***
С того вечера они больше не говорили. Йосано практически не выходила из дома, оставив больницу на три недели. Всё, что она делала теперь это посещала Огая и буквально умоляла его уволить Дазая из мафии. —Мори, прошу, он не вывозит. Ему очень плохо. Дазай не ест, не пьёт, не говорит со мной. Ему едва исполнилось одиннадцать, это неправильно. Он не должен убивать людей, он не должен калечить себя, его просто не должно быть здесь.. Прекрати так издеваться над ребёнком, выбери другую цель, пожалуйста. Я ведь вижу, как он страдает, как боится самого себя, как отвергает каждого, кто пытается ему помочь. Я за него очень переживаю, а ты просто не понимаешь этого.. Пожалуйста, будь разумен.. —Йосано, мы это уже обсуждали. Ты понимала на что идëшь, усыновляя его. Я сразу сказал о том, что Дазай не простой ребёнок, но тебя это ничуть не смутило. Он особый эспер и встретить такую же способность практически невозможно. Осаму нужен мафии, нужен мне и своему будущему напарнику. —Да плевать я хотела на его напарника! Такими темпами он даже до четырнадцати не доживёт, не то, что до осознанной жизни, как ты не понимаешь? —глаза женщины метали злость, а похолодевший взгляд едва ли не прожигал дырку во лбу Огая. —Разговор окончен. —Пошёл ты.. —женщина громко хлопала дверью, однако на следующий день снова возвращалась с мольбой в глазах. Она искренне верила в то, что рано или поздно Мори это надоест и он снимет с плеч Дазая такую ответственность, однако этого не произошло. Ситуация усугубилась в тот же месяц и окончательно выбила почву из под ног Йосано. Дазай был направлен в пыточные. Поначалу мальчик, силой вытягивающий ответы из людей казался другим просто шуткой, однако Мори видел в этом неплохую перспективу, ведь знал Осаму не первый год. Ребенок был холоден, закрыт от мира, слишком умён для своего возраста и почти не проявлял эмоции. Не каждый взрослый смог бы похвастаться таким набором качеств, а для Дазая они были обычным делом. Он не спорил, не сопротивлялся и лишь кротко кивнул головой в знак согласия с новыми обязанностями. Акико снова плакала на кухне, бережно обнимая мальчика за плечи. Она даже представить не могла, чем это обернётся для него и как теперь жить зная, что где-то под землёй сидит ребёнок, держа в руках автомат.***
С годами Осаму практически не менялся. Он всë так же блестяще исполнял поручения с верхов, чистил территории, заключал договоры и параллельно изучал иностранные языки. Обучением занялась недавно вернувшаяся в Японию Озаки. Проведя почти два года за границей, она свободно говорила на немецком, английском и французском, а теперь старалась привить мировую культуру и шатену. Поначалу он искренне не понимал, с какой целью Огай хочет превратить его в лингвиста, однако вскоре всё встало на свои места. Заседания, на которых присутствовал Осаму стали более значимыми, организации - более серьёзными, крупными, а сам Дазай словно попал в новый мир. Мафия стала ощущаться по-другому и теперь не была лишь рутинной обязанностью. Шатен с радостью занимал позицию переводчика, или самостоятельно вёл переговоры. Коë раз за разом улыбалась, видя его успехи. —Ну что, сегодня ещё с одними контакт наладил? —спрашивала она по дороге в очередной дорогой ресторан. —Да, больше это не представляет для меня никакой сложности. Временами конечно ещё путаюсь в построении предложений, но это мелочи. Почему вы раньше не сказали мне о том, что мафия может выйти на международный уровень сотрудничества и я могу в этом поучаствовать? —Раньше такой возможности не представлялось, да и ты был совсем маленький. Тебе и сейчас всего ничего, жизнь только началась. Плюс, нужно набраться опыта, чтобы без сомнений принимать решения, которые в любом случае будут верными и принесут пользу. —Озаки снова самодовольно улыбалась, смотря на Дазая. В нём она видела большой потенциал, нуждающийся в раскрытии. Осаму всё схватывал налету и потому обучить его чему-то новому было не самой трудной задачей. Несмотря на свою закрытость от мира Осаму прекрасно владел навыками коммуникации и умел работать с людьми. Он был прирождённым лидером и мог быстро сплотить коллектив, распределить обязанности, решить назревший конфликт, однако всё равно предпочитал работать один. Предпочитал ровно до тех пор, пока в его жизнь не ворвался Накахара Чуя.***
