И всё сначала

– Неплохо для Никчёмности, – своеобразно похвалил Реборн уже после всех случившихся разборок в кабинете директора, где Незу пытался скинуть вину на Саваду или объявить фотографию подделкой. Но слишком много свидетелей было у безобразной сцены в классе, чтобы это вот так просто можно было замять. – Я только одного не могу понять, – задумчиво сказал Чуя, – как вышло, что Незу, всегда прячущий фото в отдельный ящик под ключ, мог случайно потерять одну, да ещё и в моей работе? – Говорят, тем, кто занят правым делом, само небо помогает, – невозмутимо выдал Реборн. Чуе стало смешно. – Тогда мне невероятно повезло с его помощью. – Не расслабляйся, Никчёмный Тсуна. Везение – это неплохо, но не стоит всегда на него полагаться, – маленький киллер запрыгнул ему на колени, вынуждая посмотреть в глаза. – Тебе ещё очень многим придётся доказать, что у тебя есть потенциал. – Конечно, – согласился Накахара. Он по своей прошлой жизни знал, что стать во главе очень сложно, а Савада Тсунаёши пока даже не был частью организации. Всё ещё было впереди. Меньше чем через две недели Чуя посмотрел на свою перевёрнутую парту, а потом поднял взгляд на придурка, её толкнувшего. И вот прямо почувствовал ностальгию, смешанную с испанским стыдом. «Я что, тоже таким был в свои четырнадцать?» – Малоэффективный метод запугивания, – только и сказал Чуя. Он даже не разозлился вопреки обыкновению: настолько детской казалась эта попытка его задеть. – Ты! – новичок Гокудера Хаято, выглядевший как классический плохой парень, наклонился и прошипел Чуе прямо в лицо: – Сегодня, во время обеда, на заднем дворе. – Подраться хочешь? – весело хмыкнул Накахара. – Я всегда за. – Гокудера-кун, – едва не плача сказала сенсей, – сядь на своё место! Новенький только раздражённо фыркнул, проходя дальше. – Ты его знаешь? – спросил Такеши, помогая поставить парту обратно. – Нет, но этот парень выбрал лучший способ познакомиться. Говоря такие слова, Чуя не шутил. В этой чистенькой и правильной школе ему отчаянно не хватало того, с кем можно в полную силу подраться. Мочида к нему больше не цеплялся, а если кто и пытался задеть внезапно ставшего популярным Саваду, то равными соперниками их нельзя было считать даже с учётом слабости этого тела. Старшие же обычно не мешали младшим развлекаться самим, если какие-то разборки не касались их напрямую. Хотя Чуя уже раздумывал, как бы так поудачнее смахнуться с Сасагавой Рёхеем, старшим братом Кёко. Дисциплинарный комитет он пока не рассматривал из-за условия Реборна: взыскания могли помешать ему стать лучшим учеником, потому что за них срезали немалое количество баллов. Что ж, Гокудера Хаято поначалу его не разочаровал. Конечно, пришлось выслушать спич на тему того, что такой слабак не достоин места босса (Чуя только хмыкнул), но чего-то подобного он и ожидал. Первая ласточка, так сказать, на пути к месту босса древней мафиозной семьи. Что Чуе не понравилось, так это динамит Гокудеры. Накахара любил ближний бой, а с его способностью к управлению гравитацией никакие пули, гранаты и даже танки не были страшны. Всегда можно было сделать возврат отправителю. В этом же теле скорости и рефлексов хватало, чтобы увернуться, но не доставало, чтобы качественно достать противника. Вот только Гокудера – горячий сицилийский парень – распалялся всё сильнее, потому что тоже не мог попасть по противнику. Динамита и самопальных бомб становилось всё больше, прежде чем новичок не превысил свои пределы. – Долбоёб, – только и успел рыкнуть Чуя, выкидывая недавнего противника из круга попадавших взрывчаток. Размышляя здраво, идея была не из лучших – спасать того, кто, во-первых, на словах пришёл тебя убить, во-вторых, сам же и виноват был бы. Но эмоции и странное для мафиози желание сделать правильно частенько шли у Накахары впереди разума. Так что пацан вылетел из круга с динамитом на раз, а вот что делать дальше, без способности, Чуя подумать не успел. В отличие от Реборна. Уже знакомое ощущение пули, входящей в голову, было, мягко говоря, неприятным. Но казалось вполне приемлемой ценой за то, что Накахару охватил жар чужой способности, сосредоточившийся в основном в руках и во лбу, куда вошла пуля. «Нет, так не пойдёт», – подумал Чуя, усилием воли окутывая им всё тело, как привык делать ещё с той силой, что помогала ему контролировать гравитацию. Мир непривычно замедлился. Чуя успел прикинуть, куда можно скинуть динамит, понял, что в школе, полной гражданских, ему просто не хватит времени найти безопасное место, вариант накрыть динамит чьим-то телом ему не подходил примерно по тем же причинам, так что остался самый нелепый, самый странный выход. И ничего, что Накахара из прошлой жизни сам посмотрел бы на себя как на придурка после такого. Ну а кто ещё решил бы тушить каждую из десятка разбросанных по земле взрывчаток вручную? Однако в этом деле он получил неожиданную помощь, правда, тоже не совсем адекватную – на часть динамита вылилось ведро с водой. – Ой, Тсуна, ты тоже горишь, – с блаженной улыбкой идиота заявил Такеши и вылил