Французский квартал. 03:16 ночи.
Было безлюдно, такая непривычная тишина и пустота шумного квартала отталкивала. Он привык к веселью, звукам музыки и восторженным крикам людей, впервые посетивших город. Привык в это время обходить свои бывшие владения и переговариваться с вампирами, не получившими ещё права на дневное кольцо. Ночь это их время. Французский квартал никогда не засыпал с заходом солнца. Наоборот, чем больше ночь заявляла свои права, тем ярче становились ночные фонари, витрины пабов и кафе. Запах пьяных потных тел, удушающий терпкий аромат алкоголя и дешёвого кофе. Звуки веселья не прекращались до утра, а люди искали только им известное «удовольствие». Именно эту часть города побывавший однажды пытался посетить снова. С появлением Майклсонов всё поменялось — как всегда бывает там, где они надолго пускали свои корни. Вампиры погибли, а вместе с ними ушла и ночная жизнь квартала. Люди больше не гуляли до утра, слишком много нераскрытых убийств для такого спокойного когда-то квартала. Страх засел в разумах не только сверхъестественных существ, но и люди тоже чувствовали опасность. Ночной холодный ветер теперь ощущался иначе. Для Марселя приходить сюда было рискованно. Возможно, это могло быть ловушкой со стороны Никлауса — в его стиле, нужно заметить. В последнюю секунду, он передумал, вспомнилось каким взглядом на него посмотрел гибрид, и что-то заставило наплевать на всё и прийти. Может их связь, как несостоявшегося отца и сына, заставила на этот раз прислушаться? Ответа он не знал. Возможно, и эта ночь окажется для него последней, а не состоявшееся сообщество вампиров так и останется в начале своего пути. Джошуа явно не сильно расстроится такому — для вампира он был слишком пуглив. Подойдя к своему бывшему дому («а принадлежал ли он когда-либо ему?»), Марсель окинул здание тяжёлым взглядом, отыскивая только ему известное что-то. Он чётко осознавал: желания заходить туда, где погибло столько его вампиров, не было. Как и выбора, кстати, тоже. Вздохнув, он всё же прошёл во внутренний двор, теперь понимание, что всё поменялось, сразило его. Фонтан был сухим — после кровавой резни его не включали больше. Мебель, закрытая белой тканью, создавала ощущение «дома с привидениями», тёмное время суток лишь усиливало это чувство. Пройдя через двор, не обращая больше внимания ни на что, что могло бы разбудить в нём старые воспоминания, он направился туда, где мог быть Клаус, на второй этаж, в гостиную. Не прогадал. Гибрид сидел на одном из кожаных диванов со стаканом виски, взгляд был отстранённым и задумчивым. На журнальном столике перед ним была открытая бутылка и второй пустой стакан. Майклсон ждал. Марсель не любил такого Клауса — уходя в себя, тот не сулил ничем хорошим для остальных. Возможно, сейчас он мысленно планировал полное уничтожение всех, кто против его семьи, или обдумывал очередную коалицую с кем-либо против очередной жертвы, оказавшейся в чёрном списке их семьи. — Ты до ужаса пунктуален, — посмотрев на него, будто только заметил его присутствие, мужчина потянулся к бутылке, наполнив второй стакан янтарной жидкостью. Взяв его в руки, он с полуулыбкой на губах протянул Марселю. — Уроки Элайджи дали свои плоды, — Марсель сел справа от него, беря стакан, но пить он не спешил. — Что ты хотел мне рассказать? — его грызло любопытство, что могло заставить Клауса, с глазами, выражающими растерянность и непонимание, прийти к нему? Редкое явление для такой сильной личности. А значит причина могла коснуться и его. Зелёные глаза гибрида задумчиво посмотрели на него, сейчас в них не было тех эмоций, которые он видел несколько часов назад. Нет, что-то глубокое и тёмное плескалось в них. Марсель напрягся. — Несколько часов назад, мне казалось правильным рассказать тебе всё. Но теперь… — недолгая пауза, — теперь я не уверен в этом. — Значит, я зря сюда пришёл? — гневно спросил мужчина. Разочарование охватило его. — Почему же? Можем посидеть, выпить, — кивок в сторону бутылки, — поговорить, как старые друзья, — Марсель лишь нахмурился на это. Он только хотел открыть рот и бросить реплику, которая явно не понравится Клаусу, как до его ушей дошёл крик полной ярости. — Что за… — не успел вампир закончить, как по дому разнёсся оглушающий крик, и в нём можно было распознать слово, а точнее одно единственное имя: «Никлаус». Марсель перевёл взгляд на того, кого так отчаянно звали, и по мрачному лицу гибрида, и полным бешенства глазам он уже мысленно похоронил зовущего.*Минутами ранее, внизу*
