***
Нормально поспать мне всё же не удалось. Так, оклемался немножко после всех событий и некоторое время просто лежал на мягкой кровати, смотря в дощатый потолок. Тело уже не болело, оставалась лишь небольшая усталость, которая, впрочем, тоже постепенно уходила. Хороший сон помог бы, но уснуть всё никак не получалось. Глаза закрываешь, а толку не было. Я подумал сначала, что дело может быть в одежде, и неспешно начал снимать её всю с себя. Как ни странно, за всю дорогу я даже и не вспотел. Одежда всё так же пахла костром, рядом с которым сохла ещё в лагере у подножия гор. Казачья шашка в ножнах, чёрное пальто и две белые рубахи всего за полминуты возни оказались на постели, аккуратно сложенными у изголовья. Оголив верх, я не спеша принялся за сапоги с носками. Если честно, то давно уже хотел их снять. Ноги, как ни странно, тоже не вспотели, а потому тоже чувствовался костёр. Странно. Может дело в материале? Дорого сапоги эти выглядят. Их вместе с носками я оставил у края кровати, переходя на хорошие тёплые штаны чёрного цвета с такими же подштанниками, которые аккуратно уместились рядом с верхней одеждой. Всё, только в чёрных трусах и с крестиком на шее остался стоять на деревянном холодном полу посреди комнатушки, внимательно осматривая и щупая своё тело. Момент появился всё-таки. — Охо-хо-хо-хо… — невесело промычал я, садясь на деревянный стул около стола. Похудел, осунулся, но ничего критического не увидел. Даже ногти на руках стали выглядеть как здоровые и только что подстриженные. Жалко зеркала нет. Хотелось бы взглянуть на себя со стороны, а особенно на лицо и волосы посмотреть. Растительность на голове ощущалась как-то странно, на ощупь я как будто солому трогал. Помыть, наверно, их надо бы. Но сидеть без дела я не стал. Ночной Мондштадт всё так же сиял огнями, свет которых доносился и до моего окна. В моей комнате было довольно светло. Можно было попробовать как-нибудь зажечь лампу на стене, но от греха подальше я не стал лезть, куда не велено. Вдруг ещё поломаю чего. Здесь и так было хорошо. Первым делом я подтащил к себе сумку, в которой начал искать те самые письма, роясь в куче книг. Всё равно не перестану удивляться, почему у меня до сих пор не забрали оружие? Да и не только оружие, а вообще все имеющиеся у меня вещи? Слишком уж это любезно и добросердечно со стороны местных по отношению к иностранцу и чужаку. Англичане подобными качествами не отличились… Достав нужную кипу писем, перевязанную верёвочками, я положил их на стол и пододвинул стул ближе. В груди подымалось неприятное волнение, но я продолжил своё дело и чуть подрагивающими руками развязал узелок. Скользящим движением расположил все запечатанные письма в ровную вытянутую линию, уже в душе понимая, что я там могу увидеть. Речи о том, чтобы отдавать письма той красивой женщине во фраке или же просто продолжать держать письма при себе не было. Прошедший день мне много показал и рассказал. Нести эти письма уже было некому. Ни царю Александру, ни главе эвакуационной миссии в Петербурге, ни русским дипломатам в Лондоне… Понятное дело, это всё уже не имело никакого смысла. Я уже либо мёртв и попал в странный Рай, либо вижу сны, находясь под грудой снега, либо пролежал под снегом столько времени, что сам мир изменился до неузнаваемости. Этих «либо» можно придумать очень много, но факт остаётся фактом: я до Петербурга никогда не дойду. Осторожно сорвав сургучную печать, я развернул первое письмо. Отложил его в сторону и принялся за следующее. За ним ещё одно и ещё. Печати срывались быстро и ещё быстрее письма откладывались в сторону. В один момент запечатанные письма просто закончились. — Эх, — глубоко выдохнул я, откидываясь на спинку стула и продолжая держать последнее письмо. Никогда не подумал бы, что будет настолько пакостно на душе, когда в итоге оказываешься прав в своих суждениях. Все эти письма — это пустышка. Просто чистые листы бумаги, сложенные конвертом, и только последнее письмо содержало в себе текст. На русском языке слегка выцветшими чернилами был написан аккуратный текст, который я прочитывал снова и снова. Господь Иисус, я вижу, что грехи мои отделяют меня от Бога. Как бы я ни старался, никакие усилия и жертвы с моей стороны не преодолеют эту пропасть. Но я также понимаю, что твоя смерть — это жертва, смывающая все мои грехи. Я