7 июля, пн.
В корпусе для альф работа была более нервной. Все вечно на взводе, ругаются между собой, не могут решать вопросы мирно. В корпусе для омег, наоборот, царило относительное спокойствие. Здесь было в каком-то плане даже уютно: кремовый цвет стен, забытая с Нового года гирлянда на дальнем шкафу со старыми документами; здесь пахло не какой-то "химией", а травяным чаем, которым Гиук угостил и Гонхи, сидя вместе с ним в отдельной комнате и рассказывая, где у них что лежит. Вечность бы сидеть здесь, в спокойной обстановке. И никакие альфы ему не будут угрожать. — Ли, мать твою, Гонхи! Разве что беты. А конкретно один, от которого Гонхи хотел спрятаться, но не мог. — Там тебя Сохо хён зовёт, — в комнату заглянул Донмён, и Гонхи уныло кивнул. — И побыстрее, он злой, как чёрт. А вот теперь стало страшновато. Гонхи знал, что Сохо расстроится, а может, и рассердится – но он надеялся, что старший всё поймёт и не пойдёт выяснять отношения ещё до конца рабочего дня. Но то ли Ёнсон не преподнесла новость как следовало, то ли сам Сохо не захотел понять, что Гонхи безопаснее здесь. В архивах. — Выйдем, поговорим, — судя по тону, Сохо едва сдерживался, чтобы не начать разбирательства прямо здесь. Как бы сильно не хотелось остаться здесь, в относительной безопасности, пришлось идти следом за Сохо в один из конференц-залов, подальше от лишних глаз и ушей. — Не буду сейчас спрашивать, какого чёрта ты не поставил в известность меня – это что такое? — едва Гонхи закрыл дверь, Сохо развернулся к нему, сжимая несчастные листы так, что их уже никто не примет. — Что молчишь, я со стенкой разговариваю или со взрослым человеком?! — Это заявление на перевод… — Было им буквально только что, — после этих слов Сохо разорвал и без того измятый документ надвое, с вызовом глядя на Гонхи, мол, и что ты с этим будешь делать? Младший только вздохнул. Зачем всё усложнять… — Без проблем. Я напишу ещё одно. Как и ожидалось, старшего это разозлило лишь сильнее: — Замечательно, валяй! С ним будет то же самое! Я не буду это подписывать, сколько бы раз ты ни пытался, и тогда… — Тогда я напишу заявление об уходе. Это изначально не моя работа и не моё место, хён. Я просто уволюсь, если ты не подпишешь моё заявление о переводе. Сердце болезненно сжалось при взгляде на старшего – тот со смесью растерянности и отчаяния в глазах отошёл на пару шагов назад, тяжело опустившись на стул. Гонхи хотел было сесть рядом, успокоить, сказать, что это не конец света – но не стал. Остался стоять на месте. — Почему? — спросил Сохо, даже не глядя на Гонхи. — Почему ты хочешь уйти от меня? — Не от тебя, хён, — мягко ответил Гонхи, но почти тут же поправил себя: — Точнее, не совсем от тебя. Ты же помнишь, что я омега, а не бета… И моё тело на тебя реагирует, я не могу это контролировать. Другие альфы чувствуют запах, ты сам слышал, так должен понимать, что мне опасно там оставаться. Поэтому я и решил занять освободившееся место в другом корпусе. Это ведь не значит, что мы не будем видеть друг друга, почему ты так реагируешь? — А вне работы? — Сохо поднял голову, глядя на Гонхи, но тот отвёл взгляд. — Вот видишь. Я не буду видеть тебя на работе, после работы, в выходные ты так же бегаешь от меня, как от огня. Интересно получается… Он поднялся, направляясь к выходу, но по пути остановился, чтобы поднять документы, которые парой минут ранее бросил. Да, их уже не восстановить – разорванный на две части, да ещё и измятый… Сохо тяжело вздохнул. — Извини. Напишешь ещё одно, я подпишу, если ты так хочешь. Но если ты изначально не хотел со мной встречаться, то так и сказал бы, а не соглашался, чтобы в итоге избегать при каждом удобном случае. Ч... что?! — Подожди, хён, в каком смысле? — спросил Гонхи, но дверь за Сохо уже закрылась, и ответа не последовало. — В каком смысле встречаться… Он же не предлагал мне это! Попытки вспомнить, когда подобное могло произойти, ни к чему не привели – Гонхи не слышал предложение встречаться от Сохо, но почему тот говорит, что оно было и что Гонхи согласился?! Нет, он согласился бы в любом случае, просто такой фразы не было! Придётся узнавать всё у самого Сохо. Иного варианта нет.***
10 июля, чт.
