Разящее без промаха копьё

До этого Локи с Андвари нос к носу не встречался. Не приходилось как-то, а вот с его остроухими собратьями дела имел. И не раз. И не всегда они заканчивались хорошо. Но злокозненный плут не унывал. Этому немало способствовало шило в пятой точке и неистребимый запас божественного похуизма, круто замешанного на нахальстве и осознании собственной неотразимости. Но кое-что слышал. Например, странную фразочку про «копьё, что разит без промаха». Нет, конечно, всем вокруг — от туманного Нифльхейма и до жаркого Муспельхейма — было известно, что цверги великие мастера, чьи ловкие руки творят поистине невероятные чудеса из металла и камня. Но сути фразы это все равно не объясняло. И если бы не неприятная ситуация в которой неунывающий трикстер оказался по своей же вине, начисто позабыв о сроках, не видать бы ему Андвари ещё лет сто, а то и больше. Но всё сложилось так, как есть. Верданди верно перепутала свои нити, переплела их так, что и самому Вёлунду не разобраться. Время, отпущенное Локи Наром и Нирадом, роняло последние зернёные капли в песочных часах далеко не бесконечного терпения цвергов. Отдавать долг было нечем, звонкие золотые монеты словно растворились в воздухе, хотя, конечно, по правде сказать, были потрачены на веселье и сладкий хмельной мёд, подозрительно быстро закончившийся. Локи крутился, словно уж на сковороде, придумывая всё новые и новые предлоги, дабы не возвращать золота, но уставшие от витиеватых формулировок, прятавших изящную вязь лжи, цверги больше ждать не желали. И обещали так проклясть, что месть Скади ему покажется величайшей милостью. И вот тут-то недруг богов вспомнил о Андвари. Ну, как вспомнил. Просто тот оставался едва ли не единственным, кого он ещё не успел в край задолбать. Да и то лишь потому, что жил тот на другом краю Свартальфхейма и на глаза никак не попадался. «С остальными сладилось, и с Андвари прокатит», — так думал Локи, направляясь к цвергу и насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию. Едва не сбив костяшки пальцев о резную, украшенную сложной резьбой дверь, он, наплевав на приличия с самого высокого обрыва, пригнувшись, скользнул внутрь. Помедлил пару десятков секунд, давая глазам привыкнуть к мерцающему полумраку цверговского обиталища. После чего двинулся вперёд, цепким взглядом клептомана-профессионала осматривая окружающее пространство. Ибо посмотреть явно было на что. Потемневший от времени рабочий стол с полками, сплошь уставленными странными светящимися камнями. Разные малопонятные для неискушенного инструменты, часть из которых явно претендовала на звание орудий пыток. Локи непроизвольно поёжился, не понаслышке знакомый с разнообразием наказаний, которым частенько подвергался за ту или иную проделку. Потрёпанные пергаментные свитки, торчащие из плетёной корзины в углу, привлекли внимание, и злокозненный плут шагнул к ним, протягивая пальцы за ближайшим. — Не советую этого делать, — чей-то голос, кошачье-бархатистый, с лёгкими нотками презрения, остановил Локи в паре сантиметров от непоправимого. По мнению обладателя голоса, конечно же. Хитроумный обернулся и сначала увидел лишь льдисто-лавандовые глаза, недовольно блестящие из-под широкой шляпы да карикатурно острые уши. Тонкие губы цверга прошила язвительная улыбка. Андвари, а это был именно он, заправил за ухо мышиного цвета прядку, поправил ворот своего костюма, отливавшего кобальтом. И лишь потом сказал, едва заметно подняв голову, дабы смотреть Локи прямо в глаза: — О, я удостоился чести принимать самого сына Лаувейи в своей скромной берлоге, — тон