deja vu: дежавю

      Декабрь в этом году тёплый по сравнению с громоздкими зимами в Таньши. Снег едва покрыл плотным слоем землю и дороги, пряча под собой черные листья и осеннее болото. Ночи морозные, окна покрываются инеем, отметка градусника падает ниже нуля, но днями пока что не так холодно, поэтому можно позволить себе не затягивать шарф слишком туго и не надевать перчатки на слегка покрасневшие руки. Сунь Ци возвращается из школы лесными тропинками, обходом — так быстрее и путь короче. Если идти главной улицей от центра города, то придется обойти пол берега и дорога займет минут сорок, не меньше, а лесом в разы быстрее, хоть пути ещё едва ли стоптаны, чтобы не проваливаться обувью под мокрый снег. Неподалеку отсюда есть старенький мост, но он находится дальше самого дома, и, если перейти его, дорога в обратную сторону по той части берега займёт ещё минимум минут двадцать. Сунь Ци бросает взгляд на речку в левой стороне от тропы. Всё течение покрыто гладью и белым инеем, создавая эффект безопасности и твёрдости. Родители и брат всегда говорят, что опасно переходить реку даже зимой, даже по твёрдому и плотному льду, и будь сейчас рядом Ибо, от него бы точно прилетел нагоняй. Но домой, в тёплую кровать, хочется сильно и чем быстрее, тем лучше. Сунь Ци спускается к берегу и ступает чёрным ботинком на лёд — твердо. Она отталкивается от склона и идёт дальше, осторожно пересекая четверть реки, когда внезапно слышит треск под ногами — ближе к середине лёд все тоньше и тоньше. В голове прямой строкой проносится паника, глаза распахиваются, и она замирает. Течение под ней слишком быстрое и глубокое, если она сорвётся — её унесёт. Но неподалеку слышится хруст снега. Сунь Ци резко оборачивается в поиске помощи, и почва под ней не выдерживает и трещит. Ноги тут же оказываются в ледяной воде, морозя кости, руки хватаются за лёд, а слезы от страха выступают самовольно. Она смотрит перед собой сквозь пелену на глазах — на берегу человек в черном пальто, кажется, она кричит ему что-то бессвязное, и он тут же бросается в сторону, хватая из кустов длинную ветку, та выглядит сухой и хрупкой, но тем не менее это единственное, что сейчас есть под руками. Мужчина бегом спускается к берегу и протягивает ветку к едва держащейся девушке. — Хватайся сильнее! — его голос звучит звонко и бьёт по ушам, заставляя девушку ухватиться за дерево со всей силой. Он тянет за другой конец, пыхтит и рывком вытягивает Сунь Ци из воды. Теперь она лежит на животе на льду, всё ещё держась за ветку. Мужчина продолжает тянуть, пока девушка не оказывается на берегу рядом с ним: вся мокрая, промерзшая и дрожащая. Он громко и с облегчением выдыхает, глядя на Сунь Ци как на нашкодившего котёнка, и говорит: — Родители не учили, что ходить по льду опасно? Ты могла умереть. Сунь Ци смущается и отворачивается. Кости ломит от холода, зубы стучат друг о друга звонко и больно, она не находится с ответом и пытается подняться, но ног она не чувствует и едва не валится обратно на землю. Мужчина тут же подхватывает её под локоть, удерживая от падения. — Меня зовут Сяо Чжань, — мягким голосом представляется спаситель. — Я провожу тебя домой, а то ещё замёрзнешь по пути. Где ты живёшь? — Я Сунь Ци. З-за рекой, мы можем перейти через мост, он тут недалеко, — она хватается за чужие плечи, пытаясь удержать равновесие, и ступает вперёд уже сама. Девушка бросает короткий взгляд на мужчину, он кажется добрым и упорно пытается помочь, поддерживая за плечи, поэтому в голове не возникает даже мысли о том, можно ли ему доверять. — Спасибо вам большое, если бы не вы... — Теперь ты обязана мне жизнью, — мягко смеётся Сяо Чжань, и Сунь Ци впервые смотрит на его лицо внимательнее — невероятно красивый. Она раньше не видела его в этой части города, почти на сельской местности. «Для прогулки здесь совсем небезопасно и не так уж красиво, густой черный лес и сухие деревья последнее, что может привлечь», — думает девушка, но мысли прерываются, как только она опускает взгляд на свои мокрые ноги. Холодно ужасно, обувь хлюпает, горло першит, а морозный ветер совсем не помогает, лишь заставляя содрогаться. Кости ломит — как бы не было воспаления. Сунь Ци думает о горячей ванной и уже слышит фантомную ругань брата. Ибо точно накажет её на год вперёд и запретит приближаться к реке на расстояние в сто метров. Она только что чуть не утонула — осознание ужасает. Думать о том, что было бы, если бы она оказалась здесь одна, совсем не хочется — страшно. Мужчина рядом идёт тихо и изредка поглядывает на девушку, проверяя, может ли та нормально передвигаться и не замерзает ли промокшая одежда. Благо тропинка оказалась