Хранительница пламени

Правда, сразу отправиться в деревню вместе с сокомандниками я не смогла — так как погиб отец, меня предстояло вместе с еще несколькими члена клана срочно возвращаться в Йору, чтобы проверить, как селение пережило войну, да и разобраться с тем, что делать дальше. Взойдя на холм, с которого было видно поселение, я пораженно присвистнула — пусть оно и находилось далеко от поля боя, но больше половины домов были разрушены. Хм, очевидно, в этот район прилетела одна из бомб Джуби. Ками-сама, прошу, чтоб никто не пострадал. Хорошо, что в деревне на момент войны оставалось не так много людей. — Оне-сан! — мне навстречу бросилась сестра. — Ты вернулась! — Да, Айко, — рассеянно кивнула я, поглаживая ее по голове и высматривая Азуми. — Мама? — Да, доченька, — женщина была необычайно бледной, с красными, безумно воспаленными глазами и огромными мешками под ними. — Что с тобой? — Я…я почувствовала, что его…больше нет, — через силу выдавила мама, прикрывая лицо длинным рукавом. Айко, прижавшаяся к моей груди, всхлипнула, пытаясь сдержать слезы. Кто-то знал, а кто-то ощутил, что Ичиро мертв. Люди были подавлены этим. — Ты ведь видела его перед этим? — слабо спросила Азуми. — Да… — Что с ним произошло? Отойдя вместе с ней и сестрой в сторону, я перевела дыхание: — Отец умер ради меня. Чтобы помешать Мадаре, я использовала технику, способную запечатать его навсегда. Но у этого дзюцу была слишком высокая плата за использование — смерть. И я готовилась принять ее, но отец забрал мою участь. — Вот как… — Лучше я покажу вам, как это было, — тихо произнесла я, активируя Химиган. Всего секунда, в которой продлились несколько минут видения, и они преобразились — Айко успокоилась, и теперь просто шмыгала носом, а лицо Азуми разом посветлело, и на губах появилась слабая улыбка. — Твой папа всегда был таким. Жертвенным, благородным, готовым на все ради близких. Да-да, это я прекрасно помню. И помню те красивые слова, что наговорил мне Ичиро. И помню, как он поступал со мной во все наши немногочисленные встречи. Я прекрасно понимала, что такое традиции клана, складывающиеся веками, в какую клетку они загоняют человека, и насколько тяжело эту клетку сломать. Но у отца были силы, влияние и власть, а вот желания что-то менять было не так много. Поэтому, да, для матери и сестры потеря Ичиро была одной из тяжелейших, но вот для меня… Даже очнувшись после разговора с Хагоромо я не плакала из-за того, что мой отец умер. Я приняла это. И не о чем не сожалела. В том числе о том, что его больше нет рядом. Парадоксально и жестоко, но мне теперь дышалось легче. Ичиро мог перебороть обстоятельства, но решил раскаяться уже перед самой смертью. Конечно, в таком положении врать ему было невыгодно и бессмысленно, и возможно, что все эти слова он говорил от чистого сердца, но…слишком поздно. Его показательные бои после получения мною звания — одно из тех многих событий, которые я никогда не забуду. И за которые не смогу простить. Но сейчас меня больше волновало то, что большая часть Йору была разрушена, клан понес определенные потери и остался без лидера. Это могло быть чревато новым расколом. — Мама, я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Но необходимо предпринимать хоть какие-то действия… Деревня практически уничтожена, отстраивать ее сейчас нам будет тяжело, поэтому у меня есть предложение — может, клану стоит переехать в Коноху? В конце концов, ты и Кайоши-сан жили там всю юность, а я всю жизнь. Мы — третьи основатели. Думаю, настало время перебраться обратно. — Наверно ты права, — протянула Азуми после недолгих раздумий. — В Листе нам будет легче обустроиться, нежели восстанавливать все заново. Но примут ли нас там? — В этом я уверена. Осталось только поговорить с остальными члена клана и руководством деревни. Сначала я напишу сенсею и остальным, они уже должны были вернуться, а заодно и Цунаде-сама, потом… — Не распаляйся так сильно. С кланом поговорим мы с Айко, верно? — Конечно, — кивнула сестра, протирая покрасневшие глаза. Кивнув, я быстро написала письмо нашей Хокаге и Какаши, где изложила требования и попросила выделить для нас район. Выбрав самого быстро сокола, доступного на данный момент, я прикрепила на его сумку нашивку с моном клана, чтобы сразу было понятно, от кого послание. Жаль, что здесь не было Тору, он был долетел до Конохи быстрее. Хотя, и этот должен был управиться примерно за два часа. В это время мама поговорила с другими членами клана, которые инициативу полностью