Состояние полураспада

На рассвете красно-желтые лучи солнца иглой впиваются в невысокие двухэтажные домишки и кажется, что что здания рухнут будто распиленные надвое. Панельные балконы, на некоторых из которых натянуты нити для сушки белья, отбрасывают друг на друга полосатые тени. Город медленно, осторожно просыпается, стараясь сохранить тишину, нарушаемую лишь водителями машин, возвращающимися с ночных смен. Даби нехотя открывает правый глаз и чувствует в себе срочное желание покурить. В застиранной черной футболке с «Нирваной» и домашних растянутых штанах он тащится на кухню, где поднимающееся солнце играет роль люстры. Пачка сигарет находится на столе, забытая и одинокая. Даби прикуривает от плиты, потому что зажигалка показываться на глаза не желает, и садится на одну из деревянных табуреток. Такая красота. Иногда он понимает, что это единственное, ради чего стоит жить. Смотреть в никуда, затягиваясь новой сигаретой. Если Даби однажды хватит мужества покончить с собой, это обязательно будет красиво. До соплей романтично и переиграно. Может, он шагнул бы в алеющий закат с этажного здания, предварительно переключив мелодию в телефоне на что-нибудь из «Radiohead». Заранее позаботился бы, чтобы отец узнал. Даби медленно крутит головой, разминая шею, и что-то внутри него хрустит. Будь он сейчас не один, пошутил бы о собственной старости. Рыжина солнца заставляет снег таять. Спать все еще хочется, но вряд ли он теперь заснет. Даби поднимается с нагретого места, чтобы открыть окно на зимний вариант, потом зажигает огонь под чайником, роется в пакете, стоящем на столе, но, к сожалению, не находит ничего, кроме упаковки кофе. Жаль, хотелось чая. Но если сама вселенная заставляет его злоупотреблять кофеином… Ничего не поделаешь. Посуду в раковине все-таки приходится помыть. Вот так и откладывай на потом, собираясь подгадить будущим жильцам. Кажется, карма существует. Когда чайник закипает, Даби окончательно просыпается и залезает в телефон, чтобы просмотреть уведомления, пришедшие за ночь, и понять, что вообще происходит в мире. Пара смс от Тоги, ссылка на ютуб с переборами для гитары от Мейя, взбучка от Опаха в рабочей беседе, потому что «вы ахринели в край, чтоб сегодня же вылизали бар». Внимание Даби отвлекает появившееся у входа заспанное нечто. Даби выключает мобильник. — С пробуждением. «Нечто» проходит мимо него, берет чайник и заливает кипятком кружку с насыпанным в нее кофе. — Это мое вообще-то. — Тут нет ничего твоего. — отвечает Томура, с каждым глотком на глазах превращаясь в человека, — это моя квартира. Ты тут просто ночуешь. — Хуя себе, — опешил Даби, — мы так не договаривались. Шигараки залпом влил в себя почти полную кружку кипятка, поморщился, утер бледные губы тыльной стороной ладони и подошел к холодильнику. Даби проследил за его движениями. Томура достал маленький батончик милкивея, захлопнул дверцу и прошествовал обратно к выходу. Через секунду Даби услышал щелчок замка ванной. «Вот это проблемы с личными границами», — подумал Даби, — «тяжело, наверно, ему живется». После «второй» чашки кофе Даби добрел до ванной, привел себя в порядок, сменил одежду и направился в бар. Конечно, до работы еще было время, но бесплатный завтрак никто не отменял. Улица сменилась помещением довольно быстро, вероятно, этому поспособствовали песни «Queen», играющие в наушниках. Даби появился на работе как раз к моменту прихода поваров. Если что и получалось у него хорошо, так это утягивание кусочков продуктов, пока никто не видит. Филл, светловолосый иностранец, самый старший из персонала, несколько раз замечал нападки Даби и даже пытался дать ему подзатыльник, но только в шутку. Даби проворно уворачивался и отбегал в сторону на пару минут, чтобы вскоре вернуться. Потом пришла Тога. Даби любил утренне-обеденное время, потому что персонал только начинал подтягиваться, посетителей особо не было, и валять дурака ему никто не запрещал. Повара потихоньку размораживали полуфабрикаты для самых популярных блюд, официанты шлялись без дела, выпрашивая остатки вчерашней еды, было тихо