Deprimo

Сердце, которое ищет правды, не покорится врагу

5 сентября 1995 Сегодня должен состояться первый урок у профессора Амбридж. Старшие курсы ходили крайне недовольные, но у них не хватало терпимости высказать женщине все, что они о ней думают. Гермиона озабоченно спросила после завтрака, как у нее дела с однокурсниками, и Мишель честно ответила: нормально. Они почти не общались, но каждый из ее компании (бывшей компании) пытался говорить на нейтральные темы и вести себя прилично. Пусть Мишель относительно терпимым находила их присутствие, а Нотт и вовсе практически стелился перед ней в алый ковер каждый раз, как только была возможность, стоило девушке посмотреть на его темные кудри, как в голове всплывали те месяцы, которые она провела под стражей собственных мыслей. Забыть этого она не могла, и вряд ли когда-то сможет. Но в постоянной ненависти Махони смысла тоже не видела. Таким был Волан-де-Морт, таким же был и Питер Педдигрю. Девушка не хотела быть на них похожей, и она честно искала в себе силы простить слизеринцев, пусть и знала, что их общение прежним уже не будет. Но четыре года, проведенные в этом месте, с этими людьми, которые, не сразу, но приняли ее, заставляло Мишель позволять им делать шаги навстречу ей. Возможно, она сможет простить и сможет забыть, но быстрым этот процесс назвать сложно. Единственным положительным моментом подобного отношения к ней, было их полное нежелание еще больше ссориться с девушкой. При Мишель никто из Слизерина не смел даже взглянуть странно на студентов других факультетов, чем мелкие пользовались, прячась за ее мантией. Сама же слизеринка на это только хмыкала. Больше всех старался Нотт. Он встречал ее утром около выхода, предлагал понести ей сумку и постоянно интересовался, все ли у нее хорошо. Он всеми силами стремился показать, что на него можно положиться, и Мишель ему не мешала, но и терпеть этого очень долго не могла. Остальные — да, их она терпеть могла и могла с ними общаться. Но Тео. Его руки сделали этот яд. Его ум создал уидорос. Он. Не кто-то еще, кто придумал эту шутку, а он сам. — Прекрати, — сказала ему Махони после второй пары, закатывая глаза. — Прекратить что? — искренне не понял Тео. За лето его кудри чуть отросли, и теперь спадали на лоб в творческом беспорядке, что делало его слишком очаровательным. — Ходить за мной, как на привязи. И вести себя мило, — устало пояснила девушка. — Не заставляй себя из-за чувства вины. — Никто не может заставить меня делать то, чего я не хочу, — фыркнул Тео и сделал шаг ближе. — Этот год будет другим, Шел. — Я знаю. Ты уже говорил, что исправишься. — Я не об этом, — серьезно сказал Нотт. — И про это я знаю. — Ты лезешь в то, чего ты не понимаешь. — Я понимаю, куда я лезу, гораздо лучше, чем ты, — покачала головой Махони. Тео немного помолчал. — С тобой так сложно, — почти взвыл он. — Да, это про меня. — Я ошибся, — честно сказал парень, и Мишель подняла на него прищуренные глаза. Что-то в его интонации было новым. — Я ошибался слишком много раз с тобой. Хотел привлечь к себе внимание, а вместо этого делал только хуже. — Это ты меня так за косичку дергал? — пораженно усмехнулась Махони. — Типа, ты отравил меня, — она сощурилась, — потому что хотел дружить со мной? Ты вообще нормальный?! — Ты никогда не обращала на меня внимания, — пожал он плечами. — А я хотел с тобой дружить еще с первого курса. Но тебя интересовала Дафна и Блейз. — Просто они не были засранцами, Тео, — усмехнулась девушка. — Я ошибался много раз, — повторил Нотт, слабо улыбнувшись. — Больше этого не будет. Я…присматриваю за тобой. — Я и сама могу за собой присмотреть, — огрызнулась Мишель. — Да, ты не даешь мне об этом забыть, Махони. Но выбора у тебя нет. Я от тебя не отстану. — И за что мне такое счастье? — проворчала девушка, а потом хлопнула себя по лицу ладонью. — Ладно, прилипала, раз ты так хочешь. — Хочу. — Тогда давай, шевелись, на ЗоТИ опаздываем. Тео улыбнулся ей — открыто и очень