поддержали. В семье редко спорили с мнением главы, разве что в критических случаях, и тогда дело доходило до междоусобиц, но сейчас многие были искренне рады переезду. Да и я столько лет прослужила в Листе, и совершенно не готова была сейчас покидать его, но и клан бросить не могла. Поэтому переезд — оптимальный вариант. Нас ведь изначально настойчиво звали туда, поэтому пришло время принять приглашение. Ответ от руководства пришел быстро и был однозначным — нас ждали с распростертыми объятиями. Как сильный клан, и так являющийся частью деревни, да и как семью Героини Листа, сыгравшую одну из главных ролей в победе на войне. К письму также прилагалась маленькая карта селения, на которой один из районов окраины был обведен в кружок. Этот квартал могли выделить полностью для нас. Пусть был он ближе к границам, но зато места было много — и для жилья, и для полигонов, и для всего прочего. Поэтому, когда было отправлено письмо о том, что скоро мы прибудем в Лист, начались сборы. Которые заняли не так уж и много времени. Все самое важное и нужное было упаковано в свитки и выдвинувшись, к вечеру мы уже были у ворот Конохи, где нас встречали Какаши и Цунаде. Разобравшись с некоторыми формальностями, большинство на первую ночь поселились в общежитие, а маму и Айко я оставила в своей квартире. Но это только сейчас, капитан Ямато обещал помочь и возвести дома в кратчайшие сроки. — Надеюсь, такими неожиданными действиями мы не напрягли деревню? — спросила я уже поздним вечером, ближе к ночи, расположившись вместе с учителем на лавочке в парке. Какаши вызвал меня на разговор, касающийся и нашего нового положения, да и всего прочего. Много нерешенных вопросов накопилось. — Нет. Сейчас нам как никогда важно иметь в составе сильных союзников. Пусть теперь все пять Великих Стран находятся в Альянсе и никаких склок на политической арене быть не должно, но пока позиции лучше не сдавать. Да и зная твой статус внутри клана… — Не хотелось, чтобы я ради обязанностей главы покидала Лист? — Именно. Тем более, нам предстоит крайне веселый период, — только вот по уставшему тону чувствовало, что Хатаке этому вообще не рад. — Связанный с чем? — Саске и Наруто сейчас оба лежат в больнице. Каждому из них минимум неделю восстанавливаться, да еще и время ожидания, пока им изготовят протезы. Только вот что делать с Учихой, я пока не представляю. Он числится преступником, который натворил много всяких дел. Райкаге требуют его казни. Мизукаге не очень активно его в этом поддерживает. Цучикаге и Казекаге сохраняет нейтралитет. — Почему Эй на него взъелся — я понимаю, но вот что надо Теруми-сама?.. Когда Саске появился в зале, я бы не сказала, что он был ей противен, скорее наоборот. — Может, не хочет уронить государственный престиж. — Как понимаю, по поводу судьбы несчастного Саске будет собираться Совет Каге? — Частично. На нем будет обсуждаться и другие проблемы, но эта особо тщательно. — Знаете… А ведь если бы не Саске, мы бы в ни за что Мадару не запечатали, хмыкнула я. — Вообще. — Я-то знаю. Но надо убедить в этом еще и Райкаге. — Хм… У него ведь есть брат Би, который водит близкую дружбу с Наруто, у которого лучший друг — Саске… — Я понимаю твою цепочку, но Саске пытался похитить Би. — Ну не похитил ведь… Думаю, Би его простит, и Эю ничего не останется, кроме как засунуть все свои обвинения поглубже…куда-нибудь. Мы с Наруто Учиху отстоим, это точно. Что еще у нас такого сенсационного произошло? — Кабуто Якуши и Орочимару изъявили желание поселится в Конохе. — Сенсей, вас жизнь ничему не учит? — А куда их девать? — Ну не в деревню тащить, в самом то деле. Орочимару — настоящий террорист, преступник международного уровня. У него преступлений — на пять смертных казней хватит. Вот уж кого надо всем Советом осуждать. — Он не нападал на Собрание Каге. — Но он двоих из них убил. Мне кажется, это преступление потяжелее. — Он помог на войне. — А Саске, получается, в стороне стоял? Я требую справедливости. Орочимару объективно сделал больше дурного, нежели Учиха. Значит и осудить его надо жестче. — Убить его и Якуши не вариант — сил и полезных знаний у них много. — И держать в состоянии летаргии смысла тоже не имеет — протянула я. — Сложная ситуация. Чем они хоть заниматься хотят? — Кабуто бы хотел вернуться в детский дом, в котором вырос и помогать там, а Орочимару, — сенсей замялся. — Он хочет проводить исследования, естественно в нашу пользу, но и, скажем так, продолжить свой род. — Ками-сама, — выдохнула я. — Мне очень жалко тех