Па медленно поднялся с колен и посмотрел на Майки, тот ему едва уловимо кивнул, делая знак своим оставаться на местах. Сначала Па должен попытаться взять свое. Манджиро еще успеет.
— Эй, ублюдок! Ты чего так уставился, а? Жить надоело? — повернулся Осанай к слегка охреневшему Такемичи.
— А… ну… нее… — Осанай со всей дури вмазал парню по морде. Одобрительные возгласы мебиусовцев, и скрежет зубов свастонцев служили тому музыкой, подпитывающей сверхраздутое эго.
— Ты сейчас смотрел на меня с презрением? — продолжал он бить парня, — Ненавижу такие взгляды, отброс!
— Я твой противник, гандон драный, — перехватил Па руку Осаная.
— Па… не дерись… с Мебиусом, — Пачин оттолкнул Такемичи.
— Не мешайся, дурак.
— Па — боевая машина. Он может ворваться в толпу и уработать ее голыми руками. Не недооценивай Па. Тем более… мы эту ловушку придумали, а эти гады в нее угодили! У них нет шанса. Осаная уработаем — примемся за остальных. Хотя вряд ли у них духу после этого хватит, — наклонился к Такемучи Пеян.
— Да не в этом дело…
— Такемучи, наблюдай молча. Это бой Па, — предупредил Майки, — Ты сегодня, как по мне, уже допизделся, — парень мельком окинул взглядом избитое лицо Такемучи.
— Есть что сказать — приводи аргументы, почему. Голое «я так хочу» и «мне так кажется» не канает. Ему нужны доводы. Лея тебе об этом уже должна была говорить. И слушай других. Мы не просто так заморочились, мы проверяли ваши слова — и соорудили ловушку. Поэтому сиди на жопе ровно и отдыхай. Возможно, сюда вызовут полицию, и тебе придется драпать.
Бой уже шел минуты две, Па еле выдерживал равновесие. Шатался, потерял сознание, но стоял. Глумливый, издевательский смех Осаная раздавался по всему помещению.
— Пачин, — только бросился к другу Пеян.
— ПЕ! — крикнул ему вслед Майки, — Смотри молча! Это неуважение к Па!
— П-прости, Майки, — потухшим голосом ответил Пеян, мгновенно остановившись.
— Смотреть молча! Да ты издеваешься! Он же его убьет! — кричал Такемичи.
— А разве Па еще сдался? — улыбнулся Майки, — Так зачем?
— В этот момент ты думаешь только о себе, Такемучи, — пробурчал Баджи, — Ты совсем не думаешь о воле и желании Па. Прояви уважение и смотри, как он отлично держится, и как сильна его воля к победе. Если все будет плохо — Майки вмешается и не даст ему проиграть. Еще писк на эту тему услышу — въебу. Заебал нытьем.
— Только гляньте, этот малец реально вырубился стоя! Вот слабааак! Как и все свастоновцы! А, малыш Майки? — Манджиро за секунду оказался рядом с Па, который упал ему на плечо.
— Прости, Майки… я так жалок, — шепнул Па другу.
— О чем ты? Ты не проиграл!
— Эййй!!! Да этот мелкий совсем ополоумел, а? — кричали мебиусовцы. Осанай закурил и с пренебрежением ответил.
— В каком месте он не проиграл, сопляк? — Майки осторожно положил Па на пол, — Даже если на коленях умолять будете — не простим. И за себя, и за вашу шлюху огребете, суки мелкие!
Майки, слегка улыбаясь, подошел к Осанаю, со всех сторон доносились глумливые вопли мебиусовцев. А командирам Свастонов становилось все тяжелее сдерживать своих. Манджиро встал напротив Осаная. Разница в росте была огромная — словно самоуверенный карлик перед огромным великаном.
— Оооо, Майки, я прикончу тебя за десять сек… — и прямо в висок Осаная влетает нога Манджиро и вырубает того на месте. Он распластался по полу жопой кверху. Среди Мебиуса воцарилась тишина. Свастоны взревели, празднуя победу.
