дрожать, а ноги, кажется, уже начинали переставать держать ее. — Нашли меня… Врач из психушки… Они хотят забрать меня туда… Но я не могу… Я же не сумасшедшая… — в глазах Максима тоже появились страх и паника, но вместе с ними и недоверие. — Прошу, помоги мне… Пожалуйста, не отдавай меня им, пожалуйста! Ты же знаешь… знаешь, что я не сумасшедшая! Знаешь… Я прошу тебя не отдавай меня им…       — Она зашла в комнату к нашему однокласснику, — послышался из-за двери голос одной из девочек, которых они встретили в коридоре. А после шаги. Всё громче и громче. Всё ближе и ближе… Быстро оглядевшись по сторонам, Маша кинулась к стеллажу, прячась за него.       — Я прошу тебя… — прошептала она, стараясь сдержать слезы. — Максим… пожалуйста… Стук. Ещё и ещё один. Дверь резко распахнулась, впуская в темную комнату жёлтый свет с коридора. Маша почувствовала, как ноги уже точно отказываются держать ее, как руки уже не ощущают деревянной стенки стеллажа, в которую она с такой силой вцепились.       — Эй! Полегче! — грубо произнёс Макс, преграждая вход в комнату. На пороге стоял Головенко, улыбаясь и разглядывая парня.       — Извините.       — Чё надо? — взгляд непроизвольно вернулся к Маше, сильнее жмущейся к деревянной стенке. Тяжёлый вдох, выдох.       — Извините за беспокойство, мы ищем Марию Вершинину, — учтиво произнес врач, — уборщицу. Не знаете, где она? — Максим лишь слегка покачал головой, а после замер, смотря на неё. Внутри боролись два абсолютно разных желания помочь. Одно хотело помочь, сделав так, как просила девушка. Другое, выдав её и отправив в психушку на лечение, которое ей точно бы помогло. Или нет?..       — Пожалуйста, Максим, пожалуйста, — одними губами произнесла Маша, жалобно глядя на него. — Прошу…       — Она здесь… — выдохнув, произнёс Максим, переставая преграждать вход в комнату и пропуская врача. Прижавшись спиной к шкафу, Морозов смотрел на Машу, лицо которой перестало выражать какие-либо эмоции.

***

С самого утра жители «Логоса» готовились к долгожданным каникулам. Они спешили домой, чтобы в кругу семьи отметить один из самых волшебных праздников. Макс с Ромой складывали свои вещи в чемодан, то и дело поглядывая на Андрея, с грустным видом смотрящего в экран ноутбука. Желания вновь оставаться здесь одному с несколькими такими же детьми, про которых просто забыли родители, не было никакого. Хотелось домой к своей семье, где в это время уже в гостиной стояла большая ёлочка с разноцветными шариками, яркими гирляндами и пушистой мишурой. Из кухни доносился бы вкусный запах маминой еды, а в душе зарождалось предвкушение предстоящего торжества. Утром 31-го к ним бы, как и всегда, заглянул Дед Мороз, чтобы послушать стихотворение Нади и вручить ей подарок. Какую-нибудь куклу, которую родители несколько часов выбирали, ходя по детским магазинам, а он дожидался бы 12 часов, чтобы забрать свой подарок под ёлочкой в красивой новогодней упаковке. И сам бы вручил своим родителям… Андрей не сразу заметил, как крепко сжались его кулаки, как побелели костяшки, как в комнату вошли девочки, как внимательно на него смотрели все.       — Андрей, всё в порядке? — всё же решившись, спросила Вика. Парень лишь кивнул, отводя взгляд от монитора и разжимая кулаки.       — Да, — он видел их напряжённые лица, но ничего не хотел говорить. Воспоминания о доме, которого больше нет, о родителях, места нахождения которых он не знал, о предвкушении волшебства, которого и в этом году не случится, очень больно били где-то внутри. — Вот, — он лишь развернул ноутбук к своим друзьям, показывая новую переписку со Стасом.       — Ты не говорил, что Стас собирался сегодня приехать к нам, — пробежавшись глазами по экрану, заметила Даша. — Зачем? О чем вы договаривались?       — Стас хотел написать статью, взять информацию из интернета про детей, бежавших из концлагеря, получить у нас больше подробностей про пропавших сирот и про всё то, что сейчас происходит здесь. Но он уже должен был приехать, а его всё нет, — он начал листать переписку, где последние сообщений пять были от него самого. — Я писал ему, только ответа нет.       — Постой! А это что за видео? — указала Юля на видео, которое было отправлено ещё вчера вечером.       — Я его не заметил, — ответил Андрей, открывая сообщение.       «Извини Андрей, — вяло произнёс Стас, слабо сжимая в руках белую салфетку с красными пятнами, — я не смогу… — парень громко закашлял, прикрывая рот салфеткой, — не смогу приехать, — под глазами были большие синяки, а лицо бледное. — Где-то подхватил заразу… — его снова пробрал громкий кашель. Стас дотянулся одной рукой до ноутбука, заканчивая съемку.»       — Видимо, статья отменяется! — расстроенно сказал Рома, грубо кидая на пол футболку, которую сжимал в руках всё это время. — Как всегда! Только получаем какое-то доказательство, и бац! У нас снова ничего нет…       — Подождите, — произнесла Лина, поворачивая ноутбук полностью к себе. Что-то в нем сделав, она раздвинула его вновь к друзьям. На экране был изображён Стас, прижимающий ко рту окровавленную салфетку. — Смотрите, это кровь?       — Он кашляет кровью, — догадалась Даша. — Как Соня и Миша…       — Или как любой болеющий гнойной ангиной, — продолжила Лина. — Но что-то мне подсказывает, что заразился он далеко не ей.       — Его заразили тем же вирусом, — догадалась Юля. — Если это видео он послал тебе вчера, то сегодня его уже нет?       — После заражения у человека есть всего два дня… — напомнила Вика. — Если заразили вчера, то он ещё жив, а если позавчера… — она замолчала, прикрывая рот рукой.       — Если он там? В той комнате, где мы нашли Соню и Мишу? — указывая рукой на дверь, спросил Рома. — Если он в морге?

***

С громким грохотом вниз полетели книги, ещё пару минут назад стоящие в одном ряду на подоконнике. Легче от этого не стало. Вслед за книгами на полу оказались все другие предметы, находящиеся на столе, подоконнике и диване. Схватив горчичную подушку, Илья с силой сжал ее в своих руках, а после швырнул в сторону. Ударяясь о стену, та быстро упала на пол.       — Илья, — тихо произнесла Нелли, подходя к напарнику, который, упав на диван, крепко сжал руки в кулаки, а после со всей силы ударил одним по подлокотнику. Она присела рядом, аккуратно кладя руку на его плечо, — Машу этим не вытащить… — нежно произнесла она, слегка поглаживая пальцами по ткани униформы. — Нужно придумать, как действовать дальше, — опустив обе ладони на его шею, она аккуратно подняла голову, заставляя смотреть в глаза, — мы рядом, мы всегда тебе поможем. — Нелли притянула Илью к себе, пальцами поглаживая уже по волосам. — Мы вытащим её оттуда… — повернувшись в сторону двери, Каминская посмотрела на Веру, которая так и стояла у входа, прижимаясь спиной к стене.       — Так просто ее нам не вытащить, — Вера прошла к дивану, присаживаясь с другой стороны от Ильи и желая взять его за руку. Но Шевцов тут же резко отдернул руку, не давая девушке даже на секунду дотронуться до него.       — У меня мир рухнул в одну секунду, когда Галина Васильевна сказала, что Машу увезли… — голос был обречённым, — казалось, сердце остановилось, а вместе с ним и вся жизнь… — он посмотрел на Веру, которая не совсем его понимала. — Не стоит дотрагиваться до меня, это темное пятно надолго засядет у меня в душе, — Назарова лишь грустно улыбнулась, поражённая заботой друга даже в такой момент, и, не думая о последствиях, притянула его к себе, заключая в объятия… На мгновение время остановилось. Перед глазами появилась кухня и печальная Галина Васильевна, сидевшая за столом, слегка сгорбившись, словно провела там всю ночь, тихо плача от боли и отчаяния. Она что-то говорила, смотря в одну точку на полу. По телу резким взрывом прошлись гнев, злость и паника. Нет… нет… только не это… Руки закололо от огромного желание разнести всю кухню, внутри нарастал ком боли и обиды, а слезы и желание кого-нибудь ударить лишь росли внутри и сдерживать их было очень трудно… Проморгав выступившие на глазах слезы, Вера посмотрела на Нелли. Она всё видела, она все поняла, но только так ничего и не сказала. Отпустив Илью, Вера обвела комнату тоскливым взглядом.       — И что ты собираешься делать? — Нелли взяла Шевцова за руку. Илья лишь пожал плечами, смотря то ли в пол, то ли в никуда. Расслабленная рука неожиданно сильно сжала лежащую в ней ручку Нелли. Лицо вмиг стало злобным. Отпустив Каминскую, он резко поднялся с дивана, покидая комнату. Жилое крыло обслуживающего персонала он пролетел с поразительной скоростью, оказываясь в просторном и на удивление пустом холле. Взбежав по одному лестничному пролету, он неожиданно столкнулся с компанией сыщиков.       — Нужно поговорить, — грубо хватая Морозова за плечо, произнёс он. Парень попытался вырвать свое плечо из его хватки, только это оказалось бесполезно.       — Макс, мы ждём тебя в библиотеке, — только и сказал Андрей, быстро спускаясь по лестнице. Вслед за ним поспешили и остальные.       — Ну? — недовольно спросил Максим, глядя на повара. — Чего тебе?       — Где Маша? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросил Илья, хотя внутри все тряслось о злости.       — А я откуда знаю? — изо рта вырвался смешок. — Я ей кто? Свах? Брат? — Максим начинал закипать, а вместе с ним и Илья. Стараясь бороться с желанием впиться руками в его шею и придушить прямо здесь, он всё-таки натянуто улыбнулся.       — Бери чуточку повыше, — притворно спокойно ответил Шевцов, хоть голос от гнева дрогнул, — ты ей сын.       — Ты чё тоже в эти бредни веришь? — очередной смешок, руки скрестились на груди, словно Максим старался закрыться от Ильи. Появилось странное молчание. Неловкое. Пугающее. — Ну, приехали из психушки, забрали её в её родной дом… дурдом, — последнее заключил он, ударяя рукой о перила. Опустив голову, Илья до сильной боли прикусил губу, стараясь с помощью нее привести себя в спокойствие. Но только спокойствие так и не появлялось, в отличие от гнева, которого было хоть отбавляй.       — И ты так просто её отдал? Не предложил сбежать там? Или спрятаться? — главное не кричать, не привлекать много внимания.       — А чего ж ты-то?.. где ж ты-то был? Чего ты ее не спрятал-то, скажи мне? — уже не выдержал Макс, переходя на повышенный тон. — В мешок с картошкой, может быть, или в мусорный ящик… в кастрюльку!.. — с сарказмом продолжил он. Поднявшись на одну ступеньку выше, Илья поравнялся с ним, крепко хватая за руку, но на этот раз давая возможность избавиться от своей хватки.       — Она к тебе пришла за помощью… — прошипел повар, отходя немного от парня. По лестнице поднялась одна из учениц, сворачивая в коридор. — Она тебе поверила… А ты ее предал… — внутри уже всё искрилось от гнева. Взгляд Макса изменился. С полного агрессии до слегка сожалеющего. Почему-то от слов повара стало немного неприятно и даже больно.       — Слушай, но ей в больнице реально будет лучше… — только теперь не понятно: его это мнение или простые уговоры самого себя, чтобы оправдать сделанное. — Ей лечиться надо! Она больной человек, — это его мнение. Маша больна. Психически больна. Илья лишь в последний раз злобно посмотрел на парня и, развернувшись, спустился по лестнице, заворачивая в один из коридоров.       — Тебе не стоило срываться на него, — заметила Нелли, направляясь вслед за Ильёй. — Я не спорю, он повел себя ужасно, но и его можно понять…       — Максим просто не верит Маше, учитывая, что Морозов показал ему вырезки с газет… — согласилась Вера. — Он ведь все еще ребенок…       — Собирайся, через полчаса за оградой, — бегло глянув на Назарову, грубо проговорил Шевцов и, зашагав быстрее, скрылся в другом коридоре.

