Последняя, кто умела лгать

      Наступали моменты, когда ей хотелось, чтобы всё это было одним большим видением. Большим кошмарным сном, которому не суждено сбыться, но это было бы слишком легко. Когда в жизни Гермионы Грейнджер было что-то простое, что не требовало усилий или слёз?       Когда-то двенадцатилетняя девочка сидела, закрывшись в женском туалете, и горько плакала, потому что её назвали зазнайкой. Тогда она считала, что это несправедливо, ведь она просто пыталась хорошо учиться. После Гермиона поняла, что легко не будет, если хочешь быть первой, но трудности в учёбе не шли ни в какое сравнение с тем, какие задачки приходилось решать сейчас.       Чёрный наряд Пожирательницы явно не подходил тёплой и солнечной Италии. Капельки пота стекали по её спине, пока она добиралась сквозь чащу к заветной Розе. Установленное антиаппариционное поле заставило проделать довольно сложный путь, ломая по дороге ветки и стряхивая с себя ненавистных пауков.       Около двадцати минут в дороге и Гермиона видит перед собой небольшой дом, если так можно это назвать. Четыре стены и крыша, без окон и большая дверь. Это больше напоминало склеп, нежели какое-то хранилище. Когда до входа в Розу осталось несколько шагов, пятнышко на руке начало пощипывать. Девушка коснулась пальцами металлической двери и та легко поддалась, впуская гостью вовнутрь.       Очень знакомый и непривычный запах ударил в нос — пахло шоколадом. Внутри было намного больше места, чем можно было себе представить. Тут горели свечи в дорогих подсвечниках и было довольно светло, везде расставлена красивая мебель и горел огонь в камине. Она заметила шубу на стуле, которую тут же узнала — верхняя одежда Сириуса. Сам же Блэк лежал на диване, перемотанный лоскутами ткани в области рёбер. Он был ранен — Бродяга только недавно смог остановить кровотечение, судя по кровавым следам на полу.       Палочка была зажата в правой руке. Девушка вздохнула и подошла ближе к товарищу, который пошевелился из-за стука каблуков. Бледная кожа и затуманенные глаза выдавали паршивое состояние Блэка, но его губы изогнулись в слабой улыбке при виде Грейнджер.       — Здравствуй, Сириус, — Гермиона села в кресло напротив дивана. — Плохо выглядишь.       — Привет, — прохрипел мужчина. — Я нарвался на нескольких дромарогов. Они меня знатно потоптали.       — Они редко нападают на волшебников, — Гермиона удивлённо выгнула бровь. — Да и не водятся они тут. Их можно встретить в горных районах.       — Знаешь, могу с уверенностью сказать — они были точно не в настроении, — Сириус принял сидячее положение, скрепя зубами и придерживая повязки правой рукой. — Что тебя привело сюда? Как ты узнала, где я? Что-то случилось?       — Ты не выходил на связь. Я узнаю, что пропадает диадема, а от тебя ни слуху, ни духу.       — Снейп сказал, что с тобой сейчас небезопасно связываться. Он говорил, что моё любое неверное движение — и ты окажешься под прицелом Волан-де-Морта.       — А с каких пор ты начал так слепо доверять Сев… Снейпу?       — Для тебя не было секретом, что он так же являлся шпионом Ордена.       — Но я не шпион Ордена, — с гневом выпалила Гермиона. — Весь Орден вертел меня на одном месте. Ладно, мы отходим от темы. Где диадема?       — Вот, — Сириус наклонился и достал из-под дивана потрёпанную сумку. — Я не успел уничтожить её. Я сюда прибыл не в самом соку, как видишь.       — Как ты спутался с Летицией?       — Ты какая-то не такая, Гермиона, — Блэк вдруг прижал сумку покрепче к себе. — В тебе столько злости… Что случилось? Как ты узнала, что я тут?       