Любовь с привкусом крови…

      Махидевран терялась в догадках. Щеку жгло от сильного удара, а горькие слёзы обиды текли по щекам. Только утром Сулейман был нежен и говорил, что прощает всё. Однако сейчас осыпает оскорблениями и наносит новые удары. Что могло произойти за день? В чём султанша вновь успела провиниться? Вдруг раздался громкий стук в дверь, от которого девушка вздрогнула, быстро обернувшись. Надеясь найти там спасение. —Я запретил меня беспокоить! — сурово выкрикнул Сулейман. —Повелитель, Ибрагим Паша пожаловал, говорит это очень важно и срочно. — раздался несмелый голос охранника, не решающегося открыть дверь без разрешения. Зло сверкнув глазами, мужчина наклонился к султанше, грубо хватая её за волосы и поднимая на ноги. Из груди вырвался тихий вскрик от очередной сильной боли. Бедняжку трясло от страха. —Тебя это не спасёт, слышишь?! — падишах сильнее сжал пальцы, наблюдая гримасу боли на некогда непередаваемо идеальном лице. —Охрана! — громко крикнул мужчина, и тут же на пороге появился евнух. —Отведи её в подземелье, свяжи и возьми вот это. — Сулейман указал рукой на большой свёрток на столе. —Разложишь всё и приготовишь к моему приходу. — сурово продолжил падишах, толкая девушку к охраннику, когда тот забрал необходимые вещи. Мужчина крепко взял дрожащую султаншу за предплечье и вывел из покоев. Черкешка была в растерянности, всё произошло так быстро, что она даже не успела промолвить и слова. За дверью она встретилась с Пашой. Свободной рукой она схватила его за запястье. —Ибрагим, прошу, помоги мне, я ни в чем не виновата! — в истерике шептала девушка так, чтобы падишах не услышал. —Умоляю… — слёзы неистово текли по щекам. —Госпожа… — единственное, что смог промолвить мужчина, прежде чем охранник всё же смог оторвать вцепившуюся султаншу от Паши. Пока они шли по коридору, девушка всё чаще оглядывалась на Ибрагима, устремляя молящий взгляд в его сторону. Однако очень быстро они завернули за очередной угол, и её единственный возможный спаситель скрылся из виду. В этот же момент Махидевран поняла ужас всего происходящего, её ведут в темницу. Паника завладела разумом и девушка, не раздумывая наклонилась к руке евнуха, впиваясь в кожу зубами. От чего мужчина, громко выругавшись, отпустил султаншу. Тут же Махидевран устремилась бежать, куда она не знала. Главное было найти место, где спрятаться. Но побег её был не долгим, буквально за поворотом она столкнулась с ещё одним охранником. Он тут же подхватил султаншу, услышав крик своего друга. Черкешка изо всех сил стала брыкаться в его руках, пытаясь вырваться, однако все попытки были тщетны, силы были слишком не равны. Будь то обычная наложница, евнухи давно бы избили её за подобное поведение, но Падишах приказа не давал, а это значит, нужно вести себя аккуратно, что бы султанша ни вытворяла. И вот уже двое евнухов довели её до подземелья. И опять этот запах сырости, затхлости и отчаянья, доводящий Махидевран до оцепенения. Однако евнухи не бросили её в первую же темницу, они шли долго и наконец, мужчина открыл одну из железных дверей. Эта комната отличалась от той, в которой черкешка провела неделю, в наказание за испорченное платье Хюррем. Она была больше, но при этом сюда вообще не проникал солнечный свет, лишь одинокий факел давал разглядеть остальные предметы интерьера. Небольшой стол в углу и маленькая деревянная ступенька в середине комнаты, над которой к потолку был привинчен железный крюк. Махидевран была не глупа, мгновенно всё поняла, и даже боялась представить, что гремело в свёртке у охранника. —Снимай обувь и поднимайся, — грубо скомандовал мужчина, толкая девушку в спину. —Пожалуйста, отпустите меня, прошу, — взмолилась султанша. —Я всё что хотите для вас сделаю! — кричала черкешка, падая в колени охране. —Я сказал, вставай куда велено! — один из мужчин поднял девушку за руку, подводя к ступеньке. —Да что же у вас сердца нет, у меня двое детей, я ничего плохого не сделала!! — слёзы градом текли по бледному лицу, когда оставив балетки на полу, девушка всё же встала на нужное место. —Руки подними, — продолжал бесстрастно командовать один из евнухов, пока второй раскладывал содержимое свертка на стол. —Я сказал, делай, что велено иначе Повелитель узнает о твоей попытке побега! — зло прошипел мужчина. Ему изрядно надоела эта ситуация, он хотел быстрее всё решить и уйти отсюда. Тяжело вздохнув, девушка всё же исполнила приказ, дабы не усугубить и без того ужасное положение. Тут же почувствовав, как тугая верёвка сжимается вокруг худых запястий. —Здесь либо наша жизнь, либо твоя, а у меня тоже дети есть, и они не должны оставаться сиротами. Разве ты поступила бы на моем месте иначе? — последнее, что сказал мужчина, прежде чем резким движением выбить деревянную ступеньку из-под ног султанши. По комнате раздался тихий вскрик от резкой боли в руках. На такой высоте Султанша с трудом касалась кончиками пальцев пола, что ничуть не помогало облегчить вес. Евнухи ушли, закрывая дверь, не обращая никакого внимания на истошные крики Махидевран о помощи…