Гонхи отказывался понимать, что происходит. Со следующей недели он перейдёт в корпус для омег, в архивы – зарплата меньше, но меньше и соблазна, потому что тело не будет так реагировать на Сохо. Стоило вспомнить его поцелуи, его касания – и вот уже Ёнсон шёпотом сообщает об аромате и просит сконцентрироваться на работе. Если чувствует она, почувствуют и другие, Гонхи не хотел рисковать. Но это ещё полбеды: Сохо попросту не хотел с ним разговаривать. Только по делу, кратко и даже не глядя на него. Многие замечали эту странную атмосферу между ними двумя, но благоразумно молчали, не ввязываясь. — Хён, ну прости, пожалуйста, — ещё во вторник Гонхи пытался как-то "загладить вину", хотя ничего не получалось. — Я правда не помню, когда ты мне такое предлагал. Игнор. — Сохо хён, мне в самом деле жаль. Просто скажи число, я попробую вспомнить. Снова игнор. Только стук пальцев по клавиатуре. — Глупо на такое обижаться, ты можешь просто сказать, когда это было? — Гонхи положил свою ладонь на руку Сохо, заставляя его прекратить печатать. — Скажи хоть что-нибудь уже! — Убери руку, ты удаляешь текст, который я писал. И вот как с ним говорить?! В среду Гонхи уже сам обиделся: тоже перестал говорить с Сохо, делая вид, что не слышит его просьб. Ёнсон пару раз передавала поручения, но потом разозлилась, сказав, что она им не почтовый голубь, и пусть они сами справляются как-нибудь. Но никто из них так и не извинился. Что ж, даже если и было согласие встречаться, то отношения, едва зародившиеся, явно трещали по швам. На душе становилось гадко, сердце словно сдавили, но Гонхи считал, что первым должен извиниться Сохо. В конце концов, игру в молчанку он начал. Четверг тоже не собирался что-то менять. Гонхи увидел Сохо утром в фойе – тот общался с Гонхаком и даже смеялся, словно ни о чём не переживает. Вот, значит, как? Что ж, превосходно! Всё равно Гонхи скоро перейдёт в другой корпус, может, найдёт там себе другого парня. Или девушку, без разницы. Кого-то, кто не будет обиженно игнорировать из-за какой-то ерунды, кто умеет разговаривать, кто… — Гонхи, доброе утро, — на плечо легла чужая рука – обернувшись, Ли заметил Ёнджо, который как-то растерянно смотрел по сторонам. — Хванун разве не с тобой приходит? Или он уже поднялся в отдел? Ах да… кажется, за своими проблемами с любовью Гонхи забыл позвонить утром Ёнджо. — Простите, я совсем забыл Вам позвонить… Хвануна сегодня не будет, ему очень плохо, лихорадит всего. Я хотел врача вызвать, но он отказался, просил только Вам передать, что не придёт… Вы куда? Я же причину не назвал! — уже поздно: пробормотав "понятно", Ёнджо выбежал из здания, на ходу вытаскивая телефон из кармана. Чёрт, чёрт, чёрт, плохо дело! Гонхи ведь не успел сказать самое важное! Линия, ожидаемо, была занята, так что пришлось ограничиться сообщением "не ходите к нему, у него сейчас течка, Вам нельзя!". Гонхи надеялся, что это предупреждение Ёнджо прочтёт до того, как окажется у Хвануна. Иначе будут крупные неприятности.***
Телефон разрывался от звонков, но тяжело было протянуть руку к тумбочке, чтобы ответить хотя бы на один из вызовов. Кому он мог понадобиться? Ёнджо? Гонхи обещал его предупредить. Самому Гонхи? Забыл что-то? Так Хванун не пойдёт. Если он и выйдет на улицу, на него с вероятностью в девяносто девять процентов накинется альфа – и повезёт, если один. Началась течка, а купить заранее подавители Хванун забыл. Сейчас мучился, дрожа и чуть ли не плача – безумно хотелось чьих-то прикосновений, потому что свои не помогали. Хванун пытался, но ничего не получалось – он только разочарованно простонал, зажав трясущуюся руку между бёдер. Вот бы кто-то сейчас коснулся его. Возможно, даже поцеловал. Что угодно, лишь бы унять этот жар, сжигающий изнутри и приносящий уже физическую боль. Впредь он будет иметь пару упаковок подавителей про запас, чтобы до такого состояния не доходило… Звонок в дверь и тут же стук – сперва осторожный, а потом более настойчивый; вроде даже кто-то крикнул его имя. Кто бы ни был за дверью, успокаиваться он не собирался, и с огромным усилием Ё встал, опираясь на тумбочку, чтобы не упасть. Ноги отказывались слушаться, комната перед глазами плыла – ещё ни разу из-за течки Хванун не чувствовал себя так ужасно. Дискомфорт присутствовал, но до подобного не доходило. Чтобы