детей, которые увидят Якуши. Но еще больше нас, так как здесь может появиться наследничек Орочимару. Брр, мерзость. Хотя интересно, раз он был и мужчиной, и женщиной, то для своего ребенка он будет мамой или папой? — Остановимся на термине «родитель». И можешь так уж сильно не переживать, за ними будет вестись усиленный надзор. Все будет под контролем. — Очень надеюсь. Возможно, они и вправду изменились и тогда их способности принесут деревне лишь благо. — Хитоми, — я повернулась к Какаши. — А ты бы не хотела стать Хокаге? — Упаси Ками от такой должности, я хочу сохранить последние нервные клетки, — воскликнула я. — Или вы ищите на кого бы вместе себя это сбагрить, раз Цунаде-сама уходит в отставку? — Это настолько очевидно? Просто подумал. — Предложите Наруто, он к этому всю жизнь шел. — Рано еще. Парню только семнадцать исполнилось, а тут такая ответственность. — Мне тоже семнадцать. — Правда? — усмехнулся Хатаке. — А мыслишь иногда, как моя ровесница. Или даже немножко постарше. Да и тем более, ты джонин, а Наруто еще генин, ему хотя бы еще немного по карьерной лестнице продвинуться, чтоб Каге стать. — Сенсей, что-то вы совсем заговариваетесь. Ведь если мне не изменяет память, я чунин. — Информация устарела. Было решено повысить некоторых отличившихся. — Тогда и Наруто с Саске тоже легко могут стать джонинами. Ведь теперь во всем мире нет никого, сильнее них. — Хитоми, если б все так просто было, никто не заморачивался бы. Не положено и все тут. Сначала экзамен на чунина, обязательный. Потом жилет и новое звание, а дальше повышай, за что хочешь, совсем без разницы. — Исключения? — Не положено. Да и думаю, что сами Наруто и Саске захотят, чтоб все было честно. — Какие дурацкие условности, — вздохнула я, откидываясь на спинку скамейки. — Что дальше планируешь делать? Война завершилась, все постепенно стабилизируется… — О, дел у меня много. Буду обживаться вместе с кланом, помогать деревне восстанавливаться. Да и как понимаю, мне еще предстоит потаскаться с вами по собраниям, раз на них будет задета честь Саске? — Рад, что ты сама это сказала. Тут у меня, кстати, место одного из советников пустует, даже и не знаю, кого взять… — Намек поняла. И если советников обычно трое, то кто остальные двое? — Шизуне и Шикамару. — Как вы его уговорили? Ни за что не поверю, что наш гений решил еще что-то делать… — Вы примерно в одном положении сейчас. Ответственность за клан, обязанности перед деревней. Да и молодость никому опускать не хочется. — В каком смысле? Я думала, у Шики может быть только две искренне любимые им женщины — кровать и подушка. — По слухам появилась еще одна, которая может потеснить даже двух первых. Вроде как это Темари из Песка. — Тогда все вполне возможно. Такие парни как Шикамару всегда выбирают женщин типа Темари. — А женщины типа тебя выбирают таких парней, как Саске? — Сенсей, — хмыкнула я. — Давайте не лезть в это дело. — Я просто хочу порадоваться за учеников. — Радуйтесь за Наруто или Сакуру. — Все как всегда, — мужчина поднялся, поправляя жилет. — Ладно, не буду больше тебя задерживать. Пока можешь заниматься своими делами, но примерно недели через две с половиной или около того, будет проходить Собрание Каге. Оно пройдет в Конохе, и вам с Наруто нужно будет встретить правителей. — Очередная утомительная формальность или традиция? — Верно. После обсуждения всех проблем будет решаться вопрос Саске. — Мы с Наруто сможем присутствовать на процессе? — К сожалению, нет. Это не я придумал, так решили Каге. Не переживай, там буду я и Цунаде-сама. Все пройдет хорошо. — А после восстановления его поместят в тюрьму… — Сопровождать его до зала заседаний будут Сай и Ямато. И я понимаю, о чем ты хочешь попросить меня, Хитоми. Не стоит. — Я всего лишь пройду с ним по коридору. Мне можно — я была оперативницей Ха. — Бывшей оперативницей. И разве тебе самой необходимо так жестоко терзать душу? Поговорить или остаться наедине вы все равно не сможете. — Посещать его в больнице нельзя? — Это касается не только тебя. Это запрещено всем. С Наруто они лежат в противоположных крыльях здания, лечит его не Сакура. — Думаете, если я захочу, то не найду способ? — Найдешь, причем очень легко. Но сейчас этого не стоит делать. Жители пока что находятся в волнении от его присутствия здесь. Не нужно лишний раз дискредитировать себя. — Что ж, я поняла вас. Поднявшись и слишком уж резко развернувшись, я направилась домой.