на него второе ведро. Чуя только понадеялся, что пожар способности потух не от воды, а потому что, как и в прошлый раз, «кончился заряд». А то было бы досадно иметь такое очевидное слабое место. – Ямамото, какого хрена?.. – только и спросил он, стоя в мокрых трусах посреди школьного двора. – Прости-прости, так это было запланировано? В следующий раз учту. – В какой ещё следующий раз?! – хотя, надо было признать, чутьё у Такеши было хорошим. Опыт прежней жизни Чуи подсказывал, что долбоёбов, способных любую операцию превратить в балаган, всегда хватает. А если уж у них есть способности эсперов, то цирк неизбежен. – Когда ты в следующий раз пойдёшь драться против парня с динамитом голыми руками, конечно, – широко улыбнулся Ямамото. – Классная игра, я тоже хочу в такой участвовать. Накахара тяжело посмотрел на него. Ответный взгляд Такеши был спокойным и уверенным. – Кажется, тебе надо переодеться, – заметил Ямамото, когда пауза слегка затянулась. А потом повернулся к так и сидевшему на земле Хаято. – Эй, тебе помочь? – А ты ещё кто? – как-то заторможенно спросил Гокудера, глядя на протянутую руку. На лицо были признаки шока. А потом взгляд парня остановился на Чуе и… – Ты меня спас! – Ну да, – хмыкнул Накахара, но не успел и слова вставить больше. – Я пытался тебя убить, по-настоящему, а ты всё равно меня спас. Понятия не имею зачем это было, но позволь мне служить тебе, – и брякнулся на колени, упираясь головой в землю. Даже удивительно, что иностранец знает, как делать догэдза. И ведь не постеснялся, что они не одни. – Ахах, Тсуна, у тебя появился новый поклонник! – однако Ямамото вполне тактично отошёл в сторону, сделав вид, что заинтересованно разглядывает воронки от динамита. И оставил одноклассника одного разгребать это дерьмо. – Э, Гокудера, – по долгу службы Чуе вообще-то частенько приходилось иметь дело с бесноватыми, но вот когда такие экзальтированные личности начинали бить поклоны ему, Накахара слегка терялся, потому что никогда не любил дурного поклонения. Не было в нём такого честолюбия, и кайф от того, что кто-то настолько им впечатлён и готов вверить свою жизнь, удовольствия не вызывал. Впрочем, от ответственности Чуя тоже никогда не бегал. – Ты ведь сказал, что такой как я недостоин места босса? – Был неправ, – с готовностью признал Гокудера. Судя по тому, как напрягались спина и шея, при этих словах парень испытал дискомфорт. – Моё поражение это только подтверждает, Десятый. Пожалуйста, – настолько проникновенно, насколько это было возможно в такой позе, сказал Гокудера, – позвольте мне присоединиться. Клянусь, я буду самым преданным вашим подчинённым! «Ну, кто ж так делает-то?» – мысленно застонал Накахара. Парень же сдавал себя со всеми потрохами и не просил ничего взамен. Даже сам Чуя в аналогичной ситуации знал себе цену. И принося клятву верности боссу Портовой мафии, он знал, что его преданность будет оценена этим человеком. Гокудера же вручал ему себя, как однажды брошенный на улице пёс, готовый на всё, лишь бы вновь почувствовать хозяйскую руку, лишь бы быть нужным. Правда, это же означало, что Гокудера не раз ещё проверит того, кому клянётся, и горе "хозяину", не оправдавшему его ожиданий. Чуя тяжело вздохнул. – Это священный закон мафии, Никчёмный Тсуна, – запрыгнул ему на плечо как всегда бесшумно подобравшийся Реборн. – Проигравший подчиняется победителю. Чуя саркастично фыркнул: – Мне кажется, что не только мафии, и звучал он по-другому. Победитель получает всё, не так ли? Настала очередь Реборна хмыкать. По спине Гокудеры прошла едва заметная дрожь – не то от непривычной позы, не то от прозвучавших слов. – Мне нечего предложить вам, кроме своей жизни. Простите, Десятый. Униженная поза и голос Чую бесили. Ну, и куда же делась гордость этого парня? Как легко её обломать? Или не было никакой гордости, только гонор и попытка не то пойти в ва-банк, победив наследника и по «древним законам» заняв его место, либо самоубиться об Десятого Вонголу? Самоубийц Чуя не любил. – Свою жизнь, да? Очень хорошо, – ухмыльнувшись так, как никогда не умел Тсунаёши, он присел на корточки. – Я приму твою жизнь, Гокудера Хаято, и обещаю распорядиться ей должным образом. Но взамен ты пообещаешь мне две вещи. Во-первых, раз уж твоя жизнь теперь принадлежит мне, не смей ей столь нелепо разбрасываться, даже будучи наёмником и мафиози. Во-вторых, – Чуя слегка потянул Хаято за волосы, вынуждая поднять голову. Глаза у пацана подозрительно блестели. Накахара мысленно хмыкнул. Ох уж эти экзальтированные подростки. Теперь Гокудера напоминал ему не его самого, а Акутагаву, ученика Дазая, вечно алчущего признания своего жестокого наставника и хоть пары слов о том, что он ценен сам по себе. И Чуя, как бы мерзко иногда такое ни было, тоже умел работать с волчатами, попадающими в Портовую мафию, умел превращать их в верных псов организации. – Во-вторых, это будет последний раз, когда ты смотришь на меня снизу вверх. Мне нужны соратники, а не слуги и рабы. Ты меня понял? – Я всё понял, Десятый. – Отлично, тогда поднимайся.