было острое желание почувствовать кого-то. Не важно, как и где – по какой-то причине Ун знал, что это поможет. Наверное, стоило спросить или посмотреть, кто пришёл, прежде чем открывать, но момент был упущен. Щёлкнул замок, дверь тут же распахнулась – Хванун всё ещё держался за ручку, так что по инерции начал падать вперёд, но уткнулся мужчине в грудь. Кофе. С корицей. Ёнджо. — Гонхи сказал, что тебе… — начал было Ким, но оборвал сам себя, едва сделал глубокий вдох. Хванун чуть отстранился, поднимая взгляд на Ёнджо. В тёмных глазах мелькнуло удивление, осознание и… желание. Дыхание стало более частым, рука, до этого державшая за предплечье, оказалась на пояснице, притягивая ближе к чужому телу. Хванун охнул, цепляясь пальцами за ткань пиджака. Ёнджо, продолжая держать его, сделал шаг вперёд, проходя в квартиру, и дверь закрылась. Теперь Ё точно в ловушке. Но в какой же сладкой. — Хён, — вместо предостережения вышла некая мольба, и это явно стало последней каплей: Ёнджо поцеловал его. Жадно, словно нуждаясь в губах Хвануна, как в воздухе, и болезненно кусаясь, заставляя Уна попытаться отстраниться, но не вышло. Ёнджо держал достаточно крепко, не оставляя ни малейшего шанса на освобождение. И Хванун сдался. Он безропотно позволил подхватить себя на руки, донести до спальни и уронить на кровать – господи, что угодно, лишь бы Ёнджо продолжал касаться его. Близость альфы сводила с ума; Хванун чувствовал себя опьянённым, полностью отдаваясь на милость чужих рук и губ. Целовал Ёнджо грубо, но прикосновения были осторожными и нежными, и от такого контраста хотелось большего, но торопиться Ёнджо явно не собирался. Только выдохнул короткое "терпи", когда Хванун требовательно дёрнул на себя ремень его брюк. Ун сам не осознавал, что делал. Руки жили своей жизнью, желание брало верх над разумом, затыкая и без того слабый протест: если Ёнджо оставит на нём метку, то это навсегда. Но вместо просьб перестать с губ срывались только стоны, и стеснительность отошла на второй план, когда Ёнджо снял с него футболку, покрывая поцелуями чуть ли не каждый сантиметр кожи. Постепенно Ким спускался ниже, чередуя поцелуи с укусами. Но нужно ещё. Нужно больше. Этого мало. Нерешительное, просящее "Ёнджо хён" ласкало слух старшего, а сладкий аромат персика дразнил обоняние, всё ещё обострённое из-за недавнего гона. Хванун в целом – соблазн, запретный плод, а сейчас, в период течки, ещё и податливый, согласный абсолютно на всё. Даже на метку. Где её оставить? На шее, чтобы все видели? У ключицы? Или на внутренней стороне бедра, где интимнее, ведь Хванун наверняка будет стесняться, если у него спросят, где метка его альфы. Видеть бы его лицо в этот момент… Ёнджо поднял взгляд, желая понаблюдать за реакцией Хвануна, но взволнованно замер и словно избавился из плена аромата. Лишь сейчас он смог трезво оценить ситуацию – Хванун лежал, зажмурившись и прикрыв рот рукой, абсолютно безвольный, подчинившийся инстинктам; Ёнджо сверху, между его ног, сжимая бёдра так, что явно причиняет боль. А делать Хвануну больно Ёнджо не хотел. — Чёрт, прости, — Ёнджо резко поднялся, стараясь не делать глубоких вдохов: аромат настойчиво призывал закончить начатое. — Я не хотел… Я не должен был… Хванун открыл глаза, как-то растерянно взглянув на Ёнджо. — Пожалуйста… Сделай что-нибудь, — он кое-как сел, протягивая руку, но Ёнджо отошёл на шаг назад. Хотя всё, что хотелось сделать – присвоить этого омегу себе, чтобы он выкрикивал его имя так громко, как только сможет, чтобы больше ни о ком другом не смел даже думать. Но так нельзя. — Только не уходи, помоги мне… хён… Если он поддастся, то не поможет, а только усугубит положение – потом когда Хванун придёт в себя, точно возненавидит его. За то, что воспользовался, что не остановился, хотя поначалу смог. Поэтому, тряхнув головой и вновь извинившись, Ёнджо выбежал из комнаты и, найдя в коридоре ключи, вышел ещё и из квартиры, оставляя Хвануна одного. Наверное, стоило дослушать Гонхи до конца. Или сразу прочесть его смс – Ёнджо тихо выругался, когда открыл сообщение. Поторопился и чуть было не совершил ошибку, но смог вовремя прийти в себя. А если бы не получилось остановиться?.. Тяжело вздохнув, Ёнджо зашёл в аптеку неподалёку. Он хотел помочь Хвануну, но немного иным способом, от которого вряд ли будет хуже.