Двор тонул в полумраке, тишина окутывала дом, полумесяц на небе слабо освещал территорию, а уличные фонари лишь отбрасывали тени внутрь, казалось, предрассветная идиллия не могла быть нарушена ничем. Вот только Армель Вагнер, как буря, вторгнувшаяся внутрь, явно не собиралась быть тихой и воспитанной в чужом доме. — Никлаус! — крик девушки эхом прошёлся по двору, проникая в недра дома. В этом крике из одного единственного имени было столько ярости, что казалось, оно может снести всё на своём пути. — Никлаус! — она не собиралась останавливаться, поднявшись на вампирской скорости на второй этаж, Армель начала резко открывать все двери, попадавшиеся ей на пути. Одна за другой, каждая в доме дверь была выбита взбешённой вампиршей. — Советую успокоиться и прекратить уничтожать наш дом, если тебе дорога жизнь, — серьёзно, с толикой угрозы произнёс Элайджа, оказавшийся за её спиной. Вампир был сдержан, но по сжатой челюсти и напряжённому состоянию, можно было понять, чего ему стоила эта сдержанность. Желание убить рыжеволосую неугомонную бестию росла с их встречи с каждой минутой. А вот ярость девушки от этого не убавилась. Наоборот, повернувшись к вампиру, она ткнула указательным пальцем правой руки ему в грудь и чётко, не подавляя свой крик, произнесла: — Где твой чёртов брат? — именно из-за такого тона этой нахалки Элайджа, уже сам вышедший из себя от вопиющей наглости, собирался вырвать ей сердце, но не успел. — Это ваша семейная черта, орать, приходя ко мне в дом?! — рыкнул Никлаус, появившийся из-за двери гостиной. За его спиной стоял Марсель, растерянный, но не менее заинтригованный, он внимательно изучал девушку, отмечая про себя, что раньше не видел её в городе. Похоже, это стоило исправить. Если, конечно, она останется жива. — Ты! — снова закричала она, полностью потеряв интерес к старшему Майклсону. Руки девушки дрожали от переизбытка эмоций, настолько она была в бешенстве. Голубые глаза от гнева потемнели, а истинная сущность вампира пробивалась наружу. Армель Вагнер не контролировала себя. — Я, — как само собой разумеющиеся, произнёс гибрид, разведя руки в высокомерной манере. На лице Ника красовалась ухмылка, несмотря на внезапное вторжение со стороны младшей Вагнер, он начал чувствовать некий азарт — так всегда бывает перед очередным убийством. Девчонка, глядя на него снизу вверх, открыла рот и снова закрыла, не находя ответа. Хотелось разорвать её на части, а лучше вырвать сердце и запихнуть в глотку. С самой первой встречи она больше всех бесила его. Единственное, что останавливало его, это то, что он ещё не знал, кто она во всей этой истории и какую ценность может представлять для предполагаемой дочери. Да и Джулию расстраивать не хотелось. Все же она называла эту нахалку сестрой. — Ты гибрид! — найдя в себе силы, прокричала рыжеволосая. Элайджа застыл, внимательно следя за каждым движением Клауса, только Марсель и появившаяся Хейли с удивлением посмотрели на девушку. — Как ты узнала? — тихо спросил Ник. Это не входило в их планы. Нет, и ещё раз нет. Они с Элайджей чётко понимали, что раскрытие истинной причины всей этой помощи Вагнерам не может открыться раньше, чем Джулия лично с ними познакомиться. Мая обманным путём планировала добыть кровь Джулии и провести ритуал, чтобы понять, его ли она дочь. То, что рыжеволосая девка узнала об этом раньше, грозило полным провалом. Никлаус не мог этого допустить, решение убить Армель теперь казалось правильным, вину за её смерть можно скинуть на оборотней. Никто и не догадается. — Глупо думать, что это можно сохранить в тайне, если весь город и так в курсе. Теперь мне ясно, зачем ты помогаешь Джу, но не понятно