протоптанной и снег не набивается в ботинки, хотя в них уже лёд, и становится совсем без разницы. Сяо Чжань снова хватает за локоть, когда Сунь Ци скользит по мокрому снегу и едва не валится спиной назад. Он мягко посмеивается и поправляет чужой шарф, натягивая его повыше на лицо, и девушка фыркает от пуха, лезущего в рот. — Сильно холодно? — спрашивает он, когда они переходят через мост на другую сторону реки. Сунь Ци отвечает стуком зубов, и мужчина торопит её: — Идём быстрее, ты можешь заработать воспаление или отморозишь себе ноги, и их придётся отрезать. — Эй! — возмущается девушка и смешно фыркает, но шаг ускоряет. — Я не маленький ребенок, меня таким не запугать. — Раз ты взрослая, то почему полезла в едва замерзшую реку? Взрослые так не делают, — Сяо Чжань смотрит снисходительно, но мягко и совсем не укоризненно. — Где ты живёшь? Сколько ещё идти? Они оказываются на другом берегу, и Сунь Ци показывает вперёд. Здесь гораздо больше леса, деревья очерчивают местность плотными линиями. В ста метрах перед ними виднеется дом. Это единственное здание на этой стороне реки и в ближайших пятистах метрах. Крыша краснеет черепицей, из дымохода валит густой дым, обещая тепло и уют. Они подходят к воротам, и Сунь Ци благодарит богов за то, что родители не дома, иначе без скандала бы не обошлось. Отец слишком заботится о безопасности детей, поэтому подобная выходка подверглась бы наказанию резонно строго. Они подходят ко входу, и Сунь Ци уже представляет, как сначала отхватит нагоняй, а потом будет уговаривать брата не рассказывать ничего родителям. Двери перед ними резко растворяются и появляется Ибо, в черной толстовке и стареньких спортивках, волосы растрёпаны — снова спал до полудня. Он оглядывает сестру с ног до головы, пытаясь понять, что произошло, и, когда наконец осознает, его лицо резко меняется со спокойного сначала на взволнованное, а потом на злое. — Какого черта, Сунь Ци? Как ты умудрилась?.. — начинает Ибо было ругать сестру прямо на пороге, но, когда Сяо Чжань выходит из-за её спины, он осекается и смотрит на него очевидно недружелюбным от злости взглядом. — Быстро в ванную. Сунь Ци спохватывается и быстрым шагом заходит в дом, оставляя на полу мокрые следы и мелкие комья снега, прячется в комнатах, стаскивая с себя мокрую и подмерзшую одежду. — Что случилось? — обращается он уже к незнакомцу. — Ваша сестра, видимо, пыталась сократить путь домой и решила перейти через реку, в итоге провалилась под лёд. Ей нужно отогреться в горячей ванне и выпить травяного чаю. Думаю, воспаления не будет, она не так долго была в воде, но одежда мокрая и холодная, так что перестраховаться стоит, — спокойно говорит Сяо Чжань и подходит ближе к Ибо, протягивая руку: — Сяо Чжань. Ибо не видел Сяо Чжаня раньше, но он в ту же секунду уверен, что тот выходец из той самой семьи Сяо, живущей на окраине города в огромном особняке. Весь город наслышан. Их обвиняют в какой-то незаконной деятельности и во многих других грехах. Список слухов и обвинений обширный, поэтому люди относятся к ним максимально настороженно. Говорят, Сяо Ифэнь, отец семейства, переехал сюда, чтобы не быть на виду у правоохранительных органов. Они ни с кем близко не общаются, хоть и живут тут больше трёх лет, и редко появляются в городе. Ибо слухам не верит и едва ли верил когда-то, но те кажутся довольно убедительными, поэтому восприятие этих людей само по себе выстраивается на них. Также улицы говорят о том, что у Сяо Ифэня есть сын, человек с головой на плечах, который несколько раз пытался сбежать от отца и жить собственной жизнью, но у него ничего не вышло. Другие же говорят, что тот избалованный мальчишка и копия своего отца. Ибо не привык полагаться на чужие слова и предрассудки, поэтому о человеке без собственного взгляда судить бы не стал. Но вот Сяо Чжань перед ним, и никаких эмоций, кроме настороженности, он не вызывает. Дорогое чёрное пальто, кожаные перчатки ему в тон и замшевые ботинки — такие здесь могут себе позволить немногие. Он смотрит чересчур доброжелательным взглядом, будто фальшивым, и заставляет едва заметно нахмуриться. Ибо нехотя пожимает протянутую руку и представляется в ответ, бросая ещё один короткий взгляд на чужое лицо. — Спасибо, что помогли моей сестре, — старается быть вежливым Ибо, но голос звучит совсем неискренне и натянуто, на что Сяо Чжань мягко улыбается, растягивая красные потрескавшиеся от холода губы. Зрелище, честно говоря, красивое. Ибо пытается понять, подлинная ли улыбка, и действительно, выглядит тот вполне спокойным и ничуть не обиженным таким пренебрежительным тоном. Привык, наверное. Спустя несколько секунд тишины и лёгкой неловкости