***

В морге все осталось так же, как они запомнили, приходя сюда в последний раз. Стеллаж с органами, стол с документами и дверь, скрывающая самое страшное.       — Предлагаю долго здесь не задерживаться, — произнесла Вика, включая свет в небольшой комнате. Из-за плотно закрытой двери доносился жуткий холод.       — Вы, — Андрей посмотрел на женскую часть их коллектива, — осматриваете документы. — Мы, — он кивком головы указал на Макса с Ромой, стоящих сбоку от него, — идём туда, — взгляд упал на металлическую дверь. Кивнув Андрею, девочки подошли к столу, начиная перебирать разные папки. Дела Сони и Миши остались точно такими же, а та папка, которая в прошлый приход была пуста, сейчас содержала достаточно информации о Стасе Катаеве.       — Вот, — Лина протянула эту папку девочкам, указывая на фотографию парня, — он стал их третьей жертвой. Опытом…       — Но почему именно он? Они решили больше не убивать никого из школы? Как они его нашли тогда? — задалась вопросами Вика. — Так хорошо сложилось все… Их третьей жертвой стал не просто какой рандомный человек с улицы, а именно он…       — Тот, кто помогал нам в поисках информации. Тот, кто должен был написать статью об этом… — произнесла Даша. — Тот, кто должен был сегодня обо всем поговорить с Виктором…       — Ты же не хочешь сказать, что Виктор Николаевич, — медленно начала Юля, держа в руках папку, — причастен к этому, — пальцем она обвела весь стол.       — Там никого, — потирая плечи, произнёс Макс. — Пустые столы. Похоже, они его ещё не успели забрать… Вы чего? — увидев их лица, спросил он       — Что там? — подлетая к Юле, Андрей выхватил из ее рук папку, начиная вчитываться в содержимое. — Вот сволочи…       — Кажется, мы знаем, почему Стас стал третьим, — поджимая губы, проговорила Вика. — Он должен был помочь нам, написать статью…       — А ещё поговорить с Виктором, — качая головой, продолжила Юля. — Но не успел ни написать статью, ни поговорить с ним…       — Или успел?! — крепко сжимая папку в руках, прошипел Андрей. — Успел поговорить с Виктором… — швырнув ее на стол, Андрей полетел к выходу, собираясь покинуть комнату, как и подземелье. По темному коридору раздались громкие шаги. Кто-то шел прямо сюда, светя перед собой фонариком. Притянув Андрея за плечо, Макс грубо вжал его в стену, нажимая на выключатель. В миг в комнате стало темно, повисла тишина. Нащупав ногой арматуру, Авдеев быстро присел, хватая её. Дверь со скрипом приоткрылась на пару сантиметров. В комнату попал белый свет фонаря. Кто-то не спешил заходить сюда, как и полностью открывать дверь. Сыщики задержали дыхание, сильнее прижимаясь к стене. Дверь скрипнула второй раз, но уже громче и протяжнее, открываясь полностью. Кто-то сделал несколько шагов, оказываясь на пороге. Белый свет фонаря освещал стол и папки, лежащие на нем. Ещё пара шагов, и человек полностью вошёл в комнату, поравнявшись с сыщиками, всё также прижимающимися к стене. Глубоко вздохнув, а после выдохнув, Андрей резко взмахнул своей палкой, сильно ударяя вошедшего человека. Макс тут же включил свет.       — Чуваки, — дрожащим голосом произнес Рома, — это же Виктор, — из рук Андрея выпала его металлическая палка, звонко ударяясь о плиточный пол.