одно. Как вообще получилось, что ты и она одного вида? Мы всегда были уверены, что она единственная, не считая своих гибридов, — воскликнула Армель, приблизившись на опасно-близкое расстояние к Нику. И зря, в следующую секунду горло девушки было сдавлено настолько, что она не могла нормально вдохнуть. Силы были неравны. Клаус с самой милой улыбкой издевательски протянул: — Какая умница, узнала правду. Но что с того. Думаешь напугать меня этим? Пришла требовать правды? Не думаешь, что убить тебя — легче простого? — Армель хрипела и кривилась от боли. Дикий страх пробирался в её разум. Вырваться не получалось, слишком поздно она вспомнила о разнице в возрасте. Теперь теория о том, что они намного старше, подтвердилась на ней же. А ведь Демьян предупреждал не соваться к ним. Она могла умереть, стоило гибриду пожелать этого. О чём она думала, приходя сюда? Зная, к кому идёт. Никлаус не будет сдерживаться. Марсель не сдвинулся и с места, может он и мог бы помочь рыжеволосой, но Ник был так зол, что лезть на рожон из-за незнакомки — глупо. Хоть она ему и приглянулась. — Брат, отпусти её, — Элайджа сжал плечо Ника, оказавшись рядом. Старший Майклсон разделял гнев брата, но его рассудительность вопила об ошибке, которую они могли совершить, закончив жизнь девчонки вот так. — Нет, — чётко произнёс он, не переставая то давить, то ослаблять хватку, мучая девушку ещё больше. — Мне надоело её поведение, с самого начала она действует мне на нервы. Единственная причина, почему она жива, — это Джулия, но я не позволю ей со мной так говорить. Хейли, поняв, что к чему, напряглась. Девушка, которая сейчас висела в воздухе и боролась за глоток воздуха так же, как и она этим утром, была Вагнер. — Именно поэтому ты и отпустишь её, — твёрдо сказал Эл, сжав плечо брата сильнее. — Никлаус, одумайся, мы не сможем оправдать её смерть, не начинай отношения с ней с ненависти! Один единственный взгляд, брошенный на Элайджу, и гибрид расслабил хватку, позволяя девушке упасть на пол, судорожно кашляя и вдыхая желанный воздух. — Единственный раз в своей жизни я не хотел губить всё в самом начале, — грустная полуулыбка появляется на лице мужчины, проведя рукой по волосам, тот продолжил, — но похоже Вселенная решила за меня, какое начало будет у всего этого, — взгляд был обращён на девушку, всё ещё стоявшую на коленях, и Ник собирался уходить. — Раз тайна раскрыта, то стоит хотя бы за это выпить, — произнёс он. — Давай, беги к семье, звоните ей и расскажите, какой сюрприз ждёт в Новом Орлеане. Только одна просьба, — мужчина наклонился к Армель, их взгляды встретились, Эл подался вперёд, готовый спасти девчонке жизнь, если брат передумает, но этого не произошло. Никлаус и правда просто просил, — передай Джулии, что это не ловушка и не грязный заговор, у меня нет дурных мыслей. Я всего лишь хочу познакомиться. Уже в дверях гостиной его остановила сама Армель. Поднявшись на ноги, девушка прочистила горло и немного хриплым голосом произнесла: — Я не собираюсь ничего ей рассказывать, — Элайджа в недоумении посмотрел на неё, а Ник так и остался стоять в дверях гостиной, на его лице читалось удивление. Марсель, уже ничего не понимавший, просто пытался уловить суть разговора, и только Хейли понимала, что всё, сейчас происходящее, становится максимально странным. — Почему? — спросил Клаус, и напряжённый взгляд впился в девушку, уже уверенно стоявшую на ногах. Тонкие губы скривились, а глаза недобро сверкнули. Элайджа раньше брата уловил этот момент — будет сделка. — Только ты можешь мне помочь, — Армель посмотрела на Марселя и Хейли и, вздохнув, продолжила, — но говорить я буду только с тобой и твоим братом. — Проходи, — отойдя от двери Ник взмахнул рукой, приглашая в комнату. — Марсель, думаю, наш разговор всё же состоится, но немного позже. На этих словах Клаус зашёл следом за девушкой, Элайдже ничего не оставалось как последовать за ними, бросив мимолётный взгляд на Хейли. — Скажи Клаусу, что если захочет поговорить, то пусть сам приходит, — на этих словах вампир покинул дом. Из-за всей этой ситуации у него появилось