голоса недоростка не оставлял никаких сомнений в том, что это тщательно выверенный сарказм, — полагаю, дело действительно важное, раз ты решил меня побеспокоить, Локи? — насмешливо поинтересовался он, огибая рыжего по косой дуге. — О, да, — натянув едва ли не самую приторную во всех Девяти мирах улыбочку, ответил Локи, мысленно подбирая нужные слова, — дело в том, что… — …ты задолжал моим братьям, — закончил за него Андвари, небрежно махнув в сторону узкой ладонью, — и задолжал немало, судя по тому, что я оказался единственным, не впутанным в твои тёмные делишки цвергом. Остроухий недомерок определённо издевался. И, если бы Локи мог, то уже давно наложил на него какое-нибудь из отсроченных проклятий. Но увы. Андвари был единственной его надеждой, весьма противной и противоречивой, к слову сказать. — Поражен твоей осведомлённостью, — протянул Локи, впервые за сотни лет не понимая, как и с какой стороны подступиться к цвергу. — Да ты что?! — Андвари улыбнулся снисходительно-недоверчиво, затем указал под арку, темневшую прямо перед ним, и добавил: — Что ж, серьёзные дела я предпочитаю обсуждать в гостиной. Локи пришлось снова пригнуться, тогда как цверг просто шагнул вперёд, пружиня на носочках. «Черт бы побрал этих коротышек, — успел подумать про себя злокозненный плут, прежде чем осмотреться вокруг, — не могут они, что ли, строить свои дома чуточку повыше?!» — Прошу, — Андвари первым уселся на украшенный простой, но довольно изящной резьбой стул, коснулся пальцами левого уха, кинул быстрый взгляд доску с незаконченной партией в хнефатафл. Локи немедленно перевел взгляд вслед за ним. Судя по расстановке фишек, король уже был на пути к одной из угловых клеток, однако существовала опасность его захвата чёрными «Интересно, с кем это остроухий играл? Неужто с самим собой?», — рыжий задумчиво теребил бородку, увлеченный своими мыслями. — Я жду, — голос Андвари вернул его в реальность. Закинув ногу на ногу, он смотрел на Локи, странно кривя тонкие губы. — Сколько золота тебе нужно, чтобы расплатиться с моими братьями? Сеятель лжи ох как не любил называть точную сумму, поэтому наглядно обрисовал размер мешка с монетами, для вящей убедительности. Андвари присвистнул и надолго задумался, сцепив ладони в замок. Настолько надолго, что Локи успел задремать от скуки. — Ты ведь понимаешь, что подобная услуга с моей стороны будет стоить весьма дорого? — вопрос Андвари заставил рыжего приоткрыть один глаз. — Насколько дорого? — привычно усмехнулся тот, хотя внутренний голос вдруг тревожно охнул, чуя подвох. — Ты ведь помнишь, какую цену заплатила Фрейя за Брисингамен? — скрипнул стул, и Локи показалось, что Андвари придвинулся ближе. Хотя, может быть, так вышло из-за неверного света, падавшего на них сверху, или тени, что отбрасывала массивная люстра с десятками аметистовых огоньков. — Кто не помнит, — криво улыбнулся Локи, до последнего надеясь, что цверг шутит, — но ты ведь не Альфригг с товарищами. — Ну так и ты не богиня любви, — парировал Андвари, хватая с доски черную фишку, — прости, но до дочери Ньёрда тебе так же далеко, как и мне до Всеотца, — он крутил кругляш в пальцах, хитро поглядывая на Локи из-под полей своей шляпы. Тот сглотнул, покрутил головой, пытаясь избавиться от словно по заказу возникших в голове картинок самого фривольного свойства. Но спорить с Андвари не решился. Вместо этого, с огромным трудом вернув на лицо улыбку, елейным голосом проговорил, надеясь, что коротыш клюнет на сладкую, словно хмельной мёд, ложь: — Справедливо. Что ж, я согласен. Сейчас у нас середина месяца сенокоса, так? — Андвари