***

— …вот так это все и завершилось. Мы, пусть и с потерями, но победили. И думаю, теперь мирная эпоха будет длиться не тринадцать лет, а хотя бы тридцать, чтобы целое поколение смогло понять, что такое мир без войн и конфликтов, — проговорила я, кладя букет белых хризантем на надгробие. — Жаль, что вы уже не увидите этого, Кайоши-сан. Но думаю, вы были бы счастливы, как и мы. Теперь жизнь действительно налаживается. Но мне безумно горько от того, что я не могу рассказать вам этого лично. Сказать о том, что исполнила вашу мечту, получив звание джонина, и наставлению последовала, став одной из сильнейших ниндзя во всех Великих Странах. И моя собственная мечта сбылась — скоро я стану главой клана Цукияма. А отца теперь нет. Не знаю, может быть, вы где-нибудь там встретились. Мама и Айко, несмотря на огромное количество дел и новых впечатлений, все еще очень из-за этого переживают. И я их понимаю — они постоянно были вместе с Ичиро, он их любил, холил и лелеял, заботился… а меня он воспитывал. Как умел — больно и неправильно. И получил то, за что и боролся. Знаю, что вам не понравятся мои следующие слова, но… Я не смогу его простить. Возможно, живя дальше, воспоминания о нем притупятся, я многое переосмыслю и все такое, но шрамы, которые останутся на этих ранах, будут болеть всегда. Но не буду больше об этом говорить, хватит. Опустившись на колени, я чиркнула зажигалкой, раскуривая палочку благовоний, смотря, как сизый дымок тонкой струйкой плывет в небо. Прошел месяц с тех пор, как закончилась война. С трудом разобрав дела, связанные с кланом, оформлением моего нового звания, которым меня щедро наградила уходящая на пенсию Пятая. Правда после того, я смогла поговорить с Цунаде и Какаши, Хокаге сурово напомнила мне, если бы не форсмажорные обстоятельства, то я бы разделяли кое с кем скамью подсудимых из-за моего непреднамеренного дезертирства. Но учитывая, как все в итоге обернулось, меня простили и не только… Сенсей все-таки не наврал. Что удивительно, одним из последних указов нашей дорогой правительницы было повышение меня и Шикамару до джонинов — также, как и несколько лет назад — одним из первых приказов назначение нас чунинами. Это виделось мне чем-то интересным. Но не только это, если быть откровенной. Пусть сейчас наступала осень, в душах многих людей расцветала настоящая весна — страх постепенно уходил, появлялся вкус к жизни и желание прожить ее рядом с тем особенным человеком. Каждодневно бывая на улицах Конохи, я видела все больше людей, у которых до войны даже не было никакого любовного интереса. А сейчас они были счастливы и влюблены. В Листе началось что-то, сравни эпидемии… Наверно, самой лучшей и прекрасной. Не остались в стороне и те, с кем я была знакома гораздо ближе. Шикамару я уже пару раз видела в компании Темари, подозрительно часто находившейся здесь для простой дипломатической миссии. Чоджи тоже не отставал от друга, познакомившись с симпатичной девчонкой из Облака. Тен-тен, к удивлению остальных, начала сближаться с Неджи. Как мне потом рассказали, на войне случилась удивительная история. В то время, как я была на пути в Коноху для возвращения предыдущих Каге, Альянс проседал под натиском Десятихвостого. И в один из моментов, когда Хината и Неджи были слабы от предыдущих боев, их едва не прикончил Джуби. Точнее, старший Хьюга хотел защитить ее и исполнить свой долг, как члена побочной ветки, но не успел. Хьюга Хиаши закрыл собой дочь и племянника, перед которыми был так виноват. Нравы в их клане царили суровые, воспитание было жестким, и эта схожесть болезненно отдавалась в моем сердце. Я видела Хинату во время похорон ее отца, когда навещала Кайоши-сана. И тогда она, добрая, спокойная, задумчивая и даже немного застенчивая и впечатлительная девушка — не плакала. Совсем. Она была печальна, но не более. Возможно, потому что Хьюга воспитывалась под постоянным надзором и привыкла прятать чувства, а возможно, потому что… Я почувствовала в ней то же самое, что было во мне. Но Хината мягче, нежнее, она обязательно простит. Через годы или десятилетия — неважно. Она простит искренне, от всего сердца. А я… Для кого-то смерть может действительно стать искуплением. Ичиро сам выбрал такой путь. Я больше никогда не увижу его, так и не зачем отравлять себя этими мыслями. Сейчас как никогда необходимо мыслить позитивно. Тем более, все этому способствовало. Но мыслей в голове было чересчур много, поэтому они сменялись со страшной скоростью, идя в разнобой. В тему влюбленностей умудрились вписаться даже сокомандники Хинаты — Киба и Шино. По иронии, первый втрескался в