Время было за полночь, а Эмиль только вышла из бара, направляясь в сторону остановки, где её должен был встретить личный водитель, высланный рыжеволосым. Девушка слегка нервничала, прокручивая в голове всевозможные варианты развития диалога и мысленно отвечая на каждое предложение, сказанное Накахарой. Они не виделись почти четыре года, что угодно могло произойти за это время и каждый из них мог измениться до неузнаваемости. Чуя всегда был для неё маленькой загадкой. Он перенимал от людей разные качества и не всегда мог держать баланс между ними, перескакивая с одного на другое. Никогда нельзя было понять, о чем он думает в данный момент и что собирается сделать через час. Порой это весьма пугало. Чёрный автомобиль с тонированными стёклами ждал Эмиль как раз там, где она и ожидала. Сев на заднее сидение, девушка быстро воткнула в уши наушники и, открыв сообщения, написала Чуе о том, что уже выехала и скоро будет. Неизвестность всё ещё пугала. —"Мне наверняка не стоит сразу спрашивать о том, что произошло. Чуя должен сначала рассказать о времени, что мы провели порознь, верно? Эмиль, ты слишком беспокоишься, Накахара тебе не чужой человек. Да, сначала будет неловко, но без этого никуда. Перестань накручивать себя и соберись с мыслями", —девушка спрятала телефон в сумку и уставилась в окно. Мимо мелькали яркие вывески рекламных баннеров, неоновые таблички с названиями заведений и бесконечные окна многоэтажек. Чуя редко был откровенен с ней. Он, подобно Дазаю, предпочитал решать свои проблемы самостоятельно, не следуя даже дельным советам. Глупый героизм, оканчивающийся трагедией. Так было всегда. Даже сейчас Эмиль ехала на встречу с Чуей, уверенная в том, что он не даст ей и двух слов вставить, с пылом рассказывая о прошедших событиях. Она была не против. Эмиль любила роль скорее слушателя, нежели рассказчика и редко намеревалась поведать о себе. Девушка так же не считала собственную жизнь чем-то интересным и лишь поэтому не рассказывала истории, затягивающиеся на несколько часов. Машина Накахары наконец проехала последний перекрёсток и плавно завернула во двор одной из многоэтажек, где теперь, вероятнее всего, жил сам Чуя. Открыв дверь и выпорхнув из машины Эмиль быстро пересекла внутридворовой газон и зашла в нужный подъезд. Проехав пятнадцать этажей она наконец вышла и тихо постучала в дверь, ожидая ответа. Казалось, прошла целая вечность прежде чем Чуя открыл дверь. Он выглядел помятым и заспанным, на фоне бледного лица ярко контрастировали покрасневшие глаза. —Ты плакал..? —Что ты, у меня всё в норме, проходи, —легкомысленно бросил рыжеволосый, пытаясь всеми силами скрыть факт недавней истерики. —Извини за то, что вырвал тебя так поздно. Не думаю, что с подобным графиком ты хорошо спишь и потому, чтобы не ехать домой ближе к утру, можешь сегодня остаться у меня. Квартира большая, выбирай любую комнату, а утром водитель довезет тебя до места работы. —Что случилось? Накахара наконец смотрит на Эмиль серьёзно, оказавшись вполоборота. —Послушай.. Я ведь не просто так попросил тебя приехать. Я серьёзно вляпался, —он закрывает за девушкой дверь и плюхается на диван, стоящий буквально посредине пустой комнаты. —Ты ведь знаешь, что я обычно не делюсь проблемами, но тут пожалуй исключительный случай. Обстоятельства оказались сильнее меня. —Не оправдывайся. Это свойственно каждому и ты не обязан всегда быть сильным, —Эмиль разувается и медленно проходит в комнату, садясь напротив Накахары, —Рассказывай. Он, сделав глубокий вдох, начинает неуверенно говорить, делая длинные паузы между предложениями и лишь спустя десять минут обретает твёрдость слова. —Ну и.. Потом мне приснился