Между ними повисла пауза. Как девушке рассказать, что в ней не злость играет, а лишь замаскированное отчаяние и боль? Был только один человек, понимающий её эмоции — и он вёл непонятную игру у неё за спиной. Северус явно хотел, как лучше, но слегка не рассчитал, что Гермиона может запутаться. Так много ходов совершалось в этой игре со всех сторон, что порой казалось, что нужно начинать всё записывать на листочке.       С одной стороны Реддл, который отчаянно спасал своё бессмертие, с другой — Гермиона, которая долгие годы наступала тому на пятки и выверенными ударами била по болевым точкам. Был и Северус, который сыграл не малую роль во всём этом действии, и Сириус, играющий где-то на передовых. Бесконечно можно было перечислять фигуры и отведённую им роль, но хватало и вышеперечисленных, чтобы запутаться. У каждого был свой «идеальный» план, которому пытались следовать.       А теперь Гермиона сидела в метре от человека, которого могла назвать боевым товарищем. Между ней и Сириусом не было такой связи, как у них с Северусом, но от того этот человек не становился для неё малозначимым. Все свои закулисные махинации девушка проводила именно с помощью крёстного отца Гарри Поттера, а теперь ей предстояло сделать ещё один ход. Ход, который больно ранит.       Она так долго простояла под проливным дождём. Мантия успела насквозь промокнуть, и холодные капли стекали по груди под платьем. Отсчёт в голове давно приблизился к тысяче и прекратился. Гермиона собралась уже аппарировать, когда наконец-то заметила приближающийся силуэт человека, которого она тут ждала. Сириус не решился подойти к ней ближе, остановившись в двух метрах.       — Здравствуй, — начала девушка, заметив враждебность в знакомых глазах. — Спасибо, что откликнулся на мою просьбу.       — Что тебе нужно, Гермиона? — он говорил с непривычным для него холодом в голосе. — Не думал, что Пожиратели настолько обленились в своих поисках, что начали просто назначать встречи.       — И, тем не менее, ты пришёл, — она сама сделала несколько шагов, сокращая дистанцию между ними. — Мне бы не составило труда тебя найти, Сириус, если бы, вдруг, я хотела убить тебя. Полагаю, что драгоценный Орден не в курсе нашего свидания?       — Ну, ты же ещё жива. Что тебе нужно?       — Нужно вам, а не мне. Местонахождение крестражей Волан-де-Морта.       Судьбоносная встреча для каждого из них. Для каждого по-своему судьбоносная. Гермиона смогла проворачивать свои дела за спиной Тёмного Лорда, оставаясь при этом у того на виду. А Блэк стал одним из главных в Ордене, благодаря «надёжному» источнику. Он безукоризненно выполнял приказы той, которую считали главной предательницей в Сопротивлении, а на собраниях каждый раз вывешивал колдографию Грейнджер, утверждая, что она одна из опаснейших Пожирателей. Так было правильно.       — Они бы простили тебя, если бы всё это узнали, — он протянул ей кусочек шоколада. — Не сразу, но простили бы. Ты столько сделала во имя добра, Гермиона. Пусть и не с помощью добра и света.       — Я бы ничего этого не сделала, если бы они всё это узнали, — она закинула шоколад в рот. — Я бы не смогла убить ни одного, если бы они любили меня. Весь мой план держится на их ненависти ко мне. Те чувства, которые они испытывают ко мне — их невозможно подделать, а Реддл должен верить в мою сказку.       — Но когда-то это всё закончится и что дальше? Ты будешь первой претенденткой на поцелуй дементора.       — А другого исхода я и не жду, — Гермиона грустно улыбнулась. — Это стало понятно мне ещё в тот день, когда Дамблдор выгнал меня со своего кабинета, обвиняя во лжи и провокации.       — Ты его так и не простила?       — Прощение — это надменная месть.       