Отпусти свое сердце в свободный полет

      Это было похоже на безумную охоту. Только в роли добычи выступала самая желанная и интересная для Джуна цель. Его целью были люди, не угодившие их предводителю. И которые поплатятся за это прямо здесь и сейчас.       Они гнали парня и девчонку до самой парковки — пока не окружили плотным кольцом из тридцати человек. Страх жертв словно питал каждую клеточку тела парня, сводя с ума запахом сладковатого безумия, смешанного с терпкой ноткой неконтролируемой, животной паники. Нестерпимо хотелось чужой крови, ощутить солоноватый привкус на губах, распробовать на языке. Жажда и предвкушение будоражило кровь, взрывали и без того больной мозг. Его товарищи кричали, требуя от жертв расплаты только за то, что они жертвы, безвольная теперь уже добыча и жалкий мусор, который станет прекрасным развлечением для сегодняшней ночи. Почти чертов Колизей — только нету мудрого императора, а гладиаторам не предоставляли оружие, и никаких перспектив вырваться из адского круга боли нет. Его товарищи медленно подступали к парочке, хищно улыбаясь и мерзко скалясь.       Жертвам некуда бежать, негде спрятаться. Девчонка, обхватив себя руками в бесполезной попытке хоть как-то защититься, сидела на корточках, дрожала и плакала. Смазливая, ляжки полные, самый сок. Сучка вся провоняла страхом, от одного этого член нетерпеливо подрагивает. Джун такое любит. Джун от такого балдеет. Джун любит, чтобы было больно, очень больно. Чтобы кукла кричала и елозила, пытаясь вырваться, а он ржал, вколачивая ее в стену, еще больше возбуждаясь от жалких потуг. Джун кайфует от осознания своей силы, власти. Он здесь хозяин, он босс, он охотник — а перед ним жалкая, безвольная добыча. Эта девчонка была идеальной жертвой, равно как ее парень, которому выпадет участь смотреть, как его шлюху жестко трахает тридцать ебанутых и жестоких ублюдков. Ну или ее труп в конце концов. Джун знает, Джун пробовал, больной он ебанат. Когда тело уже мертво, вагина какое-то время продолжает конвульсивно сжиматься, словно дышит. Словно трахаешься со смертью, он себе представлял и зверел еще больше. Возбуждает, как же возбуждает одна только мысль! Джун провел языком по лезвию ножа, ощущая соленый вкус собственной крови. Вкусно. Поскорее бы попробовать вкус девчонки. Чем еще пахнет ее кровь кроме страха?       Девушка увидела глаза молодого, чуть рябого парня. Они резко отличались от остальных. Они все заставляли ее паниковать… но этот взгляд заставил вжаться спиной в кору дерева и тихо скулить от ужаса. Если до этого момента она надеялась на спасение, то теперь все надежды рухнули, оставляя после себя соленый привкус слез и туманную пелену перед глазами. Она застыла, не могла шевелиться и тихо раскачивалась, стараясь уйти в себя и просто не видеть, просто не слышать. Но эти чертовы глаза притягивали, гипнотизировали, не давали оторваться от себя. Словно кролик перед удавом. Она поняла… что ее участь действительно решена. Окончательно. Бесповоротно. Спасения не будет. Всхлипнула, был бы у нее нож — она прямо здесь и сейчас попыталась перерезать себе горло. Все равно умирать. Йоко не хотела умирать даже сейчас. Но лучше быстро, чем… стать игрушкой для стада извращенцев. А Хироси… что же будет с ним? Прикончат ли его быстро? Йоко искренне надеялась на это. Но понимала, что нет. Стае нужны слезы, стае нужна боль, стае нужно оправдание для собственного ничтожного существования. Исчезнет стая — останется один. Один не сможет ничего. Йоко было страшно до усрачки, до помутнения рассудка… И она впервые в жизни молила Господа, чтобы он дал ей умереть прямо сейчас.       Высокий и мускулистый парень взял какую-то палку и решительно уставился на обидчиков. А те подходили медленно, не спеша, ухмыляясь… и пока ничего не говоря, нагоняя все больше неконтролируемого страха на жертв. В кругу кричали, в кругу орали и бесновались словно звери. Отринув все человеческое, словно сняв кожу, они обнажали свои уродские физиономии. Люди? Да ладно? Отвратительные и мерзкие приматы, движимые инстинктами и жаждой крови… Только хлеба не хватает, зрелище сегодня заготовлено для всех. Жаль, поиметь шлюшку дадут не каждому. А может и дадут… труп-то останется для всех желающих.       Джун плотоядно облизнулся и выдвинулся в первый ряд. Старшие товарищи вплотную подошли к парню, легко уворачиваясь от палки. Перехват — удар ногой по лицу. Град пинков посыпался на парня, он свалился на землю, инстинктивно стараясь закрыть руками лицо.  — Только не Йоко, отпустите Йоко. Прошу. Прошу, делайте со мной, что угодно. Отпустите ее, — плакал он.  — Как же отвратительно видеть такого бугая как ты, — выплюнул один из старших, — Захлебывающегося кровью и слезами.  — А твою шлюху мы не отпустим. Насладимся ею по-полной, — двое подошли к девчонке, махая ножиками, — Как считаешь, сучка, тридцать членов в одной пизде осилишь? Или же… придется расширять твое пространство для маневров? — провел гопник ножом от лодыжки до бедра, оставляя кровавый след.       Девушка задергалась, вскочила на ноги в безумной, отчаянной попытке сбежать. Но ее тут же приложили по позвоночнику, и она лицом упала на землю, ломая нос. Юбка задралась, обнажая трусики. Парни загоготали. Девчонка, плача в животном ужасе, захлебываясь слезами, попыталась прикрыться юбкой. Словно этот предмет одежды послужит защитой от орды насильников. Джун медленно подошел к девахе, хищнически облизнулся и дотронулся пальцем до промежности и грубо нажал на клитор. Девчонка вскрикнула и зашлась воплем: страшным, нечеловеческим, полным отчаянной просьбы и страха.  — Определенно надо расширять, — елейно промолвил Джун и оскалился, показывая Йоко нож.  — Только смотри, чтобы не слишком широко было. Правда, парни? Никто ведь не любит широких тоннелей, а? — дикий гогот со всех сторон.  — Словно свиньи, правда, детка? — провел он ножом девушке по лицу. Тонкая красная струйка устремилась по щеке вниз, — Тебя когда-нибудь трахали свиньи? Вот и шанс получить новый опыт перед тем, как сдохнешь, грязная потаскуха.       Парень в это время пришел в себя. Его распяли между друг другом четверо, предварительно сломав кости на руках и ногах.  — А ты, сука, неспособная защитить свою бабу, смотри, что бывает с теми, кто перечит Осанаю! — рыкнул старший.  — Она не виновата ни в чем! Йоко никому не перечила. Это был я, а не она.  — Иди нахер! Она виновата в том, что она твоя деваха! Этого достаточно, ублюдок! — ухмыльнулся гопник, — Раздевайте его. Я хочу видеть, как у него встает на то, как мы ебем эту шваль.       А в это время Джун исступленно лупил по роже и ребрам девицы, вымещая на ее теле всю свою злость и ярость. Он будет первым, кто вытрахает из нее все дерьмо, эти милые пухлые губки определенно сожмутся вокруг его толстого и некрасивого хера. Но сначала он выбьет все ее чертовы зубы, они только мешают. Костяные ошметки уже летели во все стороны. Возможно перестарался… Но как же приятно и охуенно впечатывать кулак в податливую тушу и бить, бить, бить… уничтожать всю красоту. Непередаваемо… иметь в руках такую власть и силу.       Но крики внезапно смолкли. Резко наступившая тишина казалась противоестественной. Чей-то голос… девчонка? Какая еще, нахер, девчонка? Джун обернулся, но только для того, чтобы увидеть и почувствовать, как прямо в его рожу врезается острая коленка и припечатывает того мордой в дерево. Резкая темнота и тишина окутали Джуна.       Мир снова оживал. Он на земле, краем глаза видит поверженных старших. Кто-то над ними явно постарался, парни еле живы. Конечности только двигаются рефлекторно. Неужели та самая девчонка? Это же просто херова деваха, единственное достоинство которой — вагина, срака и сиськи! Над ним стоит рыжеволосая стерва и сверкает зелеными глазами, чистая ярость мешается в жуткий коктейль с презрением и готовностью убить на месте. Его голова прижата кроссовком к земле — не пошевелиться. Вокруг — поверженные старшие. Они стонали от боли и проклинали ее. Было страшно, теперь он оказался презренной жертвой, ведь самый опасный хищник, которого он когда-либо видел, стоит прямо над ним. Джуну стало по-настоящему жутко. Девчонка пугала одним своим присутствием. Ее эмоции повисли над ним словно Дамоклов меч, готовый в любую секунду рухнуть на него и похоронить заживо, по горло, впечатывая в землю. Она непроста, гребаный, чертов хищник неизвестной породы. Скалит клыки — но не нападает, брезгует отвратительным отродьем. Как будто издалека доносятся звуки борьбы. Сучка не одна сюда приперлась. Но как? Кто она? Легким, изящным движением поднимает с земли его нож и подбрасывает в руке. Завораживающе… она его убьет… вот так же завораживающе и изящно. Страх мешался с непроизвольным восхищением.  — Ну и что ты собирался делать этом ножом, тварь? С человеком, с девушкой, которая и так без сознания? А? — кричит она, и слезы мелькают в ее глазах. Невозможно отвести взгляд. Она завораживающе опасна. Хочется сбежать — но невозможно, — Я задала тебе вопрос, сука! — втаптывает его лицо в грязь, — Что они вам сделали? — рычит она.  — Оса -н-ааай, — шепчет сквозь вывернутую челюсть парень, не может не говорить вежливо, так непривычно. Но одно лишнее, лживое слово — и хищница его прирежет, вскроет глотку и отчего-то будет абсолютно права. Она в своем прайде, и кто не понимает этого — рискуют раньше времени захлебнуться в собственной крови, — Они поссорились с Осанаем, нашим командиром. Я… хотел ее порезать, чтобы больше влезло, — девчонка яростно рыкнула, понимая, о чем говорит парень, и Джун почувствовал, как с противным хрустом ломаются его ребра и тазовые кости. Еще один удар — и проваливается в бездну к чертям, где ему и место.

