***
Уже сидя в дорогой тачке Разумовского, не выпендрёжно-мажорской, но всё равно очень броской, баклажанового цвета, Игорь размышлял о том, что этот вечер пошёл наперекосяк с самого начала и, видимо, продолжал поддерживать эту тенденцию. Сергей сидел рядом с ним на заднем сидении и не отлипал от экрана телефона, что заставляло Игоря чувствовать себя ещё более не в своей тарелке, чем если бы они пытались найти общие темы для разговора. Что такого интересного было в этом гаджете Гром решительно не понимал и не пытался понять, его предыдущие телефоны подобного плана не проживали и недели, ухайдахиваясь в очередной стычке с бандитами. Но раз уж Разумовский построил свою империю благодаря соцсети для такой вот хрупкой коробочки, то у Игоря не было никакого права осуждать его за сосредоточенность на смартфоне. Мало ли чем он там занимался, быть может какими-то рабочими вопросами, ведь Разумовский создавал впечатление трудоголика, живущего своей работой, как и сам Гром. Доехав до дома, Игорь уже собирался попрощаться, как Разумовский напросился к нему, дабы помочь обработать ссадины и ушибы, полученные в бою. Гром отнекивался как только мог, не маленький мальчик ведь, сам о себе сумеет позаботиться, но настойчивости Разумовского можно было только позавидовать. Тот шёл напролом с упорством бульдозера, и до Игоря наконец дошло, что дёрганный программист, которому постоянно требовалось чем-то занять руки, это лишь маленькая часть личности Разумовского, отгрохавшего в России миллиардный проект и не запятнавшего при этом собственную репутацию неприглядными скандалами. Этот человек знал, чего хочет, и добивался этого своей непробиваемой настойчивостью. Почему-то на этот раз его целью стал Игорь, но тот как ни думал, так и не сумел додуматься до того, чего от него хотел добиться Разумовский. У него не было влияния в полиции, если не считать почти семейной связи с Фёдором Ивановичем и его женой, и если тому требовалось, чтобы Игорь воспользовался своим положением, то он бы при всём желании, коего не было, ничего сделать не смог. Про «понравился как человек» майор даже не заикался, определённо зная себя и что в нём не было ничего особенного, чтобы смогло заинтересовать такую неординарную личность как Сергей Разумовский. После недолгих препирательств, Игорь всё же сдался под напором миллиардера и жестом указал следовать за ним. Времени было уже далеко за полночь и в квартире было тихо, даже извечный лай соседской шавки, маленькой и противной, не тревожил покой обшарпанных стен. Игорь никогда и не перед кем не стеснялся своего жилища, но когда Разумовский переступил его порог и получил смачную порцию штукатурки на свою рыжую макушку, то сразу же пожалел, что не сделал ремонт в свой прошлый отпуск, как ему советовал Прокопенко. — Блин, извини. До ремонта руки никак не доходят... — пристыженно сказал Игорь, утягивая гостя глубже в квартиру, даже не дав разуться. Разумовский осоловело хлопал глазами и не сопротивлялся. Игорь не знал, что ему делать, то ли стряхнуть белый порошок с волос миллиардера, то ли дать тому прийти в себя и отправить смывать его самому. Его размышления прервал тихий голос. — Игорь? — Да? — Могу я принять душ? На лице Грома отобразилась гамма эмоций, а затем он покосился в сторону ванной, стоящей на кухне напротив холодильника. Разумовский проследил за его взглядом и уголок его губ криво изогнулся. — Это значит «нет»? — он хихикнул. — Эээ, я могу набрать ванну, но не проще ли будет помыться у себя дома? — У меня его нет, — пожал плечами Разумовский. — Что? — шокировано отозвался Игорь. Уж у кого, а у миллиардера должна была быть не одна жилплощадь, да ещё и не вся находиться в России. Чем больше майор узнавал этого парня, тем больше диву давался насколько тот умудрялся ломать все стереотипы о богачах. — Я живу прямо в офисе, это экономит время на дорогу. Игорь и рад бы удивиться и пороптать на тему «как же так?», да только сам не раз отсыпался прямо на рабочем месте в камере предварительного заключения, за