Не так сильно, но она любила разговоры с Блэком. Они кардинально отличались от разговоров со Снейпом, но так же стали неотъемлемой частью её жизни. Сириус мог быть комфортным в разговоре, когда с Северусом было уютно просто помолчать. Это их и отличало.       — Мне Летиция рассказала, — она закинула ногу на ногу. — И наградила меня их родовой отметкой. Как так вышло, что ты крутил какие-то шашни с ней?       — Это всё Северус, — более расслаблено ответил мужчина. — Он сказал, что она поможет и ей можно доверять.       — Никому нельзя доверять, Сириус. А что, если бы до неё первым добрался Реддл? Что за глупые оправдания? Все наши усилия полетели бы в тартарары — загляни Волан-де-Морт к ней на чай? — она крепче сжала палочку в руке. — Никому нельзя верить. Даже мне.       — Что с ней, Гермиона? — Блэк посмотрел ей прямо в глаза. — Что ты с ней сделала?       Заведомо было известно, что этот разговор простым не будет. Грейнджер словно отдавала этим честь товарищу. Этим разговором, потому что они всегда разговаривали. Если Северус умер от её руки в молчании, то тут так быть не могло. Тут всё будет по-другому, но с тем же исходом.       — Она слишком много знала, Сириус. Это ты с ней сделал, а не я.       — Она мертва, — констатировал Блэк и закрыл глаза.       Он смотрел на неё с таким осуждением, будто не знал, кто перед ним сидит. Гермиона считала, что они давно договорились не переходить на личное и воспринимать всё это, как работу. Ей тоже было тяжело и больно, но она не показывала этого.       — Достаточно, — она встаёт из-за стола. — Не смотри на меня так, будто бы я…       — Будто бы ты не убила его? — прорычал Блэк. — Неужели ты не могла отпустить его?       — Не могла, — крикнула в ответ Гермиона. — Прекращай, Сириус! Мы с тобой по разные стороны этой Войны. Я убиваю ваших, вы убираете наших! Не нужно мне рассказывать о добре и свете!       — Ты же знала его с детства…       — Если я убила Фреда, значит так нужно было. На этом тема закрыта.       Она не любила встречаться с Блэком после того, как кто-то погибал в Ордене от её руки. Пусть они и понимали, что это неизбежно, но Сириус не мог принимать это на все сто процентов. Он не упускал возможности переубедить Гермиону в том, что ещё не поздно отречься от Чёрной метки и вернуться в Орден. Он не был на её месте, он не знал, что с ней происходит, хоть и всячески старался понять это.       Сейчас история повторялась. Блэк в который раз смотрел на неё с тем самым взглядом — с щепоткой отвращения и презрения. Она привыкла к таким взглядам, так на неё смотрели все остальные. Правда, в глазах Сириуса была ещё и доброта, к которой она не смогла привыкнуть за годы их общения. Был только один человек, смотрящий на неё с искренней добротой — Северус. И через несколько часов рядом с его могилой появится ещё одна.       — Мы должны уничтожить диадему, и это всё закончится.       — Чем ты займёшься после этого? — Гермиона наклонила голову немного влево, всматриваясь в лицо мужчины. — Ты думал об этом?       — Наверное, ты хотела спросить — чем бы я занялся, если бы остался жив? — он точно так же наклонил голову. — Неправда ли, Гермиона?       — И всё же?       — Я бы хотел больше пить воды, а то вино слишком приелось. А ещё хотел бы научиться играть на скрипке и написать свою книгу.       — О чём была бы твоя книга?       — Думаю, что это был бы роман с большим количеством постельных сцен, — он усмехнулся — даже сейчас его смех был лающим, как и в первую встречу. — Постельных сцен там было бы больше, чем самого романа.       Он задерживался, а она начинала нервничать. Ей не нравилось, когда что-то шло не по плану — это заставляло больше думать и прикидывать в голове, что же могло пойти не по плану. За два года Сириус опаздывал второй раз, а первый был во время их первой встречи.       — Ты опоздал, — она услышала щелчок аппарации у себя за спиной. — Я просила предупреждать о таком.       — С днём рождения, Гермиона, — его фраза режет слух.       — Что, прости?       — Сегодня у тебя день рождения, — он протянул ей небольшой свёрток. — Это тебе.       Она с недоверием посмотрела на подарок, но приняла его. Бархатная ткань чёрного цвета скрывала деревянную шкатулку с красивой гравировкой Блэков. Пальцы аккуратно открыли её и в горле встал ком, который старательно сдерживал накатывающую истерику. Мало того, что она успела давно позабыть, что такое день рождение и подарки, но то, что лежало на дне шкатулки выбило почву из-под ног. Золотая цепочка с кулоном в форме маленького листочка.       — Где ты…       — Я думаю, что это принадлежит тебе, — он вытер выступившую слезу на её лице.       Кулон, принадлежащий миссис Грейнджер затронул тончайшие фибры её чёрствой души. Это всё, что у неё осталось от родителей. От матери.       — Спасибо…       Кулон неизменно находился у неё на шее. И она до сих пор была благодарна Блэку за этот подарок, который хранил частичку тепла. Того самого, которое она никогда больше не сможет почувствовать. Сириус ещё раз усмехнулся и немного сменил позу, откинувшись на спинку дивана и запрокинув голову. Он проживал свои последние минуты. И теперь об этом знали все, находящиеся в этой комнате.       — Это не последний крестраж, — спокойно произнесла Гермиона. — Где-то есть ещё один…       — И как так получилось?       — Я не знаю. Я до последнего была уверена в том, что диадема — последний оставшийся крестраж, — она замолкает, складывая факты в голове. — Похоже, что я не одна в этом была уверена…       — Ты о чём?       — Он ведь мне ничего не говорил. Он трясётся над диадемой, потому что всё остальное уничтожено. Дневник, кольцо, медальон, чаша, Нагайна…       — Он мог просто припрятать последний…       — Нет, — перебила Гермиона. — Он мог не знать о нём.       Она достала из сумочки несколько флаконов с разными зельями и протянула их Сириусу. Гермиона знала, что может понадобиться после такого приключения.       — Времени будет очень мало, — девушка посмотрела в глаза мужчины. — Не больше часа, но ты должен рассчитывать на полчаса. Кто с тобой идёт?       — Анджелина и Рон.       — Хорошо, — она достала из кармана последнюю бутылочку. — Думаю, что тебе это зелье знакомо. Об охране я позаботилась, а гоблины на тебе. Не церемонься с ними, что-то идёт не по плану — применяй Империус.       — Всё будет хорошо, Гермиона.       Она наконец-то встала с кресла и отряхнула платье. Сириус поднял голову и выдохнул с каким-то облегчением. Ухватился снова за повязку и встал на ноги, протягивая руку Гермионе:       — Мы хорошо поработали с тобой.       — Да, — она почувствовала, как этот момент ложился на плечи тяжелым грузом. — Жаль, что нам пора прощаться.       — В сумке лежит письмо. По возможности постарайся передать его Гарри.       — Я передам, Сириус. Обязательно передам.       — Ты умница, Гермиона. Ты проделала большую работу, — он отпустил её руку. — Доведи её до конца. Прикончи этого сукиного сына.       Тяжелее, чем убить знакомого тебе человека или друга, только убивать того, кто знает, что его ждёт и просто прощается с тобой. Сириус смотрел в её шоколадные глаза, как смотрели Северус и Джинни. В их глазах читалась только поддержка, самопожертвование и искренность. Непростительное, запущенное вот так вот — убивало её саму.       — Передавай «привет» Северусу и Джинни от меня, — её голос дрогнул. — До встречи, Сириус.       — Надеюсь, не до скорой, Гермиона.       — Авада Кедавра!       