медленно кивнул, не меняясь в лице. — Значит, я верну тебе всё в начале месяца жатвы. — Нет. В этот раз ты сыграешь по моим правилам, Локи, — Андвари встал со стула, поправил кружевные манжеты своего наряда и, с лёгкостью стерев улыбку со своего лица, шепнул тихо, но удивительно отчётливо: — Ты платишь мне сейчас. И, если меня все устроит, забираешь не только требуемую сумму, но и определенный процент от неё. Так сказать, за доставленные неудобства, — цверг сухо рассмеялся, наблюдая за тем, как челюсть рыжего медленно, но верно отвисает. — На раздумья у тебя не так много времени. Нет — ты знаешь, где дверь, неволить не буду. У меня, как-никак, есть чувство собственного достоинства, — каждая новая фраза Андвари отравленной стрелой вонзалась в плоть, пронзая навылет. Поэтому Локи не сразу понял, что остался в гордом одиночестве собирать расползающиеся по углам черепной коробки мысли. Но чем больше он обдумывал обезоруживающее в своей простоте предложение Андвари, тем тяжелее получалось отказаться от него и выйти, громко хлопнув дверью. «Что, я одного недомерка не ублажу? — раззадоривал себя злокозненный плут, вспоминая свои многочисленные любовные похождения. — Много ли такому, как он, нужно? Десять минут позора, и вот оно золото — родное». Решившись, он встал со своего места и, в поисках цверга, явно обделенного радостями плотских утех, шагнул вперёд, туда, где бликовали на стенах размытые тени. — Надо же, — он не сразу разглядел Андвари, вольготно расположившегося в кресле. Свет уличных фонарей, таинственно мерцавших совсем рядом с приоткрытым окном, дрожал в сумрачном мареве, контрастируя с ледяными фиалковыми полями сощуренных глаз цверга, — не думал, что согласишься на такое. — Не слышу радости в голосе, — пробурчал в ответ Локи, разглядывая явно слишком роскошную для такого замухрышки, как Андвари, кровать. Резные деревянные столбики, шёлковые простыни и пуховые подушки. «Вот же хренов остроухий аристократ, — проведя ладонью по мягкой прохладе расшитого сотнями мелких кристаллов покрывалу, подумал рыжий, — интересно, я один такой, кто согласился на подобную сделку? Или были и другие?» — Не льсти себе, — усмехнулся цверг, перебирая пальцами по подлокотнику, украшенному затейливым растительным орнаментом, — ты ещё не показал себя в деле, и радоваться пока что нечему. — Ой, всё, — Локи досадливо махнул рукой, присаживаясь на край кровати, — давай уже, раздевайся, и сделаем всё по-быстрому. — Ну, нет, мы будем развлекаться долго и со вкусом, — тихий смешок Андвари раздался совсем рядом и злокозненный плут непроизвольно дернул плечом, не понимая, как он пропустил тот момент, когда цверг сменил свое местоположение. — И первым разденешься ты. А я ещё подумаю, стоит ли игра свеч. «Чтоб тебе в Хельхейм провалиться, остроухая наглая морда!» — мысленно ругнулся Локи, чувствуя на себе хищный щучий взгляд Андвари. Но скрепя сердце принялся разоблачаться. Естественно, устроив из этого небольшое шоу. Повернувшись к цвергу спиной и извиваясь всем телом, словно сыночек Ёри, переевший тех самых светящихся грибов, медленно разделся до пояса. Игриво повел плечами, молочно блестящими в неясном свете луны, заглянувшей в окно. Затем развернулся к Андвари, во всей красе демонстрируя поджарое упругое тело. И уже было скользнул ладонью ниже, чтобы разобраться со штанами. — А вот теперь замри, — голос Андвари, едва заметно дрожащий от какого-то странного нетерпения, гипнотизировал, сковывал пальцы, не давая ни малейшего шанса поспорить, — и ложись на кровать, — Локи явственно услышал рваный сиплый вздох, сорвавшийся