искренне, и они отправились на первый урок у профессора Амбридж. Когда они вошли в класс, профессор уже сидела за столом. На ней была все та же пушистая розовая мантия, но в этот раз она еще нацепила огромный черный бант на голову, и Мишель с трудом подавила улыбку. — Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам. Нотт, к удивлению всех, потянул Махони за собой, и они приземлились на третью парту. Гермиона нахмурилась, но Мишель кивнула ей, показывая, что все хорошо. Несколько человек неловко поздоровались, но Амбридж покачала головой. — Нет-нет, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Еще раз. Здравствуйте, учащиеся! — Здравствуйте, профессор Амбридж, — поздоровались они. — Отлично, ведь совсем нетрудно, да? Волшебные палочки убираем, перья вынимаем! — скомандовала она. Мишель переглянулась с Гарри и нахмурилась. Ни разу еще урок ЗоТИ (интересный урок) не начинался с приказа убрать волшебные палочки. Профессор Амбридж наставила свою палочку на доску, и на ней появились слова: Защита от Темных искусств. Возвращение к основополагающим принципам — Отмечу, что до сих пор ваше обучение было весьма отрывочным, верно? — сказала профессор. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, является то, что вы находите гораздо ниже уровня, который мы должны от вас ожидать. Профессор попросила открыть учебники, и все вздрогнули, когда первая ученица, обожающая книги, не раскрыла свою и подняла руку. Амбридж игнорировала ее, но, в конце концов, на Гермиону уставился весь класс, и профессор оскалилась: — Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — Вопрос, но не по поводу главы, — сказала Грейнджер. У Мишель внутри заворочалось очень плохое предчувствие. — Видите ли, сейчас мы читаем. Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока. — Мне неясны цели вашего курса, — произнесла девушка, и профессор Амбридж вскинула брови. — Понеслась, — шепнула Мишель, и Тео нервно улыбнулся. — Ваше имя, будьте добры. — Гермиона Грейнджер. — Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса должны быть понятны, если вы их прочитали, — профессор указала на доску. — Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний. Последовала пауза. — Об использовании? — искренне изумилась профессор Амбридж — Я не могу представить себе ситуацию в этом классе, когда вам придется прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что на вас тут кто-то нападет? — Мы не будем применять магию? — воскликнул Рон. — На моих уроках желающие высказаться поднимают руку, мистер… — Уизли, — сказал парень, вскинув руку. Профессор Амбридж загадочно улыбнулась, потом начисто проигнорировала руку Гарри и снова посмотрела на Гермиону. — Да, мисс Грейнджер. Вы хотите что-то еще спросить? — Хочу, — задыхаясь, сказала девушка. — Не в том ли смысл защиты от темных искусств, чтобы научиться применять защитные чары? — Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт по вопросам образования? — спросила женщина. — Нет, но… — Тогда вашей квалификации недостаточно. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. — Но какой от этого толк? — подал голос Гарри. — Если на нас нападут, то мы не сможем… — Руку, мистер Поттер, — пропела Амбридж, но тут же отвернулась от парня. Теперь вверх взмыла ладонь Дина Томаса. — Да? — Я согласен с Гарри, — заявил он. — Если на нас нападут, то нам придется защищаться. Мерлин, Дин Томас был благословением для всех. — Вы ожидаете нападения во время моего урока? — ласково спросила женщина. — Нет. — Вас запугал мерзкий полукровка, который был учителем тут когда-то, он сказал… — тут не стерпела Мишель. — Профессор Люпин был лучшим преподавателем, — высказалась она, яростно защищая человека, которого уже считала семьей после многочисленных ужинов и душевных встреч. — Руку! — прикрикнула Амбридж. — Вам внушили, что на вас со дня на день нападут темные силы, но… — Неправда! — Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещенные заклинания, но и