миллион вопросов, ответы на которые он получит явно не скоро. Другой гибрид. Возможно ли это? Хейли, покинутая всеми, просто вернулась в свою комнату. Тем временем Армель устроилась на диване, на котором ранее сидели Марсель с Клаусом, последний предпочёл сесть напротив, а Элайджа остался стоять за спиной брата. Девушка не спешила говорить, она смотрела на братьев, точнее на Никлауса. Сейчас её взгляд не был издевательским, он изучал. Сначала лицо мужчины, потом всю его фигуру. Армель то кривилась, то в ужасе подмечала что-то. — Кем ты ей приходишься? — вопрос прозвучал неожиданно, девушка даже не поняла, как произнесла это вслух. Ник молчал, говорить об этом с семьёй было нормальным, но сказать это постороннему человеку совершенно в новинку для него. Будто этим самым он подтверждал свои мысли и догадки. — Думаю, что отцом, — слова дались ему легко, тело расслабилось после признания. Именно в этот момент Ник и осознал, что пойдёт до конца. Он выяснит, кем ему приходится Джулия, и если их догадки верны, то он больше никогда не оставит её. Облегчение, пришедшие к нему, вселило уверенность, теперь он готов был выслушать девушку, сидевшую напротив. Армель же побледнела, она стала ещё белее, чем была до этого. Зелёные глаза расширились от шока, а губы дрогнули в попытке заговорить. Отец! Отец! Отец! Она точно услышала это слово. Отец. Он может быть отцом Джулии. Той, которая воспитывала её и сестру с самого их рождения. Быть отцом той, что вырастила их всех и дала всё, о чём мечтает любой, приняла, оберегала и любила как своих братьев и сестёр, хоть кровную связь с ней имел лишь Демьян. Он может быть отцом той, кого Армель, называя семьёй, ненавидела больше всего. Отцом монстра, что убил Калеба. Отцом той, кого она пыталась убить. — Как такое возможно? — не своим голосом, наконец-то спросила Армель. Руки девчонки дрожали, в попытке унять эту дрожь, пальцы впились в обшивку дивана, оставляя на ней следы. — Джулия говорила, что никогда не знала своего отца, а мать умерла раньше, чем раскрыла ей его личность. С чего ты взял, что имеешь кровную связь с ней, если даже не встречал в живую? Хоть вы и одного вида, не учитывая тот факт, что своими глазами я это не видела, то нет никакой гарантии, что между вами есть кровная связь. Она была права, Клаус и сам поначалу думал так же. Может быть он не единственный такой плод извращённой магии и обстоятельств, но с каждым днём, уверенность в том, что это его дочь крепла в нём. Не было логических причин быть таким уверенным, но несмотря на всё это, в нём зрела упрямая вера в свои собственные догадки. Их нужно было проверить, и как только Мая сделает это с помощью его и её крови, сомнения исчезнут, дав наконец-то ответ на самый главный вопрос. — Это лишь догадки, — вместо брата ответил Элайджа. — Но всякая догадка имеет право на существование, пока мы не проверим это через ритуал кровной связи, мы не можем быть уверены в родстве с Джулией. Хотя, по вам юная мисс видно, что вы с ней кровной связи не имейте, — старший Майклсон, не мог упустить шанса разузнать о Вагнерах новую информацию. Например, почему они называют её сестрой, хоть явно и отличаются друг с другом. Вагнер-старший не может быть их братом — внешность поразительно отличается. — Вы правы, между нами с Джулией нет кровной связи, — не понимая, что повелась на наживку, ответила Армель. Вагнеры никогда не скрывали этого, поэтому не ответить на вопрос она считала чем-то неправильным. — Я с сестрой и младшим братом Эйдоном не имеем никакой кровной связи с Джулией и Демьяном, они же являются двоюродными братом и сестрой со стороны своих матерей. Так, во всяком случае, нам когда-то рассказал сам Демьян. — Так вот оно что, — тихо изрёк Клаус, посмотрев на брата. Тот уже мысленно размышлял о полученной информации. Теперь необходимость быть милыми и осторожными с близнецами отпадала, они им не семья. Как и Демьян, вот только он кузен Джулии и до этих пор являлся единственным настоящим родственником. — Кровь Джулии — вот что вам нужно, чтобы узнать ответ на ваш вопрос, — бледная и неуверенная