Deprimo

Если мы отказываемся верить в любовь, то почему мы должны соглашаться жить?

16 октября 1996 — Так, это что такое? — возмущенно воскликнула Мишель, увидев у Малфоя сверток неизвестного происхождения. Его миссия на самом деле была провальной, и Махони все никак не понимала, почему же Драко не видит, что Темный Лорд просто хочет от него избавиться. Малфой заваливался к ней в комнату, пытаясь попросить помощи в составлении плана, но в итоге просто жаловался на жизнь и говорил об Исчезающем шкафе, который пытался починить. Мишель четко обозначила свою позицию — она готова помочь, но никто и никогда не должен об этом узнать. Малфой, мечтающий о славе победителя самого Дамблдора, согласился на это. Но его планы были наитупейшими, а Мишель ведь дружила с Гарри и Роном — их планы далеко не всегда были умными (она не брала в расчет Гермиону, как наиболее разумную из всех). И Драко, к тому же, все еще не понимал, что его ждет смерть в агонии. Как человек, который уже убил человека — причем очень плохого человека, Мишель могла сказать точно — он не смоет эту кровь со своих рук, никогда. И, когда война закончится, при условии его успеха и выживания, весь магический мир будет осуждать его гниющее в Азкабане тело. Тео, который был свидетелем клятвы и тоже знал о том, как именно должен поступить Малфой, не обременял их своим присутствием, но и не сильно отсутствовал. Он всегда был рядом, присматривал и готов был работать жилеткой для злобы Мишель. Он приносил кофе, потому что узнал, где кухня, искал книги и подсказывал, если ребята долго не могли найти ответ на тот или иной вопрос. Тео, который еще полтора года назад, был чуть ли не самым злейшим врагом для Мишель, теперь не отходил от нее ни на шаг. А сама Махони, смотря на него, слышала лишь предсмертные слова отца парня, и ничего не могла с этим поделать. Он так тебя любит, если кулон отдал… Тео отдал ей кулон матери. Зачем? Зачем нужно было делать это на Рождество третьего курса, когда они и вовсе друг друга не переваривали? Этого Мишель не могла понять. И иногда девушке хотелось, чтобы все было иначе. Может, если бы кудрявый смог предупредить ее тогда, на Чемпионате, если бы она смогла избежать той боли, от которой по ночам ее все еще выворачивало на простынях — может, все было бы иначе? И его отец не погиб бы как Пожиратель. Вдруг, она могла бы все изменить? Вдруг, она бы влюбилась в него? И не страдала бы от мысли, что Фред ненавидит того человека, которым она стала, серьезно окунувшись в темную магию. С этой стороны, Регулус был прав — она вряд ли остановится на том, чего уже достигла, и тогда все, что она сделает — будет более страшным. И Фред точно не останется с ней. Не полюбит ее снова. Он ведь бросил ей тогда прямо в лицо, что она убийца, и не отступит от своих слов, не будет ждать ее дома, а потом смывать с рук кровь и спрашивать, сколько кусочков сахара положить ей в кофе. Она не заслуживала Фреда, не была достойной того, чтобы кто-то настолько чистый и искренний, как он, любил ее. И иногда от этого осознания ей становилось очень больно. — Это проклятое ожерелье. — И кому, прости, пожалуйста, ты собираешься так откровенно признаваться в любви? — спросила Махони. Драко насупился. Они сидели в «Трех метлах», и Махони поглядывала в сторону недовольного Гарри — он встретил Наземникуса, который пытался что-то свистнуть с Гриммо-12. Малфой подпер рукой подбородок и закатил глаза. — Идиоты. — Прикрой свой рот, Драко, — рыкнула на него Мишель. — А то что? — едко спросил парень. — Ты ничего мне не сделаешь. — Да как ты не понимаешь? Это вообще не вариант! — А что мне делать? Кидать в директора Аваду? — шепотом заорал на нее блондин. — Или другие предложения есть? — Ты не можешь всерьез полагать, что это, — девушка ткнула в сверток, — реально тебе помож… — Сиди тут, — прервал ее Малфой и направился в туалет, куда пару минут назад прошла Кэти Белл. — Ты его терпеть не можешь, да? — рассмеялся рядом мужской голос, и на место Малфоя опустился Нотт. Мишель чуть улыбнулась и кивнула. — И то правда. Он не видит очевидного. — Того, что ему дали самое сложное задание, чтобы он провалился и погиб? — Да. — Он наивно верит, что это — великая честь. — Вот уж честь, — закатила глаза Мишель, смотря на Тео. Он