***

На ходу застегнув куртку, Вера быстро направилась к выходу из школы. Проходя мимо окна, она заметила Илью, стоящего возле ворот с запрокинутой головой, словно рассматривающего небо. Но отчего-то Вера знала, что глаза его закрыты, а в мыслях не восхищение чистым голубым небом, а Маша, находящаяся в настоящем аду.       — Неужто на свиданку с нашим поваром спешит? — ехидно произнёс Денис, наблюдая в окошко, как Вера приближается к Илье, а после они вместе покидают территорию школы. — Только стоило Маше уехать, как он к другой! — наигранно недовольно продолжил он.       — Навряд ли у них свидание, — внимательно следя за ними, сказала Лиля. — Слишком большой портфель на плечах у Володи. Да и выглядят они уж слишком напряжёнными… Может, пойдем за ними?       — Мы же собирались с Серым, Варей и Сашей идти туда, — устрашающе произнес Денис, поднимая руки и начиная ими быстро трясти… — А то они уедут, а мы так и не… Ты куда?! — Денис накинул свою куртку, которую всё это время держал в руках, и побежал за Лилей, уже покинувшей школу.       — Ты с ума сошла?! Нас же искать будут, — догнав её, он попытался остановить подружку, но та не сбавляла скорость. Денису оставалось лишь поспевать за ней. — Ты хоть знаешь, что будет, если они нас застукают? Или ещё хуже, — выделил голосом он, — если бабушка моя об этом узнает…       — Тебе совсем не обязательно идти со мной, если ты этого так не хочешь, — поворачиваясь к нему и на пару секунд останавливаясь, обнадежила Скворцова. — Тем более, какая разница пойдем мы в «логово Деда Мороза» или в лес на разведку? Я уверена, они замышляют что-то интересное! Ты иди-иди…       — Ну уж нет! А если с тобой что-нибудь случится? — вновь догоняя девочку, задался вопросом Денис. — Заблудишься, например. Или волки съедят. Кто ж защищать-то тебя будет? — Лиля лишь посмотрела на него, широко улыбаясь. • Илья медленно вошёл в пустой зал в часовне, держа перед собой в вытянутых руках пистолет. Глубоко вдохнув сырого воздуха, он быстро спрятал оружие под курткой, подошёл ближе к столу и пару минут, стоя на месте, осматривал зал. Опустившись на колени, Шевцов достал одно из нескольких прослушивающих устройств и, приподняв красную скатерть, аккуратно прикрепил её к обратной стороне столешницы. Неожиданно резко головы коснулось что-то твердое и холодное, заставляя всё тело напрячься. Засада.       — Кто бы мог подумать, что это ты устроил нам столько неприятностей, — довольная усмешка слышалась в голосе его незримого собеседника. Войтевич, — повар-шпион. Это что-то новенькое. Давай поднимайся, только медленно! — Илья аккуратно вытащил ладони из-под стола, переставая чувствовать пистолет на своей голове, — Руки на виду, — он медленно начал вставать, поднимая согнутые в локтях руки. — Оружие на стол, — потянувшись к куртке и приподнимая ту, Илья коснулся теплого от тела пистолета. — Поаккуратнее, — язвительно попросил биолог. Достав пистолет и медленно с негромким стуком положив его на стол, Шевцов вновь приподнял руки. — Где Крылов? Это ты убил его?       — Нет, не я, — замерев в одной позе, ответил Илья. — Но Крылов мертв, это правда, — получилось довольно грубо.       — А ценности из хранилища? Где они?       — У законных владельцев. Та самая малая компенсация за то, что вы сделали с семьями этих людей, — вновь грубо ответил он. Войтевич, которому явно не понравился ответ, резко ударил его локтем по спине, прижимая к столешнице всем телом. Свой пистолет он любезно расположил возле головы Ильи, а его спрятал в карман черного пальто.       — Ты хоть понимаешь, какие деньги были у тебя в руках? — прорычал Константин Викторович. — Почему ты помогаешь, талантливый, умный, этому старому больному ничтожеству?       — Это Вы о ком говорите? — спросил Илья тем самым весёлым тоном повара Володи. Взбесившись только больше, Войтевич резко перевернул его, выпуская из своей хватки.       — Да хватит валять дурака! — они стояли друг напротив друга, внимательно изучая взглядом. — Князева мы никогда не считали серьезным противником, лишь в последнее время ему стало вести, но, видимо, это твоя заслуга.       — Его дело справедливо, — покачав головой, ответил Илья.       — Ага, — усмехнувшись, согласился биолог. — Он живёт прошлым, а нас интересует будущее. Он нам не страшен…       — Князь уничтожит вас, — серьезно произнёс Шевцов, а в голосе послышался вызов.       — Князь? — изо рта вырвался смешок. — Какой же он князь? Князь… Прадеды из черных крестьян. Что за плебейская манера — незаконно присваивать себе титулы?       — А Вы многое о нем знаете, — протянул Илья, быстро и аккуратно взглянув в сторону угла, где мелькнул синий рукав куртки Веры. Она наготове.       — Больше, чем ты думаешь, — заверил Войтевич, поправляя свои очки. — О нем, его друге… — с усмешкой продолжил он, — Одиноком Стрелке… — ладони Ильи крепко сжались в кулаки, — их милой подружке… Так странно, мы были уверены, что они погибли много лет назад в Австрии, пока нам здесь не стали сильно мешать, — биолог уже словно забыл, что в его руках оружие, а перед ним один из его противников. — Диме будет очень приятно узнать о своей любимой…       — Бросай оружие! — произнесла Вера, неожиданно появившись из своего укрытия. Бегло взглянув на девушку, Войтевич тут же спохватился, наставляя пистолет на Илью.       — Да-а, — протянул он и, не поворачивая головы, посмотрел на Назарову, — а мы всё гадали, чего ты здесь забыла… Мама подослала?       — Бросай оружие! — игнорируя все слова старика, произнесла Вера.       — Осторожнее с пистолетом, мадмуазель, — сказал Константин. — Он может выстрелить… — ехидно добавил он.       — Ну, кому, как не Вам знать о моем семейном положении, — с язвительной улыбкой ответила девушка. — Оружие на пол, я не шучу!       — Вашему мужу, мадам, будет очень интересно узнать, чем же Вы занимаетесь в перерывах между уроками истории, — прошипел старик, — впрочем, как и Вашему отцу…       — Я буду стрелять.       — Отлично! Стреляй, только он умрет первым, — самодовольно проговорил Константин Викторович. В зале настала тишина, Вера бегло посмотрела на Илью и он ее понял. За столько лет совместной работы они научились понимать друг друга по одному взгляду, общаться без слов, видеть в простом движении сигнал.       — Хорошо, я кладу пистолет, — сделав несколько небольших шагов к столу и медленно положив оружие на его столешницу, Вера приподняла руки. — Теперь Вы… — она отошла немного назад.       — Теперь я, — повторил биолог, сначала медленно разворачиваясь, а после резко опуская руку и стреляя. В эту же секунду Илья схватил Войтевича сзади и, выбив оружие, сильно ударил его руку о спинку стула. Краем глаза заметил небольшую деревянную чашечку, дотянулся до нее и выплеснул содержимое в лицо противника. Кислота, находящаяся в чашке, начала свое действие. От жуткой боли Константин Викторович стал размахивать руками, случайно зацепив канделябр с горящими свечами. Огонь тут же перешёл на него, охватывая всё тело. Пару секунд Шевцов смотрел на горящего биолога, а после подлетел к Вере, сидевшей на полу за столом. Руками, испачканными в крови, она сжимала рану на бедре. На лице исказилась жуткая боль. Сняв ремень со своих штанов, Илья затянул его выше ранения.       — Держись, — прохрипел он, глядя на Веру, и вытащил из кармана джинсов мобильный, что-то смотря на его экране.       — Его ещё можно спасти… — с придыханием произнесла та. — Нужно позвонить нашим… сказать о нем… столько информации…       — Это я и делаю, — прижимая к уху телефон, нервно сказал Илья. — Тебе нужна срочная медицинская помощь… ты важнее любой информации.       — Нет, он знает слишком много… — не отступала Вера, чувствуя, как сознание медленно начинало ее покидать. Глазам становилось труднее моргать, губам двигаться, а рукам сжимать рану. Боль была адской, но кричать было трудно, как и бороться с желанием закрыть глаза.       — Срочно кого-нибудь из наших в «Логос», у Веры огнестрел! — прокричал в трубку Шевцов, даже не поздоровавшись с Князем, и сбросил вызов. — Меня твой Воронцов придушит, если я сейчас буду печься о нем, а не о тебе, — мужчина подхватил девушку на руки, вынося из зала. •       — Что-то мне подсказывает, что мы заблудились, — заметил Денис, оглядывая лесную чашу. Вокруг были лишь голые деревья и белые сугробы. — Где историчка с поваром? Мы же всё это время шли за ними?       — Интересно, как они так быстро успели скрыться из виду? Куда они так торопились? — не обращая внимание на недовольства Дениса, спросила Лиля. — Мы не заблудились, потому что всё это время шли прямо, — заметила она. — В лесу больше нет никого, снег не сыпет с неба, а значит, мы всегда можем повернуть обратно, последовав за своими же следами, — она остановилась, поворачиваясь к Денису и скрещивая руки на груди.       — Я вообще-то не о себе беспокоюсь, а о тебе! Ты, наверное, уже вся замёрзла и есть хочешь, а мы ушли так далеко от школы, — он посмотрел назад, подмечая, что следы их на месте. — Если ты хочешь, мы можем пойти дальше, но я…       — Прекрасно! Идём! — резво повернувшись, Лиля бодро зашагал вперёд. Денис лишь закатил глаза, следуя за ней. — Мы их найдем, не могли же они испариться, — Захаров резко остановил Скворцову, всматриваясь куда-то. — Ты чего? — почему-то тихо спросила она.       — Смотри, — пальцем он указал вперёд. — Что там происходит? — в нескольких десятках метров трое неизвестных человек, одетые в черную одежду загружали какие-то коробки под землю.       — Они там что ли яму специально вырыли для них? — переглянувшись с другом, спросила девочка. Тот лишь пожал плечами, вновь устремляя взгляд на происходящее.       — Что они вообще делают? И что в этих коробках? — они вновь переглянулись, обмениваясь ничего не понимающими взглядами. Неожиданно громко позади раздался хруст снега. Резко обернувшись, Лиля и Денис увидели мужчину в черном и какого-то старика в коричневой дублёнке.       — И что вы здесь делаете?!

***

      — Что смотреть-то? — оглядывая комнату, спросил Рома.       — Всё, что кажется тебе подозрительным, — ответил Макс, посмотрев в сторону тумбочке, где стоял Андрей, усиленно копаясь в одном из её ящиков. Руки нащупали что-то твердое и холодно. Медленно, словно не веря в реальность происходящего, парень вытащил связку ключей и лихорадочно замотал головой.       — Охренеть! — громко протянул он, беря себя в руки. Отчаяние разжигало злость и ненависть внутри, а мысли, которые сначала громко кричали о том, что Виктор не такой, что он не может оказаться одним из них и поступить так с ним и его сестрой, быстро затихли. — А нам сказали, что квартиру нашу продали вместе со всеми вещами… за долги, — с горькой усмешкой приговорил Андрей, крепче сжимая ключи в одной руке, а другой сильно и резко толкая ящик, отчего тот громко захлопнулся.       — Андрей, может мы просто всё не так поняли и… — сказала Вика, которая всё ещё не могла поверить, что Виктор мог оказаться одним из них, — и…       — Вик, а что здесь можно не так понять? Что он забыл в морге именно в тот момент, когда мы были там? — спросила Юля, подходя к подруге и кладя руки на ее плечи. — Почему заразили именно Стаса? И именно тогда, когда он должен был приехать и поговорить с Виктором?       — Какие ещё доказательства нужны, чтобы ты поверила? — грубо спросил Максим, резко выдвигая ящик из стола с такой силой, что тот с грохотом упал на пол, а часть содержимого вывалилась из него. Ударив рукой по столешнице, Морозов присел на корточки, опуская голову и крепко зажмуривая глаза. Всю эту ночь он не мог заснуть. Просто сидел на кровати, сжимая в одной руке теннисный мячик, а в другой единственную сохранившуюся у него фотографию с матерью. Время от времени он резко запрокидывал голову, сильно и больно ударяясь ею о стену, чтобы заставить замолчать голос в своей голове. Ее голос. Теплый и родной. Такой, каким он запомнил его в последний раз, когда утром она отводила его на секцию…       — Максимушка, я очень тебя прошу, — присев рядом на корточки и сжав в своих руках его крошечные ладошки, проговорила Валентина, снизу вверх заглядывая в его темные глазки со всей своей любовью, — не обижай больше Лёшу Сорокина, он ведь хороший мальчик…       — А я?.. Я хороший мальчик?.. — с огромной надеждой в глазах и голосе спросил Максим. Его звонкий детский голосок слегка дрожал, маленькие ручки старались как можно сильнее сжать мамины, чтобы получить еще больше тепла и любви, а сердечко быстро-быстро билось от страха узнать, что он плохой мальчик, нехороший задира и что мама его больше не любит. Последнего он боялся сильнее всего.       — Ты, Максимушка, самый-пресамый хороший мальчик на всем свете, — рукой Валентина начала поправлять его волосы, слегка зачесывая назад, а губы, до этого и так тепло улыбающиеся сыну, расплылись еще в более широкой улыбке.       — И любить меня не перестанешь? — с громким подозрением и тихим отчаянием снова задал вопрос Максим.       — Что ты, сынок?! Я очень сильно тебя люблю и обещаю, что не перестану, — она прижала к себе сына, слыша, как позади раздались шаги тренера.       — Никогда-никогда? — крепко сжимая маму в объятиях, с огромной надеждой прошептал свой новый вопрос мальчик.       — Никогда-никогда, — Валентина наклонила голову, вдыхая запах его шелковых волос, которые тут же приятно защекотали ей нос. — Я всегда буду рядом с тобой и помогу тебе, — она выпустила сына из своих объятий, оставила на щеке нежный поцелуй и, передав тренеру, поспешила уйти… Заснул Максим под утро, и снилась ему мама. Вся мокрая и несчастная. Она раз за разом говорила ему свои последние слова. Я всегда буду рядом и помогу тебе. А он раз за разом просил ее не уходить, не бросать его. Просто еще раз сказать ему, что он все еще хороший мальчик, что она все еще его любит. Проснулся Морозов со слезами на глазах и болью в сердце. Ему резко захотелось приехать к ней и, стоя рядом с могильной плитой, сказать, как сильно он ее любит и любил всегда. Мама…       — Пойми, внешность иногда бывает обманчива, — поддержала Даша друзей. Голос Даши как спасательный круг в его океане боли, воспоминаний и отчаяния.       — Опа! — рука Максима оказывается все это время сжимала под столешницей что-то прямоугольное и выпуклое. Грубо оторвав это, он вытащил прямоугольный предмет, показывая друзьям. — Зачем ему нычка, если он такой белый и пушистый? Святой, — разглядывая диск в коробочке и кассету, прикреплённую к нему малярным скотчем, съязвил Морозов.       — Тут кассета, — констатировала Лина, забирая из рук парня диск и тут же отклеивая от него кассету.       — Тащи ноутбук, Ромыч, — сказал Макс. Схватив со стола компьютер Виктора, Павленко поставил его на стол, где Максим и нашел тайник, вставил диск в дисковод и включил единственную запись, которая была на нем.       — Вот сволочь! — взвыл Андрей, сильно сжимая волосы на голове и отворачиваясь от ноутбука, как только на экране появились кадры затонувшей яхты его семьи. — Это он подстроил смерть моих родителей! Он где-то скрывает их! Он!.. — медленно скатываясь по стенке, он сел на пол, опуская голову и крепко стискивая челюсти. Вика подошла к нему, присаживаясь рядом и кладя руку на плечо. В порыве гнева Андрей грубо дернулся, а Вика лишь с пониманием кивнула самой себе. Она до сих пор не верила, что Виктор мог так поступить с Надей и Андреем.       — Нужно узнать, что здесь, — Юля указала на кассету, которая всё это время была в руках Алины. — Мы сможем ее посмотреть на твоей камере? — она обратилась к Роме, на что тот только кивнул.       — Тогда идём.