Она научилась убивать близких и родных тем Непростительным, которое требовало этого самого желания убить. Сложность возникала в том, чтобы искренне желать убить человека, который обещает тебя дождаться на вокзале Кингс-Кросс. И бездыханное тело на диване в очередной раз показало, что в Гермионе есть то умение, которому её когда-то самолично обучил Том Марволо Реддл.       Пронзив диадему клыком василиска, что она носила с собой последние несколько недель, девушка взмахнула палочкой, и голова Бродяги рухнула к её ногам. Подняв её за грязные волосы, Гермиона заперла за собой дверь злосчастной Розы-Виллы. Отныне во внутреннем кармане мантии мирно лежала не только Бузинная палочка, но и письмо товарища своему крестнику. Гермиона дала обещание, и она сдержит его.       Вихрь аппарации увлекает её и переносит из тёплой Италии в неприветливую Англию. Омерзительное поместье Лестрейндж встретило девушку привычным мраком и гробовой тишиной. На своё удивление она застала Тёмного Лорда в гостиной, в которой он не появлялся несколько недель.       — Мой Лорд, — она низко склонила голову перед хозяином, держа в руках свои «дары». — Вор был наказан по всей строгости, но диадему спасти не удалось — Блэк уничтожил ее раньше, чем я выследила его.       — Здравствуй, Гермиона, — увидев Пожирательницу, Том склонил голову набок. — Полагаю, что мне стоило бы тебя наказать, что ты это допустила… И я сделаю это, не сомневайся. Но, к сожалению, к нам прибыл гость, которого мы просто не сможем заставлять ждать своей очереди.       — Неужели? — она подняла глаза и посмотрела на Лорда. — Могу ли я поинтересоваться, кто этот человек?       — Конечно, — Реддл был необычаемо радушен, что было огромной редкостью. — Беллатриса! Гермиона желает увидеть нашего драгоценного гостя.       Минутное затишье прежде, чем двери отворились и послышался безумный смех Лестрейндж. Та направлялась в их сторону вприпрыжку, что только подчеркивало её безумие. В руке у брюнетки была волшебная палочка, а вслед за ней зашли Макнейр и Роули, волоча за собой бессознательное тело.       И только, когда эта троица приблизилась, Гермиона разглядела их пленника. Гарри Поттер собственной персоной висел на руках мужчин и содрогался от ряда заклинаний, которые нашептывала Беллатриса. Грейнджер даже не была уверена, что Поттер чувствует их. Письмо, лежащее во внутреннем кармане, словно раскалилось и прожигало её кожу.       — К нам пришёл сам Гарри Поттер, — победоносно озвучил Волан-де-Морт. — Мальчик-который-выжил… пришёл умереть.       — Но он ещё жив, — сказала Гермиона, отвернувшись от тела некогда лучшего друга. — У Вас на него особые планы?       — Сегодня такой прекрасный день, пташка, — ответил Реддл. — Ты принесла мне такие ценные подарки, — в этот момент девушка невольно сглотнула, — что заслуживаешь места в первом ряду. Я убью Гарри Поттера, а все будут смотреть на это.       С последними словами тяжелые портьеры на окнах раздвинулись, позволяя лунному свету залить гостиную. Беллатриса коснулась своей метки, вызывая в поместье остальных Пожирателей. Гермиона не успела рассмотреть Гарри, как львиная часть прихвостней Лорда уже была в сборе.       Она заметила в нескольких шагах от себя Люциуса и Драко, которые стояли возле Долохова и Нотта-старшего. Каждый новый прибывший Пожиратель тут же начинал аплодировать при виде Поттера, однако в половине взглядов читались разочарование и отголоски страха. Лишь некоторые злорадно ухмылялись и искренне ждали расправы над последним членом Ордена Феникса.       — Друзья, — Волан-де-Морт подошёл к Роули и Макнейру. — Мы будем начинать.       