девушку, фанатеющую по кошкам и все с интересом ожидали, выйдет ли из этого хоть что-то дельное, а вот второму подобрали пару из клана. Молчаливый Абураме ничего против не высказывал, поэтому было решено, что все неплохо. Но больше всего меня поразила вторая половинка Ино. По делам заглянув в семейный магазинчик Яманака, я была поражена, увидев парня, что мило разговаривал с блондинкой. С Реном мы не виделись с момента фестиваля, и о судьбе друг друга знали посредственно. Мне до сих пор было немного неловко перед Хаттори из-за отказа, но сейчас смотря на то, как ярко светилась лазурь в его глазах при взгляде на Ино, поняла, что у него все просто шикарно. Перекивнувшись приветствиями и парой фраз, я улыбнулась, смотря, как трепетно они держатся за руки. Друг другу они подходили гораздо лучше. Мы с Наруто и Сакурой обрели неожиданную популярность. Того же Узумаки, не так давно выписавшегося из больницы, постоянно вылавливали неугомонные поклонницы, желая презентовать что-то милое и обязательно ручной работы. Только вот он лишь неловко смеялся, выискивая взглядом фигуру Хинаты, к которой у него начали проклевываться чувства. Солнечный мальчик, и девочка, в чьем имени заключено солнце — пара и вправду получалась неплохой. От Сакуры парней отгонял молчаливый и улыбающийся Сай, которому хватало лишь одного появления, чтобы незадачливого поклонника сдуло, словно ветром. А я отгораживалась вежливой улыбкой и словами о том, что ни в ком сейчас не заинтересована. От кого-то это спасало, а настойчивым я лишь на краткий миг показывала активный Химиган, после которого поклонники исчезали со скоростью света. Да и мне сейчас не было нужно мимолетных связей с парнями, большинство из которых я видела в первый раз. Меня больше успокаивали темные ночи, когда селение спало, и я, скрываясь так, как никогда не делала это для миссий, прокрадывалась на территорию госпиталя, запрыгивая на подоконник его окна. Пусть это не занимало больше минуты, ведь меня могли засечь, мы видели друг друга. Пусть через стекло, без возможности прикоснуться или поговорить, но я смотрела в глаза Саске, видя, что он жив и скоро все будет хорошо. Так было до момента, пока его не выписали и не поместили в тюрьму, куда я уже не могла так свободно пробраться. Через оговоренные сенсеем две с половиной недели состоялся суд, на который нас с Наруто, даже после настойчивых просьб блондина не пустили, сославшись на излишнюю заинтересованность. В резиденцию на это время тоже не пускали, поэтому мы дежурили на улице, но даже оттуда слышали припадочные крики Райкаге. Благо, у всех остальных хватило ума понять, что без Саске Мадара бы давно устроил тут настоящий Ад с Бесконечным Цукуеми и гейшами, поэтому настрадавшегося парня оправдали, поставив ограничением лишь, что ближайшие полгода в одиночку он деревню покинуть не сможет. Но это уже было не так страшно. Саске вышел к нам в растерянном виде и глубокой задумчивости. И рассказав о приговоре и условиях, попросил время для себя, чтобы проанализировать все, что произошло в последние пару лет. Он начал многое понимать, и теперь решал, как ему с этим жить. И хотел думать об этом в одиночестве. Я спокойно кивнула, понимая, что, когда Саске будет готов, он сам придет. В такой, в каком-то смысле переломный момент мне не хотелось ему докучать. И уже потом, наедине я убедила в этом Наруто, который боялся оставить вернувшегося друга. Но слова о том, что это необходимо, все же подействовали на Узумаки. И сейчас, находясь на кладбище и поговорив с дядей, к которому я теперь старалась приходить почаще, я ощущала знакомую чакру, идущую ко мне. Полторы недели мы не пересекались, и чувствуя его сейчас, по моим плечам пробежала дрожь. Саске остановился рядом со мной и опустил несколько цветов на могилу Кайоши-сана. — Прости, что меня не было рядом тогда, когда ты потеряла его, — произнес он. — Тогда и ты прости меня, что не была рядом, когда тебя пытались сломать. — Ты просто не могла быть там. А все, что от тебя зависело, ты сделала, — Саске положил цветы на могилы отца и матери, поклонившись им. Затем он обратился ко мне, — Пойдем. — Куда? — Подойдет любое уединенное место. Хочу побыть с тобой наедине. — Для чего? — все же спросила я, когда юноша взял меня за руку, уводя прочь. — Помнишь, еще на войне я говорил, что нам предстоит серьезный разговор? Так вот, это время настало. — Учитывая, что за пределы деревни сейчас выходить нежелательно, то можно пойти ко мне домой, — предложила я, перебирая в голове уединенные