Замри и притворись человеком

      Тень. Пристанище и матерь гирблингов, царство снов и воспоминаний, место, где обретают плоть эмоции, только отсюда можно заглянуть и попасть в самые потаённые части души. Как и в любом сне, в Тени тебя может напугать всё что угодно, покажется естественным и нормальным любой абсурд, уверенность может обрастать сталью, а мысли расползаться в аморфную кашу.       Маша не засыпала, поэтому мысли оставались ясными, она оказалась не где-то, а в конкретном месте Тени, ведь отправил её сюда Бриар.       Мрачный город, ни капли света, разрушенные дома, кругом трупы.       - Это не кончится никогда…       - Ну что же ты плачешь, милая…       Маша посмотрела в сторону.       Девочка в белом платье обнимает и гладит по плешивой голове женщину, что больше похожа на живой изуродованный труп. Эта жуткая и сюрреалистичная картина не казалась Маше какой-то необычной и пугающей. Скорее это походило на осознанный сон, которым ты не можешь управлять.       - Нам так холодно…       - Тогда идём ко мне! Ты знала? Флинн нашёл новых друзей! Хочешь, и тебя с ними познакомлю? – улыбка девочки была печальной, а глаза влажными, ведь никакие слова не доходили до ушей безутешной женщины.        - Останови эту боль…       - Ты ж моя бедняжка… - девочка сильнее прижала её к себе.       - Эм… Извините? – Маша стала подходить к ним. – Можно обратиться?       Женщина резко повернула голову к Маше, но сразу же отвернулась и сказала:       - Мы просим прощенья…       - А ты ещё кто? – девочка тоже повернула голову и возмущённо нахмурилась. – Тут для вас что, проходной двор?!       - Э-э-э… - почесала затылок Маша, глядя вбок.       Девочка подошла к ней и скрестила руки на груди.       - Ну и? Кто такая?       - Маша.       - Человечность, - она протянула руку со всё тем же недовольным взглядом.       Маша недолго смотрела на неё, а затем пожала.       - Не грубиянка, - девочка одобрительно закивала и перестала хмуриться, ведь Человечность не умеет таить обиды и долго возмущаться, а ещё её очень легко расположить к себе. – А ты как сюда попала, Маша?       - Кажется…       Маша щурилась и напрягала мозг, но воспоминания упирались в непреступную стену. А Человечности уже окончательно понравилась Маша, ведь она не отвечала вопросом на вопрос и вела себя прилично. В отличие от недавнего гостя.       - Я не помню…       - Да ничего страшного! – Человечность добродушно улыбнулась и махнула рукой. – Ты тут в гости или по делу? Хочешь яблочков покушать?       - Э-э…       - Сестра, - глухо прошипела женщина, подходя к ним и направляя голову кролика на Машу. – Его знак.       - Что? – от удивления глаза Человечности стали ещё больше.       - Она ключ.       - Блин… значит, по делу… - вздохнула она.       - А-а... вы о чём? – подняла бровь Маша.       - Ненависть говорит, что ты можешь снять одну из печатей, - поспешила пояснить Человечность.       - Печатей? Ненависть?       - Ах! Вы же ещё не познакомились! Маша, это Ненависть. Ненависть, это Маша, - широко улыбалась она.       Маша протянула руку, но вскоре опустила, ведь Ненависть всё так же дрожала с протянутой с головой кролика рукой.       - Кхм… прости её, Маша. У неё… сложный характер…       - Попроси Дейзи. Пусть отведёт к Сердцу.       - Да ладно?! Прям туда?!       - Мы тебе благодарны, - это было последнее что сказала Ненависть перед тем, как медленно пойти никуда. – Ты такая милашка…       Человечность вздохнула и крикнула ей в спину:       - Не проказничай тут! И не кисни, поняла? – ответом ей было лишь тихое «Всех…». – Ну что, пойдём? – она повернула голову к Маше.       - Куда?       - Ко мне. Ненависть сказала, что тебе нужно идти к Сердцу, а раз так сказала она, то Зверь тебя точно не тронет.       - Поняла… наверно?.. Слушай, а сколько тебе лет?       - Не помню… Но я самая старшая сестра! А что?       - Просто немного странно, что ребёнок и взрослый разговаривают на равных, - да, Маше казалось странным именно это, а не горы мертвецов, что ей на них плевать и что маленькая девочка старше живого трупа женщины.       - Ничего странного, нужно ведь хоть кому-то разговаривать с непутёвой младшей сестричкой. Другие сёстры вообще с ней связываться не хотят… - Человечность поняла комментарий Маши слишком по-своему.       - Почему не хотят?       - Боятся, наверное? – она пожала плечиками. – Ненависть тут самая сильная как-никак, может поглотить любого из нас. Как это сделала с братцем Страхом…       - А почему ты не боишься?       Человечность покачала головой и с печальным выдохом сказала:       - Потому что это я её породила… и других сестёр… да и Зверя тоже…       - Получается, ты не сестра, а… мама?       - Хм, - Человечность нахмурилась, почесав подбородок, - я об этом не задумывалась… Ненависть, Ярость, Беспощадность и Непреклонность – мои дочки? Да не, бред какой-то… Мы пришли!       - Э?..       Они просто шли вперёд и, как это часто бывает во сне, Маша не успела даже осознать момента, когда уже стояла в совершенно другом месте. Высокое дерево, небольшая зелёная полянка, металлическая стена вокруг.       - Знакомься, Маша, это Дейзи. Дейзи, это Маша.       Маша подняла брови, глядя на вставшего на задние лапки кролика.       - Эм… привет?       Кролик встал на четыре лапки.       - Дейзи, проводи Машу к Флинну.       Кролик наклонил голову вбок.       - Не упрямься!       Кролик почесал за ушком.       - Ладно, так и быть… - хмыкнула Человечность и нехотя кивнула. – Чего стоишь? Иди за ней.       - А? Ладно… - Маша пошла за кроликом.       - Прощай, Маша, - тихо произнесла Человечность, печально улыбнувшись.       Ясное голубое небо. Зелёная травка и цветы. Высокий пышный дуб. Тёплый ветерок. Безмятежность. Губы Человечности подрагивают, с щёк текут маленькие прозрачные капельки.       - Я правда стараюсь изо всех сил… но… Не могу это остановить… Не могу согреть… Мне жаль… правда очень жаль… Прости… прости меня…       Маши не было с момента, как она пошла за Дейзи, Человечность говорила сама с собой.       Она упала на колени и закрыла лицо ладонями, из глаз лились слёзы.       Уже ничего нельзя изменить или вернуть. Эта рана никогда не заживёт. Эту боль не получится заглушить. Ненависть безутешна. Ярость только посмеётся. Беспощадность даже не станет слушать. Непреклонность невозможно переубедить. И существует лишь один способ избавиться от Зверя…       Нет больше ни мрачного города, ни цветочной поляны, вообще ничего, кроме тумана, через который Маша шла за кроликом. Вокруг хаотично возникали неясные силуэты, разрозненно звучали шумы, звуки, разные голоса, что отдавались эхом и тут же пропадали, заменяя друг друга.       -…нам неизвестно. Анонимные информаторы заявляют, что доктор Хайден предвидел прибытие Палача…       - Они так много мне обещали…       Рёв.       - …Убить их… надо УБИТЬ ИХ ВСЕХ!       -…Я сам сотворил всё сущее… Я же его и уничтожу. И начну я с тебя.        Грохот.        - …То, что вы сейчас видите – цена прогресса. Впрочем, это уже не важно.       - …Кто ты такой, человек, бывший смертный, чтобы отвергать наши обычаи?       -…КТО-НИБУДЬ! СПАСИТЕ НАС!       Скрежет металла.       - …предупреждение всему аду, что не должен быть никогда освобождён ужас, что сокрыт внутри. Там и лежит он, недвижимый, в безмолвных муках.       -…ещё не устал, Палач? Ничего, мы сломим твою волю.       Взрывы. Свист пуль.       - Они не кончаются…       - Пора остановить твой безумный поход.       Громким крик.       - Стрелять по гражданским? Ты за кого меня держишь?!       Эхом отдалось последнее, что услышала Маша перед тем, как оказаться посреди белого ничего. Звенящая тишина. Кролика больше нет, но есть его нанизанная на кол голова и стоящим на коленях, согнувшийся, схватившийся за голову обеими руками мужчина.       Маша шла к нему, но…       - Что?..       …с каждый новым шагом её тело растворялось в воздухе.       ***       «Марш по преисподней» Статус: печать снята.       Предупреждение: «Под действием эффекта способности Палач становится крайне агрессивен. Рекомендуется не находится рядом с ним. Так же рекомендуется не быть демоном и хоть чуть-чуть похожим на демона».       ***       Даже небеса заплакали в этот день, застилая взгляд мрачными тучами, ведь знали что сейчас произойдёт.       Прочный металл исказил одежду и мотоциклетный шлем, превратив в сплошной чёрный латный доспех. Секира в правой руке и лезвие длинного выдвижного клинка хищно блестят, требуя вкусить ещё больше крови. Пробитая дыра в высокой стене, детская площадка. Она похожа на ту, где парень в теле ребёнка сидел на лавочке, смотрел на уродливых детей и сопротивлялся стоящему рядом мужчине, что велел убить их.       - М-мамочка… - дрожала и заливалась слезами рогатая девочка с чешуёй, держа у себя на шее холодную мокрую лапу, глядя на разрубленную пополам маму, лежащую так же неподвижно, как и остальные трупы детей и взрослых.       Но больше некому сопротивляться. Нет больше мальчика. Есть лишь Палач Рока.       Даже прилагать сил не нужно. Голова девочки легко отстегнулась, упала на землю, стеклянными глазами смотря на фонтанирующее кровью из шеи тело.       Старый знакомый. Верный друг. Он вернулся и говорил, что парень в логове демонов, но так же подсказывал, что это только начало. Бой ещё не начался. Дальше. Вглубь гнезда.       Небоскрёбы, дома, магазины, огни вывесок и окон, чистокровные бегут, но ещё не знают, что бежать им нужно не от дождя.       - А?.. – чистокровная медленно повернула голову и увидела обезглавленное тело мужа.       В лицо прилетел закованный в металл кулак, месиво, вместо головы, отбросило на несколько метров вместе с телом.       Из перевёрнутой коляски выпал закричавший от боли младенец.       Парень наступил на личинку, оставляя лишь раздавленные куски мяса и лужу крови. Повернул голову к следующему.       - Что происходит?!       - На помощь!       - Кто это?!       Парень привлёк внимание. И с каждым новым шагом, каждым новым метром, каждым новым трупом, всё больше чистокровных смотрели на него и всё больше их становилось, ведь парень двигался вглубь их квартала.       Вызвали полицию.       Крики, паника, грохот. Некоторые убегали, ещё меньше замирали в страхе, подавляющее большинство бросались прямо на парня. Убить. На месте. Не терять времени. Иначе умрут они.       Здоровенный мускулистый смельчак с рыком ударил парня ногой в спину, пока тот рубил на куски группу подростков. Отлетел в стену, ссыпая с неё каменную стружку. Не упал. Резко повернул голову. Отрубил клинком руку со сжатым кулаком прямо у лица. Махнул ещё раз, но в другую сторону. Чистокровный с глухим бульканьем схватился за перерезанное горло и упал на колени.       Их всё больше. Толпа собиралась и бежала в сторону парня.       