— Нуу… что же вы не подходите? — хищно сверкнул глазами Майки, — Или не осталось тех кто думает, будто Пачин проиграл? Всех прикончу, — обвел глазами мебиусовцев Манджиро. Желающих возражать ему не нашлось, — Я — глава «Свастонов», и пока я стою — никто из моих не проиграет!
Осанай, придя в себя, схватил осколок бутылки и ринулся на Майки. Дракен преградил тому путь, врезал коленом тому в живот и что-то тому говорил.
— Мебиус может быть свободен кроме командиров и Осаная. Есть о чем поговорить. Валите нахер отсюда, — выступил вперед Мицуя, мебиусовцы с явным облегчением покидали помещение. Осталось три человека.
— Представились, — буркнул Муто, к которому уже подошел Майки.
— Каваси Ито, — запинаясь, сказал бородач под два метра роста.
— Ирукава Дайске, — толстоватый блондин зевнул.
— Матсумото Джун, — противным голосом сказал последний, похожий на глисту. Майки не судил людей по внешности… но от этого хотелось бежать подальше, лишь бы не испачкаться. Нет, он вроде был вполне чистенький и даже прилизанный. Но фуууу… просто почему-то фууу…
— Где еще двое? У вас же пять командиров? — вопросил Майки.
— Ханма и Кисаки, — прогундосил Джун, ковыряя прыщ на носу, — Они вроде как с Осанаем рассорились еще перед нападением на ту парочку. Поэтому и не пошли… а вообще Ханма вроде как наш замглава, — двое других парней с каким-то священным ужасом взирали на Джуна.
— Слишком крепко мы Осаная приложили. Ребята пошли за водой в чувства приводить, — подошел Дракен.
— Хорошо, закончим для начала здесь. Больно разговорчивый попался, а, Муто?
— Подозрительно, — сузил глаза мужчина.
— Да че тут подозрительного? Если ты Осаная скрутил — то меня и подавно. Я за сильных, а Осаная и до этого не любил особо. Скорее даже ненавидел, — фыркнул Джун.
— Почему был раскол между Осанаем, Кисаки и Ханмой. Кто скажет?
— Кисаки не хотел ссорится с Тосвой в принципе. А Ханма был за более… вменяемые методы, не хотел лишних людей вмешивать в разборки, — проблеял великан.
— Был ли кто-то, поставляющий наводки Осанаю? Может быть внутри группы? — пленники переглянулись.
— Понятия не имею, — протянул Джун, — Но Кисаки говорил, что Осанай себя как-то странно ведет вроде, — Манджиро и Муто переглянулись.
— Валите, — устало сказал Манджиро, показал на выход и медленно пошел к Осанаю. Тот пока не пришел в себя, и лежал один. Двое мебиусовцев спокойно направились к выходу радуясь, что гроза миновала.
Джун облизнул разом пересохшие губы… и достал нож. Что умел Джун — это быстро и юрко бегать, не зря Кисаки прозвал его «крысой». И да, он как никто гордился своим прозвищем. Сейчас задача у него одна, он навел фокус на будущую жертву. О… как давно он мечтал это сделать! Резкий рывок вперед прямо мимо Майки, упасть на колени и, истерически хохоча, разрезать шею бывшего командира от уха до уха!
Все, кто это видел, от шока замерли на месте. Кровь темными толчками выплескивалась из горла Осаная. Джун был весь в ней — в этой горячей, тягучей субстанции. Раздался чей-то крик, звук полицейских сирен, Кисаки знает, как выждать время. И для Тетты он хорошо подготовил почву, чтобы разрушить Тосву до основания или забрать ее себе.
— Бежим! Быстро! — прокричал Кенчин, и еле отвел взгляд от ужасающей картины. Огромное количество крови, безумный смех ненормального глиста. Он с упоением размазывал красную жижу по лицу и снова ударил ножом. На этот раз в грудину. Гребаный, больной ублюдок! — Майки, бежим!
