Россия проснулся от того, что кто-то толкает его в плечо и пытается разбудить.
— Рося, вставай. Мы шашлычок жарить сейчас будем, нужно мне помочь с нарезкой, если ты себя нормально чувствуешь, конечно... Рось? – голос сестры, тихий и мягкий, зовущий его. Нужно вставать: хоть было очень неохота, но потом он ночью не уснет.
Разлепив глаза, он приподнялся с дивана, на котором, видать, и спал все это время. Здесь он явно больше не ляжет: спина затекла и ужасно болела от неудобного положения. Беларусь уже была переодета в кофту и лосины, значит, на улице похолодало.
— Хорошо, пошли. Только сначала я кофе попью, ладно? – он смотрел на Белуку с надеждой, что она сжалится над ним и разрешит немного оттянуть процесс готовки.
— Да, конечно, но просто пить кофе я тебе не дам. Только если с чем-то сытным, а то за столом опять ничего есть не будешь, знаю я тебя, желудок себе испортишь!
На это Россия ничего не ответил, а просто пошел на кухню, чуть не запнувшись об сумки и чемоданы.
Германия спорил с Америкой из-за того, что, видите ли, Гера неправильно разводит костёр в мангале.
— Ладно, давай так, угли горят? – задал вопрос немец, смотря с укором на США.
— Горят!
— Ну а что ещё нужно то, тупое ты одноклеточное?! – нервы были на пределе: его выбесило то, что американцу нужно было просто докопаться до чего угодно и кого угодно.
— Так, а ну, прекратили оба! Разорались тут, сколько можно? – высокая девушка с длинными белыми волосами подошла и стукнула парней по голове газеткой, свернутую в трубочку. – Чтобы больше я не слышала ваших оров! Если кто-то меня не понял, то спокойно вам отдохнуть я не дам.
— Ой, да что ты мне сделаешь?! – огрызался Америка, потирая затылок, по которому, собственно, и пришёлся удар.
— А вот это ты реально зря, братан... – сказал Украина, проходящий мимо с салатом в руках, который его заставили уносить на стол, как и прочую еду.
— Поясни?
— Америка, готовься. Тебе не избежать шуточек про геев, яой и прочее, – хихикнул Уроп и ушёл за остальной провизией.
Аме понял не сразу, а когда дошло, то реагировать, как любой другой нормальный человек, было поздно. Дело в том, что он против геев ничего не имел, он отчасти и сам такой. Свою ориентацию он осознал не сразу, что уж там о принятии говорить. В классе восьмом он начал замечать за собой странности в виде заглядываний на мальчиков и подмечаний их красивой внешности. А потом осознал, что его перестал волновать пол человека: он мог начать встречаться с парнем, который понравился ему по внешности и характеру, точно также, как и с девушкой. С осознанием ориентации появилась ненависть к себе: его бывшие друзья всячески издевались над такими, как он. Спасибо брату – Канаде, что заметил перемены в нём: замкнутость и нервозность сложно было не заметить, а вот помочь мог не каждый. Кан принял брата и объяснил, что это нормально и тут нет ничего отвратительного. Иногда совсем забываешь, кто из них старший...
Зайдя на кухню, Казахстан увидел довольно интересную и забавную картину. Его братья, сестра и её подруга стояли на кухне, Россия и Беларусь резали огурцы, пританцовывали и подпевали песне "Я разрываю нервы", а Украина и Япония пели вместе с ними, пока овощи не нарезали. Казахстан присел на свободный стул и стал наблюдать за ребятами.
Ну а после второго куплета песня исполнялась в пять голосов.
Когда солнце начало заходить за горизонт, а небо приобретать оттенки оранжевого и розового цвета, стол был накрыт, а шашлыки – нанизаны на шампуры. Ребята сидели за столом, что-то обсуждая, кто-то пил алкоголь, а кто-то – сок или компот.
— Думаю, завтра можно на речку после обеда сходить, – сказал Казахстан, когда повисла минута тишины.
— Почему бы и нет, все равно делать особо нечего, – ответила Япа, отпивая вино из бокала.
— А тут есть речка? – спросил Америка, который следил за мясом на мангале.
— Ну да, тут в принципе не только речка, но и озера с болотами есть, – ответила Беларусь, заплетая косички Японии.
— Ага, и половина легенд, и всякие страшилки строились именно из-за этого, – сказал Украина, ожидая расспросов: ему нравилась тема мистики и сверхъестественного, а пугать и наблюдать за реакцией остальных – ещё больше.
— Так, Украина, перестань. Ты сейчас напридумываешь, наешься, напьешься и спать пойдешь, а мне потом кошмары сниться будут! – заворчала Белка: она человек впечатлительный, всю ночь мучаться будет.
— А что за легенды? – спросил Аме, переворачивая шампуры.
— Ну не надо, я же попросила! – взмолилась Беларусь и случайно натянула прядь волос Японии, на что та ойкнула.
— Потом обсудите, не при свидетелях, – сказала чуть недовольно Япа.
— Ага, – бросил Украина, уже вовсю наблюдая за партией жареных кусочков мяса, что так ароматно пахли.
