***
Как Гонхи и просил, Хванун не стал приставать с расспросами – лишь пожелал поскорее прийти в норму и повздыхал касаемо того, что ему не с кем ужинать. Ли в шутку упомянул Гонхака, но Ё как-то застеснялся, пробормотал что-то о том, что ему пора и завершил вызов. После этого разговора стало полегче буквально на несколько минут, а потом его вновь догнала скука. По просьбе Сохо Донмён выделил одну из лучших комнат – мягкая, удобная двуспальная кровать, телевизор с креслом перед ним, небольшой книжный шкаф и ванная с зеркалом – отсюда, видимо, убирать не стали, пока комната свободная. Но делать всё равно ничего не хотелось. Внезапно спальня дома показалась райской комнатой, несмотря на то, что иногда там творился творческий беспорядок. Может, ещё кому-нибудь позвонить? Или написать? У Ли было много друзей, даже не с работы, и иногда они встречались, чтобы поболтать, обсудить партнёров и немного выпить. Или можно позвонить родителям… — Гонхи-я, ужинать будешь? — дверь распахнулась и вошёл Сохо с двумя пакетами в руках. — Извини, задержался, сбегал взять еду на вынос. И Ёнсон согласилась скрыть факт того, что я ушёл на час раньше, хотя кто меня за это будет отчитывать? — Директор? — А. Об этом я не подумал. Гонхи посмеялся, заглядывая в один из пакетов – корейская кухня вперемешку с китайской? Похоже, Сохо забегал не в один ресторанчик. — В нашем случае скорее обедать, а не ужинать… Куда столько набрал? Мы же на одну ночь, а не на две. — Не ты один проголодался, — ответил Сохо, усаживаясь рядом. — Уже звонил Хвануну? — Да, он в курсе, что меня дома не будет. Я ещё думал позвонить маме… Спросить, в курсе ли она того, что со мной не так. Сохо протянул руку, осторожно касаясь лба Гонхи ладонью. Просто проверил. Ничего такого в этом нет, Ли Гонхи, вовсе не обязательно так реагировать на это… И смотреть на губы того мужчины, в которого влюблён, тоже не нужно. — Не говори ей пока. Если выяснится, что Ёнсон ошиблась, то мы только зря встревожим твою мать. — А вдруг… Вдруг не ошиблась? — фраза прозвучала как-то испуганно и сдавленно, словно ребёнок спрашивал, что делать с разбитой вазой. — Я только сейчас подумал… Не зря же я лежал когда-то в больнице. Может, со мной что-то случилось, что повлияло как-то на мой организм? Только если это правда, я не хочу становиться каким-то подопытным кроликом. Мало ли что… — Думаешь, я позволю этому случиться? О том, что произошло, будем знать только мы двое. А, ну и Ёнсон ещё, но в ней я уверен, она болтать не станет. Знаешь… — словно чего-то смутившись, Сохо отсел чуть подальше, достав из пакета бутылку с водой. — Пока что я советовал бы выкинуть это из головы и думать о чём-нибудь другом. Как говорится, мы притягиваем то, чего боимся. — Это глупо, — Гонхи закатил глаза, но потом усмехнулся. — На самом деле, я так боюсь, что получу премию в следующем месяце, что кошмары снятся. — А я боюсь стать богатым и любимым, в таком случае. Гонхи рассмеялся вместе с Сохо, а потом задумался. Как сказать ему, что его уже любят? И… стоит ли?***
Снова программа сохраняет документы триста лет – ну кому ещё пожаловаться на ужасно работающую технику? Все уже в курсе, только никто так и не шевелится, чтобы это исправить. А ведь потом сами спрашивают, почему подчинённые так долго работают – так вот почему! — Хванун… Ты не идёшь домой? — спросил Ёнджо, выходя из кабинета. Хванун нашёл силы только указать на монитор, обклеенный дурацкими наклеечками с Куроми и Хэллоу Китти – подарочек от забегавшего когда-то Гонхи. Хванун давно хотел их снять, да рука не поднималась. Гонхи ещё со старшей школы называл его "Куроми", а набор наклеечек вручил на прошлый день рождения со словами "это первая часть подарка". Может, тем же ему отплатить? Прилепить ночью на лоб переводную татуировку с Миффи и пусть с ней ходит. Мысли о мести прервали руки Ёнджо, которые легли на плечи, чуть сжимая. Хорошо, что все уже ушли – иначе столько