места и понимая, что для нас их сейчас не так много. — В клановый квартал? — Нет, сейчас я пока там не живу. Мне легче находиться в квартире. — Я заходил по твоему старому адресу… Сейчас там даже нет похожего дома. — Я переехала после смерти Кайоши-сана. Да и деревня перестроена после нападения Пейна. Не пострадали только места, находящиеся ближе к окраинам. Наш новый район благодаря стараниям капитана Ямато был построен быстро. По крайней мере, жилые дома, остальное мы могли возвести сами. Мама и Айко сразу перебрались туда, обживаясь, я же осталась на старом месте. Ведь днем я была где угодно, но ночью неизменно возвращаясь в свою обитель. Там было спокойно. За годы я привыкла к тишине и пустоте. Только открыв дверь и войдя, меня едва не сбил с ног радостный Тору, налетевший на меня со стойки. Кречет уселся на мое плечо, принявшись тереться о мою голову и низко гудеть. Вспомнив, что я тут не одна, я отошла от порога, уже готовая отнести Тору в другую комнату. Хорошо моя птичка относилась к слишком узкому кругу людей. В частности, к тем, чью чакру он знал — и со всеми, с кем я часто пересекалась, я познакомила его еще в молодом возрасте. Теперь же, став взрослым мальчиком, к чужакам на своей территории он относился агрессивно. Особенно, в свое время он не любил Рена, несколько раз пытаясь откусить ему ухо или нос. Поэтому этих двух блондинов я пыталась держать порознь, чтоб не ссорились. Уже рассчитывая снять с себя кречета, который в принципе очень долго и подозрительно спокойно находился рядом с незнакомцем, я услышала, как Саске, гулко и низко цыкнул. Тору сразу повернулся к нему, но с моего плеча не слез. Учиха еще раз издал непонятный звук и краем глаза я заметила, как он выставил руку вперед. К моему удивлению, кречет совершенно спокойно пересел к нему и даже прикрыл глаза. — А ты у нас, оказывается, тяжелый, — хмыкнул брюнет, поглаживая птицу между крыльев. — И все еще, как маленький, любишь сидеть на плечах и нагружать свою бедную хозяйку. Тору приоткрыл один глаз и щелкнул клювом, будто желая откусить Саске палец. Но характер своего кречета я знала хорошо, поэтому сразу увидела, что он особо и не старался, и сделал это лишь для порядка. — Не злись, я не буду ее обижать, — усмехнулся Учиха. — Очень странно, что Тору так легко дался тебе в руки, — протянула я, уже собираясь самостоятельно снять птицу. Только вот кречет был резко против — посмотрев на меня левым глазом, он, быстро перебирая лапами по руке Саске взобрался тому на плечо, нахохлившись и став похожим на маленького и упитанного пингвинчика. — Я не поняла, это что, бунт? На этот раз кречет приоткрыл правый глаз, но отвечать не стал, привалившись к голове Учихи. — Я научился общаться с соколами еще когда заключил контракт призыва с Гарудой. — Он кречет. — Одно семейство и одна суть. Достаточно крупная охотничья птица с высоким интеллектом. — Просто к незнакомым людям он относится достаточно враждебно. Рена он чуть не покалечил. — А Рен — тот парень, который был твоим временным напарником? — бесстрастно спросил Саске. — Мне он не особо понравился. Было что-то странное в нем… — Все равно это уже в прошлом. Теперь у него есть пара. И сейчас не время для обсуждения моих бывших напарников. Ты ведь хотел поговорить? Так давай начнем. Тору все же решил слезть с Учихи, поэтому на кухню мы прошли вдвоем. Саске, опустившись на стул, откинулся на спинку, медленно, тщательно подбирая слова, начал говорить: — В течение всех тех лет, проведенных в скитаниях, я постоянно находился в размышлениях. В один из таких моментов в моей голове возникла мысль — ведь всегда наступает время, когда необходимо уничтожить то, чем ты дорожишь, чтобы оно больше не мучило тебя, не тянуло назад. И я хотел это сделать, чтобы получить подлинную, настоящую силу. Но не смог… — Почему же? — совсем тихо спросила я. — Иначе я бы никогда больше не увидел света. Призрачного света луны, что спасал меня от падения во тьму. И вместе с ним тебя, Хитоми. В мои самые трудные моменты ты была рядом, даже если мы находились порознь. У тебя было столько возможностей убить меня или сдать Конохе, но ты этого не сделала. Наоборот, рисковала собой и своим положением, спасая и прикрывая. Но почему? — Я всегда думала, что ты умный и проницательный парень, Саске… Так скажи, кем же я была для тебя всю жизнь? — Поначалу, когда мы только познакомились, и ты победила меня в метании кунаев, я захотел тебя превзойти. И показать, что я лучше и более достоин внимания Итачи, нежели ты. В то