Вообще, Аями относила себя к типу людей, которых в жизни мало чем удивишь. Ведь порой девушке казалось, что некоторые моменты её биографии вышли из-под пера какого-то шизофреника. Однако то, что поведал Тсунаëши после того, как она очнулась, выходило за рамки разумного.
- Вот оно значит как было, - медленно произнесла Хосокава, очаровательно улыбаясь разбитой физиономией, которую более менее пофиксили врачи - "и это, судя по его бегающим глазкам, он ещё историю почистил. Видимо, чтобы окончательно не измельчить мне мозг. Что же там в конце концов произошло?"
По словам Савады, он с товарищами силой дружбы, мира и жвачки одолел итальянских гопников, после чего их забрали люди в чёрном из Интерпола.
Подросток прекрасно понимал, что звучал неубедительно, поэтому старательно избегал смотреть девушке в глаза.
- Что ж, - излучая дружелюбие, сказала Аями - спасибо тебе большое, Тсуна. Если бы не ты, то кто знает, чем всë закончилось.
Мучительно покрасневший Савада начал мямлить что-то неразборчивое, но его перебил чрезвычайно довольный степенью избитости школьников Реборн:
- Теперь ты в долгу перед мафией.
- Реборн! - возмутился Тсуна.
- Твой малыш прав, - успокоила подростка Хосокава - и я непременно найду способ отплатить тебе.
- Вступи в Вонголу, - сверкнул чёрными бусинками глаз аркобалено.
- Отклонено, - отрезала девушка, озарив киллера милейшей улыбкой - и кстати, Тсунаëши, что с Хибари-саном?
Аями пришла в себя сегодня утром и кровать напротив была пуста. Это тревожило Хосокаву, слишком смутно помнящую всë произошедшее. При попытках копаться в памяти, голова девушки отзывалась колющей болью, словно ей в череп битого стекла насыпали.
Воспоминания обрывались на фигуре Кëи, появившейся в полумраке заброшенного кинотеатра. Но насколько же тот итальянский преступник со странным смехом был силён, раз, исходя из рассказанного Тсуной, смог победить Хибари? И почему же тогда сам Савада смог совладать с ним?
- Хибари-сан ушёл куда-то ещё ночью, наверное, - нерешительно пожал плечами юноша - утром его в палате уже не было.
- Вот как, - Аями задумчиво провела рукой по одеялу - жаль, что я никак не смогла вам помочь. А теперь не могли бы вы оставить меня одну? Я немного устала.
Почему-то сердце Тсуны болезненно заерзало в груди при виде такой естественно прекрасной улыбки Хосокавы.
Как ей удаётся так искренне лгать?
Подростка и прежде что-то тревожило в девушке, но сейчас он стал острее ощущать за еë ласковым взглядом нечто, для чужих глаз не предназначенное.
- Конечно, - неловко улыбается Савада, вставая с табуретки - отдыхайте.
Когда за ковыляющим школьником и семенящим за ним Реборном закрылась дверь, Аями ещё несколько секунд сохраняла дружелюбное выражение лица. Удостоверившись же, что посетители не вернутся, Хосокава тяжело выдохнула и сгорбилась, не в силах больше сидеть расправив плечи.
Боль с упорством голодной собаки терзала её тело. Девушка еле держалась во время разговора с Тсуной, чтобы не свернуться в клубок и не начать выть. Давно уже она не огребала так сильно.
Несколько вдохов, отозвавшихся фейерверками боли практически по всем рёбрам, и Аями медленно сползает с кровати. Рваная рана на бедре жжёт и пульсирует под свободными пижамными штанами. Хосокава очень хочет почесать её, но стоило кончикам пальцев коснуться ноги, как рана вспыхнула болью. Очевидно, это была плохая идея.
Медленно хромая, девушка добралась до раковины и взглянула на себя в зеркало.
- "Вау," - криво усмехнулась школьница - "как только Тсунаëши не сбежал, увидев меня?"
Всë лицо Аями было покрыто мелкими уже покрывшимися корочкой ранками. Некоторые из них были заклеены пластырем. Мешки под глазами Хосокавы были какими-то черно-фиолетово-бордовыми. Такой цвет девушка видела впервые.
В локтевой вене, слегка нервируя, стоял катетер, а грудную клетку пересекали бинты, удерживая осколки сломанных рёбер на месте.
- Ну, - пробормотала школьница, разглядывая повязку и живот - послеоперационных шрамов нет, а значит селезёнка не лопнула и обе почки пока на месте. Уже хорошо.
Аями опустила футболку и ободряюще улыбнулась себе в зеркало. Главное же, что всë это закончилось. На мгновение перед глазами Хосокавы вспыхнул образ беззаботно смеющегося мальчика.
Дрожь пробила тело девушки и она чуть не рухнула на пол. Держась за раковину одной рукой, школьница сжала заклеенные марлей виски.
- "Что же мне делать?"
Теру был словно живой. И те лозы, что обвивали её тело. И в том, что Мукуро выпотрошил мозг сомневаться не приходилось. Но что это за сила? Человеческая ли она?
