×××
Сунь Ци снова приводит Сяо Чжаня через пару дней. Ибо не представляет, где они пересекаются и как находят друг друга. И кто кого находит для начала. Ибо не знает, является ли это инициативой Сяо Чжаня или все полностью на Сунь Ци. На вопрос сестра пожимает плечами и говорит, что случайно встретила господина Сяо в городе недалеко от школы. Ибо в случайности не верит. Не в такие. Не когда взрослый мужчина в который раз оказывается рядом со школой, хотя живёт на другом конце города, а потом оказывается в их доме. Происходящее начинает досаждать и выводить из терпения. Он знает, что не может ограничить сестру от таких «случайных» встреч, для этого придется запереть её дома. И от этого легче не становится. Недовольство подогревается огоньком, когда Ибо видит, как Сяо Чжань берёт куртку Сунь Ци из её рук и осмотрительно цепляет на вешалку. Но ничего не делает (потому что а что, собственно, он может сделать?), давая себе время понаблюдать. Они перемещаются на кухню и в две руки готовят чай, Ибо следит за ними слишком внимательным и неодобрительным взглядом, натягивая напряжение нитками по воздуху. Эдакий шпион домашнего обучения, зыркает из-за угла и исподлобья суровым взглядом. Конспирация на высшем уровне. Сяо Чжань заваривает себе чай, аккуратно и медленно, не стукнув посудой ни об одну поверхность, сосредоточенно, будто сапёр. Моет ложку и сахарницу откладывает в дальний угол, где ей и место, а после садится за стол. Ибо окидывает мужчину взглядом: в красном свитере и узких чёрных джинсах он выглядит неприлично хорошо. Мягкие черты лица плавно меняются с эмоциями, под глазами синеватые круги, а губы двигаются в такт произносимым словам. От него веет умиротворением и теплом — и раздражение Ибо, к его же удивлению, растворяется вместе с паром остывшего чая. Они остаются на кухне. Спустя полчаса нудных и ленивых диалогов Сяо Чжань предлагает включить музыку, на что Сунь Ци охотно соглашается и приносит колонки. Девушка снова крутится вокруг гостя, всячески пытаясь угодить, кормит печеньем и подливает в чай сироп, после чего мужчина к нему уже не прикасается. Не любит или старается не пить сладкие напитки — Ибо подмечает совершенно случайно. Сестра светлячком мерехтит под руками и смеётся над каждой глупой шуткой. Ибо даже под спокойную расслабляющую музыку трудно на это смотреть, и он едва покачивает головой из стороны в сторону. Она откровенно пытается флиртовать, и получается даже неплохо, но Сяо Чжань не замечает, либо делает вид, что не замечает. И все попытки коснуться его руки он игнорирует, а на комплименты отшучивается. Он будто невидимым мелом чертит между ними линию, границы, за которые переходить не стоит, но Сунь Ци не поняла бы этого, даже если бы ей показали пальцем. Зато видит Ибо, и его такой расклад устраивает. Они проводят на кухне ещё часа два за настольными играми. «Ответь за пять секунд», кажется? Ибо вначале слабо понимает правила, но соглашается. За это время лёгкое напряжение в воздухе улетучивается и сходит на нет под песни Стефани Сан. Ибо всматривается в лицо гостя и на этот раз не видит в нём ничего, что могло бы насторожить его снова. Сяо Чжань даёт Сунь Ци очередной совет насчёт учебы, и Ибо полностью расслабляется. Он не наблюдает в его отношении никакого интереса к младшей сестре, всего лишь радушие и снисходительность. Мысли одна за другой покидают голову, расплетая сумбурный клубок и возвращая к происходящему. Ибо цепляется за обрывок разговора, кажется, выпал вопрос о цветах, когда Сяо Чжань обращается к нему: — А какой запах нравится тебе, Бо-ди? «Бо-ди» из чужих уст звучит так ласково и мелодично, что Ибо на секунду улыбается в лёгком изумлении и без раздумий отвечает: — Жасмин. Идиллия и умиротворенность теплом окатывают по позвоночнику, и Ибо откидывается на спинку стула с приятным осознанием, что Сяо Чжань воспринимает Сунь Ци так же, как и он, — как младшую сестру. Тот скорее бросает заинтересованные взгляды на Ибо, всё пытаясь заговорить и привлечь внимание, несмотря на односложные и сдержанные ответы, но даже на них он реагирует благосклонной улыбкой. Сяо Чжаню, кажется, комфортно в их компании, он шутит, громко смеётся и выглядит расслабленным и довольным. От него веет добротой и домашним теплом, и принять его в свой дом не было бы так трудно, если бы Ибо не знал, кто он на самом деле, точнее, кто его отец. Ван Ибо думает о том, что вряд ли у Сяо Чжаня есть здесь друзья. Но даже несмотря на изменившееся впечатление, Ибо бы не хотел становиться тем самым другом. Не зря же улицы все время гудят слухами и догадками. Возможно, немного предрассудков не помешают. Они играют допоздна. Сяо Чжань собирается