вопросов было бы… — Ты говорил кому-нибудь о том, что с техникой проблемы? — А что толку, если начальство не хочет слушать нас? — как ни хотелось это признавать, но этот импровизированный массаж был приятным. — Им на нас наплевать. — Мне нет. — Ёнджо немного помолчал. — Если бы ты обратился напрямую ко мне, я бы решил эту проблему… И не только эту. Так и не поняв смысл этой фразы, Хванун обернулся, взглянув на Ёнджо снизу вверх, но тот смотрел только на экран, недовольно хмурясь. Однако, заметив, что на него смотрят, Ким перевёл взгляд на Хвануна. — Как нога? Просто я могу подвезти, чтобы тебе не напрягать её лишний раз, — Ёнджо убрал руки, почему-то спрятав их за спину. — Если боишься, что начну приставать, то обещаю, что не буду. — Дело не в этом, — услышав оповещение о сохранении файла, Хванун отвернулся, наконец выключая ноутбук. — Тогда в чём? Ун, я хочу помочь. Из-за той… ситуации в кабинете ты меня вечность избегать будешь? Ну… На самом деле, да. Но не говорить же ему об этом прямо – что бы их не связывало, Ким Ёнджо в первую очередь его начальник. Хванун тяжело вздохнул, поднимаясь из-за стола. — Ладно, можете подвезти. Хванун не ожидал, что Ёнджо так обрадуется: как и того, что поможет дойти до машины и даже откроет ему дверь, словно у Ё как минимум обе руки сломаны. Тут и закралась мысль: Ёнджо просто хочет загладить свою вину; показать, что он не такой уж плохой. Что ж, может, он и не ужасный, но сделанного назад не воротишь. — Ты один живёшь? — по дороге спросил Ёнджо, заставив Хвануна растеряться – для чего он спрашивает? — С Гонхи, но он останется сегодня в лаборатории. А что? — Ничего, просто так спросил. "Ага, конечно. Врать нехорошо". — Если бы ты жил с родителями, вряд ли они обрадовались бы мне, — решил, видимо, дополнить Ёнджо. Хванун вздохнул, отвернувшись к окну, по которому застучали капли дождя. — Я им не говорил об этом, так что для них Вы были бы просто моим начальником. Они бы не отреагировали негативно. — Приехали, — спустя время оповестил водитель, завернув на подземную парковку. Хванун поспешно отстегнул ремень безопасности, открывая дверцу, но Ёнджо был быстрее. А зачем? Ун всё-таки может ходить, не нужно вокруг него бегать так, словно он хрустальный какой-нибудь и разобьётся от любого неосторожного движения… Но за протянутую руку Хванун всё же взялся. Ни слова не сказав, Ёнджо помог ему дойти до лифта, поднялся вместе с ним на восьмой этаж, и только когда Хванун вопросительно взглянул на него, всё же заговорил: — Мне… Нам действительно нужно поговорить. Надолго не задержусь, правда. А, ну теперь понятно, почему он так рвался помочь… Так и не придумав причину не впускать Ёнджо в квартиру, Хванун сдался. В конце концов, может, хоть тогда его послушают, надо только быть более убедительным. — Возможен небольшой беспорядок, прибираться было некогда, — предупредил Ун, кое-как снимая обувь и проходя дальше. Переодеваться не было времени. Чем быстрее Ёнджо наговорится и уйдёт, тем лучше. — Даже не знаю, с чего мне начать, если честно, — эта фраза вызвала лишь снисходительную улыбку – за день можно было придумать кучу оправданий и доклад в десять страниц с извинениями, которые, впрочем, не интересны. — Издалека или… — Думаю, лучше опустить ненужные подробности и сказать прямо. — Ладно. Ты мне нравишься. Как-то это слишком прямо вышло… Ун хотел ответить, но всё же передумал, позволив Ёнджо продолжить. — Та девушка, с которой ты меня тогда видел, Хёмин, дочь основателя Medicorp, мне никогда не нравилась. Если бы ты тогда не убежал, я бы объяснил тебе это… Я не делаю тебя виноватым, если ты вдруг сейчас об этом подумал, подожди, дай мне договорить, — торопливо добавил Ким, заметив, что Хванун уже хотел возмутиться. — Этот дурацкий брак – просто решение моего отца, я этого не хотел. Можешь мне не верить, но я и до твоего признания о тебе знал, но не успел придумать, как избавиться от этого уговора с отцом. Он