***

 — Баджи, — ловлю взгляд парня, с невиданной яростью крушащего всех и вся вокруг. Даже отсюда слышу, как сквозь вопли ломаются чужие кости. Боже, даже непонятно, живы ли жертвы этого бесчинства. Они лежат и не шевелятся, сердце разрывается от боли. Мне как девушке невыносимо смотреть на девчонку, лежащую в крови и, кажется, рвоте. Надеюсь, они не успели… — Эти гаденыши прихвостни Осаная из Мебиуса, ты был прав, — наношу кому-то удар ногой и сразу же вырубаю. Здесь не место для сантиментов.  — Твари, еще и без формы вышли, чтобы не опознали. Гребаные уебки, — Баджи великолепен. Он зол как тысяча чертей и парочка высших демонов в придачу. Минус сразу трое разлетаются в разные стороны и падают на землю.  — У них ножи есть, — кричу я, — Я уже четыре штуки конфисковала.  — Убью, твари. Клянусь, я вас убью! — рыкнул Баджи, вдохновленный новой информацией.       Девочка жива, только вот лицо всмятку, с губ сняла несколько осколков зубов. Насчет челюстей и скул я бы не стала обольщаться. Наверняка и там переломы. Дышит и харкает кровью — наверняка и ребра сломаны. Слышу крики — и сердце замирает. К Баджи подскакивает еще ребят десять, и откуда столько берется? Почкованием что ли размножаются? Или вышли на уровень скорости деления простейших клеток? Один из них замер на расстоянии в метр от друга. Достал из куртки пистолет и нацелился прямо в Кейске. Я испуганно охнула, Баджи сверкнул глазами и прорычал.  — Что, настолько слабак, что пушку достал, а? Слабо на кулаках подраться? Уебища поганые!  — С-с-с-стойте на месте, я выстрелю! — начал переводить дуло пистолета то на меня, то на Баджи, то на бедных жертв. Его руки дрожали, глаза в ужасе бегали, он был испуган до усрачки. Баджи встал как вкопанный, с беспокойством посматривая на меня, в него тут же с улюлюканиями вцепились мебиусовцы, словно гиены на раненого льва. В глазах промелькнул страх. Не за себя, а за меня. Я отступила на полшага. Состояние этого стреляющего самое опасное. В панике он может вообще бесконтрольную стрельбу здесь устроить. Кейске вмазал одному из парней — и тут же ему под ноги полетела пуля. Опасно.       Стрелок запаниковал еще сильнее. Блять! Выход был только один… иначе мы с Баджи можем погибнуть. Кого бы этот запуганный пиздюк случайно не пристрелил — второму тоже не жить, набросятся всем скопом, еще и с пушкой наперевес. Все эти гады слишком близко. Да, блять, я не могу позволить Баджику… Ко мне с мрачной решимостью молча подступало пять человек, двое с ножами, еще один с битой. Заслоняли обзор от стрелка. Баджи громко матерился, я слышала звуки ударов. Он ничего не делает, чтобы не навредили мне. Да и до стрелка ему слишком далеко. Не успеет, его быстрее застрелят. А еще… Баджи не будет рисковать моей жизнью.       Страшно. Руки трясутся. Руки, пожалуйста, перестаньте. Сердечко, не стучи так дико и громко. Иначе я не слышу собственных мыслей. Я выдохнула, прикрыла глаза… впервые в жизни намечая себе реальную добычу. Я чувствовала, как у белобрысого паренька стекает капелька пота с виска, соленая… словно чувствовала ее вкус на губах. Ощущала биение его испуганного сердца. Ему тоже страшно убивать. Нет, ему страшно не выжить. Мы превратили их вакханалию в настоящее побоище, где на кону не жизни двух ребят, а их собственные. Страшно, да? Когда слабые хищники внезапно становятся добычей? Возможно, если бы он попал в Тосву, а не в Мебиус, все было бы иначе. Но… я не могу. Я… не хочу. Но я сделала свой выбор. Баджик мне дороже миллиона таких, как ты, малыш. И я чувствую, как из глаза покатилась слеза, оставляя на щеке мокрую дорожку.       Стрелять у меня никогда не получалось. Но зато я прекрасно метаю предметы, особенно ножи. Я сжала рукоятку конфискованного имущества. Лея умница, Лея всю эту гадость к себе распихала, не позволила ей лежать на земле. Мало ли шваль подберет. Стрелок как раз направил дуло на меня. Если конвульсивно нажмет курок — попадет в меня, и это будет хорошо. Лишь бы не в Баджи, я выкарабкаюсь как-нибудь. Если не получится — будет время, когда эта кавалькада будет слишком шокирована увиденным, за это время Баджик должен успеть выбраться и перехватить пистолет.       