уходить, когда за окном смеркается и снег прекращает валить густой стеной, заметая собой абсолютно всё и всех. — По выходным мама готовит яблочный пирог, вы придёте? — Цици крутится вокруг мужчины, подавая пальто и явно не желая прощаться. — Вы же придёте? — Если ваши родители не против, то с радостью. — Конечно же нет! Приходите во сколько вам удобно, но позвоните мне заранее, чтобы я была готова. Девушка вручает Сяо Чжаню шоколадное печенье, на которое потратила весь вчерашний вечер и запас своих стараний на месяц вперёд. В благодарность она получает тёплую улыбку и отцовское потрепывание по волосам и довольная убегает к себе в комнату. Ибо наблюдает эту картину и поджимает губы. Они прощаются коротко, пожимая руки. Сяо Чжань подходит беззастенчиво близко и слабо хлопает по плечу, заглядывая прямо в глаза. Горький аромат тут же щипает нос, и Ибо морщится, шмыгая. Мужчина глядит на него несколько лишних мгновений, и его взгляд меняется с довольного на нечитаемый, он отходит на пару шагов в сторону к выходу и прощается. — Увидимся, Бо-ди. — Ждём тебя в воскресенье, Чжань-гэ, — внезапно и для себя, и для старшего тихо выпаливает Ибо. Сяо Чжань улыбается ему особенно ярко и искренне. Ибо такой улыбки не видел никогда. Слишком красиво, слишком привлекательно. Они продолжают смотреть друг другу в глаза ещё пару мгновений, а после Сяо Чжань уходит, разрывая их зародившееся нечто. Ибо вглядывается в темноту и закрывает дверь слишком медленно.×××
В воскресенье Сяо Чжань появляется на их пороге в три часа дня. На улице метёт лапатый снег и со свистом гудит ветер, отметка на градуснике скачет ниже минус десяти, и мороз красиво отпечатывается красными пятнами на щеках Сяо Чжаня. Поверх его чёрной шапки лежит шапочка снега, которую тот стряхивает на пол, смешно мотая головой по сторонам. Ибо приглашает гостя в дом и быстро закрывает дверь, не желая выпускать тепло на улицу. — Замёрз? — тихо спрашивает он и украдкой поглядывает на взъерошенного Сяо Чжаня и его красные щеки. Тот в ответ стучит зубами и снимает обувь, аккуратно отодвигая её в сторону. Скрыть улыбку не получается. — Чжань-гэ похож на суслика. — Лао Ван, будь добрее, — он улыбается в ответ и брызгает в лицо капельками растаявшего на кончиках пальцев снега. Ибо уворачивается, и на этот раз он действительно рад видеть Сяо Чжаня на пороге своего дома. Он участливо берёт из чужих рук пальто и замирает. Аромат жасмина тает в воздухе и на руках, оседая сладким паром на пол. Запах кружит под носом и падает на губы, едва растягивая их в улыбке. Ибо аккуратно вешает чужое пальто на вешалку и ловит на себе заинтересованный взгляд карих глаз. — Так лучше? — тихо спрашивает тот, позволяя себе подойти совсем неприлично близко. — Тебе нравится? Найтись с ответом совсем не получается. Ибо удивлённо моргает, алея ушами от спонтанной близости. Сяо Чжань сменил духи только потому, что они ему не понравились? И специально нашел с запахом жасмина, потому что он сказал, что ему нравится именно этот запах? Ибо совсем не знает, как реагировать на подобный знак внимания и что отвечать, поэтому лишь коротко кивает. Но что-то тёплое оживает бабочкой в груди и расползается под кожей, заставляя приоткрыть губы в лёгкой улыбке. Сунь Ци появляется в коридоре совсем внезапно, шлепая босыми ногами по паркету. И Ибо правда благодарен ей за спасение, потому что атмосфера и прямой взгляд Сяо Чжаня сбоку задавили бы прямо здесь, прибивая зародившимися чувствами к полу. — Господин Сяо! Я вас ждала, проходите быстрее, мама сделала нам пирог. Она, правда, уехала с папой в гости к тёте, поэтому у вас не выйдет познакомиться, но... — потоком слов сестра уносит Сяо Чжаня с собой. Ибо несколько мгновений продолжает стоять на месте, вдыхает пьянящий запах глубоко в лёгкие и на ватных ногах направляется вслед за ними на кухню, где Сяо Чжань оказывается один, потому что Цици уже успела испачкать белую кофту яблочным вареньем и сбежала переодеться. Сяо Чжань стоит, оперевшись бедром на стол, и без стеснений смотрит так пристально и любопытно, что Ибо не знает, куда деться и куда прятаться. Он молча проходит в комнату и садится на стул напротив, пытаясь переварить развивающееся действо. Не то чтобы Ибо раньше не сталкивался с вниманием в свою сторону, он всегда пользовался популярностью и в школе, и в колледже, и вне учебных заведений. У него есть глаза и зеркало, он адекватно воспринимает себя и знает, что для многих по меркам привлекательности находится на довольно высоком уровне. Ибо уверен в себе и никогда не скрывал это. Ему не раз признавались в симпатии, влюбленности и даже любви, поэтому такие знаки внимания не должны казаться чем-то