Последняя, кто умела лгать

      Показалось, что время остановилось в тот самый момент, когда среди громких смешков Пожирателей она услышала глухой звук удара мёртвого тела Гарри Поттера об мраморный пол. Стёкла очков вылетели и превратились в горстку осколков, а зелёные глаза закрылись. Гермиона стояла, не шелохнувшись, прокручивая в голове раз за разом последние слова бывшего друга.       — Гарри Поттер мёртв! — победоносно озвучил Волан-де-Морт, ожидая должной реакции своих прихвостней. — Мальчик не выжил в этот раз, какая жалость!       Пока все спешили выдать как можно больше радости и восхищения перед своим хозяином, Гермиона не могла и пальцем пошевелить. Сердце билось через раз, а из глаз норовили вырваться неуместные слёзы. План, которого она придерживалась не один год, и прятала глубоко внутри себя, больно обжигал внутренности.       С одной стороны, всё ведь удалось — крестражи уничтожены, и оставалось лишь направить палочку в Реддла. Стереть эту наглую ухмылку с его омерзительного лица, остановить его сердцебиение и навсегда заставить заткнуться. Это то, ради чего Гермиона когда-то согласилась влезть в планы судьбы и внести свои правки.       А с другой стороны — она до последнего хотела, чтобы Гарри остался жив. Она желала ему другой жизни, как и всем тем, кто давно отправился на вокзал Кингс-Кросс после встречи с ней. Гермиона ввязалась в это, чтобы подарить мир этому миру, но по итогу потеряла всех. Где-то за спиной стоял Драко, которого она, в конце концов, тоже потеряла.       Она считала, что в мире есть всего одно чувство, которое значительно хуже, чем смерть. Это одиночество. Ты можешь быть несказанно богатым или иметь власть, но толку от этого, если ты один. Гермиона в полной мере прочувствовала на себе это сжирающее всё твоё естество чувство, когда тебе некуда идти и не с кем поговорить. Тот, кто любит одиночество — давно умер, провалился в трясину по шею и начал разлагаться. Титанические усилия нужны для того, чтобы выбраться из этого состояния, или хотя бы один человек, ради которого стоит это сделать.       Но Гарри Поттер мёртв, а на холму Запретного леса Гермиону ждут три могилы. А ей даже некому завещать, чтобы её могила стала там четвёртой.       Она подняла глаза и посмотрела на стоящего, в нескольких шагах от неё, Теодора и его родителей. Тот в ответ посмотрел на девушку с некой горечью в глазах. Гермиона не забыла разговор с Ноттом о том, что такое семья и, что он готов сделать ради неё. Он готов рисковать и идти на жертвы, потому что есть ради кого. Пожирательница быстрым движением достала волшебную палочку из внутреннего кармана мантии и кинула многозначительный взгляд на Теодора. Последний взгляд перед тем, как сделала шаг вперёд из толпы.       — Это не важно, что Гарри Поттер умер! — решительно произнесла Гермиона, посмотрев в глаза Волан-де–Морту. — Люди всегда умирали, умирают и будут умирать.       — Как любопытно, — ехидно прошипел Реддл. — Мы с тобой обязательно об этом поговорим, Гермиона.       — Это вряд ли, Том, — она вскинула палочку перед собой, направляя её во врага. — Скорее в аду станет холодно, чем мы с тобой ещё раз поговорим.       И тут случилось сразу всё. Из толпы выскочил Теодор Нотт с палочкой в руках, а его примеру последовали Пэнси, Астория, Дафна и Винсент. Дети Пожирателей, которые, наверное, не до конца понимали, что творят, но и отступать было поздно. А за спиной Волан-де-Морта внезапно на своих двух оказался Гарри Поттер. Мальчик выжил.       Гостиная поместья Лестрейндж превратилась в своеобразное поле боя, где каждому стоило очень быстро определиться за свою сторону. Боковым зрением Гермиона заметила новоизбранных Пожирателей, которые стояли друг к другу спиной, крепко держа свои палочки. Только Драко и Грегори продолжали держаться родителей, не понимая, что происходит.       С холодной ненавистью Гарри посмотрел на того, кто много лет назад убил его родителей и обрёк магический мир на Войну. Самой же Гермионе казалось, что она наблюдает за всем происходящим в замедленной съёмке: Беллатриса первая запустила заклятие в Мишель Паркинсон, которая держалась дочери, а Пэнси неожиданно отбила атаку.       