•••

—Повелитель, — Ибрагим зашёл в царские покои, поклонившись. —Что такого срочного у тебя было, что не могло подождать до утра. — раздраженно отозвался Падишах. —Повелитель, это связано с Хатидже Султан, — продолжил мужчина, замечая волнение в глазах Сулеймана. —Госпожа больна, к тому же оказалось, что она вновь беременна, я хотел попросить вас вызвать лекаря из Манисы. — закончил Паша, глядя в глаза друга. —Конечно Ибрагим, я сейчас же издам приказ. Завтра он будет в вашем дворце. — серьезно отозвался падишах. —Как сейчас состояние Хатидже? — встревоженно продолжил мужчина. —Когда я уезжал, жар немного спал, но госпоже очень тяжело. — грустно продолжил мужчина. —Завтра же я навещу вас, Ибрагим. — принял решение Сулейман. —Не переживай, Хатидже обязательно поправится и у вас будет ещё один прекрасный наследник! — улыбнулся падишах, сжимая плечо друга. —Повелитель, я хотел спросить о Махидевран Султан, — начал было Паша, но тут же был перебит. —Это тебя не касается, Ибрагим. — строго ответил мужчина. —Я сам волен решать судьбу своих рабынь. —Повелитель, но в чем вновь повинна Госпожа? — не унимался Паша. Ведь давным-давно он поклялся Махидевран защищать её во всем, и сейчас он вовсе не справлялся со своей задачей. Так как полностью ушёл в семью. А ведь черкешка наверно помнила его обещание, конечно, она помнила. —Ибрагим, не лезь в это дело. Махидевран ты уже не поможешь, а если хочешь остаться моим другом и супругом Хатидже, лучше забудь о её существовании. — заключил Сулейман, указывая другу на дверь. Тому ничего не оставалось как, тяжело выдохнув, поклонится и направиться к двери. Ведь падишах действительно мог отобрать у него всё, даже жизнь. Неужели Паша бессилен в этой ситуации?…