и суетно одновременно. Химико принесла с собой две шавермы, купленных неподалеку, и завтрак как-то сам нарисовался. — Что бы я без тебя делал, — поблагодарил ее Даби, кусая лаваш, — ты настоящий друг. Тога улыбнулась, цепляя на свою футболку бейдж. Удивительно, как она, совмещая учебу и работу, оставалась подвижной и жизнерадостной, когда как Даби хотелось не то выпилиться, не то проспать целые сутки. — Я теперь живу с соседом, — хмыкнул Даби, — не хотелось бы повторять опыт Мейя, но, кажется, мой еще хуже. — Это хорошая идея, — одобрила Химико, — будет легче платить, — она начала собирать волосы в два хвоста, — парень или девушка? — Шигараки, — сказал Даби так, будто бы этим все сказано, — он просто пришел и ни с того ни с сего заявил, что будет жить со мной. Занял мою кровать, выпил мой кофе, страшно подумать, что будет дальше. Как будто я герой отвратительно нелогичного гейского фанфика. Тога удивленно обернулась. Она затянула резинку на еще один оборот и села на высокий барный стул. — Томура? — Да. — Мне обязательно нужно с ним увидеться! — заверила она, — У тебя есть его номер? Даби отрицательно покачал головой. А ведь стоило бы обменяться контактами. По крайней мере потому, что ключи одни, и Даби ушел без них. — Тогда прийду к тебе пить вино на днях. Пожалуйста, передай ему, что я хочу встретиться, — энтузиазм Тоги чуть поутих, — столько времени прошло… Даби тыкнул пальцем в противоположную сторону. — Твоя работа пришла, — сказал он, указывая на усатого мужчину, садящегося за один из столиков. — Точно, — хихикнула девушка, — пойду выбивать себе средства на следующую сессию. Она ловко спрыгнула со стула, и ее короткая юбка на миг встрепенулась вверх. Виляя бедрами, она подошла к посетителю. Даби облокотился на стойку, почти расплываясь по ней. Заказов не было. Кто вообще открывает бары так рано? Надо намекнуть Опаху, что построенный им режим работы нецелесообразен. Даби вышел из-за бара, пересек зал и синхронизировал телефон с колонкой. Пока людей не много, можно надоедать окружающим грустной музыкой. Земфира? Женя Мильковский? «КОСМОНАВТОВ НЕТ»? * Даби улыбнулся. Когда-то давно именно с них он начинал учиться играть. Нужно будет найти гитару. Через пару-тройку часов число посетителей увеличилось. Кто-то даже садился к бару. Даби старательно предлагал легкие спиртные напитки, в надежде начать зарабатывать еще днем. Потом пришел Мей. Наигранно недовольно заметил, что пора включать что-нибудь более позитивное. Даби немного поспорил с ним, но все-таки сменил плейлист. Теперь, с заслушанными наизусть песнями Обезьян, работа пошла быстрее. — Эй, как твоя девушка? — спросил Даби, смеясь над Мейем. Они с Тогой всегда сводили парня с его соседкой, хотя Мейю это ой как не нравилось. — Эй, как папочка, с которым ты живешь? — Да пошел ты, — Даби знал, что Химико никогда не утаивала ничего от друга, но не был готов к таком подъебу, — что, она прямо Все рассказала? — Ну, — начал Мей, окидывая зал взглядом, — сказала, что ты встретил вашего общего друга детства. И что вы вместе лежали в психушке. Что ты согласился на секс за деньги, а теперь он платит за квартиру, где ты живешь. А ты еще и возмущаешься. Неблагодарный ты человек, Даби, неблагодарный… Ай! — парень от прыгнул в сторону, потому что Даби больно толкнул его локтем в ребра, — Я бы радовался на твоем месте. — Я вообще не так рассказывал, чем Тога слушала? — возмутился Даби, — он не заплатил, просто ворвался в мой дом. Непонятно, зачем. — Ты обнаглел, тебе в одном месте можно и потрахаться, и поспать, и поесть, и денег выпросить, — негодующе отчитал его Мей, — не хочу иметь с тобой дела! Пойду вот, к пьяным шлюхам, они приятней тебя. И знают толк в жизни. Мей развернулся, забрав заказ. Его темные волосы до плеч колыхнулись. — Они не выглядят пьяными, — заметил Даби, — и я не уверен, что это проститутки. — Пойду исправлять! — вздохнул Мей, — Алкоголь творит чудеса… Даби хохотнул. Это правда. Иногда удивительно, как сильно бутылочка вина меняет человека. Кто-то начинает плакаться, кто-то затевает пьяную драку, кому-то