верю, что ты, принеся себя в жертву, воскрес из мёртвых, и потому знаю, что этой жертвы более чем достаточно для моего спасения. Прошу, очисти меня от моих грехов и позволь воссоединиться с Богом, чтобы иметь вечную жизнь. Я не хочу прожить жизнь в рабстве у греха и прошу тебя, очисти меня. Благодарю тебя, Господи, за всё, что ты сделал для меня. Прошу тебя и далее направлять меня, чтобы я следовал за тобой как за Господом своим. Аминь. Изначально было понятно, что меня одного отправили в заснеженные суровые просторы не просто, как курьера. Сама по себе задача звучала дико, но я тогда был слегка не в себе, чтобы анализировать информацию. Уже, стоя посреди промёрзших земель, я стал осознавать, что это была ложная причина, чтобы просто спровадить меня куда подальше… Не знаю чего и думать. Мыслей не было. Наверное, это было верным решением, но… Не знаю. Сложив пополам последнее письмо с молитвой, я его спешно убрал в сумку, положив в одну из первой попавшейся книги как закладку. А сам я отправился в кровать, желая поскорее уснуть. В смешанных чувствах, я быстро переложил всё с кровати на стол и улёгся в постель, укутываясь под одеяло, ведь в комнате было довольно прохладно в одних трусах сидеть. Уткнувшись лицом в мягкую подушку, я старался ни о чём не думать.***
Утро следующего дня
Следующий день начался для меня с раннего утра, когда утренние лучи солнца начали проникать в комнату. Я поспал, хоть и не очень спокойно. То снились очень тяжёлые сны, то я просыпался от холода и приходилось спросонья одеваться хоть во что-нибудь. Ну, я и оделся. Во всё сразу, то есть что снял с себя поздним вечером, то и одел на себя утром. Даже сапоги напялил на ноги, правда перепутал ноги, но окончательно проснувшись, я поменял их местами. И мне было комфортно во всём этом спать, к тому же укрывшись сверху одеялом. Хех, вот это я циркач, даже толком и не помню, как всё это делал… Эх, вроде бы полегче на душе, чем вчера. Встав с кровати, я первым делом заправил её, чтобы внешне выглядела как новенькая, а уже после неспешно принялся убирать со стола разбросанные пустые письма. И чтобы отвлечься от этого монотонного занятия, я размышлял о других не менее важных вещах. Что делать дальше? Понятное дело, что нужно ждать, пока за мной придут. Но когда именно? Мне, наверное, не помешало бы привести себя в порядок. Да, я заметил ещё одну странность со своим организмом. Во-первых, я совершенно не чувствовал позывов в туалет, что очень странно, ведь грязными делами я не занимался уже длительное время. А также, я совершенно не чувствовал голода, что тогда, в пещере, когда ел пресный суп, что сейчас после сна. Чувствуется какая-то пустота в животе, но вот есть не хочется вовсе. Что за дела такие? Это из-за того, что я в снегах много времени пролежал? Но уже столько времени прошло, да и мой дар меня исцелил всего с головы до пят. Я же чувствую себя неплохо, точнее, как обычно, но всё равно есть странности. Да и ещё про ночные мои переодевания не стоит забывать. За окном не пекло, конечно, но, понятное дело, что тепло и лето в самом разгаре, а мне холодно. Тц, неспроста всё это. Собрав всё в сумку, я решился всё-таки проверить, что находилось за второй дверью в этой комнате, которую приметил ещё вчера. Но, подёргав несколько секунд металлическую ручку, стало понятно, что дверь закрыта на ключ. Ключа у меня не было, а потому я отправился к окну, прихватив с собой стул. Открыть оконные створки, в отличие от двери, у меня получилось легко. В лицо тут же ударил приятный тёплый ветерок. Выглянув из-за окна, я смел наблюдать довольно скромную картину: часть небольшого сквера, мощённого бежевым камнем с работающим фонтаном по центру, часть мощной городской стены с рядами зубцов и соседний дом, где мельтешили уже знакомые люди в зелёном. Интересная у этих людей форма. Они принадлежат какой-то государственной структуре, раз так ютятся в этом районе? В общем, я сидел и ждал кого-нибудь, кто придёт за мной, умиротворённо глядя в окошко и высматривая что-нибудь интересное. Хорошее занятие, жалко вид не самый удачный.***
Спустя сорок минут
Библиотека Ордо Фавониус