применял их к вам. — А разве он не был Пожирателем смерти, которого упустило само Министерство, профессор Амбридж? — огрызнулась Махони, и весь класс замер. Но, как однажды, еще на втором курсе заметил Блейз, у Мишель на самом деле были проблемы с тем, чтобы держать язык за зубами. — Ваше имя, мисс. — Мишель Махони. — По мнению Министерства, мисс Махони, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи экзамена. Да, мисс? Ваше имя? — спросила она, глядя на Парвати. — Парвати Патил. Разве на экзамене по защите не будет ничего практического? — При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания, — спокойно ответила профессор Амбридж. — Без всякой практики? — изумилась Парвати. — Правильно ли я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить знания, будет на экзамене? — Повторяю: при хорошем владении теорией… — Какая польза от этой теории в реальном мире? — громко спросил Гарри, и все снова замолчали. — Здесь у вас школа, а не реальный мир. — Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы? — Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер. — Неужели? — Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких детей, как вы? — ласково спросила профессор Амбридж. — Пожиратели? — Волан-де-Морт? — одновременно спросили Мишель и Гарри. У всех перехватило дыхание, а Лаванда вскрикнула. Слизеринцы уставились на Махони. — Десять очков со Слизерина и Гриффиндора, — проговорила Амбридж, а потом посмотрела на Мишель. — Неужели вы верите в эти сказки? — Как человек, три раза подряд испытавший на себе Круциатус, — ядовито проговорила девушка, — я могу авторитетно заявить, что да. Я верю. Более того, я уверенна в этом. Вас когда-нибудь били Круциатусом, профессор Амбридж? Извините, что без руки. — У вас помутнение, — отмахнулась женщина, но по ней было видно, что преподаватель нервничала. — Может, нам пригласить Министра, который видел это своими глазами, но даже помочь не смог? Он тоже учился по этой программе? — Мисс Махони! — заверещала профессор Амбридж, вскидывая палочку. Все задержали дыхание. — Какое право вы имеете обвинять Министра магии в том, что вам привиделось? — Потому что Министерство слишком часто ошибается, а также верит обычной сплетнице, Рите Скитер, — отчеканила Мишель. — Мисс Скитер уважаемая… — Незарегистрированный анимаг, — выдала Махони, хлопнув ладонью по столу, и Гарри бросил на нее предостерегающий взгляд. — Интересные источники. — Вы будете наказаны, — отчеканила профессор Амбридж. — Вы и мистер Поттер. Говорю вам всем еще раз: это ложь. Никакие темные волшебники вам не угрожают. — Давно вы на квиддиче были? — Молчать! Мишель шумно втянула в себя воздух. Когда же она научится держать язык за зубами? Никогда, видимо. Мерлин, а ведь ей на Йоль с Волан-де-Мортом общаться. Она ведь не выберется оттуда живой. — Вы оба, завтра, после уроков, в пять часов, в моем кабинете, — сотрясаясь от ярости, прошипела профессор Амбридж. Она села за свой стол. А вот Гарри, посмотрев на Мишель, встал. Все глаза были устремлены на него, а у Симуса и вовсе лицо было испуганным. — Гарри, не надо, — прошептала Гермиона. — Значит, по-вашему, на меня и Седрика Диггори никто не нападал? Берту Джоркинс убили магглы? Все судорожно вздохнули. — Это несчастные случаи, мистер Поттер, — холодно сказала профессор Амбридж. — Из-за победы у вас было помутнение. — Это были убийства, — поддержала Гарри Мишель. — Ее убил Волан-де-Морт. — Подойдите ко мне, мистер Поттер, — попросила Амбридж. Она написала что-то на пергаменте и передала парню. — Отнесите это профессору Макгонагалл. А вы, мисс Махони, — второй листок, — отдайте это профессору Снейпу прямо сейчас. Они переглянулись, подхватили свои вещи и вышли из класса. Теодор Нотт поймал насмешливый и сочувствующий взгляд Драко Малфоя и закатил глаза. Ну и девушку он выбрал. 