долгое время управлял моей жизнью, но сейчас я свободен хоть в чём-то… — И для чего Вы мне это всё сейчас рассказываете? — спросил Хванун, глядя в пол. — Ваши слова о уже бывшей жене ничего не изменят. — Я лишь говорю, почему всё сложилось именно так. Если бы меня не связывал мой договор с отцом, я бы непременно выбрал тебя. — Ага, как же. "Дефектного". Ведь всё это действительно не имело значения сейчас – конечно, Хванун понятия не имел о том, каков директор их компании дома, но ему всегда казалось, что если ты любишь кого-то, то пойдёшь на что угодно, лишь бы быть с этим человеком. Да и к чему себя обманывать, столько красивых девушек вокруг, зачем кому-то типа Ёнджо выбирать его? — Это она тебя так назвала? — Сейчас уже не важно. Все так говорят – "ты мне нравишься", а потом "ой, извини, но мы друг другу не подходим, у меня появился любимый человек" - а я кем был? Игрушкой, которой можно воспользоваться? Экспериментом? Ещё одним номером в списке "странные партнёры, с которыми я встречался"?! — обида душила, грозясь вырваться наружу через слёзы и крики – но нельзя, нужно сдерживать себя, этого хватало и в те дни, когда подобное случалось. — Я сейчас держусь от тебя подальше не потому, что боюсь или мне неприятно, хён, я просто не могу тебе доверять, и твои проникновенные речи о том, что у тебя выбора не было, это не исправят! Хванун не обратил внимание на то, что внезапно перешёл на "ты" и не сразу заметил, что Ёнджо придвинулся ближе к нему. Первым слабым порывом было желание попросить Кима уйти, но Ё решил не делать этого. Пусть договаривает до конца. — Это тоже вряд ли всё изменит, но прости меня. — За что ты извиняешься вообще… — За то, что поступил тогда так ужасно, ничего не объяснив. За то, как я себя повёл тогда в кабинете, — он осторожно взял Хвануна за руку и, не заметив никакой негативной реакции, чуть подался вперёд. — И… за это тоже прости. Ун не успел спросить, что имел в виду Ёнджо – он только повернул голову, как Ким поцеловал его. Пусть это было просто касание губ, не больше, но Ё это всё равно повергло в шок. В происходящее было сложно поверить, но тепло руки, которая держала его ладонь, мягкость губ и лёгкий аромат кофе говорили о том, что это правда. То, о чём Хванун не смел когда-то даже мечтать, теперь стало реальностью, но внутренний голос всё равно твердил, что нельзя поддаваться искушению. Пусть и захотелось вдруг броситься в объятия Ёнджо, простив ему абсолютно всё. Да что с ним такое происходит? — Ты обещал, что ничего не будешь делать, — прошептал Хванун, едва Ёнджо отстранился. — Спонтанное желание, за это и извинился. Ты сказал, что не можешь мне доверять – я могу как-то исправить это? — не зная, что ответить, Хванун отвернулся. И как он собирался исправлять ситуацию, интересно? — Хванун… Пожалуйста, взгляни на меня. Сейчас я могу быть только твоим. И, может, я звучу глупо, делая такие заявления, но я действительно хочу показать тебе, что ты можешь мне доверять. — Не слишком ли поздно? — Ун изо всех сил пытался игнорировать внутренний голос, который утверждал, что нужно дать Ёнджо чёткий отказ и пусть он катится на все четыре стороны. Но… была и другая часть. Та, что робко спрашивала, нельзя ли дать ещё один шанс. Последний. Сгорать так сгорать. Значит, такова судьба – вечность лечить разбитое сердце. — И всё же я попробую, — в последний раз слегка сжав ладонь Хвануна в своей, Ёнджо улыбнулся и встал с дивана. — И буду ждать столько, сколько потребуется. Где-то спустя минуту Хванун остался один в квартире. И если ранее одиночество его не особо беспокоило, то сейчас было очень некомфортно. Был бы тут Гонхи, он бы наверняка подсказал, что делать, но он остался в лаборатории и мешать ему не хотелось. Но столько всего навалилось – и Ёнджо, и его предложение, и этот поцелуй… И странное желание позвать Кима обратно, лишь бы чувство одиночества не царапало изнутри. Кажется, он начал сходить с ума.