— Он же…
— Неважно, полиция точно за этим психом прибыла. Идем!
— Но у Осаная информация! Ради этого все и…
— Придется доставать в другом месте.
— Подожди!
— Что еще?
— Такемучи и Па, — кивнул Майки на еле бегущих ребят, — Я кидаю к себе на спину Такемучи, ты — Пачина.
— Понял!
***
В таких случаях говорят, что над землей разверзлась бездна. Дождь лил как из ведра — а я все никак не могла найти этот треклятый заброшенный склад. Была я там всего один раз, и никак не могла найти главную проселочную дорогу. Будто круги нарезала. Сердечко тревожно плакало в груди на грани истерики. Будто что-то случилось. Очень и очень нехорошее что-то. Телефон я не догадалась вовремя кинуть в багаж, его залило водой. А ехать при шквальном ветре посреди того, что токийцы по какому-то недоразумению зовут лесом — то еще приключение.
По итогу я вымокла до нитки, заблудилась, еще и потеряла связь с внешним миром. Раздираемая тревогой я пыталась найти чертов склад, сама не до конца понимая, зачем мне вообще туда, ведь, по идее, скоро до дома должен доехать и сам Манджиро. Но… надо так надо. Кто я такая, чтобы противоречить своей интуиции?
И вот наконец я стою на пригорке и созерцаю чертов склад. Вокруг — десяток полицейских машин и несколько скорых. На каталке везут человека в мешке… сердце пропустило удар, и я на секунду забыла, как дышать. Резко надавила на газ и съехала к оцеплению, притормаживая у первого попавшегося полицейского. Выгляжу я совсем не по-гопниковски, мотоцикл тоже всякими черепами и свастиками не изукрашен… так что за добропорядочную горожанку, обеспокоенную появлением трупа в окрестностях дома, вполне сойду.
— А что случилось? — спросила я, стараясь взять себя в руки. Улыбнулась. Я знала, что японские полицейские обязаны отвечать на такие вопросы вежливо и корректно. Они же для граждан работают, а не наоборот.
Это вам не Россия. Совсем молодой паренек вытянулся по струнке и улыбнулся.
— Вам не стоит беспокоиться. Местные группировки устроили потасовку. И один зарезал другого. Убийцу мы уже схватили, — кинул он на мужчину, руки которого были в мешке. Смутно знакомого мужчину кстати…
— Ой какой ужас! Куда мир катится? А что? Убили молодого паренька?
— Да нет, лет двадцать точно есть, — я украдкой перевела дух, — не мои. Может кто-то и из Свастонов, но не близкий мне точно, — Оххх… столько мусора в последнее время развелось. Но вы, девушка, не переживайте. Наша полиция вас защитит!
— Спасибо большое, — помахала ручкой улыбчивому офицеру, и только собиралась сесть на своего железного коня, как путь мне преградил уже более старый и опытный офицер с цепкими, сильными глазами.
— Офицер Тачибана, — представился он, — Здесь произошло убийство, поэтому расспрашиваем всех мимо проходящих, — кинул он взгляд, полный укора, на своего коллегу, — не против пройти со мной?
— Но я только что подъехала и ничего не видела, — помотала я головой. Мужчина одарил меня тяжелым, изучающим взглядом.
— Хирано, это так?
— Да, минут пятнадцать назад с горки съехала.
— В такую-то погоду? Каждому известно, что в конце июля каждый вечер если не тайфун, то дождь, — вот скотина-то педантичная и въедливая!
Я сняла капюшон, продемонстрировав намокшие рыжие кудри и широко раскрыла зеленые глаза.
— Я недавно в Японию переехала, еще не все дороги знаю и заблудилась. А про тайфуны забыла совсем.
— Полукровка? — блять, ну че он ко мне-то привязался-то? Лишь бы не начали обыскивать, а то количества травки в моем багаже хватит на лет пять отсидки. Меня конечно сегодня же уже вытащат, но вот за судьбу травушки я переживала.
