Маньяк.

Я зашел домой и кинул пакет на тумбочку. Нужно было добраться до ванной комнаты как можно быстрее и незаметнее. Я пробежал мимо комнаты родителей, оглядываясь мельком назад, и зашел в нужное мне место. Успел. Встав перед зеркалом, я посмотрел на свое отражение: кровь размазана по лицу, на губе засохшая корочка, которая треснет при малейшем усилии улыбнуться или что-либо сказать, волосы прилипли к щеке и выглядели грязнее, чем обычно. Тихо выругавшись, я начал умываться и мыть голову, сжимая зубы и шипя от боли. Я до сих пор слаб, тело ноет. Закончив с головой, я снял с себя грязную одежду и кинул ее в стиральную машину. На ногах остались дорожки недавнего происшествия. Я возненавидел свое тело и пошел отмываться. Кожа покрывалась красными пятнами от того, как я тер ее губкой. Я слишком грязный. Я не смогу отмыться. Слезы текли по щекам от мыслей, которым суждено сидеть в моей голове до самой смерти. Этого не забыть. Я был готов сорвать с себя кожу, думая, что тем самым избавлюсь от всех этих ощущений. Швырнув губку в сторону, я начал царапать ногтями спину, упав на колени. Я хотел кричать, но не мог. Никто не должен знать об этом. Никто. Послышались шаги. Кто-то зашел в комнату. Я попытался сжаться как можно сильнее, чтобы меня не видели, не слышали, забыли о моем существовании. - Фрэнк, это я. - услышал я голос отца. Вообще я никогда не понимал и не пойму, почему люди говорят именно "это я", не уточняя, кто именно. Может быть это маньяк, который изменил свой голос и ждет, когда я выгляну и попаду в его цепкие лапы? Голос подделать просто. Я сам делал так, когда родителям звонили из школы. Проблема в том, что раньше я об этом не задумывался. Мне это было не нужно, ведь причины для тревоги не было. Сейчас же я боюсь любого шороха. "Еще увидимся, пупсик!" не выходило из моей головы. - Пап, я занят, может позже? - с надеждой спросил я, пытаясь незаметно посмотреть на его лицо. От этого зависел исход предстоящих событий. - Ты мой сын, так что можешь не стесняться меня. Мне нужно поговорить с тобой именно сейчас! - все очень плохо. Он зол, разочарован и мне попадет. Только вот за что? - Сейчас выйду. - я попытался закрыть синяки и царапины волосами, схватил полотенце, которое протянул мне отец и, завернувшись в него, вышел из ванной. - Фрэнк, ты имеешь хоть каплю совести? - начало плохое, но на мой вопрос я ответа пока не вижу. - Твоя мать больна, а ты шляешься по улице непонятно сколько! Я тебя отправил в ближайшую аптеку, которая в десяти минутах от дома, а тебя чaс не было, если не больше! А если бы она умерла? Смерть ее была бы твоей виной! Ей все хуже с каждым днем! - если бы он знал, что со мной было, не орал бы так. Мне и так плохо, а он просто добивает меня своими словами. Я слушал все это, опустив голову. Я понимаю отца, он любит маму и волнуется за нее, поэтому выплескивает на меня негатив. Я не могу ему ничего сказать, только открою рот - из глаз польются слезы. Я не хочу этого. - Иди и отнеси таблетки, которые ты бросил в прихожей, матери и извинись! Немедленно! - он указал пальцем на дверь и кинул в меня мешок. Я поплелся в комнату к маме. Она лежала под одеялом, закрыв глаза. Дыхание у нее было тяжелым, как и состояние. Я аккуратно сел рядом с ней на край кровати и поцеловал в щеку. - Фрэнки, - она открыла глаза и нежно улыбнулась, - что случилось? - Я принес таблетки. Прости, что так долго... - я опустил глаза и положил пакет рядом с ней на тумбочку. - Спасибо, мой хороший. Но я не про это спрашивала, а про твое состояние. - она медленно моргнула и погладила меня по плечу. - Все со мной в порядке, мам, не волнуйся. - я попытался улыбнуться, но вышло криво. Сидеть мне было очень больно и это, я более чем уверен, отражалось на моем выражении лица. - Тогда что это такое? - она убрала полотенце с плеча и открыла красные следы от моих пальцев. В некоторых местах остались царапины с проглядывающей кровью. - Ничего... - я быстро натянул полотенце обратно на плечо и отвернулся. Конечно же мама ничего не заподозрит, я же умный дуб. В голову мне ничего не приходило другого. - Не ври матери! - она нахмурилась и погрозила мне