***

В библиотеке было немного людей, но этого количества было достаточно, чтобы заставить Сережу нервничать. Злобно глядя по сторонам, он заламывал свои пальцы. Нога быстро-быстро дергалась от волнения и любопытства. Рядом сидели Варя, которая все время поглядывала на разные двери, ожидая, когда в библиотеке появятся Лилия и Денис, но те все не шли и не шли, и Саша, которая с интересом листала какую-то книгу, ни капли не замечая волнения и азарта в глазах своих друзей. Они просто еще маленькие дети, верящие в сказки, которые им рассказывают взрослые, а они с наивными глазами стоят и слушают это все. Прям как та малышня, что говорила им про «логово Деда Мороза». И чем они только лучше этих малышей?       — Ну уходите же отсюда! — злобно прошептал Сережа, а несколько учеников, будто послушав его, покинули библиотеку. Помимо них, здесь оставалось еще трое других.       — Как можно во все это поверить? — перелистывая страницу, самой себе, но вслух задала вопрос Саша. — Вы вчетвером прям как пятилетние детки, которым взрослые наплели сказочку, а вы…       — Идем! — радостно воскликнула Варя, как только оставшиеся ученики покинули библиотеку. Она подбежала к одному из диванов, беря куртку, которую она вместе с Серёжей и Сашей там спрятала. До этого она не забыла подойти к Алисе и Наде и расспросить о «логове Деда Мороза».       — А как же Лиля и Дэн? — спохватился Сережа, оставаясь на месте и глядя на Варю, уже натягивающую куртку. — Я думал, мы пойдем все вместе…       — Мы ждали их пятнадцать минут, — заметила Саша, подходя к подруге и доставая свою куртку. — Они опоздали, даже несмотря на то, что мы идем туда, — насмешливо выделила она последнее слово, показывая, что все еще не верит в реальное существование какого-то «логова Деда Мороза», — на пять минут позже, чем планировали изначально.       — Но где они тогда? — не унимался Сережа. — Они не могли нас кинуть! Я полностью уверен в Дэне, — он направился к двери, ведущей в коридор. — Если он не пришел, то значит, что-то случилось, — мальчик покинул библиотеку, даже не посмотрев на замерших на месте Варю и Сашу.       — Сережа прав, — неожиданно согласилась Саша, поворачиваясь к подруге, которая все еще смотрела на уже закрывшуюся дверь. — Где наши Лиля и Денис? Лиля очень пунктуальная, она никогда и никуда не опаздывала. Приходила заранее — да, но чтобы так сильно задержаться…       — А тебе не кажется странным, что она где-то задерживается, как ты выразилась, именно с Денисом? — Варя окинула Сашу хитрым взглядом. — она мне сама говорила, что хочет признаться ему в своих чувствах, просто рядом с ним всегда Сережа, а тут…       — А тут такая идеальная возможность! — радостно воскликнула Саша. — Только он и она… Никакого Сережи, ни нас с тобой…       — Застегивай куртку и пойдем, — Варя кивком головы указала на камин. — Правда, осталось только выяснить, как нам попасть туда…

***

Клетки. Зудящая боль в висках. Грязь. Пыль. Полумрак. Паника. Страх. Боль в висках. Или уже во всем теле. Воспоминания об этом месте. Сначала он был снаружи, наблюдая, как за решетками грязных клеток мучаются истощенные дети, молящие о помощи, но боящиеся получить ее. Сейчас же всё наоборот: он в клетке, сам не понимая: молить ему о помощи или бояться ее получить, ведь кто знает, у того ли ты человека о ней просишь. За ним, словно за приведением, наблюдает она… Смотрит своими испуганными глазами, то ли не веря в происходящее, то ли не желая делать того, ради чего пришла сюда, то ли все и сразу. Стоит в дверях в своем великолепно белом и невероятно чистом для этого места халатике, светя неприятным желтым и слишком ярким для этого места фонарем прямо на него…       — Как ты вообще меня нашла? — не унимался Виктор, вновь и вновь грубым тоном задавая одни и те же вопросы. Снаружи все взрывалось от боли в виске, а внутри все кипело от злобы, гнева и паники. Каким он был дураком, отправившись туда без Кирилла и Вани. Да, те бы не поддержали его идеи, но так бы он не сидел здесь, в медпункте, с пробитой головой и с ней… С предательницей, которой он доверял и которую очень полюбил. А ведь сам говорил друзьям, что они слепо ведутся на женские чары Нелли и Веры. — Что ты там делала? Ты одна из них? — с того момента, как Тамара вытащила его из клетки, он задал эти вопросы раз сто. Даже будучи весь в крови и с огромной раной, он не переставал пытаться выяснить правду, еле передвигая ногами в темных коридорах подземелья и светлом холле школы.       — Сильно больно? — игнорируя все вопросы мужчины, Тамара пыталась обработать рану и стереть кровь с виска, пока Виктор дергался, противясь каждому прикосновению девушки. Предательница!       — Нет, — сердито ответил он, всё же отталкивая Славину от себя. — Что ты там делала? Как ты поняла, что я именно там? — он стоял напротив неё на довольно большом расстоянии. Руки спрятаны в карманы, рубашка расправлена из брюк, джемпер, запачканный кровью, скомканный лежал на кушетке. Взяв один пластырь и откинув коробку с другими, Тамара скрестила руки на груди и начала переминаться с ноги на ногу, отводя взгляд. — Как?..       — Виктор, сейчас это уже не важно! — воскликнула она, желая подойти к нему, но мужчина лишь остановил ее, вытянув руку. Выражение лица было серьезным и рассерженным.       — Что тогда важно? — не выдержал он, взрываясь. — Важно то, что ты разгуливаешь там внизу? Важно, что ты знаешь о том, что тут происходит, но просто не будешь мне об этом говорить? Это важно? — вскинул руки, ударяя ими о бедра.       — Витя… — она вновь сделала шаг к нему, но на этот раз Поляков ее не остановил, позволяя оказаться так близко, как она захочет. — Ты в большой опасности… Тебе срочно нужно бежать отсюда… — голос предательски срывался от страха за него.       — Ты ведь приехала сюда не просто так? — смотря сквозь нее, задал риторический вопрос мужчина, слегка морщась, когда пластырь задел рану. Больно, но не так, как внутри. Там, где уже почти сломалось то, что так сильно любило ее. — Откуда ты узнала, кто я? Как ты поняла?       — Узнала я, узнают и они! — жалобно воскликнула Тамара, опуская руку на его грудь. Быстрые удары сердца ощущались под ее рукой. — Бери Надю, Андрея, и уходите… — в глазах появились слезы, губы задрожали, а в горле встал огромный ком. Гневно посмотрев на неё, Виктор грубо убрал её руку со своей груди и направился к двери из медкабинета. Как можно было ей довериться? Полюбить? Как можно было быть таким дураком? Указывать другим на ошибки и самому же слепо совершать их?       — Ты использовала меня? — уже на выходе обернулся он. Взгляд на мгновение печальный, но только лишь на крохотное мгновение, после снова вернулись злость и гнев. — Вся эта любовь с твоей стороны — это просто игра? — в голосе, злобном и агрессивном, слышались боль и печаль. И почему он не чувствует боли в виске? Это обезболивающее подействовало? Или душа так сильно разрывается, затмевая собой все остальное — Ты не любила меня… — горько осознал он, опуская голову и разворачиваясь. Кажется, или действительно вернулись головокружение и слабость?       — Витя!.. — со слезами возразила она, качая головой. Поляков поднял голову и повернулся к ней, вглядываясь в ее лицо сквозь неожиданно появившиеся фиолетовые точки. Голос отчего-то глухой, глаза пустые, а губы подрагивающие. Ей тоже больно? Или это профессиональная игра? Виктор почему-то уверен, что второе. — Это была не игра… — её глаза, печальные и просящие понимания, встретились с его, грозными и не верящими ей. — Я очень тебя люблю… — лицо мужчины не изменилось, он лишь вновь опустил голову, медленно пару раз кивнул и быстро покинул комнату, оставляя Тамару одну.