5 сентября 1995 Гарри уже стоял около кабинета Амбридж, когда к нему подошла Мишель. Поттер нахмурился. Девушка была злой и уставшей после урока Травологии со своими однокурсниками, и Гарри вдруг стало стыдно. Она снова ссорилась с ними из-за него, потому что верила любому слову, которое Поттер произносил. — Эй, — Гарри взял ее за плечо и привлек к себе, — Шел, ты не поверишь, как я ценю, что ты мне доверяешь. Но, пожалуйста, хотя бы раз, подумай о себе и не ругайся со слизеринцами. — Дело не в слизеринцах, — закатила глаза девушка. — Гарри, они не согласны со мной, это так. Но попытка убийства вызывает жуткое чувство вины даже у тех, кто не был к этому причастен. Они меня не достают. — Тогда что уже успело случиться? — Амбридж заявилась сегодня на урок Травологии, ей что-то понадобилось спросить, и она увидела у меня палочку в руке, я помогала Дафне очистить мантию. — И? — не понял Поттер. — Она попыталась забрать ее у меня, — осторожно сказала Мишель, и тут парень понял. После того, как Сириус забрал их, темноволосая долгое время пропадала в библиотеке, найдя древние свитки по рунам. Из них она начала использовать слишком много: скрыла палочку от надзора, сделала так, что ее невозможно отобрать. Несколько рунических связок даже набила в качестве тату — они отгоняли нехилое количество сглазов. Она вязала последовательности также быстро, как читала, и Поттер мог этому только восхищаться, когда видел, как непонятные ему символы вспыхивали на кончике ее палочки. На ее вещах были руны, которые накладывали на предметы заклинание водоотталкивания, и ничто не могло промокнуть. Мишель Махони была очень умной, у нее была отличная память, но не все используемые ей чары или руны были ей по возрасту, это Гарри понял еще давно. Поэтому был рад, что они друзья, а не враги. Но если ее засекла Амбридж, это плохо. — И что? — Я попала на отработки до Рождественских каникул. — Которые ты проведешь у Малфоев. — Я буду у них только двадцать первого, на Йоль. — Шел. — Нам пора, Гарри, — перебила его девушка, и они вошли в кабинет Амбридж. Гарри помнил этот кабинет при каждом из трех его владельцев. При Локонсе везде были его портреты. У Люпина было множество существ, которых он держал в клетке или в аквариуме. У лже-Грюма вокруг были инструменты и приспособления для раскрытия тайных козней. Теперь этот кабинет походил на пародию бедной кошатницы. Вокруг были ткани — кружевные и обычные. Стояли вазы с цветами, каждая на своей салфеточке. И тарелочки с котятами, им отводилась целая стена, и они все противно мяукали. У Мишель сделалось такое лицо, как будто ее сейчас стошнит. Гарри понимающе кивнул. Махони, вообще-то, обожала кошек. Она искренне хотела себе питомца, как у Гермионы, поэтому всегда возилась с Живоглотом, но о своем желании никому не говорила — Поттер и вовсе узнал случайно. Однако, Гарри уже успел по секрету сказать об этом Сириусу, и тот очень удивился, что темноволосая сама об этом не рассказывала. Поттер тогда пожалел Блэка. Как же вот он не понимает этого? Мишель всегда справлялась со всем одна! Ей претила мысль о том, что кто-то будет за нее стараться, и она мечтала быть самостоятельной. Поэтому работала летом, поэтому готовила, стирала, иногда даже руками, без палочки. Поэтому зарывалась во всевозможные книги и свитки — она сама хотела всего добиться, и Гарри было тошно, что он не может ей помочь. Мишель всегда добивалась того, чего хотела, пусть иногда и казалось, что она может сломаться. — Добрый вечер, — поздоровалась с ними профессор Амбридж. — Здравствуйте, профессор, — кивнула Мишель, спокойно ставя сумку около двери и присаживаясь за отведенную для наказания парту. Поттер последовал ее примеру. Перед ними лежали чистые пергаменты и перо. — Вы напишите некоторое количество строк, моим пером, не своим. Вот, — она указала на перья. — Что именно? — Мистер Поттер, вы напишете: «я не должен лгать», а вы, мисс Махони, напишете, — она задумалась, словно не знала, что придумать, — «я не должна использовать посторонние чары», — при этом на лице Амбридж было написано такое злорадство, что девушка