с тонких губ цверга. И, пожав плечами, подчинился, уставившись в потолок со смирением записной девственницы. В темноте что-то зашуршало, невнятно выругался Андвари. Затем всё стихло, и осторожные медленные шаги указали на то, что цверг приближается, словно зверь, обнаруживший свою законную добычу. Это было странно — чувствовать себя ведомым. Но почему-то заводило. Локи удивленно вскинул правую бровь, почувствовав, как реагирует тело на несносного коротышку. «Я точно сошёл с ума», — успел подумать он, прежде чем Андвари опустился рядом с ним. Скосив глаза в сторону, Локи удивленно улыбнулся, заметив, что цверг снял свою шляпу. Без неё он выглядел куда как симпатичнее: локоны, волнистыми завитками обрамлявшие острые уши и спускавшиеся к узким плечам, оказались совсем не мышиного цвета. Скорее, они напоминали собой льняную кудель, тщательно вычесанную и приятную на ощупь. Не в силах удержаться, рыжий протянул крепкую ладонь и коснулся одной прядки, пропуская её сквозь пальцы. — Продолжай, — губы Андвари прошила короткая усмешка, рука, затянутая в изящную кожаную перчатку, вцепилась в шёлковую простыню. На ходу придумывая правила игры, Локи потянулся за скрепляющей воротник рубашки булавкой, коснулся кончиками пальцев пульсирующей жилки на тонкой шее. Одну за другой расстегнул мелкие блестящие пуговки на сюртуке, стягивая тот с плеч цверга. Отлетели в тёмный угол перчатки вместе с булавкой. Ворохом ткани опустились на пол сюртук с рубашкой. Узловатые пальцы коснулись чуть влажной от пота кожи, прохладной на ощупь. Тихий вздох Андвари раздался в тишине комнаты, подсвеченной снаружи лишь неясным светом луны. Вслед за этим цверг неожиданно оседлал Локи. Жилистое тело Андвари манило своим несовершенством, заставляло хотеть большего. — Ты чего удумал, ушастый? — сипло выдохнул рыжий, ощущая как длинные чуткие пальцы исследуют тело, прокладывая тропинку от пламенеющих ключиц к рвано вздымающейся вверх груди, обводя хаотичную россыпь веснушек, образующих собой сакральные непонятные узоры. — Ничего из того, что тебе бы не понравилось, рыжий, — выдохнул Андвари, припадая сухими губами к розовым горошинам сосков. Острый влажный язык обвёл каждый против часовой стрелки. Ещё и ещё. До тех пор, пока Локи не задвигал бедрами, пытаясь зажать ими верткое тело цверга, из одежды на котором остались только непозволительно узкие панталоны с хитроумными завязками, щекотавшими кожу в районе солнечного сплетения. — Тебе не нравится? — остроухий поднял голову, закусывая нижнюю губу непозволительно дерзко и соблазнительно. Распаляя и без того рванувшее в галоп воображение Локи. Сводя с ума ещё больше. — А ты не чувствуешь? — рыжий криво усмехнулся, прижимаясь напряженно ноющим пахом к Андвари, красноречиво намекая на то, что ему по душе творящееся здесь и сейчас безумие. — Намёк понял, — цверг длинно выдохнул, поудобнее устраиваясь меж призывно разведенных бёдер ётуна. Помедлил пару десятков секунд, после чего проник узкой, прохладной ладонью под тонкую ткань. Огладил истекающий липкой смазкой член, перебирая тонкими пальцами подрагивающие яички. — Всеотец тебя побери, — хрипло выругался Локи, млея от чётко выверенной ласки, пронзающей тело сотнями электрических разрядов. Он и подумать не мог, что Андвари столь умел в искусстве ублажения. Куда там всем мидгардским и не только девицам, к услугам которых время от времени он обращался в поисках разрядки и приятного времяпрепровождения. Цверг довольно улыбнулся, наклоняясь ниже и добавив к пальцам язык, вылизывая Локи сантиметр за сантиметром, втягивая ртом влажно пульсирующую