Армель, шокированная новостью, будто бы испарилась, сейчас на её месте была собранная и уверенная девушка. Эл не ошибся, когда подумал о сделке. На них так смотрели многие, кто искал собственную выгоду в их лице. Именно это выражение лица и было у девчонки. Она что-то задумала, и похоже брат в очередной раз станет пешкой в чьей-то игре. — Бинго, дорогуша, — Ник подался вперёд, наглая улыбка, и гибрид уже не скрывал своей истинной сущности. — А теперь ты мне скажешь, что же тебе понадобилось от меня, раз ты не побежала к своей сестре, вопя что есть мочи. Вздрогнув от такого тона и обращения, она с ужасом заметила знакомую искру азарта во взгляде гибрида. Такую же, как и у Джулии. Теперь и её саму охватывали мысли, что перед ней отец Джулии. Теперь, будучи более внимательной, она улавливала сходство. Дрожь в руках снова начала возвращаться. Не давая себе потерять над собой контроль, она глубоко вздохнула и начала говорить. Это её последний шанс, и если он провалится, сестра убьёт её и всех, кто был как-либо с этим связан. — У меня есть кровь, — на лицах братьев читался немой вопрос, и она поспешила объяснить, — у каждого из нас есть по капсуле крови сестры, один глоток, на случай если нас укусит оборотень, а она будет слишком далеко. Когда Эйдона только обратили, он повздорил с шайкой оборотней, — она снова вспомнила мелкого братца, от него вечно были проблемы. Они на дух не переносили друг друга. Иногда казалось, что с психикой у него не всё в порядке, — тогда сестра была в отъезде, а Эйдон умирал. Только чудом Джулия успела, после этого случая она настояла на том, чтобы у всех нас была кровь. Поэтому я могу отдать вам её, но взамен потребую услугу. Довольно сложную в исполнении услугу, — она сделала особое ударение на слове, чтобы они осознавали всю важность этой сделки. — Хм, и в чём же состоит услуга? — Клаусу не нравилась эта девка, лживая и коварная она была ядовитой змеёй в их семье, и представляла слишком большую опасность для его дочери. И то, как она заключала с ними сделку, в обмен на кровь той, кого считала своей семьёй, не внушало им доверия. Ещё раз глубоко вздохнув, рыжеволосая собралась с духом. Раскрыть секрет содеянного перед ними было опасно, сейчас она может подписать себе смертный приговор, но и позволить Джулии добраться до ребёнка любимого человека, она не могла. Несмотря ни на что. — Вы должны помочь мне спасти Агату Д’раейр от сестры. Эта та беременная женщина, что сейчас прячется в стае местных оборотней. — Людей от гибели хотят спасти в двух случаях, — голос Элайджи был так и пропитан иронией, — либо благородство, либо же желание спасти свою шкуру, — мужчина подошёл ближе, с интересом смотря на девушку, — так какой твой случай? — Не твоё, блять, дело! — не выдержала Армель, её вскрик был пропитан возмущением, но сейчас в нём был ещё и страх. Старший Майклсон победно улыбнулся, чётко давая понять, что её переиграли. Она сама себя выдала. А значит девчонка скрывала то, что могло её погубить. — Хотите её кровь, так значит примите мои условия. Если же нет, то последствия будут для вас наихудшими. Ведь кому поверит она? Своей сестре, которую знает и любит, или же двум странным типам, которые скрывают от неё свои истинные намерения? Её вопрос не нуждался в ответе, они уже согласны на всё. Они и сами это понимали. Мая могла и не обдурить Джулию, а кровь им была нужна. Да и терпение Клауса было на грани — желание узнать ответ на свой вопрос мучило его. — Хорошо, — согласился Ник, на лице рыжеволосой появилась улыбка, хотя это длилось не долго, — а теперь уходи, и без крови не возвращайся. Уже в дверях, она услышала ехидный голос мужчины, брошенные ей в спину: — Предательство не остаётся безнаказанным. Дверь закрывается, оставляя дрожащую от страха Армель одну. — Она предала свою собственную сестру, — через некоторое время изрёк Элайджа, Никлаус сидел на диване, продолжая опустошать бутылку. — И когда мы проведём ритуал крови, удостоверившись в нашем родстве, я самолично вырву сердце Армель Вагнер и преподнесу Джулии, — глаза Клауса, казалось, горели безумным огнём. — Понял тебя, брат, — перед тем как покинуть комнату, Элайджа остановился и, посмотрев на брата, произнёс, — от страха содеянного, она даже не осознала, что это сделка будет выполнена лишь с её стороны. Джулия, возможно, твоя дочь, но также она, возможно, моя племянница, а этого уже достаточно, чтобы уничтожить любого, посмевшего ей навредить и предать, — с этим словами старший Майклсон покинул гостиную, оставляя Клауса в раздумьях.***