что множество раз получал выговоры от Прокопенко, да только как об стенку горох. — Предупреждая вопросы: там есть все удобства, включая душ, но мне не очень хочется провести остаток вечера со штукатуркой в волосах. — Извини, — машинально повторил Гром и, поддавшись какому-то неведомому порыву, всё-таки попытался стряхнуть с того штукатурку. От прикосновения чужих рук Разумовский застыл ледяной статуей, а выражение его лица стало отсутствующим. Игорь обматерил себя последними словами и убрал от парня руки, но не успел он снова извиниться (в который уже раз за этот вечер?), как его толкнули в плечи, и он оказался сидящим на диване, а Разумовский оседлал его бёдра так естественно, будто делал это уже не в первый раз. Ощущать на себе мужские губы было непривычно, но это мало чем отличалось от поцелуев с женщинами, если не считать напор, с которым это происходило. Игорь не сопротивлялся, тупо выпав из реальности на некоторое время, а Сергей (теперь он мог называть его по имени, не чужие ведь люди) пользовался его состоянием, присосавшись так, будто хотел выпить из него душу. Треклятый рыжий демон. Парень ёрзал у него на коленях, не в силах усидеть на месте или же пытаясь добиться от Игоря хоть какой-то реакции на свои действия. И ведь добился, да только не ту, которую ожидал. Гром нажал на его плечи, отодвигая от себя, и вгляделся в затуманенный взгляд напротив. Хотя пару минут назад Сергей выглядел вполне адекватно, сейчас же создавалось впечатление, что он был слишком пьян, чтобы отвечать за свои действия. Он просто искал чужого тепла после испытанного стресса в казино, и Гром удачно подвернулся ему под руку. — Нет, — твёрдо сказал Игорь и лицо Разумовского вновь приобрело то хищно-злое выражение, которое он увидел у того в туалете, да и золотая вспышка ему явно не почудилась, он не был пьян, чтобы ловить глюки. — Нет? — со смешком переспросил Сергей и резко схватил его под подбородком, давя на щёки. Игорь мотнул головой, но удерживали его крепко, не вырваться. Короткие ногти Разумовского больно впивались в кожу, а его взгляд стал каким-то совсем уж невменяемым. Искра страха вспыхнула внутри Игоря и тут же потухла, когда хватка на его лице исчезла, а Сергей на его коленях разом обмяк и уткнулся лбом ему в плечо. Майор услышал тихое сопение и осознал, что агрессивный, когда пьян, Разумовский вырубился прямо в процессе своего неудавшегося... Нападения? Прозвучало бы нелепо, если бы это не произошло с самим Игорем. Не то чтобы он не смог за себя постоять, однако две версии миллиардера, с которыми Гром повстречался за последние несколько дней совершенно не вязались одна с другой, но чего только не бывает. Майор не раз приезжал на вызовы находящихся в истерике жён, которые уверяли, что их мужья по жизни не такие, но когда выпьют — начинают буянить и поколачивать их и детей. Видимо, алкоголь влиял на Сергея схожим образом. Перехватив Разумовского под спину, Игорь переместил его с себя на диван. Рыжие волосы парня упали ему на лицо, что выглядело бы умилительно, если бы не сцена, произошедшая ранее. Сергей Разумовский вовсе не был безобидным котёнком, за которого его принимало общество, скорее тигром, рядом с которым нельзя было расслабляться ни на секунду, иначе можно было угодить к нему на ужин в качестве основного блюда. Ощупав карманы миллиардера на наличие телефона, Игорь разблокировал его пальцем Сергея и тут же наткнулся на заставку, где был изображён Разумовский в обнимку с каким-то неулыбчивым парнем с пронзительным взглядом. Майор покосился на спящего Сергея и, сложив два и два, пришёл к выводу, что тот мог перепутать их по пьяни, так как схожие черты в них угадывались. Отбросив эту мысль как маловажную, Игорь пролистал список контактов и, отыскав лаконичное «Водитель», отправил смс, чтобы тот ехал домой. Тащить Разумовского до машины и объяснять водителю почему его наниматель в таком состоянии Гром не собирался. Убрав гаджет на место, Игорь поднялся с дивана и принялся искать одеяло, которое куда-то