Гул ликования и некой победы стряс воздух в гостиной, а сама Грейнджер не могла оторвать глаз от Гарри, который начал понемногу приходить в себя. Они не виделись так давно, а ещё дольше они не смотрели друг на друга без ненависти и презрения. Его круглые очки были разбиты и невольно напомнили о дне их знакомства. И напомнило о дне, когда Гарри окончательно отвернулся от неё.       — Гарри, я прошу тебя, — она подходит ближе к нему. — Поверь мне. Я знаю, о чём говорю…       — Не смей! — он сделал несколько шагов назад, увеличивая расстояние между ними. — Ты предала нас, Гермиона! Ты предала меня и нашу с тобой дружбу! Как ты могла склонить голову перед ним?!       — Как же ты не понимаешь, Гарри? Ведь сбылось всё, о чём я тебе говорила! Абсолютно всё.       — Ты как-то забыла упомянуть о том, что в своих видениях видела то, что ты сама примкнёшь к Волан-де-Морту! Ты просишь тебе поверить, но сама при этом убиваешь своих бывших друзей, — Поттер достал палочку из кармана. — Так, что мне мешает убить тебя?       — Я смогу помочь его убить!       — Ты убила Джинни, Гермиона, — крикнул Гарри. — Ты мне омерзительна! Ты насквозь прогнивший человек! Ты даже не человек, ты — жалкая Пожирательница!       Его голос раздался звонким эхом в голове, заставляя вновь посмотреть на него, не переставая при этом думать, где же ещё один крестраж. Поттер поднял голову и смотрел на неё через всю толпу. В его взгляде была всё та же ненависть и злоба, но теперь в них было что-то ещё… Что-то, что Гермиона никак не могла уловить. Словно внутри Поттера шла борьба.       Сириус Блэк сидел напротив Гарри в задрипанном маггловском пабе и смотрел поверх кружки дешёвого пива на своего крестника. Сейчас тот как никогда напоминал ему Джеймса — такой же искалеченный войной человек, желающий победить в неравном бою. Только у Джеймса была Лили. Были Дамблдор, Люпин, Долгопупсы и другие члены Ордена Феникса. Сейчас же весь оставшийся Орден сидел в этом пабе. Никого больше не осталось.       — Ты просишь меня довериться самой жестокой убийце в стане врага, Сириус, — нарушил молчание Поттер, нервно постукивая пальцами по деревянной поверхности стола. — Той, кто убил большинство из нас, кто убил Джинни!       — Тише, Гарри, тише, — Бродяга призвал юношу говорить на пару тонов ниже. — У неё дар провидения, она видела все ужасы этой войны и изо всех сил пытается свести потери к минимуму.       — Мне плевать! — Гарри рывком встал из-за стола, опрокинув свою нетронутую кружку с пойлом. — Она убила всех!       — Сядь! — прикрикнул Сириус, в глубине души радуясь, что повесил над столиком заглушающие и магглоотталкивающие чары. — Она — мой источник, Гарри. Это она давала мне наводки на крестражи, это она вела поиски Пожирателей в неверном направлении. Лишь про диадему я узнал от Снейпа, потому что Гермиона начала привлекать к себе его внимание. Не верю, что говорю это, но Снейп отдал жизнь, потому что поверил Гермионе, и я не вижу смысла не доверять и ему тоже!       — Нет, я не верю, — проговорил Поттер, обессиленно опускаясь на стул. На Сириуса смотрели глаза, наполненные болью. — Она убийца…       — И тем не менее, она пожертвовала всем, чтобы получить шанс убить его.       Гарри с болью и решимостью посмотрел на Гермиону. Его губы зашевелились, но смысл сказанного достиг разума девушки только когда зеленый луч из палочки Волан-де-Морта ударил в грудь юноши и тот упал замертво к ногам Пожирателей. Беллатриса залилась безумным хохотом. Остальные пожиратели несмело поддержали её, и даже сам Тёмный Лорд позволил себе рассмеяться. Лишь Гермиона безучастно смотрела в расслабленное лицо старого друга, постепенно осознавая, что успел сказать ей Поттер перед своей смертью.

Я — последний…