время, я, дурак, ещё обижался на тебя, ведь брат всегда говорил мне, что ты на шаг впереди. Потом, повзрослев и пережив трагедию, ты стала для меня единственной связью с прошлым, единственным человеком, что был со мной и когда я был счастлив, и когда потерял абсолютно все. — Разве не ты говорил, что узы прошлого необходимо уничтожить? — Я долго убеждал себя в этом. Но…не получилось. В двенадцать лет я начал осознавать, что для меня ты и в самом деле особенная. Не такая, как все. И значишь гораздо больше, чем просто друг… Никогда не думала, что Саске способен так красиво и проникновенно говорить. — Зная твои отношения с другими… То для тебя и дружба — признак невероятной высоты расположения. — Хитоми, — брюнет решительно поднялся, подходя ко мне. Понимая, что если он подойдет ближе еще хотя бы на метр, то я буду зажата между ним и стеной, я быстро скользнула в сторону, отходя на другой конец кухни. Все эти разговоры о чувствах… Я понимала, что со временем мы начали что-то испытывать друг к другу. Но после двенадцати лет мы редко виделись, и не развеется ли все это юношеской влюбленность? Хотя я выдержала проверку временем… — Хитоми-чан… Я вопросительно изогнула бровь, невольно начиная улыбаться. Таким образом, с «умилительным» суффиксом называл меня только Наруто, в знак близкой дружбы и товарищеских связей, как и в случае с Сакурой. А вот для брюнета такое было совсем несвойственно. Даже к Хатаке он обращался только по имени, никогда не называя сенсеем, и пусть это считалось грубостью, для Учихи всегда делали исключение. Потому что знали, что по-другому он делать все равно не станет. — Что же такое, Саске-кун? — протянула я. — Когда я покинул деревню, то… — он замолчал, пытаясь подобрать слова. — Мне было больно без тебя. И начало казаться, что я потерял нечто важное. — И долго тебе так казалось? — я немного приблизилась. — Полгода в убежище. Потом я больше сосредотачивался на тренировках, стараясь отгонять лишние мысли. — Дай угадаю… Весь план пошел крахом в Стране Заката? Когда мы впервые встретились после двух с половиной лет. — Это определенно всколыхнуло старые чувства. — Саске, — думаю, все же стоит это прекращать. И четко расставить все точки над «i». — Почему ты не убил меня? У тебя были возможности и если бы меня не стало, то… — То мой мир бы окончательно рухнул, — в один шаг брюнет оказался рядом, беря меня за руки. — И не смей больше говорить подобного. Никогда. Ты слишком дорога мне. — Дорога? — Я не хочу произносить настолько громкие слова, пока не буду уверен наверняка, что получу ответ. — Тогда это сделаю я, — улыбнувшись, я привстала на носочках, останавливаясь в нескольких миллиметрах от его лица. Я всегда рисковала, значит, стоит рискнуть и сейчас. — Я люблю тебя, Саске. Подавшись вперед, я накрыла чужие губы своими. Это было так медленно, нежно и до одури приятно — наверно, именно такие поцелуи и описываются во всех книжках про любовь. Да и Учиха меня не оттолкнул и не ударил, значит любовь действительно есть. Но я все еще немного сомневаюсь… — Надеюсь, такой ответ тебя устроит? — хмыкнула я, немного отстраняясь. — Более чем, — и неожиданно Саске вытащил какой-то свиток. — Понимаю, что это немного невовремя, но лучше подумать об этом сейчас. Ты ведь знала о договоре между нашими кланами? — Конечно, договор о сотрудничестве был подписан давно. — Кроме него был еще один. О нашем браке. Прищурившись, я взяла протянутый фолиант, быстро его разворачивая. Действительно, договоренность о том, что когда нам обоим исполнится двадцать, то мы сочтемся узами брака. Все-таки, Ичиро и Фугаку прекрасно все рассчитали — Итачи взял бы на себя обязанности лидера, а Саске можно было бы отдать мне в качестве консорта, благо, что ровесники. Удачно все складывалось — мой муж был бы Учихой, сама я, выросшая среди них, была бы лояльна к клану и не устаивала бы проблем. — Хм, смотря на дату заключения, поженить нас решили сразу же в тот день, когда я только прибыла в Коноху. Интересное дело. — Как понимаю, это обговаривалось в их переписке. Но сейчас этот договор не имеет вообще никакой силы. Ведь обе стороны, заключавшие его мертвы, и за исполнением никто проследить не может. Поэтому, если ты не хочешь… — По крайней мере, не сейчас. Тем более, в каком возрасте нас должны были поженить? В двадцать? Я бы дождалась именно этого момента, или даже чуть позже. — Создается ощущение, что это ты мне сделала предложение, а не я тебе, — пробормотал Саске, убирая свиток в карман. — Звучит неплохо и очень