Хмурый взгляд. Низкий рык. Рывок. Перешёл на бег. Им навстречу. Тяжёлый метал. Ярость, беспощадность и жажда крови заслонили собой любые мысли, каждая клеточка, каждый гормон теперь работал на тело, подводя вплотную к доступному ему пределу силу, скорость и реакцию. Метал активировал в машине для убийств протокол «Палач Рока». Теперь ни один из них не остановятся, пока…       Подсечка. Девочка с гримасой ужаса выхаркнула кровь, когда шею раздавила тяжёлая нога. Мужчина ударил когтистой лапой в грудь с громким криком и тут же лишился этой же руки, падая навзничь с проткнутыми его же когтями черепом. Словно колосья, секира срубила сразу троих, а затем древко через рот, кроша клыки, пробило голову высокой рогатой женщины. Мальчик заверещал, когда бензопила коснулась шипастого позвоночника и вышла через живот. Подросток в мини-юбке содрогалась в конвульсиях, лёжа в кровавой луже с оторванными руками и выбитой челюстью. Мохнатая девочка с большущими глазами заливалась слезами и медленно ползла прочь, ей не повезло, когда закованная в чёрный металл лапа схватила её волосы, но не оторвала голову, а лишь выдрала скальп.       Чистокровные выкладывались на полную. Те, что огромные, не жалели сил, били по шлему, по нагруднику, по поножам – куда придётся. Те, что с вытянутыми руками с ногами или большими глазами, занимались тем же, пытаясь поспеть и увернуться от его ударов. Те, что с врождёнными татуировками, плевались ядом, метались созданными из костей дротиками, делали плети из крови уже убитых, каждый использовал свою способность, в тщетной надежде стремясь убить Палача. Но с каждой новой секундой ручейки крови на омываемых дождём дорогах так и норовили стать реками, а улица обращалась в заваленное трупами побоище.       Из бара выбежал его хозяин чистокровный с большими глазами и был он жалким глупцом, ведь начал стрелять из ружья.       Пули не смогли пробить чёрные латы, но привлекли внимание Палача.       Взмах секиры, разрубающий пополам сразу нескольких чистокровных. Бросился к глупцу. Схватил ружьё, параллельно пиная ногой прямо в грудь. Тело с поломанными рёбрами, пронзившими лёгкие и сердце, влетело в бар, разбивая стекло.       ВЖ-Ж-Ж.       Бензопила распилила половину головы пьяной женщине, которая вылезла из бара на шум.       Щелчок.       БАХ!       Прямо в здоровенный глаз жирной бабе.       Большое спасибо, идиот. Теперь в руках Палача есть огнестрел с бесконечными патронами.       Щелчок.       БАХ!       В сердце тощего длиннолапого.       Ещё пара минут и Палач одиноко стоит с дымящимся дулом ружья, окружённый трупами, мясом, частями тел на залитой кровью улице.       Метал не остановился, а значит не остановится и Палач.       Дальше. Ещё глубже.       Полицейские участки разрывались от звонков и голоса в трубках вопили об одном.       - КТО ЭТО, БЛЯТЬ, ТАКОЙ?!       - ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?!       - ОТВЕТЬТЕ, ЧТО ПРОИХОДИТ?!       Торговый центр. Двери не успели разойтись в стороны, как тяжёлый сапог выбил их, разбрасывая стекло на чистый гладкий пол. Их здесь в раз десять больше, чем снаружи.       Рванул вперёд.       Подстраиваясь под обстановку, друг добавил тревожных нот, говорит, что нужно быть осторожней. Один против сотен, если не тысяч. Но они почти не ранят. Не могут пробить его броню. И Палач это видит. А значит не нужно осторожничать, уворачиваться и защищаться. Можно тупо переть в лоб.       Прямо в гущу.       Сила, скорость и реакция направлены исключительно на атаку.       Щелчок. БАХ! Щелчок. БАХ! Щелчок. БАХ!       Палач неуклонно шёл вперёд, стреляя по головам. Когда кончались патроны, начинал пилить. Потом снова стрелять. Вновь пилить. В кого не выстрелил или не хотел пилить, – рубил, кромсал и рвал на куски.       Чистокровные с криками бежали прочь, замирали на месте, яростно бросались в бой.       Бегут, стоят или дерутся. Мужчин или женщин. Стариков или детей. Слабых или сильных. Каждого.       Запрыгнул на второй этаж и продолжил делать то, что умеет лучше всего.       Разрубил. Прострелил. Обезглавил. Распилил. Вырвал сердце. Позвоночник. Челюсть. Сломал ноги. Череп.       