Время шло, разговоры продолжались, а еда, алкогольные и не только напитки постепенно убывали. Солнце уже зашло за горизонт, на небе появлялись звезды, начинало холодать и темнеть. Было решено заходить в дом.
На кухне решили остаться и продолжить сидеть не все: Беларусь ушла спать, а Россия просто ушёл к себе на чердак, где решил расположиться. С ним ушёл и Германия, который не видел смысла ещё здесь оставаться. С собой немец взял жестяную баночку пива и пару кусков мяса.
На чердаке
— Ты тоже решил уйти? – задал вопрос русский, раскладывая вещи.
— А смысл там находиться? Я сидеть и слушать сплетни не собираюсь, мне оно не к чему. Единственный нормальный собеседник – это ты, там сейчас ещё час-полтора, и всё будут в хлам. Япония начнет пить, следить за количеством выпитого никто не будет, ведь Беларусь ушла. США уже подвыпивший, а это развяжет ему язык, и Канада не сможет ничего поделать. А Каз пойдёт спать скоро, и Укроп перейдёт с компота на что покрепче. В общем, последствия их пьянки я разбирать не собираюсь, – монотонно перечислил он, попутно проходя в комнату и ставя тарелку с пивом на подоконник. Гера явно не любил пьяных в хлам людей: многие начинали говорить то, что на самом деле думают, и, сопоставляя это с будничными диалогами, мнение о человеке меняется и часто не в лучшую сторону. Он никогда не понимал, зачем врать и говорить одно, а считать совершенно иначе.
— Ясно, на этот счёт ты прав. Собственно, из-за того-то я и покинул помещение сразу после Белы, – хмыкнул русский, слегка улыбаясь. Насмотрелся он на пьяных людей, отца хватило. Судьбу и себя проверить и испытывать на прочность он не горел желанием.
— Ты спать планируешь или посидим? – после раздумий задал вопрос Германия, поворачиваясь к Федерации.
— Почему бы и нет? У меня еда с поездки осталась, не успел выложить, будешь?
— Давай, а пицца есть? – янтарные глаза стали как будто ярче: ему редко удавалось попробовать что-то, что готовил лучший друг. Получалось у него шикарно, ведь даже самые незамысловатые супчики и обычная яичница были чудесными, а что уж там говорить о блюдах, над которыми РФ заморачивался!
— Ага, осталась, причем довольно много.
— Вот и замечательно.
Россия проснулся посреди ночи от небольшого шума. По крыше барабанил дождь, образовав этот самый шум. Белобрысый оглянулся и увидел только друга, который спал на полу. "Кровать на чердаке одна, и спать вместе как-то неудобно", – так решил Германия и сказал, что поспит на полу, куда они постелили пару одеял и пледов с подушкой. Россия честно пытался уговорить его лечь с ним, но сама по себе фраза была странной и смущающей. В итоге друг спит на полу.
— Воды хочу, а идти на первый неохота, но придется, – проговорил шепотом он. И встал аккуратно с кровати. В темноте было трудно передвигаться, особенно учитывая то, что Росс только встал. Кое-как разглядев ручку у дверцы чердака, он потянул за неё, на что она недовольно проскрипела. В коридорчике горел свет, который выключать не стали.
"Все-таки мозгов хватило или просто забыли", – подумал про себя Федерация, спускаясь по злосчастной лестнице, по которой и при хорошем освещении можно оступиться и шею свернуть, молчу уже про темноту без горящей лампы.
Все же русский добрался до кухни, не упав и даже не наткнувшись на косяк: о его неуклюжести можно говорить много и долго, ведь именно она не дает парню спокойно жить, оставляя за собой синяки, порезы и прочие увечья. Разглядев на столе заветный кувшин с водой и кружку, что блистали от света луны, беловолосый усмехнулся:
"Прям как мираж в пустыне во всей красе стоит передо мной", – пробежала мысль у него, отчего он тихонько хихикнул. Налив воды и уже наконец-то попив её, затопив ту самую пустыню, он поставил кружку и хотел уже отправляться назад в постель, как почувствовал дыхание на своей шее. По телу прибежал табун мурашек, зрачки глаз сузились, затем последовало касание. Этот кто-то провёл носом по шее до плеча, вдыхая естественный запах парня. Во рту застрял ком, было страшно обернуться, и единственное, чего тогда хотелось – чтобы это поскорее закончилось.
— Как же ты вкусно пахнешь, так странно... –
блядство, этот голос он узнает из тысячи.
Говорил явно США, причем явно не в трезвом состоянии, ведь от него несло перегаром – это он заметил только сейчас.
— О-отойди... Слишком близко, мне неприятно, – голос задрожал: видимо, мозг и тело навсегда запомнили Америку как нечто опасное. Руки тоже начали подрагивать, а внутри связывался узел отчаяния и панического страха.
На слова ничего не ответили и не сделали. И тут в районе загривка почувствовалась пронзительная боль, на глаза русского навернулись крапинки слёз, а веки сжались с такой силой, что поплыли цветные пятна.
Россия вывернулся и быстро со всех ног побежал на чердак.
"Только бы успеть добежать!" – крутилось у него в голове...