просто необходимо целоваться или признаваться в любви, но есть и те, кто остается прежним. Себя Даби относил к числу тех, кто ведет себя адекватно, хотя Тога и Мей были готовы с ним поспорить, прилагая записи заунывного пения и философствования о смысле жизни как доказательства. В любом случае, алкоголь был тесно связан с работой Даби, так что пить приходилось часто. На автомате смешивая коктейли, Даби растворил свои мысли в рутине и не заметил, как быстро шло время. Песни сменяли друг друга, посетители уходили и приходили. Под вечер Даби решил, что, раз квартира оплачена, можно работать в нормальном режиме. По крайней мере, какое-то время. Написал сменщику с просьбой захватить пол его смены, получил согласие от Опаха и одобрение от Тоги, пересчитал выручку и ушел домой. Как хорошо иногда наплевать на все и просто расслабиться. Многоэтажки, встречавшиеся по пути, желтели от света высоких ламп, звезды россыпью ломали черноту неба; Даби шел, слушая улицу. Где-то там вдалеке гремели проходящие по железной дороге поезда, во дворах лаяли бездомные собаки, снег хрустел. Даби подумал, что было бы здорово приготовить что-нибудь вкусное сегодня. Но также предположил, что ему не хватит сил. Дверь подъезда громко хлопнула — Даби вошел внутрь, перебудив пол дома, потом поднялся на свой этаж. Лампочка, уродливо свисающая с потолка, перегорела. В темноте Даби добрался до ручки и оказался дома. Свет, шедший из кухни, напомнил ему о том, что он больше не один. Даби заглянул за угол. — Ты еще тут, — скорее обозначил, чем спросил он, заметив сидящего за столом в окружении бумажек от батончиков очень серьезного Томуру. Шигараки что-то печатал в ноутбуке. Про себя Даби пошутил, что в таких длинных пальцах и запутаться можно. Томура не обратил на него внимания. Даби не удивился. — С таким питанием не доживешь и до двадцати, — прокомментировал он, проходя к холодильнику, — я позаимствую что-нибудь съедобное? — Мне уже есть двадцать. — хмыкнул Шигараки, — Еду мою не трожь. — Я же помру от голода! — воскликнул Даби, — Ну ладно, давай заключим сделку — я готовлю на двоих, а ты разрешаешь питаться за твой счет. Что ты там такое делаешь, что даже повернуться нельзя? Томура отрывается от экрана. Через всю кухню к розетке тянется толстый шнур от зарядки. — Блинчики умеешь? Даби наклоняет голову вправо. Будто его снова окликают Тойей, и он гораздо ниже, ели достает до раковины, чтобы помыть ладони, прибежав с площадки, куда ходил в тайне от строгого отца, а мама только качает головой и говорит, что в жизни ему прийдется тяжко. Солнце высоко-высоко, одному дома страшно, за окном матерятся старшеклассники из отцовского интерната. Маленький Шото спрашивает, когда мама вернется и приготовит блинчики. И Даби неловко жмет плечами. Не вернется она уже. Только вот, как объяснить это трехлетке? «Я сделаю. Я умею.», — говорит Даби. — Умею. Иногда кажется, что теперь Даби гораздо сильнее. Он не станет бегать к матери в постель посреди ночи, потому что приснился кошмар, или болтать недостающими до пола ногами за обедом, нервируя Нацу, пока отец не прикрикнет как следует. Иногда Даби пытается понять, потому ли это, что мама давно уже в психушке, а от лица Старателя тошнит? Шигараки снова утыкается в экран. Даби на самом деле все равно. Он достает из холодильника продукты, параллельно гугля пропорции, потому что не готовил ничего уже очень давно. Кефир Шигараки не купил, только ряженку (как вообще можно это пить?), поэтому приходится соображать что-то на воде. Чайник горячий, рядом стоит незакрытая банка кофе. Даби кладет в чашку две ложки и заливает все кипятком. Потом кладет хуй на прописанное в рецепте просеивание муки и сыпет прямо из мешка. Смешивая оставшиеся ингредиенты, он решает, что стоило стать кондитером, но когда первый блинчик рвется, не отлипая от сковороды, меняет свое мнение. Нужно больше практиковаться. И спать. Очень полезно. На телефон приходит смс. Даби хихикает, рассматривая фото, присланное Мейем. Тога на нем уже почти без футболки. Это ж надо иметь такую страсть к работе. «Как дела?», — пишет