— Ша хи ва…зира леа…неа ви… — шёпот ведьмы, как мелодия, пронёсся по комнате. Изрисованные кровью стены, с каждым сказанным словом чернели. Ветер, которого не должно быть, развевал её волосы. Свечи, расставленные по кругу, в центре которого стояла ведьма, горели ярким огнём. Языки пламени удлинялись. Марк, пришедший в сознание, с ужасом взирал на всё это. Ему казалось, что это всё иллюзия. Но боль в теле доказывала обратное. А значит: всё это правда. Стены без чужого вмешательства чернели, пламя свечей становилось длиннее, отбрасывая тени в виде силуэтов людей. А ведьма, стоявшая во всём этом, находилась в трансе, безумно напевая заклятье. Пение ведьмы перешло в шёпот. — Фрах…ши…ласия…ме…хоши…та… Лицо кривилось, на руках начали выступать вены. Оборотень видел, как они краснели. «Кровь» — с ужасом понял он. Закричав, ведьма упала. Всё погасло. Марк потерял сознания, от силы, витавшей вокруг. Тем временем Мая, открыв полностью белые без радужки глаза, прошептала заветные слова. Она начала видеть.12 век. Верона. Северные горы
— Что ты делаешь, бабушка? — весело спросила маленькая девочка, её белокурые волосы закрывали половину пухленького лица. Женщина даже не заметила её вопроса. С печалью в голосе, еле сдерживая слёзы, прошептала: — Скоро они заберут тебя от нас. Ребёнок, услышав её слова, не по-детски нахмурился. Слова бабушки ей не понравились. — А мне нельзя остаться? — как всегда спросила она, с надежной посмотрев на неё, она хотела, чтобы в этот раз женщина сказала заветное «Да». Пять лет она жила в хижине со своей мамой и бабулей, и ей всегда повторяли, что, когда закончится пятый год её жизни, она уйдёт со своей тётей. Но ей не хотелось! Ведь она так любила свою мамочку, почему никто не хотел её слушать! Оставив подготовление ритуала незаконченным, старая ведьма повернулась к ребёнку. Посмотрев вниз, она решила присесть на корточки. Обняв девочку, она зарылась носом в белокурые локоны. От неё пахло лесом, в который они так любили вместе ходить в поисках трав. На глаза снова навернулись слёзы, хоть она ей была и не родной, Парпея успела полюбить девочку как родную. Все эти годы, прошедшие вместе с ней, казалось, пролетели слишком быстро. Обещание, данное шабашу, больше не казалось настолько важным. — Я бы отдала всё, чтобы ты осталась с нами. Ты ведь знаешь, как мы тебя любим? — взгляд излучал нежность и искреннюю любовь. Но слезы на сморщенных щеках показывали, как ей сложно смотреть на ребёнка. Она отдает её на растерзание. Ей всего лишь пять лет, и уже скоро она познает боль. Шабаш на грани. Попытайся она сбежать, их всё равно найдут. Да и куда бежать, оставляя лежачую мать девчонки? Не вариант. Хоть Карианна в силу своего юного возраста и глупости родила это дитя, она не заслужила смерти от рук шабаша. И даже факт того, что Риата — её сестра, не остановит главу клана от мести. — Но это невозможно, — поднявшись, женщина решила продолжить ритуал. А ребёнок внимательно начал следить. Бабушка редко колдовала, и ей было интересно, как она это делает. В будущем она хотела быть как бабушка, уметь творить магию. Женщина начертила знаки чёрным песком, книга такого же цвета лежала рядом с ней. Перед носом девочки. Ведьма, закончив с символами, принялась за травы, проверяя в книге их названия. Несколько трав легло в миску. Добавив аконит и кровь из бутылочки, она поставила всё это в самую середину. Достав кольцо, она положила его на получившуюся горку в деревянной миске. Ещё один взгляд на книгу, и она начала читать заклятье. Но звука не было. Он пропал. А вот песок начал дрожать. Находившиеся в миске ингредиенты начали гореть. Вскоре