головку и проходясь губами вдоль уздечки. — Не думаю, что ему есть дело до наших с тобой развлечений, — довольно протянул он, тревожа жёсткие рыжие волоски в паху рваными поцелуями. Он остановился за секунды до того, как Локи уже готов был кончить, орошая скуластое лицо своей солоноватой жидкостью. Не желая так быстро прекращать эту сладостную пытку. Откинулся назад, втягивая густой, словно предрассветный туман воздух пересохшими губами. — Эй, — недовольно сверкнул глазами Локи, притягивая цверга к себе, — я требую продолжения банкета! — Тогда попроси меня об этом, как следует, — насмешливо парировал Андвари, вызывающе потеревшись пахом о вставший по стойке «смирно» член. — Вот так? — хитро осклабившись, Локи сдернул с него панталоны, отметив про себя вполне себе приемлемые размеры. «Никогда не верить слухам о сексуальности цвергов», — взял на заметку он, проводя шероховатой ладонью от головки до основания, собирая кончиками пальцев живительную влагу, мигом расцветившую кожу белесыми потёками. — О да, — Андвари прикрыл глаза, до поры до времени позволяя ублажать себя. А потом резко отвел в сторону чужую руку. И, подобно юркой рыбке, скользнул между ног Локи, нащупывая тонкими пальцами тугое колечко мышц. Смочил их слюной и по одному принялся вводить внутрь, подготавливая рыжего к финальной части сделки. Локи приподнялся на простынях, насаживаясь на пальцы, сам стремясь к кульминации действа, этому странному апофеозу охватившего их обоих сумасшествия. Поэтому не сразу понял, когда пальцы сменила чужая горячая плоть, бесцеремонно вторгнувшаяся в святая святых. — Осторожнее, — зашипел он, когда цверг слишком резко толкнулся вперёд, заставляя до крови закусить губу от сладостной боли, прокатившейся вдоль позвоночника вертким угрём. — Не учи учёного, — откликнулся Андвари, крепко обхвативший его цепкими пальцами за бедра. И, словно в насмешку, резко увеличил темп, входя во всю длину своего, в общем-то, не слишком маленького члена. Влажные шлепки отдавались в сумраке комнаты отчётливым крышесносным эхом, резонирующим с рваным дыханием Локи, помноженным на хриплые вздохи трудяги-цверга. Пара грубых, с оттягом толчков, закушенная губа Андвари, осоловелый взгляд Локи. И вслед за этим зазвучавшие в унисон стоны, сплетающиеся в неземную балладу запретной и в каком-то роде неправильной страсти. Они ещё долго лежали на смятых простынях, разглядывая друг друга со странным удивлением. Зелёные изумруды глаз против лавандовых. Тонкие, насмешливые — и пухлые, кривящиеся в ухмылке губы. Сплетённые пальцы и узкая ладонь цверга, оказавшаяся в плену цепких пальцев Локи. — Полагаю, ты выполнил условия сделки, — первым решился нарушить молчание цверг, — можешь быть свободен, — он прикрыл глаза тёмным кружевом ресниц, но мгновенно распахнул их в немом удивлении, когда услышал со стороны Локи, медленно натягивающего свою одежду:  — Но я могу попросить твоей помощи ещё раз? — поправляя меховые манжеты, деловито осведомился он, проводя пальцем по губам. — Можешь, — хмыкнул цверг, внимательно следя за ним со своего места. — Даже если мне не будет нужно твое золото? — уточнил рыжий, приглаживая растрепавшиеся огненные пряди. — О, в этом случае я всегда к твоим услугам — Андвари повернулся на бок, довольно усмехаясь, — но, надеюсь, это будет нашей с тобой маленькой тайной, сын Лаувейи? — Определённо да, — приведя себя в относительный порядок, Локи согласно кивнул, выходя в гостиную, где его уже ждало золото. Уже не такое и привлекательное, как прежде. Ведь оно явно проигрывало в сравнении с «разящим без промаха копьём» Андвари.