- "Как жаль, что я ничего не видела," - Аями досадливо морщится, отнимая руку от лица - "может, попробовать разыскать этого парня? У меня слишком много вопросов..."
Хосокава случайно бросает взгляд в зеркало и вздрагивает. Отчаяние совсем её не красит. Она не должна никому показывать себя такой.
- Ты в порядке, - говорит девушка, тепло улыбаясь - ты в порядке.
Если постоянно врать себе, то ложь станет правдой. Однако Аями врала себе даже о том, что верит в это.
* * *
- "Надеюсь, Хибари-сан уже вернулся," - думала Хосокава, неспеша идя по больничному коридору.
Она несла стаканчик апельсинового сока и кружку зелёного чая. Последняя обжигала холодные пальцы девушки, но школьница была уверена, что Кëе он сейчас не помешает.
Аями рассчитывала вытянуть из парня хоть что-то про Мукуро. Хоть и понимала, что задачка будет не из лёгких. Одна ошибка - и Хосокава окажется в морге. Он как раз недалеко.
Девушка понимала, что особо трепаться о человеке, который его победил, Хибари не станет. Поэтому придётся подростка легонечко к этому подтолкнуть.
Остановившись у двери палаты, Аями на секунду замерла. Она была не заперта, но открыть её Хосокава всë равно не могла.
- "Ни наклониться, ни присесть, чтобы поставить стаканы я не смогу... Как же быть?"
Размышляла девушка недолго. Дверь с тихим стуком отъехала в сторону и перед школьницей вырос Кëя. Выражение его лица было мрачнее обычного, но Аями этим не испугать. Она очаровательно улыбается и собирается заговорить с парнем.
В следующую секунду её рот наполняется солëной кровью из прикушенного языка. От короткого сильного удара куда-то в скулу, голову Хосокавы мотнуло в сторону.
Девушка сглатывает кровь и изумлëнно смотрит на Хибари. Ей не привыкать к немотивированной агрессии парня,
но почему сейчас?
Что я сделала не так?
Мне очень больно.
Почему ты так поступаешь?
Аями терпеливая. Аями добрая. Аями никогда не сердится и ни на кого не держит зла. Аями всë прощает. Аями... Аями выплескивает апельсиновый сок Кëе в лицо, роняет кружку с чаем на пол.
Сок капает с волос парня, стекает по шее за воротник. Однако Хибари не обращает на это внимание. Сейчас для него существуют только яростные алые глаза и искренняя обида в них.
Чай ещё не успевает растечься по полу, а Хосокава уже разворачивается и бежит прочь. Она врезается в какого-то мужчину, тот вроде пытается её поддержать, но школьница отталкивает его и продолжает бег.
Девушка практически задыхается от боли. Ослабшее тело каждый шаг делает неверно, грозясь в любой момент упасть. Однако сейчас это неважно.
Несправедливо!
Почему жизнь так несправедлива?!
Аями слетает по лестнице на первый этаж, ничего не соображая от боли и истерики. Хосокава бредёт среди удивлённых посетителей и пациентов. Те бросают на неё странные взгляды, перешëптываются.
Девушке всë равно на них. Она просто хочет уйти как можно дальше отсюда. Лишь бы больше никого не видеть.
- Аями!
Хосокава поднимает взгляд и сталкивается с полными тревоги бордовыми глазами Нао. Женщина пораженно смотрит на дочь сквозь очки и, словно не верит тому, что видит. Сетка апельсинов выскальзывает из её онемевших пальцев. Нао бросается к дочери и крепко прижимает к груди.
Девушка дрожит в объятиях матери, ноги уже не держат её и она вместе с Нао медленно сползает на пол. Старшая Хосокава обнимает дочь и гладит по волосам, шепча что-то успокаивающее.
- Мама, - судорожно всхлипывает Аями, вцепившись в одежду женщины - мамочка, забери меня домой.
Нао бы очень хотела исполнить желание девушки, но отчего-то знала, что Аями просит об этом сейчас вовсе не её.
* * *
- Твоя знакомая? - поправляя пиджак, спросил Кейске.
Кëя перевёл взгляд со скрывшейся из поля зрения Хосокавы на высокого мужчину с холодными серыми глазами и коротко стриженными чёрными волосами.
- Подчиненная, - бесстрастно поправил дядю подросток.
- Хорошая подчиненная, - в тон ему ответил мужчина в деловом костюме.
Парень наградил Кейске весьма говорящим взглядом. Старший Хибари усмехнулся и пояснил:
- Она, полагаю, как и большинство, правша.
- И? - Кëе не нравился ни пустой трëп, ни дядя.
- В правой руке у неё был горячий чай, мой невнимательный племянник, - с оттенком иронии усмехнулся мужчина.
Лицо Хибари помрачнело ещё сильнее. Он буравил Кейске исподлобья неприязненным взглядом. Однако на дяде это никогда не работало.
- Чем же тебе не угодил этот ребёнок?
- Мне еë жалость, - процедил сквозь зубы Кëя - не нужна.
Кейске долго смотрел в лицо племянника, искажëнное едва сдерживаемым гневом.
- "Какая досада, что ты унаследовал от
неё только внешность," - разочарованно подумал мужчина.