•••

Казалось, прошла целая вечность, сознание давно помутилось от криков и постоянной ноющей боли в руках. Султанша беспомощно повесила голову, закрывая глаза и совсем затихая. Она и в правду пыталась бороться, однако сейчас в этом не было никакого смысла. И Махидевран перестала противиться судьбе. Её хрупкое спокойствие нарушил противный звук открывающейся двери. И вот на пороге появился он — её личный мучитель. Не сменный проводник в мир вечной боли и отчаянья, где нет места любви и спасению. Где безысходность скребётся по углам, готовая в любой момент оставить новый шрам на теле. Где темнота заволокла небо, не давая проникнуть свету ни на секунду. Где жестокость грубо сжимает тебя в тиски, не позволяя пошевелиться. А липкий страх обволакивает горло, не разрешая сделать спасательный вздох. —Просыпайся, эта ночь будет долгой. — начал мужчина, хлопая султаншу по щекам. Девушка нехотя открыла глаза, поднимая затравленный взгляд на мужчину. Сил умолять о пощаде не осталось, Махидевран отрицала, но где-то в глубине души затаилось страшное желание — лучше бы Сулейман убил её сейчас быстро и безболезненно, но черкешка понимала, такого подарка он ей не доставит. —А помнишь времена, когда ты была самой красивой женщиной гарема? — спокойно начал мужчина, поглаживая бледную щеку. — Любой мужчина готов был бросить к твоим ногам весь мир. Ты была госпожой, почти моей законной женой. — падишах перекинул вперёд уже вовсе не длинные, но всё ещё густые волосы. —Посмотри, что с тобой стало, — отвращение и презрение читалось в глазах мужчины. —А я ведь дал тебе шанс, Махидевран, но ты отвергла его, почему? — поинтересовался мужчина, смотря на некогда любимую жену с жалостью. —Повелитель, в чём я провинилась? — слёзы вновь покатились из глаз, от рассказов падишаха о былой жизни. Самое страшное в его словах было то, что они абсолютно правдивы. —Ты ещё смеешь спрашивать, мерзавка?! — резко разозлился мужчина. Затем абсолютно очевидно последовала очередная пощёчина. С силой рванув пуговицы на бордовом платье султанши, падишах с остервенением рвал дорогую ткань, пока спина черкешки не осталась полностью обнаженной. Холод тут же коснулся нежной кожи, вызывая толпу мурашек. —Итак, с чего же мы начнём? — уже спокойно продолжил мужчина, подходя к столу. Недолго поразмышляв, мужчина выбрал плеть из кожи с несколькими жгутами, имеющими заострённые наконечники на каждом. —Начнём пожалуй с этой, мы же не хотим чтобы ты умерла после первого удара, верно? — улыбнулся мужчина, подходя ближе. Замахнувшись, падишах нанёс первые раны со спины, мгновенно рассекая кожу. Истошные крики тут же поглотили тёмные стены подземелья. —Кто дал тебе право избавляться от моего ребёнка?! — зло прокричал падишах, вновь раня девушку. Свист плети начал постепенно смешиваться с истошным криком. —Отвечай! — ещё один удар. Кровь из ран уже потекла по спине. —Я не знала о ребёнке, Повелитель, меня оклеветали! — сделав глубокий вдох, протараторила султанша, глотая собственные солёные слёзы. —Врешь! — выкрикнул мужчина, приглушая свист плети. Злость обуяла разум, поэтому падишах, замахнувшись сильнее, оставил на спине несколько ещё более глубоких ран. —Нет… — еле слышно пролепетала девушка, пелена заволокла разум от сильной боли. —Значит, это для тебя не так действенно. — заключил мужчина, отбрасывая кожаную плеть около стола на пол. К горлу султанши подступила тошнота, когда она заметила на жгутах плети собственную кровь. Она, казалось, держалась из последних сил. Вся спина жутко болела, заглушая даже душевную боль. —А как насчёт этого? — падишах повернулся черкешке. В руках у него была уже железная плеть, концами которой являлись острые шипы. —Всё ещё не хочешь сказать мне правду? — в последний раз поинтересовался Сулейман, вновь вставая сзади. —Я не лгу вам, Повелитель. — продолжала настаивать на своём Махидевран. Тут же почувствовав новый удар, казалось, он был в миллионы раз болезненней всех предыдущих вместе взятых. Истошный крик вновь затерялся где-то в толще стен. —Я не знала о ребёнке, клянусь! — прокричала султанша настолько громко насколько могла, в надежде прекратить эту пытку. Ничего не ответив, мужчина продолжил наносить удары один за другим. Не оставляя на спине султанши ни единого живого места. Махидевран сначала кричала, так громко, что думалось — стены рухнут, однако потом начала затихать, лишь вздрагивая при новом ударе и словно мантру повторяла: —Я не лгу… — тошнота всё сильнее подступала к горлу, веки словно налились свинцом, а боль стала уходить на второй план, однако резко всё прекратилось. —Посмотри мне в глаза и скажи правду, я даю тебе последний шанс. — мужчина отбросил очередное орудие пыток, с силой сжимая скулы. —Я никогда не смогла бы пойти на убийство собственного ребёнка. — совсем тихо, но чётко высказала Махидевран. Чувствуя металлический запах крови на руках падишаха, её собственной крови. Сулейман с полминуты смотрел в омут голубых глаз. Он не видел в них привычного страха или паники. Смирение и пустота — всё, что мог разглядеть мужчина. Достав из-за пояса нож, мужчина резко замахнулся, наблюдая животный ужас в глазах Махидевран…