с любовью, тьма

— Ты сможешь бежать от меня вечно, покуда глядят твои блестящие глаза, но знай: я настигну тебя в каждом из твоих кошмаров! Маленький белокурый мальчик, едва сдерживая слёзы, дабы не показаться слабым, бежал через густой и холодный лес. Жидкий белый туман освещал путь, овеянный ночною мглою, а маленькие босые ножки больно кололись о сухие ветви на земле. — Это место — не ад и не рай, но лишь твоë сознание в агонии! — угрожающе смеялся женский голос, который пугал своей похожестью. Похожестью на голос милой матери, но он был искажён злобой и устрашением маленького дитя. Замёрзшие детские ступни быстро бежали прочь, но мальчику казалось, что чем быстрее он пытался бежать, тем медленнее он двигался на самом деле. — Куда же ты, мой маленький? Холодная рука нежно поймала ребёнка за плечо и заставила остановиться на месте. — Кто Вы? Что Вам от меня нужно? Маленький Амори подумал, что говорит под водой, ведь его голос стал слишком искажённым и попросту странным. Точно так же он слышал себя, когда во время купания он нырял в воду с головой. Не было той привычной мягкости и детской звонкости, осталось лишь отчаянное эхо. — Смелый малый, — усмехнулась темноглазая девушка, — в мать пошёл. Длинные светлые волосы щекотали лоб ребёнка, когда незнакомка наклонилась к нему. Она не отличалась высоким ростом, но и мальчик был ещё малышом. — Мне нужно, чтобы ты передал своей милой матушке одну вещь, один маленький подарок от её старой подруги. Сестры, можно сказать. Лукавая улыбка расцвела на бледных устах, а чёрные глаза сощурились от невыразимой тоски и желания причинить последнюю боль, напомнить о себе осколком в безупречном маленьком мирке. Не стоит забывать о тех, кто однажды был частью тебя. — Что за подарок? — недоверчиво спросило дитя, услышав заветное слово. — О, ей понравится, обещаю! Сладкий, обманчивый голос женщины в белом платье обволакивал, завлекал в свои сети, обещая даровать всё, что будет угодно маленькому сердцу. И Амори купился на эту приторную улыбку, на обещание, что он обязательно заставит свою матушку улыбнуться от счастья. — Ведь ты не хочешь, чтобы мама осталась без подарка? Белокурые волосы мальчика колыхнулись, стоило ему мотнуть головой. — Не хочу… — Тогда передай ей это. С этими словами девушка аккуратно вложила маленький предмет за пояс белоснежного одеяния ребёнка. Её дело сделано. ___ Белая тонкая вуаль прикрывала старые шрамы, что уже много лет не кровоточили и не беспокоили короля; мужские руки были облачены в излюбленные белые перчатки, уже по привычке, не желая расставаться с уютным предметом одежды, и сейчас выводили текст очередной реформы. Увлечённый важным, но любимым делом, король Балдуин IV Иерусалимский чуть прикусил нижнюю губу в напряжении, пока заходящее солнце играло тёплыми лучами в золотистых локонах его волос. — Ваше Величество, к Вам посетитель, — громогласно объявил добросовестный стражник, немало напугав короля и заставив его вздрогнуть от неожиданности. — Пусть войдут, — кивнул Балдуин, дописывая документ. Король не взглянул на вошедшего, оставаясь сидеть на прежнем месте, укутавшись в свой белый шёлковый капюшон. Язычки пламени от свечей добавляли комнате освещённости, помогая последним лучам солнца не погрузить покои короля в абсолютный мрак. Услышав тихий, размеренный и такой до боли знакомый шаг позади себя, он тихо улыбнулся: — Я рад, что ты решила навестить меня, — хриплый голос заглушался маской, но посетитель всё равно отчётливо расслышал каждое слово. — А ты продолжаешь сидеть отшельником в воскресенье? Голос вошедшего человека ласкал слух короля так, как мать-кошка ласкает своего единственного котёнка, вкладывая всю свою любовь и нежность в прикосновения. — Что поделать? Дела государственные ждать не могут, — Балдуин сделал небольшую паузу и нежно добавил, — Лучик. Король медленно встал со скрипучего стула и развернулся в сторону своей милой гостьи. Величественным жестом сняв капюшон с головы, он подошёл ближе, целуя губами, покрытыми шрамами, нежную руку своей жены через белую маску. — В благодатный день надобно быть с семьёй, а не с делами, — пожурила короля Эмма, счастливо улыбаясь и даря ему искренние объятия. — Что ж, твоя правда, милая Эмма. Король, не привыкший сдаваться, принял поражение безо всяких сожалений и уступок, крепко обнимая любимую жену в ответ и поглаживая её по белокурой голове. Искра его души, тепло его сердца, спутник его жизни. Человек, благодаря которому он всё ещё жив. Его милая смерть, его исцелившаяся жизнь. Ему больше не больно, он больше не ходячий мертвец, а трон всё ещё крепко держит своего верного восседающего. Его Королевство живёт и