Тяжёлые шаги оставляли красные следы на некогда гладком и чистом, но ныне с выбоинами, заваленном трупами и устеленного густыми растекающимися в разные стороны лужами полу. Всюду её брызги: на стенах, на стеклянных перилах, на прилавках, в магазинах, на коробках, технике и одежде, которую там продавали.       Сирены.       - Боже Всемилостивая… - дрожащим голосом прошептала женщина, смотря на кровавую баню, что её окружала.       - Да что тут произошло?!       Возле торгового центра собиралось всё больше машин. Полицейские, спецназ, и все вооружены до зубов.       - Вы окружены! Выйти с поднятыми руками! – громко кричал в рупор полицейский.       - ОГОНЬ!       Оранжевые блики отражались в каплях дождя, каждое дуло пистолета, автомата или другого огнестрела смотрели вверх, ведь на краю крыши торгового центра стоял тёмный силуэт.       Не успели пули достигнуть цели, как Палач спрыгнул и полетел вниз.       Стёкла одной из машин лопнули, а крышу вдавило, когда металлические тяжёлые сапоги с грохотом приземлились на неё.       - ОГОНЬ! ОГОНЬ!       Теперь все дула смотрели на Палача.       Низкий рык, но за шумом выстрелом его никто не услышал.       И вновь сменился ритм, ставя во главе угла неудержимость и неукротимость Палача. Ни колдун, ни воин, ни солдат, ни магия, ни лезвия, ни пули не остановят его.       От головы до пупка секирой самому огромному. Палач оставил её в рухнувшем теле. Больше не пригодится, ведь…       Клинком в глаз бабе, пробивая защитное стекло. Выхватил из рук автомат. С ходу начал пальбу.       Теперь у Палач есть огнестрел ближнего и дальше боя. А что ещё для полного счастья нужно? Что-нибудь областного действие и… массового поражения.       Подпрыгнул. Уцепился за фонарь. Взмыл в воздух, продолжая стрелять по движущимся орущим стреляющим в ответ мишеням. Не каждая пуля достигла цели, но те, что достигали, увеличивали незнающий предела счётчик убийств Палача ещё на одну единицу.       Приземлился на одного, наступил на голову, ломая череп и выдавливая мозги. Из ружья в шею в упор тому, что рядом.       - ДА КАКОГО ХУЯ?! ПОЧЕМУ ОН НЕ ПАДАЕТ?!       - СРОЧНО НУЖНО ПОДКРЕПЛЕНИЕ!       - ОН БЕССМЕРТНЫЙ, ЧТ…       Каждая новая минуты и секунда означала новые трупы. Ручейки крови становились реками, дороги и земля – жутким мёртвым полотном.       Они не кончаются. Привычно. Исправим.       Со всего квартал подъезжало всё больше машин и теперь среди них есть военные.       Шум режущих воздух лопастей вертолётов.       Палач краешком глаза посмотрел вверх, не прекращая пальбу.       - ВСЕМ ОТОЙТИ!       Палач рыкнул, когда ещё и с небес на него обрушился ливень пуль.       Отпрыгнул в сторону и резкий рывок вперёд.       Женщина что-то пробулькала, но из-за оторванной половины шеи не ясно что.       Двигается к небоскрёбу. Не успел мужчина даже поднять автомат, как его колено, а затем и череп вместе со шлемом были проломлены.       - УХ!..       Палач толкнул и повалил женщину на землю, броню и внутреннюю часть стекла шлема забрызгало кровью, когда двухметровое тело оттолкнулось от её живота и груди.       Лапы вцепились в небоскрёб, каменная стружка посыпалась вниз. Палач резкими рывками прыгал вверх, оставляя в бетоне следы от пальцев и дыры.       Поднималась пыль, а стёкла окон разлетались от непрекращающейся очереди пулемёта, некоторые пули попали и в Палача, но, кроме его кряхтенья или короткого рыка, не возымели эффекта.       - Что это, блять, за чудовище…       - Меня кто-нибудь слышит?! СРОЧНО ВЫШЛИТЕ ПОДКРЕПЛЕНИЕ!       - СТРЕЛЯЙ! СТРЕЛЯЙ, САЛАГА!       - Идите вы нахуй! Я не собираюсь здесь подыхать!       Стоящий у пулемёта мужчина даже забыл как дышать, ведь залитая кровью мрачная фигура забралась по небоскрёбу выше вертолёта и теперь летела прямо на него.       