всё завершилось, лишь синее кольцо горело неестественным цветом. К моменту, когда она закончила, в дверь постучали. — Иди попрощайся с мамой, — подтолкнув ребёнка к другой комнате, она поторопилась к двери. Медленными шажочками девочка зашла в крохотную комнату, в самом конце дома. Тёмно-синие глаза сразу же нашли кровать и бледную женщину. Её белокурые волосы, лежали вокруг головы, создавая ореол, который сиял от лучей солнца, падающих из окна. Лицо было бледным, а кожа была настолько тонкой, что были видны вены. Под глазами залегли глубокие чёрные тени. Скулы неестественно выпирали от худобы. Женщина производила впечатление сильно больного человека вот-вот готового покинуть этот мир. Почувствовав чужое присутствие, блондинка открыла глаза. Тёмно-синие, как у девочки. Они были настолько живыми, что, казалось, не принадлежали этому умирающему телу. — Моя девочка, — костлявая рука с усилием поднялась, потянувшись к ребёнку. — Мамочка, — девочка подбежала к ней, и две пухленькие ручки схватились за больную руку. — За мной сегодня придут, — надув губки, произнесла Джулия. — Бабуля сказала, что тётя Риата позаботится обо мне, но я не хочу! Хочу остаться с мамочкой навсегда! Женщина хотела улыбнуться, настолько забавной сейчас была дочурка. Но сил хватило лишь на вялую улыбку. Ей было прекрасно известно, что станет с этим маленьким ангелом, когда сестра заберёт её. Казавшийся идеальным несколько лет назад, их совместный план сейчас вопил о её собственной глупости. Какой тварью нужно было быть, чтобы обречь ещё не рождённого ребёнка на такие муки. Хотелось встать, схватить свою малышку и бежать. Прочь из этого прогнившего места, прочь из клана с их желанием подчинить себе магию. Лишь бы спасти своё дитя. Но что она может? Роды высосали из неё все силы и отдали Джулии. Только ценой магии она не умерла от потери крови. — Ты должна уважать свою тётю и выполнять всё, что от тебя потребуется, хорошо, малышка? — она пыталась не плакать, Джулия её возненавидит. Ребёнок кивнул, и, отпустив руку матери, направился к двери, не забыв поцеловать женщину в худую щёку. — Люблю тебя, мамочка, — уже в дверях сказала она и вышла из комнаты. — И я тебя, мой лучик, — одинокая слезинка прошлась по бледной коже, блеснув под лучами яркого солнца. Рука опустилась. Девочка, вернувшись, заметила, как бабушка отдавала кольцо и книгу незнакомой женщине. Она была похожа на маму, цепкий взгляд сразу ухватился за появившегося ребенка, не обращая уже на старуху никакого внимания. — Это поможет знать, где она находится, — также заметив ребёнка, сказала пожилая женщина, — но знай, это отнимает силу. Вторая женщина, чьё лицо скрывал копишон, стояла прямо у входа, заметив присутствие ребёнка в комнате, схватила её за руку и, не теряя времени, потащила наружу. — Ждите меня, — только и успел произнести ребёнок. — Конечно, Джулия, — закрывая деревянную дверь, прошептала старуха. Она знала, девочку они больше не увидят. Из спальни, где лежала Карианна раздался плачь, пропитанный горем и отчаянием.***
Грудь Маи резко поднялась, при большом вдохе. Поднявшись на дрожащих ногах, она пыталась отдышаться, хрипы боли вырвались из её горла. Сама боль распространилась по всему телу, хотелось упасть и умереть. Она думала, что заклятие создали триста лет назад, но это было явно не так. Может больше пятисот или же восьмисот лет назад, это было бы точнее. Увиденное ранее: маленькая девочка была дочерью Клауса, а лежавшая на кровати женщина её матерью. Значит рождение девчонки не случайность или чудо. Оно было запланировано шабашом, но зачем им дитя? Об этом стоило узнать. Кое-как поднявшись на дрожащих ногах, она проверила Марка. Истощён, но жив. Это хорошо, мёртвым пленником Джулию не заманить. То, что она познакомиться с ней поближе, было очевидно. Заклинание поиска изначально было создано для неё, этот безумный гибрид обернул собственное проклятье на оборотней, связав их с кольцом и собой! Хриплый смех нарушил тишину подвала. Гениально, Мая поистине оценила идею Вагнер. Сначала она сблизиться с ней, а уже потом получит ответы.