дел, не накрывавшись им уже незнамо сколько времени. Он бы и дальше его не использовал, да только его рыжему гостю явно не был по нраву сквозняк, гуляющий по квартире. Сергей выскочил за ним из машины прямо в рубашке, несмотря на осеннюю прохладу улицы, да так в ней и лежал, уже съёжившись до позы эмбриона. Выудив одеяло из нижнего ящика комода, Гром небрежно накинул его на Сергея и на какое-то время завис, наблюдая, как дрожь покидает тело парня, а жалобное выражение лица выравнивается и становится расслабленным. Почесав затылок, Игорь оторвался от созерцания спящего Разумовского и пошёл готовиться ко сну на полу, который его ожидал, так как его нежданный гость оккупировал единственное спальное место в доме. Костюм, который ему подогнал Бустер, отправился прямиком в мусорное ведро, потому что никакая химчистка не смогла бы исправить то, во что тот превратился после драки в казино. Принимать ванну при Разумовском Игорь не стал рисковать, поэтому просто нацепил на себя треники и поплёлся за аптечкой, до которой дело так и не дошло. Замазав ссадины и некоторые особо крупные синяки, Гром расположился на ковре в гостиной и, накрывшись тонким пледом, отрубился почти сразу же.***
Утро встретило Игоря осторожным прикосновением к плечу, за которое его потрясли, вынуждая разлепить веки. Над ним в лучах рассветного солнца нависал растрёпанный и растерянный Разумовский. — Игорь, что я здесь делаю? — спросили его, но до всё ещё сонного майора смысл дошёл не сразу. — Надеюсь, я... не сделал ничего странного?.. Игорь привстал на своём импровизированном ложе, покряхтел от ломоты во всём теле и наконец ответил взволнованному Сергею, который теперь больше напоминал встрёпанного воробушка, чем хищную птицу, которой был накануне вечером. — Ты напросился подвезти меня до дома, а потом отрубился на моём диване. Гром не знал правильно ли поступает, утаивая от Разумовского инцидент с поцелуем и его агрессивное по пьяни поведение, но ему хотелось побыстрее выкинуть это из головы, а если бы Сергей обо всём узнал, то замучил бы его своими извинениями. Настойчивость рыжего миллиардера Игорь уже прочувствовал на своей шкуре и мог предугадать, что деться от этих извинений у него не получится, даже попытайся он улететь на другой конец света. — Прости! — выпалил парень, и Гром мысленно закатил глаза. Началось. — Я... я плохо контролирую себя, когда выпью. Я стараюсь делать это настолько редко насколько возможно, но иногда просто не получается, особенно на таких мероприятиях. Я чувствую себя некомфортно в окружении стольких людей. Игорь пытался уследить за словами Разумовского, но тот выпаливал их с такой скоростью, что получалось это через раз. Он лишь сумел уловить общий смысл, что социофобия толкает того в объятия выпивки. — Мне жаль, что тебе пришлось спать на полу, — перескочил с одной темы на другую Сергей, ещё больше запутывая и без того медленный со сна мысленный процесс Грома, и внезапно ойкнул: — Ничего, что я на «ты»? После тех горячих поцелуев, которыми тот одарил губы Игоря накануне, было бы странно продолжать «выкать». — Ничего, не бери в голову, — отмахнулся Игорь и встал на ноги, замечая наконец, что всё это время Сергей сидел возле него на коленях и теперь смотрел на него снизу-вверх, сверкая голубыми глазищами, в которых отражались солнечные лучи. — Кхм, я сам виноват, что не предусмотрел хотя бы раскладушку в случае прихода гостей. — Видимо, они тут бывают не часто, — протянул Разумовский, поднимаясь с колен следом за ним. И слава богу, ведь сердце Игоря не выдержало бы ни минутой больше созерцания этой покорной позы. — Почему? — не понял Игорь, но Сергей кивнул на отставленную в сторону дверь туалета и всё встало на свои места. — А, понятно. Нет времени поставить новые петли. Гром снова почувствовал неловкость за состояние своего дома. — Не страшно, это придаёт квартире какой-то особенный шарм старины. Такого ответа на свои глупые оправдания Игорь не ожидал, поэтому застыл на месте, наблюдая как Сергей осматривается, будто