из глубины комнаты выбегает Сунь Ци в уже сухой одежде и в халате поверх. Она не смотрит на брата, лишь выходит на шаг вперёд и говорит: — Господин Сяо, вы же не уходите? Пожалуйста, останьтесь на чай, вам тоже нужно согреться. Вы буквально спасли мне жизнь, я не знаю, как вас отблагодарить, могу лишь предложить тёплый чай и… — тараторит взволновано девушка, натягивая рукава белого халата на красные дрожащие пальцы. — Спасибо большое за предложение, но я не хочу вас смущать и.. — голос Сяо Чжаня звучит бесстрастно, а на лице снисходительная улыбка, благодаря которой он выглядит как самый благородный человек в этом мире. Ибо едва не усмехается. Он мнется на пороге, желая продолжить свою речь, но Сунь Ци снова перебивает. — Вы ни капли нас не смущаете! — по-детски восторженно заявляет она. — Ну же, не стойте на пороге, проходите. Девушка смотрит на Ибо снизу вверх жалобными глазами, и тот выдыхает, отходя в сторону и не пряча свою явную неприязнь. Он приглашает гостя в дом — всё же он помог его сестре, кто знает, что бы случилось, если бы не он. Искорка благодарности пролетает под веками, и он выдавливает из себя подобие улыбки. Сунь Ци проводит гостя на кухню, делает всем горячий чай и кладет на стол почти все угощения, которые есть в доме и которые удалось найти. Они проводят за столом около часа: Сунь Ци и Сяо Чжань все это время поддерживают между собой беседу, плоскую и нудную. Сестра кажется Ибо слишком заинтересованной в новом знакомом, и он время от времени кидает на неё предупреждающие взгляды, особенно после того, как Сяо Чжань говорит, что ему двадцать девять лет. Он выглядит слишком молодо для своего возраста — с первого взгляда Ибо дал бы ему максимум двадцать четыре. Сам Ибо за целый час едва проронил хоть слово, задавая вопрос лишь о том, что и как случилось. Будь его воля, давно бы выпроводил Сяо Чжаня за дверь. Он не любит гостей и посторонних в доме, но что предложить в благодарность за помощь сестре — не знает, поэтому ради неё и приличия терпит, изредка бросая взгляды то на мужчину, то на девушку. Кажется, Сяо Чжань рассказывает какую-то школьную историю, но Ибо слушает лишь краем уха и совсем не вникает в контекст, желая поскорее закончить с этим. В стороне щёлкает чайник, и пар оседает на стеклянные тумбочки сверху. Ибо поднимается с тяжёлым выдохом и заваривает третью кружку черного чая. Взгляд цепляется за сухие зелёные листья в небольшой прозрачной банке — Сяо Чжань пьёт его без сахара. Ибо совсем случайно запоминает этот факт. Они встают из-за стола ещё спустя пятнадцать минут. Сестра не прекращает болтать и задавать вопросы и чересчур мило улыбается Сяо Чжаню, а тот в свою очередь не менее сладко. И это выглядит слишком безобразно и неподобающе, чтобы насторожить Ибо и лишь подкрепить неприязнь. Они вместе провожают мужчину в коридор, тот накидывает пальто на плечи и снова обращается к Сунь Ци: — Пообещай, что больше не будешь ходить через реку, это опасно, — а после поворачивается к Ибо. — Следи за сестрёнкой получше, она безобразница. Сяо Чжань натягивает перчатки до запястья и выходит из дома, переступая порог. — До свидания, господин Сяо, — хихикает девушка и осторожно поглядывает на брата. — До свидания, Цици, до свидания, Лао Ван. Ибо вымученно улыбается и прощается в ответ. «Лао Ван», — передразнивает он чужой голос в голове и захлопывает дверь. Сунь Ци, довольная, крутится под руками и вся будто светится. — Он такой милый, правда? — Ему почти тридцать, он в два раза старше тебя, — строго говорит он сестре. Чувство неприязни появилось лишь при первом взгляде на Сяо Чжаня, а спустя час присутствия в доме и вовсе отторжение. — Он мне не нравится. — Тебе никто не нравится, — закатывает глаза девушка и толкает его в плечо. — Он спас меня, я чуть не утонула, прояви немного уважения к человеку, который спас твою любимую сестрёнку. — Сунь Ци вешается ему на шею и смеётся, когда Ибо подхватывает её и обнимает с тяжёлым выдохом. — Ещё раз полезешь к реке, я не выпущу тебя из дома весь последующий год, иначе ты себя точно где-то убьёшь. Ты хоть представляешь, что будет, если родители узнают? — Ну братик, пожалуйста, ты же им не скажешь? Я тогда точно умру, папа меня убьет, — канючит она как ребенок и строит оленьи глазки, отцепляясь. Её губы все ещё синеватые, а руки холодные и покрасневшие. Ибо отправляет её в ванную, наказывая отогреться, а потом снова поит горячим чаем с медом и даёт противовоспалительное. На кухне всё ещё пахнет чужим терпким парфюмом — хочется открыть окно и выветрить этот запах, но тогда они оба заболеют. Ибо раздражённо шмыгает носом. Сяо Чжань ему не нравится, и духи у него мерзкие.