Мей. «Отлично, практикуюсь в кулинарии», — отвечает Даби, прикрепляя доказательства в виде фотографии неудачного блинчика. «Ты такая хозяюшка, выходи за меня», — предлагает Мей. «Я согласен только если можно будет съехать к тебе ;(», — соглашается Даби. «ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ ЖИТЬ С ДРУГОМ ДЕТСТВА?! Ты же такой тактильный, сдаешь позиции». «Он агрессивный и игнорирует меня», — возражает Даби, - «сам попробуй с таким поживи». «А ты зови его к нам в воскресенье, развеселим». — У тебя горит, — комментирует Томура. Даби выключает мобильник и смотрит на сковородку. — А вот и не горит, он просто румяный. Может, этот блинчик любит загорать больше остальных, вот откуда ты знаешь? Шигараки закатывает глаза и отворачивается. Через пару минут Даби ставит перед ним тарелку и закрытую пачку сметаны, требует свое «заслуженное спасибо». Томура фыркает и так и не благодарит за еду, но блинчики съедает. Даби кидает сковородку в мойку и решает, что на этом его миссия завершена. Если у Шигараки имеется хоть капля совести, он помоет. А если нет, то и пофиг. В ванной Даби моется под ледяной водой — горячая прибегать не хочет, а освежиться перед сном просто необходимо. Под ледяными струями тело отказывается стоять на месте. Даби быстро заканчивает и вытирается старым зеленым полотенцем с незатейливым узором; из комнаты выходит только в нем, одежду оставляет на полу, чтобы найти в большом старом шкафу, стоящем в спальне, что-нибудь новое. На кровати Даби встречает Томуру, который, закутавшись в два пледа, смотрит что-то в ютубе. — Слушай, мы уже как женатая пара, — немного раздосадовано произносит Даби, — вытаскивая из кучи красную футболку с растянутым воротом, — ты не хочешь переехать на кухню или… ну там, купить себе раскладушку? Шигараки опустил телефон чуть ниже, и Даби поймал его взгляд. Злые, с полопавшимися капиллярами на него смотрели два красных глаза. Даби хохотнул. — Пошел нахуй. — Да ну тебя, ты смешной такой. Как обиженный ребенок. — Пошел нахуй. — повторил Томура, плотнее накидывая на себя одеяло, — У вас вообще есть отопление? Даби пожал плечами. Подошел к батарее, дотронулся до нее ладонью. — Сейчас есть. Но иногда его отключают. И свет тоже. — Блядство. — прокомментировал Шигараки, — Я сдохну нахуй. — Да ладно, — махнул на него рукой Даби, — пей горячий чай и не ходи голым, и все с тобой будет нормально, — Даби надел серые шорты и плюхнулся на кровать, — и со мной одеялом поделись, а то кто будет готовить тебе кушать. Томура медленно повернул голову на него. Он выглядел так, будто готов драться за этот плед. Даби вздохнул, встал и снова полез в шкаф. Где-то на верхних полках нашел простынь и укрылся ею; вернулся в постель, перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Ну и пиздец.

***

— А кто вообще будет? — оживленно уточняет Даби, вороша мокрые волосы полотенцем. Все-таки, нужно понимать ситуацию. По другую сторону трубки Мей разливает коктейли, параллельно отвечая на вопросы друга. Он прижимает телефон к уху плечом, чтобы освободить вторую руку, и раскручивает новую бутылку водки. — Ты, я, Тога, девочка, которую она обещала привести. И сожителя своего бери! И алкоголь! Даби поморщился и заглянул в спальню. Где Томуру носит? — Ну уж нет, он заагрессирует меня до смерти. На кухне свет не горит, но Даби все же сворачивает туда, чтобы через пару минут обнаружить Шигараки, закутанного в одеяла, курящим на балконе. Тонкие пальцы удобней перехватывают сигарету, когда Томура на удивление Даби поворачивается на шаги. — Хочешь провести незабываемый вечер в моей компании? — улыбается Даби. — Не горю желанием. — отвечает Шигараки, делая очередную затяжку. Дым изо рта выходит вместе с паром, потому что зима никого не щадит. Томура отворачивается и пристально смотрит куда-то далеко, будто бы заметив что-то знакомое. — Он меня послал, — говорит Даби в трубку. — Я в тебя верю, — обнадеживает его Мей. «Мне бы так», — думает Даби. — Тога очень хотела тебя увидеть. Шигараки снова оборачивается. — Тога? — переспрашивает он. — Тога, — подтверждает