пальцем. - Я все равно скоро коньки отброшу, так что можешь мне рассказать все, что угодно. Я не буду ругаться, даже если ты теперь гей-наркоман с сифилисом, я все равно буду тебя любить. - мама по-доброму засмеялась и улыбнулась. - Ничего, мам. Просто встретил ненормального, который меня побил, что мне не понравилось, естественно. - отмахнулся я, сам не веря тому, что говорю. Причины царапин на спине так и не было. - Про лицо я поняла, а со спиной что? - мама вскинула бровь и пристально смотрела на меня. - Драл кожу от стыда и боли. Я же не защитился. - первое, что пришло в голову. Тем более это правда, хоть и не к тому, что я говорил. - Так и знала. Но ничего, со всяким бывают. Этот мир слишком жесток. Самое печальное, что он даже не представляет на сколько. - мама вздохнула и добавила. - Отправляйся спать. Мне тоже это не повредит. - Хорошо. Спокойной ночи. - Тебе тоже, малыш. - на последнем слове я вздрогнул. Перед глазами встал тот маньяк, напавший на меня. Он тоже ко мне так обращался, помимо пупсика. Стало неприятно. Я закрыл за собой дверь и ушел, надеясь, что следующий день ничего подобного мне не принесет. ~ - ~ - ~ По пути в школу, я чувствовал чей-то взгляд на себе. Страх нарастал и я шел, как безумный, вечно оглядываясь по сторонам. Может это он следит за мной? Нет, не может этого быть! Это же сумасшествие, дикость! При каждом шорохе, звуке мое сердце замирало, а душа уходила в пятки. Я действительно боялся того, что этот ненормальный нападет на меня и я почувствую всю эту боль снова. Я не хочу, чтобы это повторилось. В школе я все время молчал и пытался быть невидимкой. Я не хочу, чтобы меня видели. Они начнут задавать вопросы, лезть ко мне, доставать. Я этого не люблю. На одном из уроков наш класс забрали. Вокруг все шептались, выдвигая догадки того, что сейчас будет. Наверное, как всегда медосмотр. Мне доставляли безумный дискомфорт, когда говорили снять рубашку. Я не хочу, чтобы на меня смотрели. Мне хочется убежать. Накатывает паника. Сейчас тем более. К счастью, это не медосмотр. Пришли какие-то люди, чтобы рассказать нам лекцию про... что за тема? Постойте! Нам раздают нечто в маленьких квадратных упаковочках... презервативы. Они издеваются? Для меня сейчас самая больная тема про секс, а они тут нам про него собираются все рассказать, разложить по полочкам. - Ребята, кто-нибудь из вас уже... эм... вступал в половой контакт? - с нескрываемой неловкостью спросила одна из пришедших девушек. Их было две. Они очень молодые и явно не ради удовольствия раздают защиту и рассказывают, как и что нужно делать, зачем и почему. Может, всем в классе это интересно, но мне неловко это слушать. Мне шестнадцать лет и я не хочу ничего! Дайте мне компьютер, музыку, холодильник с едой и отстаньте от меня! Ну, могу признаться, что бывает редкими ночами я трогаю себя, но, повторюсь, редкими! Я одел наушники, включил Misfits и закрыл глаза. Расслабленное состояние, любимая группа, играющая в наушниках и отстранение от окружающего мира — что может быть лучше? Но, как говорится, хорошего много не бывает. Сначала я снова начал чувствовать на себе взгляд и резко повернулся к окну. Мне показалось, что там кто-то был. Прохожий? Вряд ли, хотя надеюсь на это. Повернувшись к доске, я увидел перед собой нашу классную. Руки в боки, грозный вид и она забрала у меня наушники с телефоном. Стерва! Придется слушать всю эту белиберду... Уроки кончились и я побежал домой. Я действительно бежал, не видя перед собой ничего. Дома всегда безопасней, чем на улице. Я бы с радостью не выходил из дома, надеясь, что тогда этот маньяк забудет про меня и все, но школа всегда мешает всему. Пробегая мимо того переулка, я с ненавистью и испугом взглянул на него и побежал дальше. Мне не долго осталось бежать. Люди смотрели мне в след с таким удивленным лицом, будто я сейчас бежал на единороге, размахивая страусом и кричал проклятья на латыни! Не понимаю их. Дом! Вот он дом! Я закрыл за собой дверь, скидывая одновременно кеды, и убежал в свою комнату. Шторы плотно зашторены, свет выключен. Я потянулся к выключателю, но мою руку перехватили. - Я же говорил, что мы встретимся, пупсик!