***

Голоса, раздающиеся, казалось, со всех сторон, доносились эхом до сознания. Трудно было понять не только что говорят, но и кто говорит. Казалось, что один человек бегал вокруг и постоянно что-то произносил, то повышая, то понижая тон. Сфокусироваться на узорчатых обоях, что находились прямо напротив, было так же сложно. Глаза хотели закрыться, поддаться сладкому соблазну и улететь в черную пропасть. Все тело била дрожь, и было сложно понять: холодно ли или, наоборот, жарко. Зато острая боль в бедре отлично чувствовалась. Она будто напоминала о том, что ты еще жив, и предостерегала о том, что не стоит поддаваться желанию улететь в таинственную и такую манящую бездну. Словно граница между жизнью и смертью.       — Вер, ты только глаза не закрывай, — Нелли старалась бороться с дрожью в голосе, крепко сжимая ладонь подруги. — Сейчас Илья принесет обезболивающее, приедет наш человек, мы отвезем тебя к врачам Князя...       — М-м… — боль была невыносимой, она разливалась по всему телу, словно пули пронзили каждый его участок. Рана неприятно пульсировала, но с каждой медленно текущей минутой эта пульсация чувствовалась все меньше, в отличие от боли. — М-м…       — Терпи, прошу тебя, терпи, — голос дрожал, Нелли нервно поглядывала то на закрытую дверь, то на не зашторенное окно в ожидании Ильи или их человека. Она чувствовала, как медленно слабеет хватка Веры, как пальцы начинают отпускать ее ладонь, как тяжелеет ее рука. Дыхание сбилось, перестало быть равномерным и все больше начало напоминать неуклюжие попытки поймать ртом воздух. Нелли видит, как дрожат веки, когда Назарова борется с очередным желанием закрыть глаза, отпустить свое сознание и перестать чувствовать ужасную боль во всем теле. — Вер… — Илья появляется на пороге комнаты раньше, чем до Нелли дошел звук открывающейся двери. За ним, держа хорошо знакомый медицинский чемоданчик, вошёл Паша. Оба были бледными и взволнованными, оба испуганно глядели на Веру, лежащую на диване.       — Тамара в кабинете, взять обезболивающее, не вызвав подозрения, у меня не получилось бы, — Илья забирает у Паши чемоданчик, ставя на пол возле дивана. — Поэтому пошел к Паше в надежде, что у него оно осталось, из-за чего меня так долго и не было.       — Ты хочешь сам её оперировать? — возмущенным голосом спросила Нелли, увидев, как Шевцов набирает шприцом обезболивающее, а после натягивает перчатки. — Князь…       — На повороте к деревне, через которую нужно проехать, чтобы попасть сюда, произошла авария, — сказал Паша беря ножницы со стола. — Это ближайшая дорога до «Логоса», в любом случае придется поехать по другой, которая занимает гораздо больше времени, — он аккуратно разрезал штанину и спустил ее вниз, — она может не дождаться… Тем более артерия не задета, пуля прошла на вылет...       — Сейчас подействует укол, и я постараюсь все сделать более-менее аккуратно . К тому времени приедет наш, заберёт Веру, а там ее уже положат в палату под присмотром специалистов, — Илья обработал пинцет, присаживаясь на колени возле дивана. Нелли видела, как у него дрожали руки, но говорить она ничего не стала, ведь ее трясло в разы сильнее. Когда Шевцов направил инструмент к ране, его рука на долю секунды замерла. Резко отвернув голову, Нелли сильно зажмурилась, а после открыла глаза и посмотрела на Пашу, его вид был уставшим, сказывались события последних дней. Во взгляде его была пугающая пустота. В уголках глаз Нелли блеснули слезы, а внутри от страха все замерло. Она не могла повернуться и просто посмотреть. Не могла…

***

      — Запускай! — не сдерживая эмоций, грубо произнёс Андрей, ударяя рукой по стенке стеллажа, возле которого стоял. тело не могло стоять на месте, а душа вновь видеть его лицо. Что на этой кассете? Операция, проведенная под командованием Виктора? Или Убийство их с Надей родителей его руками?       — Если это опять какая-то операция? — с отвращением спросила Вика, словно читая мысли Андрея. Но по лицам всех остальных можно было легко понять, что думают они об этом все. — Только не тех девочек из детдома, а… — она не смогла произнести то, что крутилось в ее голове, но прекрасно знала, что остальные её поняли. — Я не хочу смотреть, — перекрыв рот рукой, Кузнецова отошла к двери, не поворачиваясь к ноутбуку.       «Привет Андрей, Надюша… — с экрана на ребят смотрел Виктор. Он сидел в своей комнате, явно сильно переживая. Губы еле заметно улыбнулись, а глаза с лёгким страхом смотрели в камеру. — Если Вы смотрите это видео, то значит, что меня уже нет. Дело в том, что я болею. Врачи не дают мне больше полугода, но я не желаю проводить их в стенах больницы. У меня совсем не осталось сил и желания бороться. Будучи живым и рядом с вами, я так и не сумел рассказать правду. Но уносить её с собой я не намерен, — Виктор замолчал, опуская голову. Голос дрожал, а слова так и не шли. — Дело в том, что я ваш дядя. Игорь Исаев. Вместе с вашей мамой мы росли в этом детском доме, но меня усыновили, а после и её… Я обещал Ире, что вернусь за ней, но не успел, — поджав губы, он посмотрел куда-то за пределы кадра, — поэтому построил здесь школу в надежде, что она когда-нибудь вернётся сюда и мы встретимся, — Поляков вновь замолчал, глядя на свои сложенные на столе в замок руки. — Андрей, её смерть я пережил вместе с тобой. Я хотел помочь тебе, но сам еле держался… Надюша, ты даже не представляешь, насколько сильно на неё похожа, — на лице появилась счастливая улыбка, хоть в глазах и стояла огромная боль. — Такая же красавица, — и вновь долгое молчание. — Я выкупил вашу квартиру, чтобы потом вам было куда вернуться… Андрей, Надя, я пытался стать для вас семьёй… И очень сильно полюбил… С вами связаны самые лучшие моменты и мне жаль, что всё сложилось именно так… Я не хотел подвергать вас опасности, но теперь, когда меня нет, вы должны узнать правду.» — видео закончилось, в комнате повисло тяжёлое молчание. Обернувшись, сыщики посмотрели на замершего Андрея.       — Получается… — еле проговорил оцепеневший от неожиданности Авдеев, — он Игорь Исаев, — пустые глаза смотрели на экран ноутбука, где был изображён мужчина, то ли не веря в произошедшее, то ли не до конца осознавая это. — Мой дядя… — он сам и не понял: сказал это вслух или просто подумал. Грубо проведя руками по голове, а после прижимая их ко рту, парень отвернулся и прижался горячим лбом к прохладной стене, — а я его палкой по голове… и в клетку, — истерический смех вырвался из его рта. На секунду в комнате воцарилась тишина, сыщики напряженно смотрели друг на друга, а после, резко подскочив с мест, выбежали из комнаты, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж. Андрей был впереди всех, быстро минуя коридор за коридором и приближаясь к лестнице.       — Только бы он был на месте! Только бы он был на месте! Только бы… — шептал себе под нос Авдеев, неуклюже, но все же быстро спускаясь. Ноги запинались, руки еле хватались за перила, а тело качалось из стороны в сторону. — Пожалуйста… — одними губами проговорил он и оторвался от своих друзей, оказываясь в практически пустом холле первым.       — Андрей?! — раздалось позади, когда он уже был возле библиотеки. Сердце замерло, пропуская удар за ударом. Рука застыла над дверной ручкой, всё тело в секунду парализовало. Его голос… Он думал, что уже не услышит его… Что собственными руками всё испортил… Медленно повернувшись всем телом, Андрей посмотрел на Виктора, стоящего напротив. Разбитая голова, бледное лицо, небрежный вид… Он направился к Виктору, чувствуя, как ноги отказываются слушать. Небольшая улыбка отразилась на его печальном, но очень счастливом лице. Видимо, еще не до конца осознал происходящее. Оказавшись рядом с опекуном, Андрей заглянул в его глаза. Отчего-то добрые и любящие, отчего-то вовсе не злые и не обиженные. Снова улыбнувшись, парень крепко прижал к себе Полякова, ощущая, как тот так же крепко, как и сам Авдеев, прижимает его к себе.       — Я думал, что больше не увижу Вас… — словно в бреду шептал Андрей с закрытыми глазами, словно боясь, что он исчезнет, как только парень откроет их или выпустит Полякова из объятий. — Я думал, что Вы один из них… Я ударил Вас этой палкой…       — Ты нашел запись? — сжимая в своих руках его голову, тихо спросил Витя и внимательно посмотрел ему в глаза. Между бровей появилась глубокая морщинка, а руки еще крепче сжали парня. Андрей лишь еле заметно кивнул, вновь крепко обнимая его. Со странными эмоциями остальные сыщики наблюдали за ними, стоя на втором этаже и выглядывая из-за деревянных перил. Никто из них не смел проронить и слова, словно боясь, что их кто-то может услышать. Вика почему-то улыбалась, глядя на воссоединение семьи. Остальные себе такого не позволяли, хоть в их глазах то и дело промелькали радостные огоньки.       — Да, Вик, — тихо протянул Рома, повернув голову к девушке, стоящей рядом, — ты была права… — та лишь тихо хохотнула, тут же зажимая рот рукой. Юля смотрела вниз, и почему-то неожиданно для самой девушки на ее губах тоже появилась улыбка. Сильные руки Максима по-хозяйски лежали на ее талии. Парень был одновременно и печальным, и счастливым. После долгих попыток выяснить, почему же у него больше обычного нет настроения, Самойлова все-таки добилась своего и Морозов рассказал сначала о бессонной ночи, а потом о снах. О той, кто не покидал его мысли как наяву, так и во сне. Морозов взял с нее обещание не говорить с ним на эту тему, как бы девушке того не хотелось. И она не говорила. Её она почувствовала сразу. Окутала холодом тело девушки, а после уронила пару капель на её плечо. Но это почему-то уже не пугало Юлю. Незнакомка, холод и вода стали для нее чем-то привычным, пусть и все ещё заставляли сердце от неожиданности биться чаще. Она стояла возле главной двери, печально глядя своими пустыми стеклянными глазами на Самойлову, словно звала за собой. Стоило девушке моргнуть, как она исчезла из школы. Юля начала испуганно оглядываться по сторонам, боясь упустить что-то важное. Взгляд упал на небольшое окно в холле. Она стояла на улице, заглядывая своими стеклянными глазами в «Логос», ее голубая шелковая сорочка развевалась на холодном декабрьском ветру, только она этого не чувствовала, лишь протягивала руку к стеклу, зазывая за собой.       — Она здесь, — тихо проговорила Юля, сжимая руки Максима, всё ещё лежащие на её талии. — Она зовёт нас за собой… — глаз Самойлова от незнакомки не отводила и рук парня не отпускала.       — Тогда чего мы стоим здесь? — Макс выпустил девушку из своих объятий, разворачиваясь и направляясь в сторону ученического жилого крыла. В эту же секунду Юля почувствовала, словно лишилась самой главной своей защиты. — Она зовёт нас на улицу? — Самойлова лишь пожала плечами, не понимая, чего точно та хочет от нее. В ее взгляде читалась готовность ко всему, будь то прогулка по зимнему лесу в одной форме или ныряние в покрытое льдом озеро. — Пошли, я не пущу тебя на улицу без куртки и шапки! — он схватил ее за руку, потянув за собой. Разойдясь с Максом еще в коридоре, Юля быстро влетела к себе в спальню, не закрывая двери. Распахнув шкаф, девушка достала свою куртку, быстро натягивая на себя. С шапкой вышли проблемы, ведь той не было ни на одной полке в шкафу. Наверное, теплая куртка не дала ей сразу почувствовать ее появление в спальне. Холод пробрался под верхнюю одежду, пуская табун мурашек по телу девушки. Повернувшись к кровати, Юля вздрогнула, когда увидела незнакомку, хоть и была готова к ее появлению. Руки незнакомки лежали на коленях, а лицо было устремлено в сторону. Она не смотрела на Юлю, но прекрасно знала, что всё внимание девушки обращено к ней. Возле её ступней на полу была огромная лужа, которая своим холодным ручейком потянулась к ее обутым в ботинки ногам. Юля поежилась, появилось ощущение, словно она находилась на улице без своей куртки, в одной форме. Ручеек уже захватил ее ноги. Сквозь тонкую подошву своих кед она чувствовала холодную воду. Наверное, все носки уже мокрые. Бледная рука потянулась к ней, с кисти, сжатой в кулак, на заправленную постель капали одна за другой капельки, оставляя мокрые следы. Медленно голова повернулась к Юле, и они встретились взглядами. В глазах всё еще стояли боль и обида, но на синеющих губах сияла лёгкая справедливая ухмылка. Почему-то внутри девушки все сжалось от радости и боли… Их последняя встреча, она не может не помочь Максиму… своему сыну. Пальцы разжались, открывая девушке взор на небольшой металлический ключик. Юля пошатнулась от резкого и странного желания подойти к ней, на что, словно прочитав ее мысли, незнакомка лишь улыбнулась с непривычной для них, призраков, добротой. Обычно они слишком печальны и грустны, чтобы на их лицах появлялись такие эмоции. Она будто бы одобряла желание девушки. Маленькими шагами Юля шла к кровати, чувствуя, как ботинки утопают в холодной воде все больше и больше. Она аккуратно присела рядом, холодная вода потекла навстречу к ней, проникая под ткань черной юбки. Холодно. Она не сразу подняла глаза на незнакомку, которая находилась настолько близко, что девушка ощущала, как холод пробирался под ее одежду вместе с водой.       — Юль, я готов! — в комнату влетел Максим, останавливаясь в проходе. Слегка запыхавшийся, но зато тепло одетый. — Пошли? — протянул он, со страхом наблюдая за девушкой, «просто так» сидящей на кровати. Самойлова повернулась к нему, кивая, а после обратно к незнакомке, но только той уже не было. Небольшой ключик лежал на кровати, а от него исходил сильный холод. Ушла… Теперь уже навсегда… И от чего внутри так больно?..       — Кажется, уже не нужно, — произнесла она, беря ключ в руки. Холодный металл неприятно жег кожу на пальцах, словно в ее руках был не ключик, а кусок льда. Юля вновь повернулась к парню, поднимаясь с кровати и подходя к нему. — Она передала всё, что хотела, — протянув руку с ключом Максу, Самойлова грустно улыбнулась и вновь развернулась, но так никого и не увидела. — Ты знаешь, что делать с ним?..