Центр несущего винта пробил крышу, когда Палач приземлился.       Вертолёт начал падать.       Оторвал одну из лопастей. Она разбила стекло и коснулась кресла прямо через макушку пилота.       - Нет! Стой! Я просто выполнял при…       Клинок обезглавил мужчину. Палач впился обеими руками в пулемёт и вырвал с крепления.       Оттолкнулся и прыгнул вниз.       Мрачная фигура летела с огромной высоты вместе с дымящимся вертолётом.       БАМ! БАБАХ!       Вертолёт с грохотом упал на полицейские машины и взорвался, унося с собой жизни ещё десятка чистокровных.       Дыра в асфальте, стружка и пыль от него поднялась в воздух, разлетаясь в разный стороны, когда ноги Палача коснулись земли.       Это абсурдно. Человек не способен держать в руках такой огромный пулемёт. Но Палач держит. И его дула смотрят прямо в толпу что-то орущих чистокровных.       - НУ ВСЁ, ГОНДОН, ТЫ НАПРОСИЛСЯ!       - ОТСТУПАЕМ!       - Мамочка, забери меня…       ДР-Р-Р-Р.       Смертоносный град обрушился на них. А Палач твёрдо идёт вперёд. Следит за всем вокруг, готовый в любой момент сменить пулемёт на ружьё, автомат, бензопилу или просто снова рубануть клинком того, кто подберётся близко.       Резня. Кровавое побоище. Танец смерти. Жатва жнеца. Поступь Палача. Смертные против самого воплощения битвы.       Это гнездо огромно. Зачистить. Уничтожить здесь каждую тварь. Зарубить в зародыше. Не дать порче расползтись. Не позволить Венере и остальным зверятам повторить судьбу Дейзи. Плевать сколько на это уйдёт времени, ведь усталость не коснётся того, кого не смогли остановить даже миллиарды демонов.       И метал не останавливается. А значит. Не остановится. И Палач.       ***       - Н-нет… этого… не должно было произойти… - бледная Милашка стояла на коленях, смотря на дрожащие руки ошарашенными глазами, голова кружилась, тело била слабость.       - Ки! Ки!       Лишь лисёнок обеспокоенно прыгал перед Милашкой, остальные игрушки либо отводили взгляд, либо старательно делали вид, что так сильно увлеклись работой, аж не заметили происходящего с хозяйкой.       Для божества есть лишь два пути обрести могущество: количество или качество. Десятки избранных, кто наполняют Суровую Участь силой трудно назвать слугами, у них есть своё мнение и принципы, нередко они идут поперёк её воли, но такое происходит всегда, когда избираешь качество. Чаще всего боги: Владыка, Господи, Воин и другие, идут по пути количества, следуя принципу «толпой гасят даже льва», ведь так у них появляется безграничная власть. И абсолютно каждый бог, что решил обрести могущество, неважно качеством или количеством, должен согласиться и смириться с одним простым правилом: когда умирает тот, кто наполняет тебя силой – сил лишаешься и ты.       Маленький мир для «маленького» божества. Чем ты слабее, тем тяжелее тебе обрести могущество. АР – 867 в раз десять меньше Земли, а по сравнению с творениями Господи, чистокровных вообще были жалкие крохи. Они вполне могли стать для Милашки визитной карточкой к могуществу, пусть на это и ушло бы много времени. И она сделала для этого всё: бросала подачки чистокровным, берегла от любых ненастий, лгала Смотрящему, что следит за НС – 508, лишь больше облагораживая АР – 867 и многое другое. Но все планы разрушило одно-единственное существо. Сколько чистокровных в том городе? Тысяч двадцать? Чуть больше? Важно понимать другое – Милашка уже лишилась четверти своих сил.       Она до боли в скулах и белых костяшек сжала зубы и кулаки.       Это последняя капля. Его нужно остановить. Но Милашка успела уяснить, что не справится в одиночку.       Лисёнок опустил мордочку и попятился, когда на него лёг тяжёлый хмурый взгляд.       Плевать что о ней подумают. Во вселенной есть лишь один бог, способный понять и помочь Милашке.