стянул с шеи шарф, и Махони прикусила губу, нервно поглядывая в сторону туалета. — А как она его мимо Филча протащит? — вспыхнула она снова. — Вот он об этом подумал? — Махони, успокойся, ради Мерлина, — попросил ее Тео и придвинул бутылку пива. — Ты как девственница в первую брачную. — Я себя так не вела. — Погоди, что? Мишель покраснела и поспешила выпить. — Да где он? — спросила девушка, оглядываясь по сторонам. — Нет, стой, минуту, — Тео рассмеялся, но смех у него был какой-то слишком наигранный. — Ты и Уизли? Серьезно? — А что такого? — Ты и рыжий мудак? — Этого рыжего мудака я люблю, Тео, — развела руками Мишель, — ничего не могу с собой поделать. Она передернула плечами, когда Драко вышел из туалета. — Мне надо еще немного побыть тут, — ворчливо сказал он. — А вы идите подальше. — Слава Мерлину, — вздохнула Махони, — я присмотрю за Кэти, — девушка потрепала слизеринца по волосам и поспешила покинуть помещение. Тео, что-то сказав Малфою, пошел за ней. — Ты злишься, — сказал Нотт, когда они отошли на приличное расстояние от «Трех метел». — Конечно, я злюсь! — вскинула она руки. — Шел… — Не надо, — огорченно прервала его Мишель, — это ничего не изменит. Драко стоит подумать получше, потому что это не сработает. — Да откуда ты знаешь, эй, — Тео приблизился к девушке, наклонив голову так, что его кудри снова щекотали ей лоб, — прекрати нервничать так сильно. У тебя морщинка, — парень ткнул ей в переносицу, — прямо вот тут. — Нет у меня морщинки, — смущенно пробормотала Мишель. Нотт обхватил ее руками за талию, пробравшись под пальто, и притянул к себе. — Ты не сможешь этого изменить, пока все не подойдет к самому краю, — прошептал парень, — так что, не дергайся и расслабляйся. — Если бы я тебя не знала, я бы подумала, что ты хочешь меня поцеловать, — чуть смущенно прошептала Махони, почти не дыша. — Ты не любишь меня. — Как и ты меня. Тео вдруг болезненно рассмеялся. Он протянул руку к кулону, все еще висевшему на ее шее, и намотал цепочку на палец, притягивая чуть ближе. — Мой отец не мог не сказать тебе. Он рассказал про кулон, значит, должен был сказать и про меня. — Тео… — Моя мама сказала мне, что однажды я найду девушку, с которой захочу провести остаток своих дней. В которую влюблюсь так, что не смогу дышать без нее. И я должен буду подарить ей этот кулон. Чтобы она знала, что я к ней чувствую. И я подарил его тебе. Ты не можешь не знать об этом. — Но ты подарил мне его, когда мы были на третьем курсе! — прервала его Махони. Тео пожал плечами. — Мы тогда даже не разговаривали нормально! — Я уже тогда знал, — Тео горько усмехнулся. — Ощущение, будто я всегда знал, что это ты. — Я… Крик. Они вздрогнули, а потом переглянулись. Неподалеку прямо в нескольких футах над землей, расставив руки в стороны, парила Кэти Белл, громко крича. Она изогнулась в странной позе, а после рухнула на снег, словно была марионеткой, которой перерезали нити. — Кэти! — кричала около нее подруга, кажется, Лианна. К ним же бежали Рон, Гермиона и Гарри. Мишель выругалась сквозь зубы. Чертов Малфой! Она же говорила! 1 декабря 1996 — Ты сама не своя, девочка, — растягивая гласные, сказал Геллерт, и Мишель опустила палочку. Голубой огонь, горевший у ее ног, тут же исчез. — Ты знал что-нибудь о детстве Волан-де-Морта? — спросила она. — Нет, — поморщился призрак, потеряв концентрацию и провалившись сквозь обивку кресла. Он что-то пробулькал, — не называй его имени при мне. — Ага, да, — рассеянно кивнула Махони. — Как убить Дамблдора? Грин-де-Вальд, только что устроившийся обратно в кресло, снова ухнул и провалился на пол, недовольно потирая свой призрачный копчик. — Начала осваивать мои заклинания и решила, что тебе все под силу? — Что? Нет! — возмутилась Мишель, запрыгивая на стол. — Просто…кое-кому дали это задание, а я пообещала, что помогу. — Одна из твоих клятв. — Но я не знаю, что делать. — Почему ты спрашиваешь у меня? — полюбопытствовал мужчина. — Потому что мне больше некому рассказать, — пожала плечами Махони. — У тебя что, друзей нет? — Я связана клятвой. Грин-де-Вальд поморщился и вскинул руки, обратившись в молодую версию себя. — Давай, еще раз. Праведное адское пламя они отрабатывали уже три дня. С обскуром дела обстояли немного легче: Мишель научилась