удивительным. Но со стороны Сяо Чжаня это воспринимается и чувствуется совсем по-другому, намного острее и приятнее. — Пирог выглядит потрясающе! Я так люблю выпечку, душу готов продать, лишь бы есть её каждый день и не толстеть, — восторженно смотрит на еду Сяо Чжань и склоняется над столом. — Ваша мама волшебница, жаль, что не вышло познакомиться. — Уверен, возможность ещё подвернётся, ты бы ей понравился, Чжань-гэ, — вырываясь из вихря мыслей, едва улыбается Ибо и поднимается из-за стола. Стучит дверками на полках и возвращается с посудой в руках, расставляя тарелки и кружки и искоса поглядывая на собеседника. — А вот отцу нет. Сяо Чжань отрывается от еды и глядит в ответ понимающе, но всё же немного расстроенно, он обходит стол и становится рядом. Сам берет чайник и разливает чай по мраморной посуде, задевая локтем предплечье и запуская волну мурашек поперёк плеча. Ибо медленно вдыхает накалившийся от пара горячей воды воздух. — Это из-за моего отца, да? — Да. Отец строгий, тем более если дело касается окружения его детей, то есть нас, он редко одобряет наших знакомых. Даже школьных подруг Цици, — усмехается Ибо и опирается руками на столешницу. — Я редко с кем-то общаюсь, домой вообще никого не привожу, а вот Сунь Ци часто подвергается его нравоучениям. — Я его понимаю и не осуждаю, — Сяо Чжань наклоняет голову набок и скрещивает руки на груди. Он молчит несколько мгновений, обдумывая свои слова и продолжает: — Мой отец ужасный человек. Те слухи, что ходят о нём в городе, правдивы, в какой-то мере даже безобидны. Я сам осуждаю его по нескольку раз на день. — Лицо Сяо Чжаня тускнеет, тёплые черты заостряются, отображая на себе разочарование и подавленность. — Знаешь... Порой я жалею, что я его сын. Я знаю, он меня воспитал, он заботился обо мне после смерти матери, всё в этом духе, но то, что он делает... Я уважаю его как своего отца, но как человека — ни капли. Он делает ужасные вещи всю свою жизнь, все наши служанки переплетены десятки раз и... Сунь Ци снова прерывает на полуслове, врываясь в пространство, у неё в руках коробка конфет, которую она кладет на стол, а после вопросительно смотрит на обоих. Они не двигаются с места и стоят в той же позе, Сяо Чжань первым отрывает взгляд от пола и натянуто улыбается девушке. — Давайте пить чай? — довольно протягивает Цици, раскрывая коробку конфет и тщетно пытаясь открыть банку с вареньем, после с милой улыбкой передавая её в руки мужчине. Ибо смотрит сначала на сестру, потом на Сяо Чжаня. Переплёт — штука неоднозначная: с одной стороны, полезная и пригодная, а с другой – самый настоящий рассадник проблем. Ибо знает, о чем говорил Сяо Чжань, молва об этом уже давно летает по городу. И тот факт, что переплётчики ездят к дому Сяо, как к себе домой, подтверждает их, хоть и голословно. Махинации Сяо Ифэня огромной тайной не были, поэтому такие предположения имели место быть. Ему же нужно как-то скрывать и прятать свои злодеяния и погрешности. А как ещё, если не стирать людям память. Ибо тихо кашляет, прочищает горло и бросает взгляд на Сяо Чжаня. Тот пытается скрыть проступившие на лице эмоции, но угнетённость никуда не уходит, повисая серой тучей над головой. В этот миг он кажется таким уязвимым и уставшим, что понимание и осознание напополам с сожалением теплом разливаются по пояснице и лопаткам. Всё дурное и мутное, что он знает об их семье — это Сяо Ифэнь, не Сяо Чжань. Ибо даже немного стыдно, что он позволил себе судить человека по предрассудкам и чужим словам. Он едва касается чужого плеча в знак поддержки, и ему в ответ улыбаются так ласково, что уши вмиг краснеют, а коленки почти подгибаются из-за дрожи. Ибо пытается оторвать взгляд от чужой улыбки, но лишь зависает на лице перед собой и очень хочет извиниться за свои нахальство и невежество в их предыдущие встречи. Оторваться выходит, лишь когда Цици окликает его и пихает в руки тарелку с пирогом. Они садятся вместе за стол, и Сунь Ци начинает свои расспросы, влюбленно глядя на мужское лицо. Сяо Чжань отвечает ей сдержанно и незаинтересованно, но всё ещё пытаясь не терять нить разговора. Его глаза мечутся от выпечки к Ибо, а руки немного подрагивают: то ли от холода, то ли от внезапного сближения. Сунь Ци смеётся, рассказывая о том, как её одноклассники устроили в холле школы бой снежками, и они одновременно смотрят на неё, а потом в глаза друг другу и резко отворачиваются, смущаясь. Цици, кажется, совсем не замечает происходящего и не улавливает изменившуюся атмосферу. Ибо смотрит, как блестят её глаза и как она улыбается, а над головой у неё чуть ли не летают бабочки от счастья. Становится стыдно. Ибо уверен, что они оба разобьют ей сердце.