— Да.
— Имя и фамилия?
— Лея Нисикава, — буркнула я.
— Нисикава? — поднял бровь Тачибана — Отец Ран Нисикава?
— Да.
— Понял. В следующий раз тебе в таких случаях достаточно обозначить имя и фамилию, — он пытался говорить вежливо, нов голосе и во взгляде чувствовалась злость и пренебрежение. Хммм… оппозициям существующим порядкам? Ну да мне похуй, — И я тебя умоляю, такие как ты без охраны ездить не должны, — устало пробормотал мужчина, — Точно не знаешь, что здесь произошло?
— Вот реально понятия не имею.
— Кстати поздравляю. Жаль, что из-за травмы не сможешь представлять Японию на мировом уровне. Этим бы козлам, — махнул он в сторону склада, — лучше б на стадионах свою энергию тратить, а не херней здесь страдать. Чем и ты, в общем-то, занимаешься тоже. Трупов бы было гораздо меньше. Ладно, проезжай уже. Остановят, скажи, что я добро дал.
— Хорошо, дядя, спасибо, — ярко улыбнулась я. Ну… наверное инспектора и должны быть такими въедливыми и подозрительными. Мдааа… моя фамилия — ебаная волшебная палочка. Я, в общем-то знала, что Субару, Нисикава и полиция иногда работают вместе на взаимовыгодных условиях… но все же… А мужчина по лезвию ножа ходит, если бы он таким тоном разговаривал с тем же Кибой или Еджи… Ладно, похуй, в какой-то степени я этого Тачибану даже понимала. Кстати фамилия уж больно знакомая.
Добравшись до шоссе, я откровенно не знала, куда ехать дальше. Я вся промокла, мне было холодно, да и глазки опять предательски слипались, и снова пришлось выпить лекарство. Хотелось домой в кроватку, но к теплому Манджи хотелось еще больше. Он вообще моя лучшая кроватка и согревайка в мире с функцией противного, но комфортного бурчания. Как вспомнишь это бу-бу-бу-брррр — так сразу улыбка до ушей. Жаль, позвонить не могу. И я решила проехаться по всем местам возможного сбора, вряд ли Манджиро после такого пиздеца повел людей по домам.
Стемнело. Ветер, казалось, завывал все сильнее. У храма Мусаши я никого не обнаружила, еще в двух местах — тоже. Я не знала, сколько времени, людей нигде не было. Город, казалось, вымер. Прямо передо мной ветер повалил дерево, и я еле увернулась от провода электропередачи, смертельно опасными змейками пускающими электричество в разные стороны. Мать вашу! Где я вообще, черт подери! Вроде где-то недалеко от дома должна быть. Ненавижу спальные районы Токио, они будто сделаны под копирку. И вот блять, неужели так сложно сделать нормальную нумерацию домов! Чертовы лабиринты сознания. Ненавижу!
Внезапно я услышала жалобный детский крик… зовут на помощь? Выехала в следующий поворот и повернула на тропинку. Вроде там. Мать вашу! Почти отвесный горный склон. В такую погоду… нахер туда вообще кого-то сейчас поперло? Звук крика то угасал, то приближался. Я молилась всем богам, чтобы успеть. И надеялась, очень надеялась на то, что выбрала правильное направление.
Поворот. Свет фонаря осветил двух детей лет шести-семи. Мальчик и девочка сидели на краю обрыва и кричали куда-то вниз. При виде меня вскочили и подбежали к байку. Сняла шлем — в лицо сразу ударил злой, хлесткий ветер. Уши заложило словно ватой.
— Мой братик, — хныкала девочка, — Мы хотели посмотреть на речку во время тайфуна, земля под ним обвалилась! — какой же дебил смотрит на речку во время циклона с обрыва-то? Точнее, какой вообще ебаный родитель отпускает среди ночи детей в тайфун гулять?