даже прогрессивно. Да и разве ты собирался мне предложить руку и сердце? — Мое сердце и без того уже давно вложено в твои ладони. Конечно, с рукой все сложнее, — Учиха качнул пустым рукавом рубашки. — Но протез скоро изготовят. Поэтому да, и мы только что обсуждали эту возможность. — Мы всего лишь разговаривали о договоре, не имеющем никакой силы. Все мои слова были чисто гипотетическими. Да и люди женятся, когда обычно долго друг друга знают. — Мы знакомы четырнадцать лет. И столько же формально женаты. — Из четырнадцати лет мы находились в контакте чуть более десяти. И тогда мы были маленькими детьми. В остальной же период мы были вдали друг от друга. А время часто убивает любовь. — Хитоми… Ты прекрасно знаешь, что мы любим один раз и навсегда. Я выбрал тебя. — Ну, — мне надо было убедиться точно. Ладно первый раз, он мог красиво много чего наговорить, надо и второе признание услышать, когда уже немного отошел. — Я редко доверяю первому впечатлению. И я должна быть уверена. Тем более, это не решает вопроса о том, что весь возраст значительных изменений мы шатались в абсолютно разных местах. Мы могли круто поменяться. По сути, сейчас мы — совершенно незнакомые друг другу люди… — Прости, но это звучит как бред. Да, мы выросли, но не стали чужими. В конце концов, если бы у нас не было друг к другу никаких чувств или они изменились, то мы бы сейчас не разговаривали. Ты бы меня выдворила, а я бы не пришел. Так зачем сейчас искать какие-то лазейки, чтобы выставить все в неверном свете? — Потому что я сомневаюсь. Не в тебе или себе, а в происходящем. Все как-то подозрительно хорошо складывается. Мы выиграли войну с относительно небольшими потерями, я скоро стану главой клана, ты вернулся к Коноху, чувства взаимны… Все не бывает настолько прекрасно. Где-то должен быть подвох. — А ты не думала, что мы просто это заслужили? Ведь яркий рассвет наступает лишь после самой темной ночи. — Скажи, а там, после драки с Наруто и всего прочего ты и вправду все осознал? — я подняла голову, заглядывая в глянцевые черные глаза. — Не сказать, что все, но кое-что я определенно понял. И решил, что должен найти свое искупление. — В чем же оно будет заключаться? — В первую очередь, в извинении перед дорогим человеком, которому я причинил боль. Надеюсь, ты простишь меня? Понимаю, что поступки так быстро не забываются, но… — Я никогда на тебя не обижалась. Мне ты ничего плохого не сделал. — Тем не менее, я хочу остаться в Конохе и помогать ей, как это делал Итачи. — А я думала, что ты решишь сбежать в какое-то долгое путешествие, под предлогом поиска опасностей. — Думаю, что это было бы слишком неразумно. Учитывая, что с помощью моих способностей всегда можно будет совершить какую-то быструю вылазку, длительное путешествие смысла не имеет, — юноша, обошедший меня и вставший за спиной, наклонился чуть ближе. — Если ты, конечно, не хочешь отправиться куда-нибудь. — К сожалению, как бы я этого не хотела, но нет. Я не могу бросить клан на неопределенное время, да и Какаши-сенсей убедительно предлагал мне должность советника… К тому же мне и Наруто учитель хотел подобрать еще и команды генинов, чтоб без дела не сидели и обучали молодое поколение, показывая им хороший пример. Прям не знаю, какую деятельность выбрать. Ты бы тоже мог многому научить детей… — Правда перед этим их родители попытались бы меня убить. Кто же захочет, чтобы рядом с их чадом находился такой человек, как я? — Люди перебесятся, — усмехнулась я. — И признают тебя. — Меня никогда не волновало мнение остальных. Если это не отразится на тебе, то они могут ненавидеть меня хоть всю жизнь. На улице смерклось, зажглись фонари и в желтых бликах, отбрасываемых на окно, я увидела себя вместе с Саске. Учиха обнимал меня одной рукой, прикрыв глаза и о чем-то задумавшись. Смотря на собственное отражение, я едва не вздрогнула от того, как оно быстро переменилось. Каштановые волосы, медовые глаза и шрам на левой щеке — я знала, что когда-то это было мое лицо, но сейчас оно казалось совершенно чужим. Не отталкивающим, обычным, просто незнакомым. Мгновение, и оно рассеялось дымкой, теперь отражая правду — настоящую меня. Ту, которая всегда жила в мире шиноби и которой всего лишь семнадцать лет. Возможно, всего прочего и не было никогда. Это был лишь реалистичный сон, запомнившийся мне на всю жизнь. И о котором можно больше не думать. Ведь у меня есть жизнь, в которой я смогла достичь всего того, к чему стремилась. — Знаешь, наверно у нас теперь и вправду все будет хорошо.