— Книга. Стол. Стул, — вновь произнесла Елизавета, смотря мне прямо в глаза, тем самым не позволяя подсматривать в конспект. — Книга. Стол. Стул, — ответил я спокойно, сопровождая каждое произнесённое собой слово указанием ладони на названый объект. Подсматривать в исписанные листки бумаги на столе строго-настрого запрещалось. Бить меня за такое, конечно же, не будут, да и не дам я себя бить никому, но меня предупредили, что за сие последует наказание. И что-то мне подсказывает, что шутить со своей новой учительницей не стоит. Это не греческий учить, где мне в своё время приходилось изворачиваться на уроках. Долго мне язык не давался. Жаль, что напрасны были усилия. В Грецию меня никто не повезёт, а в нынешних реалиях я пока слабо представляю, где можно было бы неизвестный язык использовать. — Молодец, — довольно кивнула женщина, улыбаясь мягкой доброй улыбкой. Я же продолжил дальше выписывать слова в столбик по заданию. Елизавета женщина странная. Я пока не могу дать ей какую-то конкретную характеристику. Утром мы встретились вновь, где она лично принесла мне на железном подносе знакомый пресный суп с хлебом и сладким чаем, запах которого я ощущал от самой женщины. Просто принесла мне поесть, что-то быстро проговорила на своём, видимо, спрашивая у меня что-то, и тут же, сама отвечая на это, дала понять, что вернётся через десять минут. Было неожиданно и сумбурно, но тут стоит отметить, что Елизавета действительно отлично передаёт всю информацию жестами, интонацией и мимикой. Настоящий талант! Даже Альбедо так не делал, решив общаться по большей степени через изображения. Вскоре Елизавета, как и обещала, вернулась и открыла ту самую закрытую вторую дверь новым ключом. Там оказалась ванная комната… Неожиданно. Совсем меленькая тёмная комнатушка, два на два метра, где помещался самый настоящий белый унитаз, а также небольшая чугунная ванная белого цвета с кранами в стене. Женщина включала горячую и холодную воду, смотрела за мной и проверяла, понимаю ли я. Я сначала даже не поверил глазам и стоял при входе, осторожно наблюдая за тем, как женщина в своём откровенном наряде ведьмы показывала мне, как что включать. Важным ещё было то, что мне объяснили, как включать те самые стеклянные светильники на стенах. Один такой был в ванной, там он был необходим, ведь в ванной не было окон, а другой располагался в комнате рядом со столом. Как оказалось, на самих лампах было небольшое декоративное колёсико, крутя которое можно было регулировать интенсивность света. Но играться с новыми открытиями мне не дали, лишь намекнули умыться, что было сделано с радостью, а в это время Елизавета уже успела сходить куда-то, отнести поднос и вернуться. Я тогда только выходил из ванной и успел заметить, что та вообще куда-то уходила. В общем, повели меня вчерашним маршрутом, доведя до первого этажа пустого холла, где только у некоторых дверей стояли рыцари. Было видно, что те явно были не в восторге от подобной работы, но все стояли ровно и почти бездвижно, почти как статуи. Нас с Елизаветой они лишь проводили взглядом, никак не отреагировав. Я сначала думал, что мы идём обратно в тот кабинет к Джинн, но ведьма, виляя бёдрами, повела меня к двери напротив. Там оказалась… Библиотека. Честно признаться, я ожидал увидеть кабинет самой Елизаветы по типу того, в котором я был вчера, но явно не библиотеку. Большое помещение, занимавшее сразу два этажа, скрывалось за неприметной дверью без табличек и указателей. Светлое просторное место, много больших вытянутых окон с большой люстрой и светильниками вдоль стен. Книжные деревянные стеллажи заполоняли тут почти все стены, а тут и там попадались шкафчики поменьше, которые можно было использовать как стол. Хотя тут столов было полно, но даже такие шкафчики были чем-то заставлены, будь то книги или стопки перевязанных бумаг. Ступая по деревянным полам вслед за Елизаветой, я тогда только диву давался. Никогда не видел настоящих библиотек, особенно двухэтажных с лестницами и бортиками, как у балконов зданий. Красиво и уютно, самый раз для библиотеки. Остановились мы только когда спустились на этаж ниже, где в центре располагались пустые столы со стульями. Лишь на одном из них аккуратно лежали подготовленные книги, собранные в невысокую стопочку с чистыми листами бумаги, а рядышком стояли чернильницы с перьями для письма. И так незамысловато и начался наш первый урок в абсолютно пустой библиотеке. Через подобное мне уже приходилось проходить, пока я учился греческому языку, но тут были свои особенности. В