Ненавижу ваш рэп (и собак)

— Не, на самом деле, это тема вообще. Ну, уметь вытягивать и отсеивать. Я вот на Бейонда так много накидывал, что раундов шесть написал точно, — Шумм усмехнулся, выдыхая сигаретный дым. — На ночь их ему прочитал? Они курили на Димином балконе. Октябрь хорошей погодой в этом году не радовал: слякоть, постоянный ветер и осенний, особый, противный холод, от которого Дима растирал коченеющие руки и косился на Антона, как всегда преспокойно чувствующего себя в одной кофте. — На какую на ночь? — Бля, ну, Спасипохи! Понятнее, конечно, не стало. — Чего? — У Хэлла про это было в каком-то раунде на их компилентарке… — Сектор подвис, обрабатывая, что вообще сейчас сказал. — Бля, я всё. — Что – всё? Антон утвердительно кивнул, с лицом, выражающим серьёзность уровнем повыше любого министра. Дима не выдержал и засмеялся, за что незамедлительно получил тычок. — Иди на хуй, братан! — Не обязан, брат. — Ну и ладно. Они даже не смеялись со своих же шуток, только улыбались широко и радостно, как подобает последним дуракам, и Дима тогда осознал такую простую и неоригинальную мысль о том, как хотел бы вечность стоять здесь с ним, с самым пиздатым на свете другом, и улыбаться вот так, и нести всё, что в голову взбредёт. — Ебать, Антоныч, тоже хочу комплиментарку. — Интересно. «Он не понял?» — Диму вообще эта мысль последнее время изрядно волновала. Понимает ли Антон Диму в принципе? Догадывается ли обо всём, о чём Дима молчит? Возможно. Только вот Дима в свою очередь не понимал ничего, а строить догадки боялся. — С тобой, если что. Ну, комплиментарку. Ещё одну, прям полноценную. — Я так и подумал, — Антон отправил окурок вниз с балкона и развернулся к Диме. — Я только за, мужик. Кроме как в рифму я ж не умею в любви признаваться. По судьбе рэпер, хули. Да и... — Блять! Ну пепельница же есть! То-о-оха! Антон лишь смущённо пожал плечами, когда с чего-то вдруг так обеспокоенный Дима стал высматривать внизу многострадальный бычок, уже благополучно отдыхающий на асфальте. — Такой ты тупой, когда набухаешься, Антоныч. — Взаимно, старик. Сектор отправил ему напоследок воздушный поцелуй и ушёл с холодного незастеклённого балкона, на котором почему-то стало теплее.

***

— Я тебя так перелюблю, охуеешь. Полуспящий Антон конкретно не въехал в суть и мотив предъявы и озадаченно так посмотрел на человека, сидящего (или лежащего? или полусидящего?) рядом с ним. — Что-что сделаешь? — Я про комплиментарку. Сектор серьёзно всматривался в столь же серьёзное лицо Димы секунд десять, прежде чем заливисто рассмеяться. — Попрошу без угроз, у меня есть иммунитет чемпиона эр-бэ-эл! Шумм деланно усмехнулся и пихнул Антона в бок, заставив того с недовольным пыхтением опереться о подлокотник дивана. — Кто-то сказал, что мы будем на рэбэле баттлить? — Ах ты лис сто-сорок-бими…э…бипи...пиэмовский, Дим! — Он самый. Посреди столь интеллектуальной беседы, Антон внезапно осознал, что хочет курить. Дима же успел оформить ещё один шот чего-то, что должно было быть подобием «Боярского» (если Антон не ошибается, они наделали эту бурду с непосредственным участием только водки и гранатового сока). — Всё, Димон, у клуба анонимных алкоголиков перекур! — Опять? Там же холодрыга! Антон похуистично махнул рукой и принялся искать по карманам сигареты. — Неа. Меня греет алкашка... и твоя любовь! — Тогда ты точно на этом балконе насмерть замёрзнешь, Тох. Антон ухмыльнулся и как-то спонтанно придвинулся настолько близко, что можно было бы без труда соприкоснуться носами, если бы не ещё сантиметров пять-десять. Как будто хотел что-то сказать или сделать, но завис. Смотрел всё столь же внимательно, в глаза самые смотрел — в душу. Не отвести взгляд и не поцеловать — ужасно трудно... — Неправда! Ты обещал меня перелюбить, чтоб я охуел. — Я держу обещания, Тох. Взгляд Дима не отвёл, но со второй задачей не справился. Поцеловал Тоху так, как хотел давно — нежно, легонько, со всеми осторожными чувствами к нему. Поцеловал — не засосал. Чтобы он понял всё. Он же понял? То, что должен был понять? Что-то ведь должен был… Но Антон молчал — ни слова, ни звука. Театральная, ёбтить, пауза. Дима неловко отодвинулся, как будто ничего и не делал, и, засунув руки в карманы, отвёл взгляд, чтобы не видеть Антона и эмоции его, какие бы они ни были. В момент осознания содеянного всё разом накатило и отрезвило: стук сердца зазвучал в ушах, а тело — чуть-чуть и начало бы дрожать. — Димон, сосаться не будем. Борода твоя мешает. Шумм неконтролируемо громко сглотнул и выдал что-то, несогласованное с мозгом: — Нет, твоя. Антон улыбнулся и очень крепко обнял Диму. Антон понял. Он наконец-то всё понял.