находится в музее. Никто никогда не говорил таких приятных слов про его квартиру и это задело какие-то струны в душе Игоря. Он смутился и быстро протопал на кухню, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Затем он открыл холодильник в поисках хоть какой-то еды, но в нём не завалялось даже заплесневелого яблока. — Завтрак предложить не могу, — сказал Гром, вернувшись обратно к Сергею, вставшему возле окна. Тот проводил кончиками пальцев по раме, завороженно глядя на неё. В его глазах плясали искры восторга, а улыбка не желала покидать тонкие губы. Сердце Игоря пропустило удар и пустилось вскачь, когда Сергей обернулся к нему. Улыбка тут же пропала с лица парня, растворившись в беспокойстве. — Прости, я не должен был трогать твои вещи без разрешения, просто я никогда ещё не видел такой красоты, — Сергей указал на окно. — Я тоже, — едва слышно прошептал Игорь, подразумевая совсем не окно, до которого ему не было никакого дела, в отличии от околдовавшего его зрелища солнечных лучей, запутавшихся в огненно-рыжей шевелюре, мягких черт лица и манящих губ, которые касались его собственных не так давно. Воспоминание об их поцелуе послало жаркий спазм по всему телу Игоря. Гром не понимал сам себя, ещё вчера ему не было никакого дела до Разумовского, не считая того, что он восхищался тем, что тот не растрачивал свои деньги на какие-то пустяки, вроде покупки недвижимости за границей или яхт, а вкладывал гигантские суммы в благотворительность, реставрацию исторических памятников и поддержание приюта, в котором когда-то рос. Всё это делало его в глазах Игоря героем и ещё прочнее он обосновался на этом месте после того, как попытался вести переговоры с нападавшими в казино. Это было глупо и безрассудно, но настолько смело, что если бы в тот момент майор не был как натянутая струна от беспокойства за сохранность жизней людей, находящихся в казино, то он бы восхитился его героическим поступком. Сергей не услышал его ответа, поэтому воспринял молчание за недовольство и засобирался обратно в башню. Игорь не стал его останавливать, потому что слишком запутался в своих чувствах, чтобы находиться рядом с объектом этих самых чувств ещё сколько бы то ни было времени. Когда дверь за Разумовским захлопнулась, Игорь отмер и часто заморгал, прогоняя морок, наведённый на него образом Сергея, стоящего у окна. Правду говорят, что все рыжие — ведьмы, иначе как объяснить, что Игорь как дурак с минуту пялился на Разумовского, не смея отвести взгляда, а сердце стучало быстро-быстро, отбивая набатом мысль, что он по уши втюрился в этого парня, сам того не заметив. Только вот была одна проблема и эта проблема стояла у Сергея на заставке, пялясь в душу майора острым волчьим взглядом, как бы говоря «тронешь — убью». И Игорь не трогал, ходил неприкаянной смурной тучей по городу после того, как его официально попросили с должности и даже Прокопенко не смог ничего с этим поделать. Отчего-то даже неприятности обходили его стороной, никаких случайных грабежей продуктовых, никаких гопников, нападавших толпой на беззащитных прохожих, даже алкаши и те не буянили, будто чувствуя, что им прилетит по первое число от бывшего майора, стоит только чуть повысить голос. А у Игоря кулаки чесались, так хотелось кому-нибудь накостылять, чтобы выплеснуть эмоции, завладевшие им с последней встречи с рыжим миллиардером. Ну не умел он в разговоры по душам и плакаться в жилетку, отплакался уже давно, ещё когда отца не стало, а следом и матери. На душе было паршиво, без работы жизнь потеряла всякий смысл, а его запутанные чувства к Разумовскому и вовсе не способствовали поднятию духа. В какой-то момент, когда даже бои у Бустера на ринге перестали помогать, Игорь вспомнил, как Сергей окликнул его подрагивающим голосом и предложил свою помощь, если такая понадобится. Делать было нечего, пришлось наступить на горло гордости, связать в узел свою влюблённость, которая нахер никому не сдалась, особенно объекту этой самой влюблённости, и назначить встречу.