deja vu: дежавю

Лотан сказал, что ревность, как и болезнь, обостряется к вечеру — Ван Ибо мысль поддерживает, потому что, когда видит, как Мэн Цзыи обнимает Сяо Чжаня, в диафрагме что-то сжимается. У Мэн Цзыи руки тонкие и бледные, на губах ухмылка, а взгляд задорный — они видятся вживую впервые, и Ибо уже готов согласиться, что по фейстайму она казалась приятнее. Сяо Чжань улыбается ей и, кажется, придерживает под локоть. Жест совсем невинный и без подтекста, в нём, кроме вежливости, лишь радость от встречи с другом, но чертики внутри отказываются принимать даже это и подливают уксуса в жилы. Ибо коротко здоровается с девушкой и показательно кладёт руку на талию Сяо Чжаня в попытке унять свою горячность и молча показать своё право на него. Не то чтобы Ибо считал Сяо Чжаня своей собственностью, но в подобных ситуациях иначе не получалось — хотелось, чтобы каждый, кто когда-либо бросил хоть один взгляд на него, знал, что он принадлежит ему, Ван Ибо. Это действие встречается с насмешливым взглядом Мэн Цзыи, и на секунду даже становится стыдно. Ибо всегда знал, что он ревнивый, будь то по отношению к драгоценным скейтам и Лего или, более того, к близким людям. Но никогда не думал, что может ревновать до той степени, чтобы хотеть человека себе полностью, от и до, до последней нитки и догола. А с Сяо Чжанем всё было именно так с самого начала. Порой приходилось осекать себя особо резко и прятаться где-нибудь в гараже с мотоциклом, потому что понимание било по сознанию колокольчиком, что такая всеобъятная ревность — ненормально. Она отравляет их отношения, и Ибо, честно, пытается с ней бороться, но вязкое чувство разливается в груди каждый раз, как рядом с Сяо Чжанем появляется кто-то, кто не он сам. И не то чтобы Ибо не доверяет Сяо Чжаню или боится чужого превосходства над собой, просто каждый раз, как в голове проскакивает мысль, что он снова может потерять его, аритмия разгоняет мышцы с левой стороны не хуже дефибриллятора. Страх смешивается со злостью и превращается в вязкую ревность. Ибо чувствует, как его тянут за руку и вытряхивает из головы лишние мысли. Они в небольшом японском ресторанчике на углу улицы, здесь потрясающе вкусная соба — особая лапша из гречневой муки — и Ибо пытается игнорировать тот факт, что заведение порекомендовала именно Цзыи. Прохладный воздух в помещении контрастирует с жарой за стенами и приятно ложится на кожу. Вокруг жёлтым светом горят бомбори и абажуры, обшитые рисовой бумагой, людей совсем мало, заняты лишь три столика — они отделены от них бежевыми сёдзи. Ибо вслушивается в чужой разговор слишком внимательно и испытующе, и, когда Сяо Чжань говорит девушке, что скучал по ней, он кусает губу и поднимает глаза на Мэн Цзыи. Насмешливый взгляд только подкидывает сухих веток в огонёк — Ибо уверен, у него горят уши. Он знает и понимает, что это лишь дружба, за ней вряд ли стоит что-то, о чем ему действительно стоило бы волноваться, но, когда вспоминает, что эти двое ходили на свидание, ревность плещется о берега и реагировать иначе не получается. Девушка смотрит в упор и снисходительно, у неё во взгляде смешинки, блеск и, кажется, желание подразнить и спровоцировать. Она тонкими пальцами заправляет черную прядь волос за ухо, а потом обворожительно улыбается Сяо Чжаню в ответ. Ибо тихо фыркает и, кажется, ковыряет палочками по фарфоровой тарелке слишком яро. Горячая ладонь ложится на колено и скользит теплом по коже, позволяя выдохнуть. Ему подливают в кружку горький сенча, а на тарелку накладывают лапшу. Сяо Чжань смотрит на него пару мгновений и мягко