За три месяца до событий в Туануле.
«Кобальтовая эскадрилья», состоящая в одно время из нескольких истребителей Т-70 «Х-wing», устроила такую гулянку, что Лея Органа не хотела давать им увольнительную. Пусть и попало им от генерала, но дело того стоило. Возвращаясь с очередного задания, у одного Х-винга вышла из строя система гипердвигателя, и все пилоты, не сговариваясь, вышли из гипера вместе со своим товарищем, разлетаясь у обзорных экранов разрушителя Первого Ордена в системе Эсфандия. Неожиданное появление противника ввело в ступор командование «Добивающего» и драгоценные минуты были упущены. Эскадрилья Сопротивления повредила дефлекторные щиты, а потом оборонительные орудия и системы наведения пушек, и неожиданно для противника и себя вновь ушло в гиперпространство, оставив Первый Орден с носом. - С длинным заносчивым рыжим носом! – хохотала Пейдж Тико, рассказывая сестре, как вытянулось лицо генерала Хакса на главном мостике, когда девушка закладывала очередной крутой вираж. Хотя Роуз Тико и была приписана к «Раддусу», но случалось так, что иногда она составляла компанию сестре в их рейдах. Жизнелюбие и энергия сестёр всегда восхищала пилотов «Кобальтовой эскадрильи», а Лея Органа смотрела сквозь пальцы, когда одна из них сопровождала другую на заданиях. Атака вышла презабавная, но нервишки Ордену, Хаксу и Сноуку они потрепали. Поэтому, скрепя сердце, генерал и дала пилотам двухдневное увольнение за донесение об обнаруженном разрушителе противника и нанесение ему, хоть и незначительного урона, пока они не уничтожили весь стратегический алкогольный запас базы Сопротивления. Роуз конечно же присоединилась к Пейдж, тем более её система дезинформации, делающая корабли Сопротивления менее заметными для радаров противника, была одобрена генералом. Маленький отпуск пилоты решили устроить в Канто-Байте, хотя Роуз изначально была против. - Да ладно, сестрёнка, не будь такой букой! – дразнила её Пейдж, когда старенький транспортник вышел на орбиту Кантоники. – От толстосумов мы конечно Галактику не избавим, но можем немного их тряхнуть. Когда закончится война, мы обязательно отправимся в путешествие. Пусть Канто-Байт будет первым в нашем списке. Они благоразумно обошли центр, и устроились на окраине Канто-Байта, в паре кварталов от Старого города, зависая в каждом заведении на их улице. Идея посетить новомодное кафе «Свидания в темноте» принадлежало конечно Пейдж. «Не будите спящего гандарка», - говорили родители про старшую. И были правы. Непоседа и выдумщица, Пейдж всегда могла найти выход из любой ситуации, сначала в неё угодив сама, и вовлекая младшую сестру во всевозможные переделки. - Это шикарный бар, - тараторила Пейдж, листая рекламку. – Вечерами там устраивают ужины в темноте. Мы должна это обязательно попробовать! - И с кем ты предлагаешь пойти мне? – неуверенно подала голос Роуз. – С Илло или Финчем? Ведь ты идёшь с Никсом. - О, да! С ним, конечно. Спенни идёт с Финчем, Илло познакомился с миленькой абеднедонкой, да и тебя пристроим. - Пейдж, не надо меня пристраивать, я просто не пойду. - И речи быть не может! Возможно послезавтра мы сгорим в огне, чтобы его пламя взвилось вверх, освещая путь следующим за нами, мы не можем закрыть эту дверь, Роуз, мы её уже открыли. - Ты повторяешь папину фразу в дело и не в дело… - А ты должна перестать быть просто техником, и стать самой собой, ведь мы с тобой связаны навек. И обе девушки машинально сунули руки под туники и сжали, каждая свой, кулон с эмблемой их родной планеты.За три месяца до событий в Туануле. Личные покои генерала Хакса.
Оглушающая тишина царила в идеально чистой каюте Армитажа Хакса. Тишина и темнота. Сам генерал сидел в кресле и выстукивал пальцами одному ему известную мелодию. Даже в своих покоях он умудрялся быть примером строгой воинской дисциплины, оставаясь в форме, застёгнутой на все пуговицы, кнопки, застёжки. Сегодня его уклад и устои снова покачнулись, и он совершенно не знал, что делать. Выскочки Сопротивления обнаружили их крейсер, ЕГО крейсер «Добивающий» и смогли не только улизнуть безнаказанно, но ещё вдобавок нанести разрушителю ощутимый урон. Словно они разбили в пух и прах его самого. Картина мира, собираемая им по кусочкам бережно и тщательно, была не так идеальна. Длинные пальцы отбивали ритм, а сердце под формой гулко ухало, отдаваясь в голову. Вот Армитаж потянулся к пульту, нажал кнопку и каюту озарил приглушённый свет. Он медленно повернул голову к зеркалу, что висело напротив и громко вздохнул. - Ты непроходимый, тупой, никчёмный болван… Отражение дёрнулось, и Армитаж заскулил, словно акк-пёс, увидев своё лицо. Оно было мокрым от пота, рыжие всклокоченные волосы торчали во все стороны, а из носа кровь капала прямо на форму, пачкая плотную ткань. Дрожащими пальцами Хакс оттянул воротник – на шее явственно проступала синюшная гематома. Выговор от Верховного лидера генерал вынес стойко и молча. Как и всегда. Как и много раз до этого. Как и в детстве, когда его бил отец, поднимала руку мачеха. Терпел и молчал, снося презрение и ненависть, закрывая сердце и душу на замок ото всех. Навсегда. Кровопускание и удушение уже вошли в привычку не только у Сноука, но и у его выскочки, Рена. А насмешки, шёпотом и за спиной, что он вызывал в подчинённых, готовы были поглотить Хакса с головой. Он снова облажался. И как неприятности его находят. Маршрут и координаты были проверены им самим не один раз, но эта разухабистая шайка снова спутала все его планы. Спутала и надрала ему зад. - Тощий рыжий зад. Отражение качнулось, утирая нос белоснежным платком, но вдруг замерло на миг, не сводя взгляд с Армитажа. - Кому ты пытаешься доказать, что можешь совершить большее? Себе или отцу? Его давно уже нет. Поэтому, возьми себя в руки! В несчастьях ты обретаешь силу, Армитаж, и я знаю, что ты выберешься, как и всегда.