поежилась. — Сколько раз? — спросил Гарри. — Столько, сколько понадобится, чтобы смысл впечатался, — ласково ответила женщина. — Но вы не дали нам чернил, — нахмурилась Мишель. — О, чернила вам не понадобятся, — заверила их профессор Амбридж, чуть усмехнувшись. Они переглянулись, и Гарри начал писать. Рядом охнула Мишель, смотря на его руку. Сама девушка еще не начала выполнять наказ. Слова, появившиеся на бумаге, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли у них и на тыльной стороне рук, словно их вырезали на коже. Но свежие надрезы тут же начинали заживать, оставляя после себя красноту и выведенные на коже слова. Мишель посмотрела на Амбридж. — Да-да? — спросила она. — Профессор Амбридж, — откашлялась Махони, и женщина аж привстала, предвкушая ее вопрос, — скажите, это перо…оно как-то зачаровано на то, что именно мы должны написать? — А в чем-то проблема, дорогая? — елейным тоном спросила профессор. — Фраза слегка длинновата, — мягко ответила Мишель. — Могу ли я заменить слово «посторонние» на, скажем, «иные»? — попросила она. — Гарри уже начал, и у него предложение короче, чем мое. Я чувствую некую…обделенность. Профессор Амбридж улыбнулась. — Конечно, милая, это будет честно. Пиши, как тебе удобнее. — Спасибо, профессор. И так пошло дальше. Гарри не обращал внимания, но на лице Махони было странное удовлетворение. Слова на пергаменте выводились их кровью, и невидимый нож вырезал на их руках эти слова. Уже после пятой строки Гарри понял — это новые шрамы, они не заживут. Магические царапины не исчезают. За окном темнело, и никто не спрашивал, когда это кончится. Гарри даже на часы не смотрел. Он знал, что Амбридж ждет от него признаков слабости, но не собирался их показывать, даже если придется провести тут всю ночь, вспарывая себе руку. Их с Мишель кровь текла по парте, и Гарри видел, как Махони морщилась от боли, но никто даже не пискнул. — Подойдите сюда, — сказала она наконец. Гарри встал. Правую кисть саднило. Он посмотрел на руку Мишель и поджал губы, чтобы не засмеяться. Амбридж сказала ей, что фразу можно изменить, что Махони и сделала. На ее окровавленной, воспаленной руке красовалось нежное и доброе: «К черту Министерство». Поттер лишь порадовался, что она не сильно материлась, а то за ней такое можно заметить. Амбридж сначала осмотрела его ладонь. Он с трудом подавил судорогу. — Увы, пока результаты скромные, — потом она протянула руку к Мишель. Девушка, самодовольно улыбаясь, дала посмотреть на собственное творчество, и довольная ухмылка спала с лица Амбридж. Она шумно задышала, почти выпуская пар из носа. — Что это такое, мисс Махони? — Вы просили нас писать правду, которую додумали сами, профессор, — сказала Мишель. — Я не считаю правильным врать самой себе. Амбридж посмотрела на нее зло, а потом вздохнула. — Что ж, раз эта фраза так вам нравится, то вы будете приходить в мой кабинет каждый вечер до конца учебного года, конечно, за исключением каникул, — Мишель слегка побледнела. — Сегодня вы работали всего лишь два с половиной часа, но, думаю, мисс Махони, вы будете оставаться на четыре. Это будет честно, верно? Мишель поджала губы и кивнула. — Почему бы и нет, профессор Амбридж. — Продолжим завтра, идите, — махнула она им, и ребята поспешили выйти. Как только дверь кабинета за ними закрылась, Мишель всхлипнула. Она прижала раненную руку к груди и накрыла рот ладонью. — Тихо, — пробормотал Гарри, обнимая ее за плечи, — идем со мной. Не давай этой карге повода для радости. Мишель кивнула, снова всхлипнув. Прижимая к себе руку, она пошла вслед за Гарри, и они ввалились в башню Гриффиндора. Студенты, привыкшие к Махони, сначала их не заметили. — Шел, что случилось? — громко поинтересовался Фред, а потом Гарри помахал окровавленной рукой, и все вздохнули. — Идите сюда, — неожиданно скомандовал Невилл, и они вдвоем опустились на диван около камина. — Мелочь, все по кроватям, — грубо скомандовал Рон. — Но… — Слушайте старосту, — рявкнул Дин Томас. — Дай