***

      — И почему же вы, — с усмешкой произнес Сережа, оборачиваясь к Саше и Варе, — такие смелые, — выделил он слово, снова смеясь, — не пошли исследовать таинственное «логово Деда Мороза», а вместо этого побежали искать меня? — смех из его голоса постепенно уходил, а вот злость в глазах Вари росла с каждой секундой все сильнее. — Ты чего? — удивился мальчик, глядя на красную, как помидор, от злости подругу. — У тебя крышечка сейчас подлетит, — стараясь сдержать новый приступ смеха, проговорил тот, — как у чайника, — все же расхохотался он. — Закипела… — не выдержав, Варя, заведя руку за голову и хорошо прицелившись, кинула фонарик, который прилетел в его часто подымающуюся от смеха грудь. — Ай! — одной рукой он потирал ушибленное место, а другой держал фонарик, который в последнюю секунду успел поймать до того, как тот окажется на полу. — Вообще-то больно!       — Вообще-то не смешно! — грозно процедила та в ответ.       — Давайте не будем ссориться, — дипломатично произнесла Саша, вставая между друзьями. — Сереж, ты лучше скажи, — повернув голову к мальчику, сказала она, — ты точно все осмотрел, — девочка бегло оглядела коридор, убедившись, что никого, кроме них, здесь нет. Вновь посмотрев на друга, та лишь закатила глаза, заметив, как он показывает язык Варе. Ей даже оборачиваться не надо было, чтобы знать — подруга делает то же самое. И этот детский сад с ее стороны будет продолжаться, пока она не отвернется от Сережи к ней, тогда детский сад уже начнется у него. — Вы издеваетесь? — не выдержала она. — Денис с Лилей пропали, а вы языки друг другу показываете и рожи корчите?       — Ладна, Сашка, — Сережа обнял ее за плечи, грубо сжимая в своих руках, — не кипятись, а то крышка, как у Ва́рвара… — он кивнул в сторону Вари и вновь рассмеялся, та гневно глядела на него. — Если серьезно… — деловито начал он.       — Ого! Ты так умеешь? — удивилась Саша, убирая его руки со своих плеч, все-таки сжимал он ее сильно и больно. — Ты точно все осмотрел?       — Да, я, конечно, сначала подумал, что они просто решили побыть вдвоем, — будто невзначай, сказал тот, — но потом вспомнил, что мы всем делимся друг с другом, а тут такое! И он не рассказал… Нет, с ними точно что-то случилось…       — Мы тоже так подумали, решили дать им возможность побыть вдвоем, а потом… — Варя замешкалась, говорить ему о том, что они просто струсили идти туда, не пойми куда, одни, она не захотела, — подумали и решили, что это ненормально… их так долго нет и… Что? — она уставилась на смеющегося Сережу, тот лишь кивал, даже не пытаясь скрыть своего веселья.       — Что сложного признаться в том, что вы испугались идти туда? — удивленно спросил он.       — Что сложного признаться в том, что испугался высказать в лицо Харитонову все те гадости, которые вы с Денисом про него говорите? — победно похлопав глазами, в ответ спросила Саша.       — Так, — грубо проговорил Сережа, направляясь вперед по коридору, — идем к Галине Васильевне рассказывать о пропаже ребят, — он обернулся к девочкам, застывшим на месте. — Ну и чего стоим?

***

      — Я думал, что убил Вас… — сжимая в руках фотографию в рамке, произнёс Андрей. Внутри все сжималось только от одного вида счастливо улыбающихся родителей. От подступившего к горлу кома парень сильнее сдавил толстую деревянную рамку. Виктор выглянул из ванной комнаты, тепло смотря на племянника. В руках он держал полотенце, которым еще не успел вытереть свое мокрое лицо, — простите, мне очень стыдно… Я был уверен, что Вы…       — Андрей, хватит извиняться, — проходя мимо и сжимая его плечо, сказал Поляков. На виске красовался большой квадратный пластырь, сквозь которое просочилось небольшое красное пятнышко. — И давай перейдем на «ты», — улыбка продолжала сиять на его губах. Что-то было в этой улыбке родное и до боли знакомое. Это он себе накручивает или просто не замечал этого раньше?       — Да, — последний раз взглянув на фотографию, Андрей поднялся с кресла, — конечно, — он тяжело вздохнул, отбрасывая рамку на мягкую зеленую сидушку. — Откуда она?       — Взял у вас дома, когда получил ключи, — грустно произнёс Витя, переводя взгляд на чистое голубое небо.       — Где они сейчас? Как скоро мы снова встретимся? — тоже глядя в окно Андрей проговорил свои мысли вслух. — Что делают? Что видят из своего окна?       — Твои родители живы? — ошарашенно произнёс Поляков, хотя в глазах читалось огромное недоверие. Андрей лишь неуверенно пожал плечами, переведя на него взгляд.       — Маму держали здесь, — он посмотрел на пол, указывая взглядом вниз, — в комнате в подземелье, — голос стал грубее, кулаки сжались, а внутри что-то больно кольнуло. Она все это время была рядом, а он? а он даже не знал об этом… — вместе с братом…       — У тебя есть брат? — ещё более ошарашенно спросил мужчина. Недоверия больше не было в его взгляде, только удивление и… радость?       — Был… — печально поправил его Авдеев. — Елена Сергеевна не уследила за ним, и мальчик утонул в озере, — во взгляде появилась злость. — Мама родила его здесь. Ее привезли сюда ещё до того, как мы с Надей приехали в школу и… — появилась тишина. Грустные лица разглядывали пол, словно с ним было что-то не так.       — Игорек… — хриплым голосом проговорил Виктор, опускаясь на стул. — А сейчас? Сейчас она там? — все еще грустно, но с надеждой спросил он. — Ира.       — Нет, — Андрей снова печально покачал головой, опуская взгляд в пол. — Когда мы нашли ту комнату, её там уже не было. Но Надя видела, как ее увозила какая-то машина… Я тогда не придал этому никакого значения, а после… После было уже поздно. Где она? И что с ней?       — Но ты ведь опознал родителей… тогда в морге, — всё ещё не понимал Виктор. — Ты уже знал, что они живы? — Андрей кивнул. — Тогда зачем сказал, что это они?       — Какой-то мужик появился неожиданно в туалете, когда я остался один, и сказал, что это не они, что я должен сделать вид, будто верю в обратное, — Авдеев замолчал, поджимая губы, а после продолжил, — а после исчез… Я его больше никогда не видел. Он говорил, что кому-то очень нужно, чтобы я верил в их смерть, — после небольшой паузы добавил он.       — Получается, он точно знает, где твои родители, — неожиданно бодро ответил Поляков, поднимаясь со стула и подходя к племяннику. Его рука опустилась на плечо парня, слегка сжимая его, словно подбадривая. — Мы найдем того мужчину и выясним всю правду.       — Вы… то есть, ты уезжаешь?       — Да, — твердо ответил Виктор, а после широко улыбнулся, — и вы вместе со мной! Собирайтесь, через час буду ждать вас на старой детской площадке, — глядя прямо в глаза парню, произнес он, — знаешь, где это?       — Конечно, — Андрей, будто все еще не веря в это, заключил дядю в свои объятия, стараясь сдержать не понятный ему приступ смеха, счастливого смеха.