Даби, — такая блондинка, с которой вы чуть ли не трахались во времена диспансера. Помнишь ее? — Чтооо? — кричит в трубку Мей, — С этого момента поподробней. — Помню. — пожимает плечами Томура, — Я бы тоже хотел. — Победа, победа! — сообщает Даби Мейю, — Он согласен. Что брать? — Текилу? — спустя пару секунд размышлений предлагает Мей, — Вино на Тоге. Вас когда ждать? — Оденусь — и готов, — отвечает Даби, — Томура, говорят, без текилы нас не пустят. Есть деньги? — Есть. — коротко произносит Шигараки, закрывая балкон. — Тогда собирайся, а то пропустим все самое интересное. Из дома они выходят ближе к одиннадцати, когда Даби доедает краденый у Шигараки батончик, а Томура выпивает вторую за утро чашку кофе без сахара. На улице теплеет, зима берет короткий выходной. Солнце слепит глаза, снег потихоньку тает. Даби бормочет что-то о Мейе, потому что «он как я, только более бессовестный и уравновешенный», и Тоге, которая «точно будет к тебе приставать, готовься», а Шигараки молчит, разглядывая окружающий мир. Его волосы хаотично блестят на свету, Даби к слову вспоминает, что у Химико есть расческа, но Томура хмурится и сует ладони в широкие карманы пуховика. — Дай сигарету, — просит Даби, когда они проходят очередной квартал, — будь другом. — У тебя свои есть. — не соглашается Шигараки. Даби запрокидывает голову к небу. Если бы ему не было все равно, он подумал бы, что жить с таким человеком будет очень некомфортно. Облака куда-то торопятся. Где-то далеко расплывается необъятная голубизна. В супермаркете Томура ставит на кассу целых шесть бутылок текилы, и Даби говорит, что такой алкоголик отлично впишется в их компанию. Шигараки только закатывает глаза и отдает пакеты Даби. Пусть вносит свой вклад так, раз не платит. На пороге квартиры Мейя Тога прыгает на Томуру, чуть ли не валя его с ног. «Привет! Ну как ты? Где ты был все это время?», — без умолку трещит она, обнимая Шигараки за шею. Томура ведет плечом, выглядит каким-то растерянным и неловким. Даби прошмыгивает внутрь, здоровается с Мейем и девочкой, которую, как выясняется позже, зовут Ураракой. — Тебе лет сколько? — спрашивает Даби у нее, под свист Мейя ставя бутылки на низкий столик у дивана. Урарака сжимает руки на коленках и смотрит в пол. — Восемнадцать, — выдает она, спустя короткую паузу. Даби переглядывается с Мейем. — Хуево врешь, — подмечает он, — либо очень хорошо сохранилась. То-ога! Химико прибегает в зал через пару секунд, одновременно неся тарелку с закуской и чипсы и таща за собой все такого же потерянного Томуру. — Не скучайте, я уже тут, — подает голос она. — Ей есть восемнадцать? — повторяет вопрос Даби, глядя уже в другую сторону. Шигараки выворачивается из хватки Тоги и мостится на стул, стоящий напротив дивана. Тога занимает место между Мейем и Даби и протягивает вино и штопор первому. — Вроде, нет, — отвечает Химико, задумчиво уставившись на сжавшуюся Урараку, — я не спрашивала. — Я не пью, — говорит девушка. — Э-э, нет, — не соглашается Мей, — я с трезвенниками не дружу. — Так сколько? — Шестнадцать, — наконец отвечает Урарака. — Онет, у нас будут проблемы с законом… — прикладывает ладонь ко лбу Даби, — Твои родители хоть знают, где ты? — Нет, — признается девушка, — меня бы не отпустили. Даби смеривает ее взглядом. Ухоженная, с приятной внешностью и стеснением. Она наверняка жила в благополучной семье и смотрела на мир сквозь розовые очки, пока не пришел страшный-ужасный пубертатный период. Многие подростки в ее возрасте хотят быть взрослыми, похожими на старшеклассников или совершеннолетних друзей, и потому ввязываются в дурные компании. Даби помнит себя в шестнадцать. Что он сделал? Сбежал от отца-тирана, разорвав связь с братьями, сестрой и матерью? Перебрал с селфхармом, уничтожив половину своего тела? Даби хотел бы, чтобы тогда рядом с ним был бы кто-то вроде него же взрослого, кто-то, кто мог бы объяснить, как делать можно, а как — нельзя. Он открыл бутылку текилы и налил половинку пластикового стакана. — В первый раз лучше не перебарщивать, — сказал он, протягивая алкоголь Урараке.