улыбается — он видит его насквозь и каждый раз улавливает в воздухе запах ревности — в такие моменты он становится максимально ласковым, будто пытается сгладить свою вину. Ибо знает, что он не виноват абсолютно ни в чем, и говорит себе потерпеть. Всё же он научился не ревновать Сяо Чжаня к Орешек, значит, и к друзьям научится тоже. Не то чтобы сравнение равносильно, но... Пар горячего чая растягивается над столом, через него летают короткие фразы, и диалог почти умолкает: они едят в тишине, совсем слегка напряженной и натянутой, наверное, только для Ибо, но ему не привыкать. Общение с новыми людьми ему всегда давалось трудно, он не мог с полуоборота влиться в разговор, и требовалось время, чтобы притереться и привыкнуть. И не то чтобы Ибо это мешало жить, он никогда не был компанейским, от экстраверта в нём только «экстра», но иногда было действительно сложно. Ибо поднимает глаза и снова встречается со взглядом Мэн Цзыи напротив, та поглядывает на него насмешливо, цепляет палочками кусок мяса и тянется рукой к миске Сяо Чжаня. А потом улыбается. Ибо пытается это игнорировать, но Сяо Чжань улыбается ей в ответ и это становится немного невыносимым. Он будто добровольно жуёт стекло и запивает этановой кислотой — корежит настолько. — Ты ревнуешь так громко, что мне, честно говоря, даже смешно, — задорно говорит девушка и смотрит прямо в глаза, а потом тяжело выдыхает и смягчает взгляд. — Мне не нужен твой парень, Ван Ибо, выдыхай. Я водила его за ручку подглядывать за тобой ночью и несколько раз пыталась уговорить его пойти к тебе ещё до того, как он тебя вспомнил, это во-первых. А во-вторых, парни совсем не мой формат, так что твоя ревность совершенно безосновательна и неуместна. Ибо, кажется, застывает на долгую минуту, потому что Сяо Чжань касается щеки и спрашивает, в порядке ли он. Ибо кивает — в порядке. Слова насмешливые и беспардонные, но они освежают сознание и становится легче. Тиски в груди ослабляют хватку, и чай больше не кажется таким горьким. Ибо усмехается и думает о том, как и почему Чжань-гэ его терпит и что ему определенно нужно проработать вопрос ревности ещё раз. /// На улице едва смеркается, небо темнеет, и закат оранжевый и яркий — Сяо Чжань фотографирует его несколько раз. Дневная жара сменяется лёгкой прохладой, но бетонные стены многоэтажек и асфальт всё ещё греют в себе тепло — хочется снять обувь и пройтись босиком. Ибо чувствует чужую ладонь в своей, пальцы переплетаются, он подносит их ко рту и мягко целует. Улыбка растекается на губах самовольно и тут же отзеркаливается на лице Сяо Чжаня. Ибо притягивает его ближе. — Ты действительно приходил подглядывать за мной? — Я не подглядывал, Ван Ибо, я целенаправленно смотрел, — Сяо Чжань усмехается довольно и целует в висок. От него пахнет жасмином и лимоном — хочется зарыться лицом в шею и дышать им всё оставшееся время на таймере жизни. — Вау, сталкер Чжань-гэ — это что-то новое, мне нравится. Сяо Чжань закатывает глаза и толкает в плечо, Ибо лишь тихо смеётся, притягивает его ближе и всё-таки утыкается в шею, коротко целуя тёплую кожу. Они стоят посреди улицы, небо уже затянулось синевой и фонари загорелись жёлтым. Машины трут шинами асфальт и пестрят фарами, людей мало, они, кажется, мельтешат по сторонам и смотрят неодобрительно — кому до них есть дело. — Хочешь тоже кое в чем признаюсь? — Ибо поднимает глаза и улыбается совсем по-дурацки, когда чужие пальцы скользят по шее и затылку. Сяо Чжань кивает и трётся щекой о его собственную. — Я тоже приходил к твоему дому. Раз семь примерно. — Ван Ибо, мы идиоты.