Комната враз осветилась лучами заклятий, выпускаемых Пожирателями. Хватило одной минуты, чтобы некогда сплочённая Армия Волан-де-Морта разбилась на два неравных лагеря. Семейство Ноттов и Малфоев, в полном своем составе, отбивались от четы Лестрейндж и Ориана Паркинсона, что без устали сеяли Непростительными.       Ужасало зрелище, как Крэбб-старший целился палочкой в свою супругу. Эмили упала и зажмурила глаза в ожидании неминуемого, когда мужчина упал и распластался на мраморе. Винсент помог матери встать на ноги. Следующим трупом оказался Рабастан Лестрейндж, схвативший Аваду от Люциуса Малфоя. На стороне Реддла осталось слишком мало Пожирателей, которые не справлялись с наступлением.       У большого камина Пэнси и Теодор отбивались от Мальсибера и Розье. Яркий луч прилетел в грудь девушки, отбрасывая её в стену. Она попыталась, как можно скорее встать на ноги, чтобы помочь другу, который явно не справлялся в одиночку против двух опытных Пожирателей, но её взору открылась картина, где Ориан Паркинсон методично наносил удары своей жене. Он просто избивал женщину, без использования волшебной палочки, получая безумное удовлетворение от того, что делал.       Красивое лицо Мишель успело превратиться в одно кровавое месиво, а губы шевелились в неслышимом обращении к мужу. Пэнси забыла о том, что ещё секунду назад хотела рвануть на помощь Тео — теперь она пробиралась сквозь толпу к отцу. К человеку, который давно перестал быть её семьёй, который был готов подсунуть жену в качестве жертвенного ягненка, а её саму засунул в ряды таких же отморозков, коим являлся сам. Рука Пэнси не дрожала, а в глазах не было страха перед мужчиной, на которого она так была внешне похожа.       — Ориан! — она обратилась к нему по имени, как к малознакомому человеку. — Авада Кедавра!       Ни капли сомнения. Этот человек не заслуживал жизни. Пэнси не знала этого человека — это давно был чужой мужик. Она давно перестала в нём узнавать своего заботливого отца, который провожал её когда-то на Хогвартс-Экспресс.       Под ногами оказались тела Макнейра и Руквуда, которых поразили заклинания, выпущенные из палочек четы Гринграсс. Беллатриса продолжала уже в одиночку отбиваться от Шарлотты Гойл и собственной сестры — Нарциссы Малфой. Убивающее заклятие ударило мимо леди Малфой, так что та чудом осталась жива.       — Я всегда считала, что этот брак с Люциусом испортил тебя, сестрёнка, — злорадно хохотнула Лестрейндж. — Ты — Нарцисса Блэк!       — Во мне течет кровь Блэков, но я давно уже Малфой, Белла, — ответила женщина.       Средь темных силуэтов показался Малфой-старший, который бежал на помощь своей супруге. Он увидел, как Непростительное просвистело в дюйме от головы Нарциссы и тут же чуть не потерял голову. Резко сменив направление — он направился в сторону жены, позабыв о Пиритсе.       — Авада Кедавра! — его голос сочился ненавистью и гневом.       То ли не осознавая проигрыша, то ли от собственного безумия, Беллатриса взорвалась в приступе смеха и моментально замолчала, когда зелёный луч поразил в самое сердце. Тело медленно опрокинулось и рухнуло на пол. Последняя Лестрейндж пала, а Гермиона услышала, как Волан-де-Морт громко вскрикнул. Его ярость взорвалась с силой многотонной бомбы при виде гибели самой лучшей и верной сторонницы. Он поднял свою палочку и направил её прямо Грейнджер в грудь.       — Протего! — крикнул Драко.       Щитовые чары разделили гостиную поместья пополам. Волан-де-Морт обернулся, ища глазами того, кто осмелился ему помешать. Малфой-младший стоял в нескольких метрах и смотрел на Реддла серыми глазами, полными презрения и злости.       — Экспеллиармус! — Гермиона отвлекла внимание Лорда на себя, понимая, что тот сейчас же может убить Драко.       Она была готова умереть. Здесь и сейчас. Её глаза цвета карамели внимательно смотрели в красные глаза Реддла, будто провоцируя того на последний рывок. И пока в этом зрительном контакте она проживала свои пять лет службы Лорду, вспоминая глаза каждого, кого ей пришлось убить, она не видела, как Драко передал свою палочку Поттеру. Ей было нестерпимо больно просто стоять рядом. Это было хуже Авады.       — Том! — окликнул Гарри. — Оставь её, тебе ведь нужен я! Бери в руки свою палочку и давай покончим с этим!       Он громко засмеялся, но всё же поднял свою палочку. Все вокруг замерли, наблюдая за тем, какие обороты набирает начало конца. Или Поттер, или Реддл. Третьего не дано.        — Эверте Статум! — Гермиона отлетела в противоположную сторону, разбив огромное стекло, и вылетев на улицу. — Мерзкая грязнокровка! И кто сегодня послужит для тебя щитом, Поттер? Все твои спасители давно сгнили под землёй. Кстати, не без помощи грязнокровки.       — Никто, — просто ответил Гарри. — Крестражей больше нет. Кстати, не без помощи Гермионы. Она оказалась умнее тебя, Том. Поэтому теперь остались только ты и я.       — Ты ведь понимаешь, что по итогу останусь только я. А все они, — он обвёл гостиную рукой. — Все они сдохнут, потому что решили сегодня поверить в тебя — в Мальчика-Который-Выжил. Выжил благодаря случайностям и козням старика Дамблдора!       — Смерть моей матери во имя моего спасения не была случайностью. Наша встреча с тобой на кладбище не была случайностью. То, что я пришел к тебе сюда, не стал защищаться и остался живым — тоже не было случайностью.       — Случайность! — крикнул Волан-де-Морт, но не спешил наносить первый удар. — Это случайность и везение! Ты просто прятался за спинами тех, кто почему-то верил в тебя. А она, — он вновь перевел руку на Гермиону. — Убивала их всех.       — Сегодня больше никто не умрёт, — сказал Гарри, продолжая смотреть врагу в глаза. — Ты больше никогда не сможешь никого убить и никому не сможешь приказать кого-то убить. Ты слаб, Реддл! У тебя нет того, что помогло бы тебе победить…       — Любовь? — рассмеялся Волан-де-Морт. — Любовь, вечная присказка Дамблдора: он пытался всех убедить в том, что она способна победить саму смерть. Хотя любовь не спасла его, когда грязнокровка Грейнджер направила на него палочку и он полетел с башни, разбившись, подобно восковой кукле. Любовь не спасла и твою мать, Поттер. Ты так кичишься смертью своей мамаши, что, похоже, забываешь о том, что она давно сгнила под тонной земли. Любви нет, давно нет. Посмотри вокруг — она давно покинула этот мир, оставив своих последователей на произвол судьбы.        Волан-де-Морт снова рассмеялся, и его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный, безумный и ядовитый. Гермиона почувствовала, как этот смех проникает под кожу и заставляет сознание забиться в угол, причиняет боли больше, чем осколки битого стекла.       — Ты глуп, если так считаешь, — ответил Гарри. — Дамблдор предрекал твою погибель, когда рассказывал тебе о том светлом чувстве, которое ты никогда не испытывал!       — Дамблдор мёртв! — Реддл швырнул эти слова в лицо Поттеру, надеясь причинить этим ему несносную боль. — Твоя подруга его убила. Та самая, которая предала тебя и весь Орден, склонив голову передо мной!       — Неужели ты ещё не понял, что тебя все обыграли. Гермиона никогда не склоняла перед тобой голову, а они, — он указал на Пожирателей. — Никогда не верили в тебя и твою победу. У тебя был ещё один верный слуга — Снейп, но и он не был твоим цепным псом. Он не служил тебе.       — Мне плевать! Плевать, кто из них мне служил, а кто нет! Мне плевать на то, какой план в голове у себя строили Снейп и девчонка. Он не удался. Один давно мёртв, а вторая сдохнет совсем скоро — сразу после тебя. Как видишь — им любовь так же не помогла, как и твоей грязнокровной мамаше!       — Он удался, — Гарри говорил спокойно и уверенно. — И ты знаешь об этом, но боишься признаться в этом. Боишься признаться в том, что тебя обыграла маглорождённая ведьма. Не можешь поверить в то, что она столько лет лгала тебе.       Её кости ныли, но не так сильно, как душа. Она лежала на груде разбитого стекла и отчётливо слышала разговор Поттера и Реддла. Гермиона слышала, как они упоминают Северуса и слёзы вырвались из глаз. Она вспомнила, как читала дневник Снейпа, в котором тот так много лет обращался к Лили Эванс — матери Гарри. А еще она знала о парном патронусе профессора и Лили. Он любил её всю жизнь, и каждый его выбор был осознанным. Северус жил с глубоким чувством вины, пытаясь искупить его.       Она коснулась ладонью лица, утирая горькие слёзы и сжав зубы, поднялась на ноги. Волан-де-Морт стоял к ней спиной, продолжая свои жалкие попытки задеть Гарри за живое. Но каждое его слово задевало Гермиону — всё, что тот говорил, отдавалось болью под рёбрами. Где-то в потаённых уголках почерневшей души.       — Реддл! — вскрикнула девушка, что было силы, отвлекая того на себя. — Посмотри на меня, жалкий сукин сын!       — Неужели…        — Авада Кедавра! — в этот раз её Непростительное было наполнено самым искренним и неподдельным желанием убить.       — Бомбарда Максима! — послышался крик Поттера, который направил палочку в спину Волан-де-Морта.       Они наслали диаметрально противоположные заклятия. Гермиона знала, что Поттер никогда не прибегал к Непростительным, в отличие от неё. Столько людей погибли от её руки, так пусть же последним будет тот, кого она так отчаянно ненавидела, кто научил её так искусно лгать, и кто сам попался на эту ложь. Яркий зелёный луч попал в самое сердце, заставляя красные глаза померкнуть. Хлопок и уже бездыханное тело Волан-де-Морта превратилось в горсть пепла.       Тишина. Гостиная поникла в гробовом молчании, пока все присутствующие тут пытались поверить в реальность произошедшего. Случилось то, о чём многие из них мечтали очень давно и то, что другим даже не снилось. Тёмный Лорд побеждён, а гостиная усыпана телами. Гермиона наконец-то опустила палочку и просто села. Опустилась на том же месте, где только что стояла, направив волшебное древко на своего заклятого врага. Волан-де-Морт был её врагом, в первую очередь.       — Я смогла… Смогла, Северус, — прошептала очень тихо, обнимая себя за колени. — Мы смогли.       Теперь она чувствовала не только гнетущее чувство одиночества, но и душевную пустоту. Гермиона дошла до конца игры и даже осталась жива, но что дальше? Это, как выполнить миссию, после которой нет продолжения. У неё нет дома, куда она могла бы вернуться. У неё нет людей, к которым она могла бы вернуться. У неё нет мечты. У неё нет ничего.       Она подняла голову и ещё раз взглянула на то, что осталось после Тома Марволо Реддла — человека, который считал, что у него есть всё. От него осталась просто горсть мусора, которая развеется с легким дуновением ветра. А что осталось бы после самой Гермионы? Она неуверенно посмотрела в сторону толпы, которые начали обниматься.       Малфои обнимали своего сына, а лицо Нарциссы блестело от пролитых слёз. Нотты обнимали Тео, а рядом с ними стояла Пэнси с Мишель. Астория и Дафна помогали Оливии залечивать раны отца, пока Винсент и Грегори успокаивали своих матерей. Эти люди были счастливы ровно настолько, насколько они были разбиты. Лишь так может выглядеть счастье в таких условиях — оно не может быть абсолютным.       Гермиона понимала, что чувствуют все вокруг, но так сильно боялась понять саму себя. Она не знала, что происходило внутри неё, что говорило сердце и что шептала израненная душонка. Она заметно напряглась, когда увидела приближающегося Гарри. Они не виделись очень давно, а уж тем более не разговаривали. Все нити внутри неё были натянуты до предела — она видела в Поттере всех ею убитых людей. Всех тех, кого они знали и любили, и начинался этот список с Джинни Уизли.        — Привет, — он сел возле неё. — Ты как?       — Ты лгать не умеешь, Гарри. Тебе неинтересно это, — Гермиона не могла посмотреть ему в глаза. — Тебе-то и сидеть возле меня не особо приятно.       — Я не могу тебя простить за одну минуту, Гермиона…       — Ты не простишь меня ни сегодня, ни завтра, никогда, — перебила она. — И я тебя не собираюсь просить о прощении, Гарри. Ты знаешь, что в том, что случилось, есть твоя вина. Во всей этой истории, которая тянулась так долго, есть твоя вина и вина всех тех, кто отверг меня.       — Я…       — Нет, Гарри, — она вновь перебила его, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. — Мы с тобой не друзья и не станем ими. Я противна тебе во всех отношениях — начиная с того, скольких людей я убила, и заканчивая тем, что я — Гермиона Грейнджер. Но и ты не вызываешь во мне животного восторга, Гарри Поттер. Ты не Избранный. Нет.       В поместье раздалась череда хлопков аппарации. Гермиона поднялась, оставив Гарри размышлять над её словами, отряхнула мантию от осколков стекла и убрала палочку во внутренний карман, успев до того, как в комнату вбежали авроры, оглушая каждого встречного. Гермиона устала. Она чувствовала себя опустошённым треснутым сосудом, который некому наполнить. Когда ближайший аврор выпустил в неё Оглушающее, она не сопротивлялась.       Её миссия окончена.