чувствовать это существо в себе, и она же научилась вызывать его, когда того хотелось. Но вот брать его под контроль полностью не получалось. Этот обскур принадлежал не ей. Мать, будучи в положении, встретила Кринденса, неизвестного старика, оказавшегося на повестке дня союзником Грин-де-Вальда. Она захотела эту силу себе, чтобы стать непобедимой и вечно служить Темному Лорду. А, может, она хотела и вовсе преподнести этого обскура ему в подарок. Как бы то ни было, существо, которое она в буквальном смысле вырвала из тела, решило выбрать местом своего обитания не ее, а ребенка внутри. Обскур вселился в тело младенца, о чем женщина рассказала в письме. Дети, таящие в себе эту силу, не живут так долго. Почему обскур позволил Мишель дожить до шестнадцати лет — было неизвестно, но факт оставался фактом — за этот подарок она не была благодарна матери, как и за собственную, отчасти дерьмовую жизнь. Обскур не хотел слушаться, но Грин-де-Вальд сказал, что он просто скучает по своему хозяину. К тому же, он преподнес Мишель неплохую идею. Криденс в свое время был влюблен (взаимно, кстати) в неумелую волшебницу по имени Нагайна, которая могла обращаться — пам-пам-пам — в змею, которая сейчас следует за Лордом по пятам. Геллерт предполагал, что Нагайна сможет почувствовать знакомого в Мишель и, может быть, даже вернет себе человеческий облик. Но это были лишь предположения мага, а Махони не привыкла полагаться на догадки — только на сухие факты и точную, проверенную информацию, или на собственные силы. И вот пламя Грин-де-Вальда подходило под эти критерии. Злобный и до ужаса мощный синий огонь, которым маг проверял своих приспешников, медленно, но верно подчинялся Мишель. Геллерт сказал, что никто не знает формулы этого заклятия, потому что он сам его изобрел. И это была темнейшая магия, которой он когда-либо пользовался, поэтому темный маг столетия предупредил ее четко и ясно: — Любая магия имеет свою цену. Темная магия повышает ставки. А такая, — указал он на полыхающее пламя, — забирает нечто большее, чем силу. У нее есть своя плата, и, если будешь злоупотреблять, она возьмет свое, сожрет тебя изнутри. Мишель тогда сглотнула и решила не отвлекаться. Ей бы не хотелось быть сожранной заживо синим огнем. 14 декабря 1996 — Прости, что? — недоверчиво переспросила Мишель, смотря на действительно смущенного Тео, теребящего галстук на собственной шее. Казалось, что еще пара мгновений, и парень просто удавится им. — Не хотела бы ты сходить со мной на рождественскую вечеринку в Клубе Слизней, — повторил Нотт снова себе под нос. — Я… — Мишель неловко застыла около теплиц, но потом кивнула, — да, конечно. — Тогда встретимся в семь? — Да. — Хорошо, — Тео покраснел еще сильнее и быстро чмокнул ее в щеку, — увидимся, — произнес он необычайно высоким голосом и ушел. — Эй, привет, — к ней подбежала Гермиона, улыбающаяся. — Ты с Ноттом теперь? — Он позвал меня на вечеринку Слизнорта, — закатила глаза Махони и подхватила подругу под локоть. — Где ты проводишь Рождество? — С родителями, — кивнула девушка. — Но Сириус написал мне целый трактат о том, как он хотел бы, чтобы я присутствовала на рождественских каникулах и все такое. Я приеду двадцать седьмого и проведу Новый год с вами. — О, Герм, — Мишель потянулась и сжала гриффиндорку в объятиях, — это чудесно. Давно ты, кстати, встречаешься с Маклагеном? — Я, что? — Парвати сказала Лаванде, а та передала Симусу, а тот сказал об этом Дину, и он сообщила Демельзе, а та проболталась перед Грэхэмом на отработке, и тот сказал Малфою, а тот уже мне, что ты встречаешься с Маклагеном, — Гермиона заморгала. — Меня пугает скорость и качество распространения слухов в этой школе. — Это Хогвартс, — меланхолично пожала плечами слизеринка, — тут слухи расходятся быстрее, чем венерические заболевания. — Шелли! — Ну а что? Так это правда? — А ты заделалась в сплетницы? — Нет, просто, — Мишель сощурилась, — он не в твоем вкусе. — А кто в моем вкусе? — Мне правда нужно это говорить? — вскинула брови Махони. — Рон? Нет, ты что, я… — Я про Гарри, — Гермиона побагровела и зарылась носом в ворот теплой мантии. — Он не в моем вкусе, — пробулькала Грейнджер. — Обманывай себя, — кивнула Мишель, усмехнувшись. — Ладно, у тебя не найдется для меня платья? — А