Хотела сказать прям вот совсем по-русски «С Богом!», но внутренне чертыхнулась. Высоко подпрыгнула, оттолкнулась рукой от башки одного из наступавших на меня, метнула лезвием вперед и приземлилась, удивительно спокойно наблюдая за делом рук своих. Нож вонзился прямо в глаз пареньку по самую рукоятку. Хорошо, глубоко, качественно и, главное, результативно. Брызнула кровь, горячие красные капли оседали на лицах и одежде окружающих испуганных людей. И я видела, как остатки белка глаза с чмокающим звуком шмякнулись об асфальт. Мир как будто остановил свое движение. Замер. Исчезли звуки. Мальчик смешно дернулся вознес руки к небу. Так древние раньше молились солнцу. Пистолет выпал из его руки, упал и все-таки выстрелил. Пуля попала прямо в ногу одному из Мебиусовцев. Он кричал, но я его не слышала. Безжизненное тело шмякнулось на асфальт словно мешок картошки.       Баджи расшвырял держащих его парней в разные стороны, смешно споткнулся, проехался на пузе. Но так и не успел и притронуться к пистолету. Высокий, грузный парень только схватил пушку — как в его рожу влетел огромный кулак. Я облегченно выдохнула… Дракен ловко конфисковал оружие, ободряюще кивнул, а в мой мир наконец вернулись звуки.       Я совсем и забыла, что сзади меня подкрадывались жаждущие моего опиздюливания придурки. Обернулась — их не было. Точнее, они валялись практически ровной кучкой друг на друге. Был лишь Манджиро, градус злости которого был сопоставим с крепостью технического спирта. Вот-вот — и зашкалит в небеса. Он с яростью смотрел на несчастных жертв мысленно и в красках прикидывая, что будет творить с оставшимися мебиусовцами. К этому времени девочка очнулась и подползла к своему парню. Тот начинал подавать признаки жизни. Манджиро оглушительно рыкнул. Не знала, что он так умеет. Я видела, как сжимаются его кулаки и молила всех богов во Вселенной, чтобы вот это вот не дошло до активации черного импульса. Хотя частично и так дошло. Зная о его проблеме я теперь это явственно видела: черные, бездонные озера зрачков втягивали в себя только сильнее, его аура… ею можно было вполне успешно задушиться или удавиться самостоятельно на месте без посторонней помощи или вмешательства, сжатые в кулак пальцы, и тихий, но вкрадчивый голос. Он был почти неслышим, но по какой-то причине его услышали все и замерли на месте. Даже Баджик прекратил свои общественно-полезные работы по массовой раздаче воспитательных пиздюлей.  — Поразвлекались, а? Мр-р-рази. Баджи, из какой они группировки? — старается сам не спрашивать ублюдков, понимает, что на грани. Я поражаюсь его самообладанию в этот момент. Но если честно, то я сильно сомневалась, что его настолько взбесило то, что мёбиусовцы сделали с незнакомыми ему ребятами. Возможно дело в том, что Манджиро видел, как на меня и на Баджика один из них наставлял пушку. Возможно и выстрел слышал. И внутренне я даже обрадовалась, что добралась до ублюдка первой. Если бы он был жив… то смог бы Манджиро сдержать себя и после убийства придурка не пойти развлекаться с мебиусовцами дальше? В своей, так скажем, особой манере. Вспоминая Соула на первых этапах обучения… вряд ли.  — Мебиус, — ответил он. А мы начали наблюдать позорное бегство бравых насильников и убийц с парковки, впечатленных убийственной во всех смыслах харизмой Майки. Беглецов никто не останавливал. Осталось человек десять, Дракен молча проверил у каждого пульс, обходя мною убитого парнишку стороной. Баджи разбирался с девочкой и пареньком. Очень нежно, трогательно, успокаивая каждого. Об этой стороне Баджи мало кто знает, но он, на самом деле, очень чувствительный и добрый к чужим проблемам. Намного добрее и человечнее меня.       Манджиро медленно подошел ко мне и заключил в объятия, тяжело выдыхая:  — Даже не думай сожалеть, — хриплым голосом сказал он, крепко сжимая меня в своих горячих руках, — Ты все сделала правильно. Я видел, иного выбора просто не было. Посмотри на парочку. Что они с ними сделали. Что собирались сделать. Ты убила не человека, ты прикончила гребаный мусор, и в итоге спасла Баджи и этих ребят. Не факт, что мы бы успели, и ты это знаешь. Здесь решали секунды.       Я уткнулась носом в грудь Манджиро в поисках любви и тепла. Он гладил мои волосы и целовал в макушку. И чувствовала, как его ярость уходит, растворяется, уступая место сочувствию и какой-то тягучей печали.  — Спасибо, — прошептала я, — Я… не жалею. Честно. И не собираюсь жалеть. Но знаешь… это пугает. Пугает то, насколько легко убить человека. Легко и одновременно тяжело. Не хочу больше делать подобный выбор, — слез не было. Сожалений тоже. Осталась лишь давящая на грудь печаль и тепло рук Манджиро, обвивающих мое заледеневшее в эту теплую июльскую ночь тело.

