И всё сначала

Если бы Чуя не умел приспосабливаться, тут бы его едва начавшаяся жизнь и закончилась. А если бы среди привычек Накахары не обнаружилась привычка сначала делать на эмоциях, а потом думать о последствиях, возможно, он не прожил бы и двух недель. Но первое, что сделал Чуя, осознав свое положение, это зарычал: – Какого хрена, Реборн? – и попытался ударить. Удивительно, но скорость оказалась больше, чем он ожидал. Где-то треть от его прежней и всё ещё недостаточно, чтобы поймать гадко улыбающегося репетитора, но от удара в асфальте осталась вмятина как в старые добрые времена. – Неплохие рефлексы для Никчёмности, Тсуна, но если хочешь получить от меня ответы, тебе придётся приложить больше усилий. – Ты чуть не убил меня, мудак! – Ого, так ты и ругаться умеешь? – подначил Реборн. – А я думал, мой новый ученик не способен ни на что, кроме нытья. Накахара замахнулся, уже видя, что удар не достигнет цели. Да что там, от такого удара смог бы увернуться даже неодаренный новичок из отряда Чуи, но Накахара всё ещё не видел повода сдаваться. В неожиданно сильном для подростка теле кипела энергия, а возможность её – наконец-то! – использовать приводила в эйфорию. Но постепенно жар остыл, и Чуя, тяжело дыша, огляделся вокруг. Реборн увёл его за собой на какой-то пустырь, видимо, чтобы не привлекать лишнего внимания. – Ладно, Никчёмный Тсуна, – киллер понял, что ученик пока больше драться не способен, – неплохо для первого раза. Думаю, ты заслужил знать, что я использовал. Чуя мрачно на него посмотрел: – Сделай одолжение. – Это Пуля возрождения, – торжественно заявил киллер, а в маленьких пальцах действительно мелькнула пуля. – Она позволяет тому, в кого выстрелили, выжить, но только в одном случае: если у того есть неисполненные предсмертные желания. Иначе говоря, ты должен хотеть жить, чтобы выжить, когда я использую её. – Вот оно что. Тсуна не хотел жить. Чуя – хотел настолько, что готов был выгрызть свой шанс из чужой глотки. Нет, лишать Саваду жизни намеренно Накахара бы не стал. У него были некоторые принципы, поэтому он пытался уговорить Тсуну. Но пацан свой выбор сделал сам. Отказываться же от того, что само шло в руки, Чуя считал глупым. Как и кричать на весь мир, что он не Савада Тсунаёши. – Успокоился? – поинтересовался киллер, запрыгивая на плечо Чуи. – Тогда вали домой, нечего трусами на весь город светить… Или ты не заметил, что остался без одежды? Вообще – заметил. Паниковать только не стал. – Эй, Реборн? – Ммм? – Ты действительно сделаешь из меня босса мафии? – Сильнейшего, – лаконично отрекомендовал киллер. И судя по всему, говорил более-менее искренне. Чуя кивнул, принимая к сведению.