что, у тебя нет? То, красное? — Оно в крови. И порвано. — Черное? — Его уже все видели? — И что? — нахмурилась Гермиона. — Ой, да прекрати. Ты и сама понимаешь, что значит — прийти в одном и том же платье дважды. — Спроси Сириуса. — Не хочу его напрягать. — Мишель, вечер уже сегодня! Махони лишь огорченно прорычала что-то невнятное. В итоге, решение пришло оттуда, откуда его не ждали. От Дафны, которой, как оказалось, Тео прожужжал все уши, пытаясь набраться смелости. Когда Мишель вышла из душа, на ее кровати уже лежало подогнанное под ее размер красивое, но очень простое черное платье — две тонкие лямки, корсет и развевающаяся свободная юбка ниже колена. — Спасибо? — Не благодари. Иначе пошла бы туда, как простушка. Махони фыркнула. Тео ждал ее около входа в гостиную, улыбаясь, как чокнутый. — Ты красивая. — Ты тоже. На самом деле, он просто был в пиджаке и рубашке, но это не делало слизеринца менее привлекательным. В кабинете Слизнорта было неожиданно просторно, и Мишель хотелось понять, всегда ли кабинет выглядел так, или же профессор добавил нечто магическое для его обустройства. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью, и создавалось ощущение, что они в огромном шатре. С дальнего угла раздавался звук инструментов, а также пение, слегка приглушенное из-за старости пластинки. Эльфы-домовики с писком разносили угощения, пробираясь между ног, и Мишель захотелось увидеть лицо Гермионы в этот момент. — Мистер Нотт! Мисс Махони! — профессор Слизнорт, разговаривающий с Гарри и Полумной, тут же приблизился к ним и начал усиленно трясти руки. — А мы как раз говорили с мистером Поттером. Я представил его Элдреду Уорплу, автору книги «Братья по крови», вы, вероятно, слышали о нем? Гарри вежливо отказался на предложение о собственной биографии, и они вчетвером поспешили покинуть общество профессора. — Красивая мантия, — отстраненно сказал Тео, рассматривая серебристое одеяние Полумны. Девушка улыбнулась. — Спасибо, Теодор. А у тебя красивая спутница! — Мое главное украшение, — рассмеялся парень. — Украшение может и лицо разукрасить, — напомнила ему Махони. — Полумна, я читала последний выпуск «Придиры», — призналась Мишель, — хотела бы с тобой кое-что обсудить, может, встретимся как-нибудь после уроков? — Да, конечно, — радостно сказала девушка. — Я буду очень рада. — Спасибо. Полумна увидела профессора Треллони и решила поговорить с ней немного, оставив Гарри в компании Тео и Мишель. — О чем таком писал отец Полумны, что ты хочешь об этом спросить? — нахмурился Поттер, понимая, что ничего хорошего такой интерес не сулит. — Он издал картотеку книг по древним рунам. Эта литература была утеряна долгое время назад, и там была руна, которая мне очень бы пригодилась, — отстраненно сказала Мишель. — Это как-то связано с Австрией? — спросил Нотт, и Махони наступила ему на ногу. — Ай! — С Австр…погоди, так вот, куда ты берешь порталы? В Австрию? — Тео, я тебя убью. — Я понял. — Зачем тебе в Австрию? Что такого в Австрии? — продолжил допытываться Поттер. — Гарри, — Мишель вздохнула, — не лучшее время. Там есть…хранилище некоторых книг, которые мне весьма интересны. — И все? — И все. — Кто-нибудь об этом знает? — насторожено поинтересовался Гарри. — Из наших? — Да. — Кто? — Не могу сказать. — Я тебя понял. — Эй, мне вас оставить? — поднял руки Нотт. — Или вы потом договорите. — Мы потом договорим, — кивнула Мишель, и они отошли от Гарри. — Иди сюда, — Тео потянул девушку к себе за талию, и они влились к остальным покачивающимся под музыку парам. Парень обнял ее двумя руками, позволяя Махони уцепиться за ворот его пиджака. — Итак. — Так? — Ты соврала Поттеру, я прав? — Об Австрии и так слишком много людей знает, Тео, — покачала головой Мишель, — я не могу тебе сказать. — Я знаю. И не прошу. Просто, ты в безопасности? — Да. Я в безопасности. — Хорошо, — Тео облизнул губы. — Я рад, что ты в безопасности. Нотт потянулся к ней, и между их губами остались миллиметры, но Мишель вдруг увернулась, тыкаясь носом в его плечо. Тео болезненно рассмеялся. — Уизли? — Я… — Мишель замялась, собираясь сказать ему, что не хочет делать больно, но тут… …Филч втащил в зал за ухо брыкающегося Драко Малфоя. Тео тихо прыснул. — Я начинаю понимать, почему он тебя раздражает.