я посмотрю, — Невилл опустился рядом с ними и заставил ребят показать руки. — Что это за черт? — Она дала нам перо, оно заколдовано, — пояснил Гарри, поглаживая свободной рукой Махони. — Амбридж. Это ее наказания. — Это ужасно! — ахнула Гермиона. — Надо пойти к Дамблдору. — Она из Министерства, — покачал головой Дин. — Даже директору опасно с ней иметь дело. — У меня осталась трава, которая успокоит боль, — чуть заикаясь, сказал Невилл, осторожно осматривая руку Махони. — Вам нужно это все промыть. — Принеси свою траву, — кинул ему Фред, опускаясь на колени перед Мишель. Он поставил на диван две пиалы с чистой водой, а Джинни сбегала за полотенцами, чтобы смыть кровь. — Она заставила тебя писать «К черту Министерство»? — изумился Симус. — Нет, — всхлипнула Мишель. — Она заставила меня писать «я не должна использовать посторонние чары». — И ты решила, что не будешь это писать, — недовольно поджала губы Гермиона, и девушка ойкнула через всхлип, когда Фред неудачно задел вспоротую кожу. Он тихо извинился. Как уже было сказано, у Мишель всегда были проблемы с тем, чтобы держать язык за зубами. — Зря ты это сделала, — покачал головой Гарри. — Теперь ты будешь до конца года сидеть у нее по четыре часа, выводя это. — И пусть! — всхлипнула Мишель. — Зато я буду писать правду, а не эту муть. Ты же видел ее лицо, когда она поняла, что я писала не то, что она задала. Пусть подавится! Фред мягко опустил ее ладонь в прохладную воду, пока Гермиона рядом провернула это же с Гарри. — Значит, после этого будете оба приходить сюда, — распорядилась Анджелина на всю гостиную. — Мы сделаем медицинский пункт, натащим с Больничного крыла лекарств, я уверена, мадам Помфри это одобрит. — Она права, — кивнул Симус, а потом посмотрел на Гарри. Он вздохнул. — Поттер, я не сильно тебе верю. Но Амбридж меня бесит сильнее, поэтому, считай, что я на твоей стороне. Вы не заслужили такого. — Согласна! — Поддерживаю! — Она подавится этим! Со всех сторон Гриффиндора послышались реплики, принижающие Амбридж, и Гарри вдруг ощутил такое тепло. — Скажи, как это происходит? — поинтересовалась Джинни. Поттер подробно пересказал, что они делали и сколько писали строк. Мишель все еще всхлипывала рядом, но принесенная Невиллом трава и правда успокаивала боль, хотя все еще чувствовалось жжение. — Шел, — позвала ее Гермиона. — Мне не нравится отделять тебя от нас, но то, что я скажу, это правда. Ты слизеринка, твой факультет уже заочно нравится Амбридж больше, мы все это знаем. Если ты пожалуешься Снейпу, то он… — Нет, — покачала головой девушка и упрямо стерла слезы, смотря на руку. — Я пожалуюсь ему, и она победит, Герм. Она поймет, что я сдалась и не собираюсь и дальше быть упрямой. Не собираюсь страдать этой глупостью. — Мишель, — поддержал подругу Рон, — она заставила тебя ходить до конца года. Легче руку ампутировать. — Я не собираюсь бежать и жаловаться, — зло выплюнула Махони. — Хочет меня уродовать? Пожалуйста. Зато каждый день до конца года она будет видеть на моей руке, что Министерство — сборище врунишек. Я не говорю про мистера Уизли, он святой человек. — Спасибо, что уточнила, — хмыкнул Джордж. Гостиная Гриффиндора смотрела на нее с уважением, а Гарри почти всхлипнул от того, что этот человек на его стороне. — Ну, в таком случае, — Анджелина положила на плечо слизеринки свою ладонь и сжала, — тебе всегда рады в этой гостиной. Приходи, даже если помощь тебе не нужна. — Спасибо. — Вам нужно отдохнуть, — авторитетно заявила Гермиона, и Гарри с ней согласился. Он уже хотел было сказать Мишель, что она останется здесь, но Фред его опередил. — Давай-ка, — рыжий подхватил ее на руки, — останешься сегодня у нас. И поспешил унести Мишель в их спальни. Гарри довольно улыбнулся и достал из сумки пергамент, чтобы сесть за эссе. Потом посмотрел на Гермиону. — А можно мне в качестве поощрения списать у тебя Зелья? Гриффиндорка покачала головой и под смех однокурсников шлепнула его по голове свитком. — Можно.