***

«Дуракам везёт», – сказал бы Дазай, окажись он в этом мире. Он вообще не был высокого мнения об умственных способностях Чуи, неизменно подчёркивая, что в их паре мозги – это он сам, а Накахара – сила. Чуя не спорил. Во-первых, с гением Дазая всё равно обычному человеку было не сравниться, во-вторых, считаться сильнейшим в Портовой мафии ему тоже нравилось. Так зачем отнимать у напарника игрушки? Тем не менее, ему действительно повезло. Нечего было и говорить, что характером Накахара на Саваду не походил нисколько, и если бы обстоятельства сложились иначе, Реборн бы точно его пристрелил самой обычной пулей, без шанса на возрождение. Но Чуя занял место Тсуны во время пробуждения способности, которое, как оказалось позже, сильно влияет на психику пользователя. А потом ещё и отреагировал в своём стиле в первые секунды. Так что грубость и несдержанность, появившиеся в тихоне-Тсуне, Реборн просто списал на последствия и сосредоточился на том, чтобы научить подопечного контролировать характер, а не выяснял откуда что взялось. Судя по историям из жизни предыдущих боссов, которые репетитор рассказывал Чуе вместо сказок на ночь, было откуда взяться. Учёба у Реборна была пока ненапряжной, Чуя иронично хмыкал, когда слушал о роли босса в организации, но кивал и кричать о том, что не будет Десятым, не стал, чем похоже, заслужил определённый лимит доверия. Накахара был занят попыткой восстановить форму. Нетренированное тело его просто убивало – пока только морально, но, если о личности наследника станет известно, недалеко и до физической смерти. Реборну такое рвение было по душе. Вообще, с репетитором они внезапно сошлись: Чуе не привыкать было общаться с самодовольными засранцами, а приколы киллера, дикие для гражданского мальчика, его скорее веселили, чем пугали. Хотя привычка бросать подопечного в воду и смотреть, как тот пытается выплыть, раздражала. Взять хоть тот раз, когда с подачи Реборна у Чуи образовался бой со старшеклассником из клуба кендо. Нет, помахаться Накахара всегда был рад, тем более, что в кендо понимал несколько больше Савады. Проблема была в том, что официально это стал бой за руку и сердце прекрасной дамы. Отказываться от драки было не в привычках Чуи, тем более, что соперник в настоящем времени даже слегка превосходил его нетренированное тело в подготовке, но вот школьницы его не интересовали. Если уж на то пошло, Накахара согласился скорее, чтобы не прослыть трусом, прелести Сасагавы Кёко его не трогали, даже если настоящий Савада был в неё влюблён. Но в результате после его само собой разумеющейся победы у Никчёмного Тсуны появились поклонницы. – Как же это бесит, – кривился Чуя, проходя мимо стайки хихикающих девчонок, и тут же отхватывал подзатыльник от репетитора. – Настоящий босс должен быть вежлив с девушками, – наставительно вещал Реборн. – Я буду вежлив. Но они же даже ко мне не подходят! – нет, всё же Чуе были по душе воспитанные и элегантные девушки, желательно ещё и умные. Как наставница Кое – недостижимый идеал, с которой вряд ли сравнится хоть одна женщина. Но, вспоминая её уроки, Чуя никогда бы не позволил себе грубость по отношению к любой женщине. – А ты хочешь больше внимания, Никчёмный Тсуна? – хитро сверкал чёрными глазами Реборн, сидящий на его плече, чем живо напоминал ворона. – Нахрен надо, – отмахивался Накахара. – Просто раздражает. Если что и убивало, помимо собственной слабости, так это школа. В прошлой жизни Чуя пропустил этот этап: сначала бродяжничал по улицам в компании Овец, потом оказался в Портовой мафии и образование получал под приглядом Кое. Теперь же необходимость вариться в школьной среде его угнетала. Даже не потому что он чего-то не знал, его скорее вымораживала необходимость соблюдать правила, большую часть из которых он находил совершенно бессмысленной. – Слушай, Реборн, я будущий босс мафии, мне обязательно там вообще появляться? Может, уйду на домашнее обучение, а потом просто сдам все экзамены? Киллер, в это время сидящий на его плечах и подгоняющий, если Чуя снижал темп, хмыкнул: – Хочешь откосить от домашних заданий, Никчёмный Тсуна? – От никому не нужной траты времени. Всё, что надо, я и сам могу выучить. – Ну-ну, – интонация репетитора подсказала, что он не особо-то и верит, хотя оценки Чуи медленно, но неуклонно стали расти. – Школа – важный этап в социализации. Зачем Вонголе босс мафии, который не может поладить даже с одноклассниками? – Я могу! – искренне возмутился Чуя. – Просто не хочу. Реборн спрыгнул с его плеча. – Кажется, ты заскучал, ученик. Побегай-ка, уворачиваясь от пуль. Пули были резиновыми, убивать не убивали, но травмировать могли, так что Чуя угрозу воспринял всерьёз. К тому же теперь, когда с ним не было гравитации, навык был полезным. После тренировки, однако, Реборн разговор продолжил, хотя, казалось, свою позицию обозначил чётко. – Я подумаю о твоём переводе на домашнее обучение при выполнении нескольких условий. Ты закончишь среднюю школу лучшим учеником и ты покажешь мне свои навыки переговоров, сделав своими сторонниками тех людей, на которых я укажу. – Идёт, – ухмыльнулся Накахара вызову, даже если находил подозрительным, что Реборн согласился немного облегчить ему жизнь.