***

      Мы сидели в больнице и ждали, когда Па выйдет из палаты своего друга. Оказалось, что тот пострадавший парень его близкий друг, поэтому вероятно, что все это дерьмо выльется в нихуевые такие разборки. Хотя, бля, кого я обманываю! Манджиро трясло от злости после приезда в больницу. Он рассказывал, как издали видел этот драный пистолет. Понимал, что не успевает. И в ужасе гадал, в кого выстрелят. Слава богам, что ни в кого из нас. И Манджиро, и ребята, да и позвонивший мне Киба с Акайо… все говорили, что я все сделала правильно. Будто бы я и так не в курсе была. И абсолютно все радовались, что я убила того парня. Такая искусственная радость. Баджи только жалел, что не сделал этого первым. Впрочем, Манджиро тоже уже видел в красках, как сворачивает шею пареньку. Да и по поводу Осаная с компанией было сказано много чего хорошего, так что разборкам точно быть. По крайней мере, Манджиро с Дракеном настроены более чем решительно. Но почему… мне это так все не нравится? Ведь логично, что Мёбиус заслужил быть опиздюленным по самое не могу? Боюсь, что все это превратиться в безумную бойню? Более, чем возможно. В эту ночь прямо или косвенно досталось обеим бандам.       Еще на парковке Дракен позвонил Кибе, Субару уладят все последствия инцидента. Мы загрузили ребят на байки и отвезли в больницу. Манджиро не отходил от меня ни на шаг, видя мое дерьмовое состояние. Я же… я понятия не имела, что я чувствую. Будто моя душенька соизволила выйти в какой-то астрал и не возвращаться в бренное тельце. Забавно, но я корила себя за то, что не чувствую ничего по поводу того, что человека убила. Я даже чертовой вины не ощущала. Ни грамма, ни миллиграмма, но должно же было быть хоть что-то? Не знаю… мне казалось, я должна чуть ли не по стенам бегать от горя и ужаса. Но перед глазами раз за разом вставала картина избитой девочки. И я содрогалась от ужаса, вспоминала все похабные, отвратительные и мерзкие крики парней, успокаивалась и опять содрогалась. Сразу прижималась крепче к Манджиро — но страх и паника не уходили. Слишком ужасно. Слишком страшно. Я никогда не понимала концепцию «насилие ради насилия». Я не понимала, как истязания других могут доставлять хоть какое-то удовольствие. И мне… было страшно от того, что такие люди вообще существуют. Дышат, ходят и разговаривают. И все среди нас. Мне кажется, они должны замолкнуть, скинуть с себя обличие человека и предстать в естественном уродском виде, чтобы сразу подвергать таких ублюдков эвтаназии. Гуманно и для них и для общества. Но… монстры же живут в каждом из нас? Просто кто-то умеет их сдерживать. А кто-то нет. Что бы я сделала, если б они убили Баджи? …  — Майки, Лея, кофе возьмите, — сел перед нами на корточки Баджи, — он горячий и бодрящий.  — С-с-спасибо, — протянули мы синхронно лапки к вожделенному напитку и улыбнулись другу.  — Действительно горячо, — от неожиданности поперхнулась я напитком.  — Осторожнее, солнце, — улыбнулся Манджиро.  — Лея… — начал Баджи, — Если бы я успел… Ты не должна была этого делать.  — Все в порядке, — беспечно взмахнула я рукой, — Лучше я, чем кто-либо еще. К тому же… я действительно не жалею о том, что сделала. Я выбрала наилучший возможный вариант в той ситуации, не более того. А ты бы к тому парню и подобраться не успел. Ты-то вроде даже у них ножи не конфисковывал? Все хорошо. Честно. Но, как оказалось, я не такой хороший и добрый человек, каким себя считала. Теперь у меня есть это знание о себе, да и мы с тобой живы и здоровы, те ребятки тоже. Так что… не кори себя, все хорошо, — и нежно потрепала парня по волосам.  — Лея у меня самая добрая, хорошая и красивая, — влез Манджиро, сияя улыбкой, — Просто она такая не для всех. И точно не для вонючих ублюдков вроде мебиусовцев. И я тоже считаю, что она правильно поступила, Баджи. И я рад, что вы оба живы и со мной, — и внезапно посерьезнел, — Больше не пугайте меня так. Лея, ты… на секунду сомневалась. Не сомневайся, в таких случаях делай все, чтобы выжить. Баджи, смотри на врагов вокруг себя. Не сможешь их устранить — не сможешь продвинуться дальше. Главное вы оставайтесь живы. Если что — не прощу никого из вас, — сжал Манджиро мою руку. Баджи улыбнулся и сел на кресло напротив.  — Я думаю точно также, как и Майки, — просто сказал Дракен, — Баджи, ты бы не успел при любом раскладе. И произошло то, что произошло. И хорошо, что по итогу вы оба живы и здоровы. Если бы Лея не убила того парня — не факт, что даже мы бы успели прийти на помощь. Да и скольких он к этому времени пристрелил. Киба, когда в последний раз звонил, сказал, что даже если бы Субару ничего не улаживали по-своему, то суд даже превышением самообороны подобное не счел. Сразу оправдательный был бы при таких-то условиях. Так что серьезно, не верю, что говорю насчет человека подобное… но драный, вонючий мусор должен гнить в земле. И точка. Па идет, — кивнул парень в конец коридора. Парень выглядит подавленным и разбитым.  — Хорошо, — встал Манджиро и потянулся, — Родная, посидишь здесь с парнями? — шептал он мне в ухо и поцеловал в висок, — Я с Па пообщаюсь во дворе, — Я кивнула, — Только не сбегай, — улыбнулся он, но на лице и в глазах я прочитала беспокойство.  — И не собираюсь, — фыркнула я.  — Ну-ну, — скептически покачал головой Дракен зная, что от моего величества можно ожидать какой угодно пакости в любое время дня и ночи.  — Дракен. Знаю, что поздно. Завтра вечером собирай внеочередное собрание. Для капитанов и замов явка обязательна, — сказал Манджиро бесцветным голосом и устремился к Па.  — Почему мне это так не нравится? — стрельнула я глазами в удаляющихся от нас ребят.  — А меня все более, чем устраивает. Мёбиус совсем с катушек послетал! Будто не наблюдала сегодня! Как вообще это можно все назвать? Позорища, блять. Херовы ублюдки! Вот таким в тюряге самое место, а лучше на виселице! Эти скоты должны в гребном аду гореть за такую херню! — рыкнул Баджи, — Следующими вполне могут стать наши друзья и родственниками, не имеющим к нашим разборкам никакого отношения!  — Успокойся, Баджи… разорался как на базаре. В какой-то степени могу понять, что Лея имеет в виду. Не добрая ты наша… Думаешь, что еще жертвы будут, да?  — Примерно. Я все думала, как бы обернулась судьба того мальчишки, если бы он пришел в Тосву, а не Мёбиус. Я думаю, что мы мало отличаемся от большинства ребят из Мебиуса. Не может быть, чтобы все там были монстрами… Да и каждый из нас способен превратиться в чудовище при определенных обстоятельствах. А еще я думаю о том, что если у них сейчас столько ножей было, пистолет… то в каком арсенале они придут на сходку, — Дракен тяжело вздохнул.  — Пусть для полиции все улажено помни, что весь Мёбиус в курсе, кто убил их парня… Пока помни об этом.  — Думаешь, ее тоже попытаются кокнуть? — встревожился Баджи.  — Манджиро практически уверен в этом, — тихо сказал Дракен.