***

      — Значит, мы больше не увидимся? — печально произнесла Даша, глядя на Андрея, пакующего вещи. Она сидела на его кровати рядом с открытым чемоданом и нервно сжимала свои колени. От одной мысли, что это их последняя встреча почему-то становилось очень больно. Где-то внутри сознание кричало, просило остановить его, не дать ему уехать. никуда не отпускать. Но что она могла? Его семья начала восстанавливаться. Появился дядя, есть вероятность найти родителей, перестать подвергать сестру опасностям… Он сможет начать новую нормальную жизнь или… Или остаться здесь. Зачем? Ради нее! Чтобы вновь она оттолкнула его, сказала, что не простила, а потом сама мучилась, желая коснуться его…       — Я обещаю вам позвонить, — с улыбкой произнёс парень, поворачиваясь к друзьям. Счастье. Андрей был по-настоящему счастлив. — Вы тоже надолго здесь не задерживайтесь, — он открыл один из ящиков комода, беря небольшую стопку аккуратно сложенных вещей. — Во сколько у вас автобус?       — Через час, — ответила Юля. — Даже не верится, что мы сюда больше не вернёмся…       — А за мной приедут только через полтора часа… — недовольно произнесла Лина, поднимаясь со стула, на котором сидела и направляясь к окну. Многие ученики толпились возле нескольких учителей, записывающих в бланки детей, за которыми родители приехали лично, и поглядывали в сторону машин, выстроившихся вряд возле школьного двора. — Папа так боится отпускать меня на автобусе… Будто я могу потеряться в маленьком салоне.       — Скорее испариться, — улыбаясь, заметил Андрей. Настроение его было прекрасным. Он начинал обретать семью, совсем скоро навсегда покинет это место, найдет родителей и… будет полностью счастлив. Провожали друзья Андрея и Надю в холле, где ещё не начали мельтешить ученики, которые отправляются домой на автобусах, вспоминая, что что-нибудь да забыли. Крепкие дружеские объятия и постоянные вопросы Нади, которой ещё не было известно о появлении в её жизни дядя, о скорой встречи с родителями, но ничего, дорога до детской площадки длинная, у него будет много времени рассказать девочке всё.       — И почему на душе так пусто? — спросила Вика, поднимаясь по лестнице. — Здесь было столько всего… — она оглядела холл, — плохого… и хорошего. За столько лет произошло слишком многое, но почему-то не больно расставаться с этим всем… Но и не радостно.       — Радость появится, когда мы школе из окошка уезжающего автобуса помашем, — ответил ей Рома, одной рукой приобнимая за плечи. На секунду парень замолчал, переставая подниматься по ступенькам и отпуская Кузнецову. По второму этажу шла ничего не подозревающая Женя, держа в руках какую-то книгу. — Пойду в комнату, — резко пробормотал он, — проверю, всё ли взял… — он быстро начал подниматься по лестнице, обгоняя идущих впереди и пропуская одну-две ступеньки.       — Макс, ты идёшь? — повернулась Юля к парню, всё ещё стоящему внизу возле учительской.       — Да-да, иди, — он повернулся к ней, улыбаясь, но улыбка эта была натянутой, даже потерянной, — я догоню, — подмигнул, продолжая улыбаться и смотреть вслед уходящим друзьям, пока те не скрылись в коридоре. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, Макс зашел в пустующую учительскую. Ещё спускаясь с лестницы, он заметил сейф, стоящий возле стены. Сколько раз он был там, но сейф он никогда не замечал. Руки непроизвольно сжали ключ, который парень всё это время держал. Металл потеплел, но от постоянных сильных сжатий на ладони появились сильные вмятины, которые неприятно горели. Делал он всё быстро: открывал сейф, доставал с полок все бумаги, просматривал их. Каждой бумажке он уделял не больше пяти секунд, но когда неожиданно попалась немного потрепанная папка со знакомым имением, он задержался на ней. Вершинина Мария Владимировна. Максим почему-то не спешил открывать папку, словно предчувствовал худшее. Хотя что в этой ситуации может быть худшим? Узнать, что ты отправил в психушку родную мать? Или убедиться, что она действительно сумасшедшая, и потерять последнюю надежду найти свою семью, которая все еще была внутри него после разговора с Володей? В папке было множество разных медицинских бумаг, где парень мало что понимал, результаты обследований и анализов, а также УЗИ, на котором был виден ещё только развивающийся ребенок… совсем крошечный, словно горошинка. А сейчас этот ребенок с трясущимися от гнева и злости на самого себя руками сжимал это УЗИ и старался сдержать слезы. •       — А ну стой, — хватая Женю за руку, проговорил Рома с придыханием, ведь еле смог догнать ее уже только в ученическом жилом корпусе, — сейчас ты мне на многие вопросы ответишь! — он, крепко сжимая её руку, потянул девушку в свою комнату, закрывая за собой дверь. Грубо толкнув Женю внутрь, он зажмурился, а после расслабился и с прикрытыми глазами медленно вдохнул и выдохнул. — Мы были внизу, — произнес Рома, но по выражению лица Савельевой он понял, что ни сколько не удивил её. — И я видел бумаги… Видимо, документы… Свет зажёгся в ту секунду, когда тело Виктора без сознания упало на плиточный пол. Рома несколько раз поморгал, привыкая к столь яркому освещению.       — Чуваки, это ж Виктор, — испуганно произнёс он, делая шаг в сторону, а после ещё один и неожиданно резко упираясь бедром в стол с документами. От испуга и неожиданности он дернулся, подскакивая на месте. Взгляд упал на одну фотографию, спрятанную под другими документами.       — Макс, бери его за ноги, а я — за руки, — скомандовал Андрей. — Вы помогайте, — он посмотрел в сторону девочек. Рома, повернувшись к ним спиной, достал папку, на главной странице которой была та фотография. Семёнова Алина Захарова. Опыт номер семь. Руки начали сильно дрожать, из-за чего папка выпала, оказываясь вновь на столе.       — Ром, ты идёшь? — окликнула его Лина, будучи уже на пороге комнаты.       — Да-да, — не поворачиваясь, проговорил он, — я вас догоню. Руки судорожно начали копаться в документах, находя папки и с Андреем, и с Максом, и с Викой, и с Дашей, и с Юлей… Все пронумерованы, все названы «опытом». Все, кроме него…       — Вы нас заразили? — гневно протянул Рома, от злости крепче сжимая кулаки. — Мы умрем, да?       — Ты нет, — со сладкой улыбкой заметила Женя. — Ты ведь не нашел себя среди них… Ты же один из нас, — ласково произнесла она, подходя ближе к парню. — Твои друзья слишком много мельтешат под ногами. Они мешают… Вот их и решили припугнуть, — она подошла к нему вплотную, кладя руку на щеку. — Ты не волнуйся, они не узнают, что среди них есть крыска…       — Ты! Это ты! — злобно прорычал Павленко, отталкивая от себя девушку. — Это ты сказала про Стаса! Из-за тебя он умер! — он прижал ее собой к шкафу, крепко сжимая её запястье в своей руке.       — Отпусти! — грубо прошипела Женя, теряя весь свой милый образ, и дернулась. Рома отпустил её, отходя на несколько небольших шагов назад, что не давало особой свободы девушке. — Если Морозов узнает, что ты умалчиваешь от него информацию, ты станешь десятым опытом!       — А они разве уже не догадались? — прошипел Рома, уже полностью забыв про свой страх стать следующим. Уж лучше умереть, чем каждый день с улыбкой смотреть в глаза друзьям, которых предаешь, обнимать и целовать девушку, от которой скрываешь страшную правду.       — Скажи спасибо мне, — снова сладко прошептала Женя.       — За что? — неожиданно раздался голос Лины. Отскочив от Жени на большое расстояние, Рома посмотрел на вошедшую девушку, стоящую в дверном проёме, скрестившую руки на груди и с недоверием смотрящую на них. — За что, Ром, ты ей должен сказать спасибо?       — Просто… — замялся парень, опуская взгляд.       — Я его здорово выручила перед… — она посмотрела на Павленко, тут же поднявшего на нее свои глаза. Мольба с ненавистью. Женя лишь шире улыбнулась, — перед перепадом, — произнесла она вместо «Морозовым».       — Интересно, — протянула Лина, — как же?       — Долгая история, — подходя к ней, произнес Рома и опустил руку на её талию, поворачивая девушку к выходу. — Пойдем.       — У нас есть время до автобуса, — напомнила Лина, останавливаясь посередине коридора и поворачиваясь к парню. Глаза, недоверчивые и подозревающие, смотрели в его, испуганные и потерянные, — может, расскажешь?       — Да… — Рома, подняв руку, почесал затылок и, отведя взгляд, просмотрел на закрытую дверь своей спальни, — там… — он вновь взглянул на Алину, скрестившую руки на груди, — вообще ничего интересного!       — Чего ты тогда так занервничал? — брови поднялись наверх, а лицо стало непроницаемым. Вот бы и ему также научиться.       — Я… — парень тяжело сглотнул, начиная мять свои пальцы, — не-не нервничаю…       — Если ты думаешь, что я буду тебя ревновать к ней, — неожиданно произнесла Лина, беря Павленко за руку, — то ты глубоко ошибаешься! Ты можешь общаться, с кем захочешь. Рома выдохнул, чувствуя, как сердце продолжает быстро-быстро стучать. Он аккуратно притянул девушку к себе, крепко сжимая в своих объятиях. Руки всё ещё подрагивали. Лина сильнее прижалась к нему, опуская голову на плечо.       — Я очень тебя люблю, — тихо, но так, чтобы услышал Павленко, прошептала она. Парень посмотрел на приоткрытую дверь своей спальни, откуда выглядывала злорадно, но в то же время сладко улыбающаяся Женя. Нервно сглотнув, Павленко сильнее сжал девушку в своих объятиях и крепко зажмурил глаза, из-за чего в них заплясали фиолетовые точки.