— Вы его видели? — бросила я мальчонке и быстро спешилась.
— Д-да, но… — это «но» мне не понравилось еще больше. Я быстро подскочила к краю. Еб твою пиздец налево! Обрыв невысокий, метров семь наверное… но весь из песка, глины. Рухнет — не заметишь. Внизу бурлящая вода с просто-таки бешеным течением, легко несущим за собой и большие камни и ветки деревьев. Мимо меня проплыла крыша дома. Небольшого такого. Красиво проплыла. Быстро. Но даже с неким величием. Я сглотнула. Попаду туда — сдохну.
Мальчонку я увидела не сразу, впечатленная масштабом открывшегося мне пиздеца. Он стоял на маленьком выступе на одной ноге, вытянутой рукой держа корень дерева, выросший из земли. Уже даже не плакал, не двигался и, наверное, даже старался не дышать. Один чих — пиздец. До него метра два. Должно получиться.
— Так, вы двое, стоите здесь и ждете, когда я передам вам ребенка. Смотрите, чтобы свет фары шел вот туда всегда — показала ребятам направление. Дети кивнули. Ну ладно, была ни была! — и скинула куртку на сидение.
Поскальзываясь, оступаясь, я медленно спускалась вниз, пока не схватила ледяную ладошку парнишки. Разжала пальчики, удерживающие ветку, и перехватила кисть. Ребенок и звука за это время не издал и глядел огромными глазами перепуганного олененка.
— Ловите! — громко сказала я, одной рукой усадив мальчонку на ногу и подкидывая его, словно мячик, вверх, в заботливые руки друзей. Судя по радостному плачу — у меня получилось. Блять! Как спать-то хочется. Опять! А пузырек в куртке на байке. Вот дура-то. Феерическая. Перед глазами все двоится. Хорошо, что вверх карабкаться обычно легче, чем вниз. Слабеющими лапками доползла кое-как к уступу, перекувырнулась на устойчивую землю и рухнула навзничь, распластав руки, прямо навстречу дождю и его холоду. Какой кайф! Век бы так и лежала! Разум шептал, что нужно срочно выпить лекарство. Но… пошевелиться было просто невозможно. Сознание затухало, проваливалось в бездну сна, а тело начала сковывать сладкая нега… так хорошо!
— Тетечка! Спасибо! Я тебя помню, ты подружка Эмы! — пропела девочка звонким голоском! — Тетечка, а вам плохо? Вы какая-то странная!
— Уйди, о дивное видение, — ослабевшими губами прошептала я, перевернулась на бок. И под боком внезапно не оказалось ничего. Волшебное чувство полета — и я засыпаю… и как будто в отдалении слышу чьи-то крики, — Какая феерическая дура, — прошептали немеющие губы, — он давно должен быть…дома… дождь.
***
Эма нервно ходила из одного угла комнаты в другой. На улице разыгрался тайфун, последней новостью перед тем, как телевизор сверкнул искрами и угас, был репортаж со старого склада, и Эма видела, как выносили тело… Оттуда, куда должны были ехать ее ребята и Лея. Возможно Лея. Но нет, Рану она уже звонила, подруга давно от них уехала. Значит, должна была быть там. Но блять, даже до нее не дозвониться. Ладно эти обалдуи, но Лея-то должна понимать, каково Эме, и позвонить ей! Боже! А если они… а если их… на глаза наворачивались слезы. Девушка всхлипнула и продолжила нарезать круги по гостиной.
— Внученька! — позвал дед, Эма нацепила счастливую улыбку.
— Да, дедуль, — дедушка вместе с рядом мурчащим Арми одновременно подняли головы.
— Что, мой обалдуй и Леечка до сих пор не вернулись? — скрывать очевидный факт почти в час ночи смысла не было.
— Нет, не знаю, что и делать, — в сердцах сказала девушка.