процветает, недруги потерпели позорное поражение, а друзья отпраздновали любовь. И всё это благодаря… — Эмма, Лучик, я самый счастливейший из королей, ведь у меня такая чудесная королева! — Ну перестань, Ваше Величество, — залилась румянцем королева, чувствуя биение сердца в груди любимого мужа и короля. За этот драгоценный звук она бы положила на алтарь свою жизнь ещё хоть тысячу раз, лишь бы он не прекращался. Потрёпанная жизнью и неправильными выборами, только в искалеченных руках Балдуина она отыскала свой дом и своё место. Единственный человек, ни разу не причинивший ей страданий, слишком добрый для этого мира, слишком милосердный для чудовищ этого ада, слишком мудрый среди глупцов. — Перестать что, моя королева, хм? — в шутку спросил король, — восхищаться матерью моих наследников и моей женой? Кстати, а как там… С этими словами тяжёлая дверь с грохотом отворилась, а в покои короля вбежали двое детей — близняшки Амори и Элеонора. — Простите, Ваше Величество, я говорила их Высочеству войти, как полагается, но соскучились крошки… В дверях спустя пару мгновений появилась запыхавшаяся Меира, теребя светлый фартук на своём излюбленном бирюзовом платье. Тёмные глаза женщины с любовью смотрели на светловолосых наследников престола, которые смеясь, обнимали своих родителей: короля и королеву. Однажды и Его Величество был крохотным дитя, с такими же светлыми кудряшками на голове, такими же большими синими глазами, с жаждой смотрящими на мир. Меира с горечью вспомнила тот траурный день, когда всем сообщили горькую весть о том, что наследный принц болен страшным недугом. Всё королевство гудело в унисон это избитое: «Не выживет». А сейчас он стоит в своём дворце и с честью правит своим Королевством. «Чудо, чудо, не иначе!» — покачала головой служанка, умиляясь картине перед собой. Но вовремя опомнившись, она откланялась и поспешила прочь. Балдуин крепко обнимал свою семью: любимую жену, долгожданных наследников и понимал, что мечта его юности сбылась. Такая банальная и естественная вещь, которая есть практически у каждого, была недоступна прокажëнному королевских кровей. — Отец, а Вы научите меня играть в шахматы так же хорошо, как и Вы сами? — спросил тоненький голосок Элеоноры, пока она трогала шершавые деревянные фигуры на ощупь. — Моя милая принцесса хочет овладеть искусством игры в шахматы? — Улыбнулся король и наклонился ближе к дочери. — Да! — Важно ответила наследница, поправляя складки на своём розовом платье, — Мамá говорит, что девушка должна быть красивой и умной. — Это и правда в духе мамы, — Балдуин усмехнулся и взглянул на самодовольную улыбку Эммы. Король Иерусалима посадил дочь на колени и начал внимательно объяснять ребёнку тонкости своей любимой игры. — Смотри: это — пешка, она ходит по одной клеточку, но в начале партии может сходить и на две… — Мама… Маленький Амори всё это время держал в себе непонятную тревогу и мысль о том, что он должен отдать матери «подарок». Но вручать этот дар совсем не было желания, напротив, хотелось всё выбросить и забыть, вот только страх увидеться с той женщиной и разозлить её преследовал ребёнка. Наконец, собравшись с духом, он тихо продолжил: — Я во сне разговаривал с одной леди… — С какой леди, дорогой? Эмма усадила сына на кровать рядом с собой, внимательно его слушая. — Не знаю, она не сказала своего имени. Она лишь сказала, что она — твоя сестра. Или подруга, я не понял… — задумался Амори, пытаясь припомнить детали пугающего сновидения. — А как она выглядела, можешь вспомнить? Эмма начала мысленно перебирать всех девушек из своей жизни, которые могли бы быть её подругами, ведь сестёр у неё не было. — На тебя похожая она… Только злая очень, я испугался, — признался мальчик и прижался поближе к матери. — Злая?.. На меня похожа?.. — словно эхо, повторила Эмма, поглаживая сына по голове, понимая, о ком идёт речь. — Да, — подтвердил Амори, — и она во сне передала тебе цветочек. Сказала подарить тебе. С этими словами принц достал из-за пояса небольшой цветок сиреневого цвета. Но он не был помятым или увядшим. Казалось, будто бы его сорвали не ночью, а пару мгновений назад. — Откуда ты его взял? — Встрепенулась Эмма и отшатнулась от подарка. — Она положила его мне за пояс одеяния, — тихо пояснил мальчик, не понимая, почему мать испугалась цветка. — И ты нашёл его утром у себя? — Уточнила королева. — Да, за пояском, — Амори показал ладошкой на шелковый пояс своей белоснежной одежды, где после пробуждения он и нашёл цветок. — Вот как, — кивнула Эмма в тяжких размышлениях. Но только её тёплые руки коснулись цветка, как тот тотчас же сморщился и высох, будто из него высосали жизнь много столетий назад.