первую очередь, меня учила языку женщина, что было довольно непривычно. Не в том плане, что это плохо. А сам подход к обучению отличался. Даже обусловив правила обучения на пальцах, само отношение было иным: отец Павел и старый монах Ефим были довольно жёсткими учителями, которые могли и голос повысить, и несильно книгой по голове стукнуть, чтоб знания лучше доходили. И такое было даже на самых первых занятиях. А тут всё объясняли доходчиво, мягко и не спеша. Если нужно, то остановимся на конкретном моменте и будем отрабатывать до тех пор, пока у меня всё не получится. Вообще вокруг витала такая умиротворённая атмосфера, способствующая спокойной учёбе или чтению книг. Но, как ни странно, особых затруднений на этом занятии я не испытывал. Было ли это дело в том, что именно девушка со мной занималась? Даже и не знаю, я вообще почти с женщинами не общался. Но, как я думаю, у неё уже есть какой-то опыт в этом деле и, потому занятие идёт так непринуждённо. Елизавета объясняла совсем уж базовые вещи, обучая меня новым словам. Произношение, значение и письменность. Без изучения алфавита, сразу начиная выписывать на листе новое изученное слово. Таких слов уже выучил пятьдесят штук, что считаю неплохим достижением, учитывая специфику нового языка. Этот язык на бумаге был каким-то симбиозом немецкого и французского, который звучал на слух как перевёрнутый английский. И, кстати, этот вариант письменности сильно отличался от всех тех символов, которые мне показывал Альбедо ещё в пещере. Странный язык, но не сложнее греческого уж точно. — Пол. Окно. Перо, — вновь заговорила моя учительница, держа у себя в руках потёртую книгу с красным корешком и заинтересованно читая там что-то. — Пол. Окно. Перо, — в десятый раз ответил я, показывая рукой на названый объект. Елизавета на это только удовлетворённо кивнула, продолжая читать свою книгу. Я же с трудом перевёл взгляд обратно на исписанные листки бумаги. Ничего не могу поделать. Эта женщина в своём экстравагантном наряде ведьмы без явной косметики на лице невероятно красива, и она об этом прекрасно знает. Каждый раз ловит мой неосторожный взгляд на себе, а после улыбается странной такой улыбкой. Поэтому я старался смотреть ей в глаза во время разговора или же уткнуться в записи на столе. Нет, это не сбивает сам процесс обучения, но всё же слегка отвлекает. Я вроде бы полностью собран, и на душе ещё неспокойно от вчерашних пустых писем, но это всё равно само собой получается! Сам не понимаю, что со мной происходит. Но вдруг наверху со входа послышался скрип двери. Я перевёл взгляд на этаж выше и увидел Альбедо, который как раз подходил к деревянным перилам, осматриваясь по сторонам. Я поместил перо в чернильницу, желая послушать их разговор. Может, пойму чего? На многое я не рассчитывал, конечно, учитывая мой скромный словарный запас, но мало ли вдруг знакомые слова попадутся. — Оу, капитан Альбедо, — первой заговорила Елизавета, положив свою книжку на стол и скрестив руки на груди. — Пришли проведать нас или решили вернуть книги? — Книги? — удивился учёный. — Я не посещал библиотеку уже долгое время и не помню, чтобы не возвращал книги в указанный срок. — Не вы должны, а ваш ассистент Тимей. Взял книги на неделю, но сам отправился в горы и уже третью неделю я сижу и гадаю, когда литература вернётся в свою обитель. — Кхм, мы только вернулись в Мондштадт. Я обязательно передам ему… — Альбедо положил руку на сердце, по интонации явно что-то обещая. — Оу, не стоит утруждать себя, — Елизавета вдруг хитро улыбнулась и встала со стула, показывая жестом руки вставать и мне. — Вы же пришли сюда проведать моего подопечного, я права? Мало чего понимая, я тоже поднялся со стула, закидывая свою сумку за спину. Альбедо тем временем молча кивнул. — Тогда давайте устроим небольшую прогулку по городу. Думаю, нашему необычному гостю будет интересно пройтись и размяться, а то мы тут уже второй час находимся. Как раз посетим нашего должника и попросим вернуть книги. Как вам идея? — Хорошо, я не против. Тимей как раз должен быть в мастерской, — согласился на что-то Альбедо всё с таким же безучастным видом, на что Елизавета только удовлетворённо кивнула. — Вот и отлично. Александр, пойдём, — она зазывающее махнула мне рукой, и мы вдвоём не спеша зашагали по лестнице вверх, идя, как я понял, на выход.