— А ты не волнуйся. Посмотри, что за ужас за окном. Даже свет вырубило! Наверное и с сотовой связью проблемы, как год назад, там тоже был уххх… какой ураганище! Вот и не можете друг до друга дозвониться. А они, я думаю, поступили мудро, просто остались у друзей. В такой-то канители, да еще и на байках их. Жуть! Ложись спать и не переживай, внученька. Ну перед этим можешь мне чаю с печенькой принести. А то… старость не особо радость. Иногда сплю так плохо. Суставы ломит.
— С-п-пасибо, дедушка, — искренне улыбнулась Эма.
Но прошел час, ураган все не утихал. Мирное дыхание деда раздавалось из-за двери.
Тихое шуршание, еле уловимое движение, хлопающая входная дверь. Эма подскочила с дивана и бросилась навстречу любимым. И внезапно ее радость сошла на нет.
— Что произошло, я видела новости… — промямлила она
— Мы победили. Осаная прикончил свой же, и он же сдался, — коротко ответил Дракен.
— Из Тосвы остальные сбежали от полиции. Мы у Муто собрались с командирами обсудить ситуацию. Не могли вам с Леей позвонить. Со связью хуйня какая-то, — легко улыбнулся Майки, — А Лея спит уже? — Эма поперхнулась воздухом, она в ужасе уставилась на Дракена. Манджиро нахмурил брови, мигом почувствовав неладное.
— Эма… Лея? Где?
— Я думала, она с вами. Н-н-не могла дозвониться. Но знаю, что от Хайтани она выехала. Она не может быть у родителей?
— Нет… она к нам хотела ехать, — что-то неприятное, скользкое сковало тело Манджиро. Воздух с трудом проходил через легкие.
Во входную дверь внезапно затарабанили. Эма рывком открыла дверь, на пороге плакало три ребенка:
— Ая? Что такое? Почему так поздно?
— Тетя Эма… там девушка. Подруга твоя, рыженькая с байком. Она вытащила Кензо с обрыва.
— А сама упала… мы сверху смотрели…
— Не шевелится.
— Где? — тихо прошептал Манджиро.
— Там, перед водопадом.
Манджиро, не слушая более, рванул через улицу, моля богов, чтобы почва была достаточно мягкой, а размытый песок стек именно в место падения. Об остальном думать он просто боялся.
***
А? Я больше не падаю? Под руками глина, тело болит, саднит, но все-таки слушается. А дождь все идет… падает холодными каплями. Только вот холода как будто больше и нет. Плохо, надо выбираться, иначе я здесь совсем замерзну. Переломов и сильных ушибов нет. Но почему же так больно? Словно маленькие иголочки впиваются в вены. Я отрастила шипы? Только вовнутрь? Забавно. Хочется посмеяться, но изо рта вылетает какой-то смешной и забавный звук. Даже смеяться… сложно. Усталость давит, словно могильный камень… это все из-за перехода. Но именно из-за него я осталась жива и невредима. Поразительно, как мне удалось расслабить тело? Получится ли так сделать сознательно? И все-таки думать… так сложно… устала… глаза слипаются…
— КАРРР! — резко раздается слева и от неожиданности я поворачиваю голову, встречаясь глазами с черными, живыми бусинками. Ворон.
— Ка-а-к же я скучала, — против воли льются слезы. Скучала? По кому? Ты этого ворона точно не знаешь, Лея. И действительно, по кому? — Кто ты? — еле шепчут губы. Ворон озадаченно качает головкой и кладет мне в ладошку белый цветок.
— КААР! — я с трудом подношу цветок к себе.
— Аралия? Твоя родная? . Ты… мне снишься?
— КААР! — возмущенно сказал ворон и будто бы присел на лапки, выжидающе уставившись на девушку бусинками глаз.
— Прости, я засыпаю… больше не могу, — и чувствуя, как я проваливаюсь в сон, я будто ощущаю прикосновение губ к своему лбу. И тихий голос, который уже не чаяла когда-нибудь услышать в реальности «Я сберегу тебя, родная». Но наверное, это уже точно было сном.