***

На ватных ногах Максим медленно вышел из учительской. На лице не было ни одной эмоции, лишь глаза отчего-то наполнились грустью. Руки он нервно сжимал в кулаки. В коридоре было достаточно народу, чтобы кто-нибудь точно заметил, как он выходит из учительской. Но парню уже было плевать, ведь он совсем недавно собственноручно лишил себя самого близкого человека. Матери. И как лишил? Отправил ее в страшное место. Туда, где он даже представить себе не мог, как будут издеваться над бедной Машей.       — Макс? — Лина, заметив парня, сидящего на подоконнике с опустошенным видом, быстро сбежала по лестнице, моментально оказываясь рядом. Рома появился через пару секунд, усаживаясь на деревянный подоконник вместе с Максом. Возможно, не будь он таким расстроенным и злым на самого себя, то заметил бледное лицо друга, его напуганные глаза и пот, выступивший у него на лбу. — Что? Что случилось? Опять отец? — спросила Лина, на что Морозов лишь покачал головой, поднимая руку и показывая друзьям небольшой ключик. — От чего это? — она взяла его, внимательнее рассматривая со всех сторон.       — Этот ключ мне передала мама… — тихо произнес парень, смотря то ли в пол, то ли нет, в голосе не было никаких эмоций, руки крепко сжимали край подоконника, — приемная мама…       — Тот призрак, которого видела Юля? — уточнил Рома, слегка дрогнувшим голосом, но этого никто так и не заметил. Макс лишь кивнул, опуская голову и зарываясь пальцами в волосы, сильно сжимая их. Изо рта вырвался то ли вздох, то ли стон.       — Она передала мне этот ключ, чтобы я узнал… — голос предательски задрожал, как и всё его тело. Максим замолчал, не поднимая головы.       — Что узнал? — непонимающе спросил Рома.       — Узнал, что Маша — моя мать! — громко и грубо прорычал Макс, сильно ударяя руками по подоконнику. — Моя мать, которую я вчера собственноручно сдал в психушку! Моя мать! — он спрыгнул с подоконника, быстрым шагом направляясь в коридор, в конце которого находилась его любимая котельная.       — Макс… — тихо произнесла Лина, смотря на удаляющегося парня, — мы что-нибудь придумаем… — уже вскрикнула она, когда Морозов покинул холл.       — Ребят! — в школу забежала красная и запыхавшаяся Даша. — Пойдёмте, Вика придумала, как нам уехать. •       — Если залезть в багажное отделение, то нас никто не увидит, — тихо произнесла Вика, кивая на Петра Морозова, помогающего паковать чемоданы. Они аккуратно выглядывали из-за колоны, — на этом автобусе уезжает меньшее количество людей, потому что за многими из списка приехали родители. Это значит, что сумок и чемоданов будет мало, а свободного места много.       — Ты точно с нами не едешь? — поворачиваясь к Лине, спросил Рома. Лицо его уже приобрело нормальный цвет, голос перестал дрожать. Он прекрасно понимал, что Морозов не даст им уехать, а если их план и сработает, то он сделает все, чтобы его сорвать, иначе… Он даже думать не хотел, что будет иначе. Единственное, что грело его душу, это тот факт, что Алина остается здесь до приезда водителя, а значит, у Морозова есть время придумать, как оставить ее здесь. Если он, конечно, не нацелен на смерть их всех… Девушка лишь отрицательно покачала головой. — А если они тебя не выпустят?       — Папа устроит тут такое, что им потом даже страшно будет посмотреть в мою сторону, — с улыбкой произнесла Лина. В этом Павленко почему-то засомневался. — Всё со мной будет хорошо, не переживай, — и в этом тоже.       — Юль, — Маск взял девушку, отчего та вздрогнула, и, потянув за руку, отвел за угол, — в сейфе, от которого был тот ключ, я нашел бумаги, — парень казался потерянным и очень расстроенным, и Юля это сразу заметила. Когда она спустилась за ним в котельную, то застала его со слезами на глазах, которые парень тут же попытался спрятать от нее. Но вместо насмешек с ее стороны, о которых он тогда подумал, она просто присела рядом, крепко обнимая его и гладя по мокрым от высокой температуры в комнате волосам. Она старалась прижаться к нему как можно сильнее, чтобы забрать хотя бы часть его боли.       — Что там в них было? — напряжённо спросила она. — Опять что-то с «Ингрид» связано?..       — Нет, нет… — Максим выдохнул, отводя взгляд. В уголках глаз вновь появились слезы, но в этот раз спрятать их у него получилось. — В этих бумагах было сказано, что Маша — моя настоящая мать…       — Нет… — закрыв рот рукой, покачала головой девушка. Глаза расширились от удивления, а сердце почему-то застучало чаще — Не может быть! Ты же её… — она осеклась. — Извини. Что… что ты теперь будешь делать?       — Я хотел тебя попросить о помощи, — тихо произнес парень, сжимая в своей руке ее. — Поехали со мной к ней. •       — Пошлите! — скомандовал Рома, увидев, что учителя, складывающие багаж, отошли от автобуса и направились в школу. Он также заметил, что Морозов остался на крыльце, повернувшись спиной к автобусу и разговаривая о чем-то с кем-то из родителей. Возле автобуса они оказались быстро. Присев на корточки, Вика с Дашей начали аккуратно раздвигать чемоданы и сумки, освобождая себе больше места. Рома всё это время стоял на «шухере», впервые надеясь, что их заметят. Стараясь не думать о всем том, что узнал сегодня, он начал разглядывать школьный двор, но в конечном итоге парень просто начал смотреть на Лину, которая осталась на том же месте возле колоны. Они смотрели друг на друга, и Роме стало невыносимо стыдно перед ней. Ее взгляд был нежным и добрым, желающим ему только самого лучшего. Он тоже очень хотел смотреть на неё так, но вместо этого в его глазах были лишь сожаление и ненависть к самому себе. Рома грустно улыбнулся, то же самое сделала в ответ Лина. А после улыбка сползла с ее губ, а взгляд стал обеспокоенным. Рома, не понимая, кивнул ей, на что она указала взглядом в сторону.       — Это ещё что такое? — неожиданно громко раздался голос Морозова. Вздрогнув от неожиданности, Рома повернулся к нему. — Что вы тут делаете? — он посмотрел на Дашу, которая застыла на месте, уже будучи наполовину в спасательном автобусе. — А ну выходите-ка, — Даша, а после и Вика медленно вылезли из автобуса, вставая рядом с Ромой. Лица их были злыми. Он так и не решился посмотреть им в глаза.       — Спасибо! — грубо прошипела Даша Роме, а тот лишь облегченно выдохнул.       — Вы собрались домой в багажном отделение? — удивился Петр, а на лице появилась язвительная улыбка. — Думаете, что у школы не хватило денег на достаточное количество автобусов? Ваш автобус будет пятый, а это только второй, — ребята удивлённо переглянулись, а после уставились на Морозова. — Или вы думали, что мы вас не выпустим из школы? А как же набраться сил перед новой четвертью? Полугодием? — он всё продолжал язвительно улыбаться. — Марш в школу, и чтобы до появления вашего пятого автобуса, я вас не видел.

***

Жёлтое обшарпанное здание встретило их довольно гостеприимно. Черные облупленные ворота, через которые обычно заезжали машины с продуктами, были широко распахнуты, словно приглашали всех, кто захочет. Остановившись возле ворот, Макс быстро слез с мотоцикла, скидывая с себя шлем и направляясь к жёлтому зданию. Быстрыми шагами, которые иногда перерастали в бег, он быстро обошел всю территорию психбольницы, оказываясь на заднем дворе, где были расчищены дорожки и скамейки. На одной из них Максим заметил знакомую голубую куртку, а, присмотревшись, увидел ее профиль лица. Сорвавшись с места, парень рванул к ней.       — Маша… — тихо прошептал он, падая перед сидящей на скамейке девушкой на колени, — мама… боже, что они с тобой сделали, — она смотрела на него совершенно пустым взглядом, на лице не было ни одной эмоции, словно в её теле уже нет души.       — Максим, — пустым голосом проговорила она, опуская холодные руки на голову парня, разместившуюся на её коленях, — зачем ты сюда пришел… — она не спрашивала, не удивлялась, а просто говорила. — Тебе нужно уходить…       — Я вытащу тебя от сюда! Вытащу! — уже сквозь подступившие слезы, он смотрел на неё. — Вытащу! — к ним направились двое мужчин в черных куртках с говорящими желтыми нашивками «охрана». — Я обещаю! Ты только держись! — неожиданно в горле сильно запершило. Кашель сам собой вырвался изнутри, прикрыв рукой рот, Максим пытался справиться с ним.       — Вам нельзя здесь находиться! — под руки его схватили два охранника, начиная оттаскивать парня от Маши. Взглянув на свою руку, Макс увидел кровь.       — Я вытащу тебя… Обещаю…