***

      Манджиро облокотился о дерево спиной и смотрел прямо в глаза Па. Глаза у парня были на мокром месте. Обычно такой смешливый, простодушный и добрый, но вечно строящий из себя грозу района… не мог сдерживать слез. У Манджиро неприятно защемило сердце.  — Он сказал… Хироси сказал не чувствовать себя виноватым. Сказал, что с ним и Йоко будет все хорошо. Сказал не нарываться. Я думал, он будет меня обвинять, ненавидеть, но он…  — Твой друг на редкость добрый и великодушный человек. Но нам с тобой надо что-то решать. Оставим все как есть? Или воюем? — Па повесил голову.  — Я… не знаю. Все уже дошло до того, что Лее-тян пришлось убить одного из них мразей. Скорее всего, одним убийством же все не ограничится. Эти гады ведь захотят ей отомстить, да? — Манджиро при звуке ее имени нахмурился. Этого… не должно было случится… но случилось. Еще и ее золотая тень… Он сам чуть не слетел с катушек, и только ее голос помог выкарабкаться из тьмы. Она… так нужна ему. Манджиро просто не мог потерять Лею.  — Знаю. Знаешь, Па, я удивляюсь твоему другу. Его девчонку избили и чуть не изнасиловали на его глазах. А он… не хочет мести. Я видел, как та убитая мразота наставляла пушку на Баджи, моего лучшего друга, и Лею, мою любимую девушку. И знаешь, ему повезло, что его успела убить Лея. Если бы я добрался до него первым… то его смерть не была бы настолько легкой и быстрой, — Манджиро говорил ровно и спокойно. Но, когда Па посмотрел в его глаза, то ужаснулся зияющей пустоте в глубине их. Эти глаза пугали и бросали в холодную дрожь.       Па судорожно сглотнул и внезапно понял что, возможно, хуже всех из них сейчас было именно Манджиро. На его глазах чуть не убили Баджи, с которым они дружили с детства. На его глазах чуть не пристрелили Лею, девушку, рядом с которой Майки был настолько счастлив, что его счастье было как будто разлито в самом воздухе. Его можно было ощутить. Его можно было вдохнуть и заразиться им на мгновение. А тут…  — Что ты хочешь делать, Майки?  — Я хочу вызвать их на сходку. Но не хочу превращать ее в чертову бойню. В конце концов Тосва — это не мерзкий скот. Но я хочу прекратить их игры. Не первый раз кого-то из них ловят на изнасилованиях. Да и кейс этот чертов, надо было сразу в полицию нести. И похуй, что нас бы стукачами сочли. И я не хочу, чтобы на сходке ты сорвался и заработал себе неприятности. Полагаю, будет жестко… Поэтому если ты понимаешь, что не сможешь драться с «холодной» головой, то я передам командование над отрядом Пеяну на время.  — Нет, Майки, я не сорвусь. А ты-то? После того, что видел?  — Я постараюсь не сорваться.  — Лея, ее точно надо отстранить, — Манджиро грустно засмеялся.  — Даже если я ее запру — она сбежит, если сочтет это правильным. А Лея друзей не бросает.  — Но ведь… да они ее убьют, Майки! Нашу Лею! Если бы не она с Баджи… Баджи кстати тоже в опасности! Эти гады их первыми спрессуют!  — Ты же знаешь Баджи, он зол как никогда. Нашу Лею они не убьют, зубы пообламывают, да и я буду рядом. Завтра вечером будет собрание, подумай как следует. Я хочу быть более-менее уверенным в твоих намерениях. Терять тебя я не собираюсь тоже.

***

      Я мирно подрёмывала на руке у Дракена. Хотела положить голову на плечо — но не дотянулась. А Баджик до сих пор излучал такие волны ненависти в пространство, даже я его опасалась.       И как же я так могла спокойно спать после того, как достигла прекрасного статуса убийцы — хер знает. Но факт остается фактом, сопела я словно невинный младенец, благословенный всеми ангелами рая. Сам сон был нормальным, спокойным, совершенно непохожим на мои «переходные» сновидения, от которых я валюсь с ног. Да и чувствовала я себя вполне неплохо. То ли из-за гигантского выброса адреналина, то ли мне просто для улучшения самочувствия нужно убивать по маньяку в день и вершить справедливость во имя туалетного утенка Васи.  — Эй, Лея, давай поднимайся, — грубо тряханул меня Баджи, и мои сладкие сновидения разбились вдребезги о жестокую реальность этого мира.  — Чего тебе, морда ты патлатая? — выпрямилась я и протерла глазки.  — Выглядишь как заюзанная швабра, — ухмыльнулся парень. Я повернулась к гаду, пылая возмущением и праведным гневом.  — А в ебало?  — Так, хватит. Собираемся, Майки звонил, они с Па ждут снаружи, — мы сразу вскочили со своих мест и направились к выходу.  — Ну наконец-то, — зевнула я, — я сейчас свалюсь от голода и недостатка сна.  — Только делай это не на байке. А то Майки расстроится при виде размазанных по асфальту мозгов. Ну если они у тебя есть конечно. Я вот порой сомневаюсь в их наличии.  — Кейске, не знаю, чего конкретно тебе не хватает, подозреваю, что пиздюлей, но ты на диво любезен сегодня. Так вот, могу оказать тебе услугу, осчастливить и восполнить недостаток вещества опиздюлина в организме, — ехидно предложила я.  — У меня есть подозрение, что нам опиздюлина обоим сегодня с избытком хватило, мелкая ты рыжая пакость, — заржал гад и сотворил какую-то лютую хуйню из моих волос, пошебуршав там лапками словно огромный таракан. Я хуйню не видела, но чувствовала, что она там. Подозрения подтвердились, когда я вышла из больнички. Манджиро нервно хихикнул и с укором посмотрел на Баджика, изображающего непричастный ни к чему банан. Вредная пикачухина притянул меня к себе и в несколько движений руками расчесал волосы и приобнял.  — Лея, ты в порядке? — сочувствующе вопросил Па. Боже. Опять!  — Да, но если еще кто-то спросит, в порядке ли я — то точно повешусь. Серьезно.  — Что, вся семейка в курсе? — сжал мое плечо Манджиро.  — И не только. Мне Ран, который Хайтани, звонил. После этого самого сокровенного вопроса и моих матов предложил в честь всего вот этого выпить и девок поснимать. Я сначала подумала, он меня с Баджи каким-то волшебным макаром перепутал. Но нет, и поснимать девок они хотят именно со мной, — ребята заразительно заржали, — Еще пытали, есть ли у меня номер кого-то из Мебиуса. А я решила, что буду казашкой, и дала им телефон Ханмы, — ребята резко затормозили. Манджиро нехорошо сузил глаза.  — Точно, говорили ведь об этом недавно. А мне его дашь, милая? Я его не буду пока пиздить, не факт же, что он имеет отношение к произошедшему. Просто поговорю.  — Да без проблем, только у меня есть подозрение, что после звонка Рана он может сменить номер и переехать в другую страну или даже планету.  — Резонно, — хмыкнул Баджи, — Я иногда после разговора с Хайтани хочу вообще телепортироваться в другую галактику. Лишь бы оно меня не достало.  — Эй, эй, тетя? — раздался сзади звонкий девчоночий голосок. Мы дружно повернулись. К нам бежало дите лет восьми. Дите радостно смотрело на меня и держало в руке красивую белую розу, напрочь игнорируя парней.  — А вас игнорят! — ехидно проинформировала я ребят и засмеялась. Дите тем временем споткнулось, быстро отряхнулось, подняло упавшую розу и подбежало ко мне, смотря восторженными глазами. Я же не понимала причину столько пристального внимания и изволила недоумевать.  — Эй, да ты же сестренка Йоко! Ая? — улыбнулся Па, девочка кивнула, и снова посмотрела на меня, переминаясь с ноги на ногу, — Ты что здесь делаешь? Давай я тебя к родителям отведу!  — Нет, — топнула она ножкой, гневно посмотрела на парня и перевела взгляд на меня, — Мне сестра рассказала, — решительно сказала девчонка, а я удивилась, как Йоко вообще сейчас говорить может. Вы и черноволосик, — показала пальчиком на Баджи, — спасли мою сестренку и ее жениха! Спасибо вам большое, — красиво и правильно поклонилась девочка. Я вот так кланяться до сих пор не научилась.  — Да не стоит… — начал размахивать руками Баджи.  — Вам, черноволосик, шоколадка, — широко улыбнулась девочка, протягивая парню Твикс. Баджи нервно хихикнул, принимая подарок, а Манджиро устремил на шоколадку вожделеющий взгляд. Понятно, кому будет отдана вторая палочка.  — Сп-п-пасибо, — тихо проблеял Баджи и попытался спрятать шоколадку во внутренний карман кофты, подальше от оголодавшего друга.  — А вам сестренка попросила отдать это, — и протянула мне кристально чистую белую розу. Мама принесла сестрице розу, но Йоко отдает ее вам. И… она сказала, что сегодня вы уничтожили монстра, — посмотрела на меня девочка огромными карими глазами, — и просит не расстраиваться. Вы уничтожили не человека, вы уничтожили чудовище, которому в аду самое место, — зло сказала она, — Ведь они… сделали все это… поэтому спасибо, — закусил губу человеческий детеныш.       Маленькие ручки протягивают мне цветок. Смелые и чистые глаза девочки смотрят решительно. А у меня перед глазами пелена из слез, как в тумане я тяну руку и забираю цветок. Девочка кланяется и добегает до входа в больницу, последний поклон и она уходит. А я стою как вкопанная, крепко прижимая розу к груди.  — Эй, малышка, Лея, — Манджиро обнимает меня сзади и целует в макушку. А я будто и не чувствую родного тепла. Тело словно онемело, не чувствует ни холода, ни жара.  — Жизнь человека за розу, — шепчут онемевшие губы, я крепче и крепче сжимаю цветок. Резкая боль, я и забыла, что розы — цветы с характером. Манджиро разжимаем мои пальцы, и цветок падает на землю.  — Дракен, достань аптечку у меня в багаже, — шепчет он в сторону и обнимает крепче. И молчит. Я смотрю на свои руки, наблюдаю, как текут струйки крови из порезов и падают прямо на бутон. Невинно-белые, прекрасные лепестки окрашиваются в красный. Кровь продолжает капать, и откуда ее столько? Один из шипов впился в вену… но даже так, столько слез и крови не должно было быть.  — Мы возьмем ее с собой, и дома я ее промою, любимая, — шепчет Манджиро. Я мотаю головой.  — Не надо. Мы заберем ее, — подняла я розу, с которой капали маленькие капельки крови, — Но очищать ее не надо, не хочу убегать от правды, — слабо улыбнулась я.  — Ты права, солнышко. Посмотри, красная кровь делает лепестки только прекраснее, — и нежно целует в висок.