этот сон. Даже несмотря на то, что это было давно, я помню его достаточно ярко. Сон был очень похож на вещий. Я ясно видел Дазая, Достоевского и мне кажется, это не просто так. —Погоди, ты хочешь сказать, что списываешь все беды и поведение Осаму на разрушенную лабораторию? А теперь ещё и хочешь отправиться туда? Не слишком ли это.. Самонадеянно? —Я в принципе и не ждал другой реакции, но мне просто необходимо попасть туда. В одиночку или с кем-то, я должен, —Накахара снова замолкает, отводя взгляд. —Даже если я не найду его, мне будет легче от того, что он не там. —Послушай.. Я понимаю, прошло много времени и ты до сих пор полностью не отошёл от утраты, но верить сну это безумие. Как таковой лаборатории не существует уже много лет, да и Достоевского не слышно. Думаю, Дазай бы скорее построил лифт до Марса голыми руками, чем стал прятаться там. Он не настолько глуп. —Ты хочешь сказать, что я сумасшедший? По-твоему Фёдор не может проворачивать свои грязные дела молча и на новом месте? По-твоему Дазай должен строить космическую базу, чтобы спрятаться от людских глаз? Не слишком ли это глупо? Эмиль, я несколько лет жил с мыслью, что Осаму мёртв, а здесь впервые появилась надежда. Как я могу это игнорировать? Девушка делает глубокий вдох и скрещивает руки на груди. Она всегда знала, что Чуя тот человек, для которого цель оправдывает жертвы. Но жертвовать собой ради.. сна? Эмиль и представить себе не может. Накахара, что беспрекословно исполнял приказы мафии, умел сохранять хладнокровие в ситуациях, когда другие вопили от ужаса. Накахара, в одиночку решающий все свои проблемы и являющийся одним из самых сильных людей в её глазах хочет отправиться на руины прошлого. Ради чего? —Ты хочешь чтобы я пошла с тобой? Чуя вскидывает голову и удивлённо смотрит на Эмиль. —Вообще я не думал об этом, но если честно, взять с собой мне некого. Рюноске отказался, на Мори я и не рассчитываю, Кое слишком занята, а больше у меня никого нет. Раньше мафия выглядела как семья, но с уходом Дазая.. Знаешь, всё словно рухнуло. Огая я почти не вижу. Коë - тем более. Рюноске закрылся в себе, Ацуши погиб. Рен стал прогуливать работу, а я перестал чувствовать себя живым. Осаму был тем звеном, которое в какой-то мере объединяло нас. Пусть нестандартно и не без трудностей, но так оно и было. —Чу.. —Эмиль поднимается с кресла и спустя пару секунд крепко обнимает рыжеволосого за плечи. —Я так беспокоилась, когда ты уехал и не назвал адрес. Честно, я думала, что мы больше не увидимся. Безусловно, земля круглая, но я боялась, что ты пошёл по стопам Дазая. Накахара лишь усмехается и кладёт свою руку поверх ладони девушки. —Я бы никогда этого не сделал. Даже если все дорогие мне люди разом исчезнут.. Что в принципе почти случилось, я не смогу наложить на себя руки. Для меня это является чем-то неправильным. Я привык справляться с трудностями и совсем не умею убегать от них. Мафия научила меня тому, что можно найти множество лазеек, чтобы выжить и этим нужно правильно пользоваться. В глазах Эмиль загораются искорки теплоты и она прижимает Чую к себе. —Я так рада тому, что портовая мафия не испортила тебя за эти годы.. Мало кто способен выйти оттуда "живым" и сохранить ясность ума. Ты очень сильный, Чуя, я горжусь тобой. Если ты действительно думаешь, что Осаму может быть в лаборатории.. Я пойду с тобой. Да, может Дазай и не лучший кого я знаю, но он дорог тебе, а значит - заслужил шанс. —Отлично, —рыжеволосый расплывается в улыбке и буквально подрагивает от нетерпения. —Выдвигаемся завтра в десять. Я думаю с собой нужно взять только оружие и немного воды, мы ненадолго.. Спасибо тебе большое за то, что до сих пор поддерживаешь меня во всём, чего бы я не коснулся. —Для тебя всё что угодно, Чу. Сейчас уже поздно, я наверное спать пойду, раз уж остаюсь у тебя и мне не нужно никуда ехать. Доброй ночи. —она в последний раз одаривает рыжеволосого лучезарной улыбкой, после чего уходит в спальню и прикрывает дверь. —Доброй. —бросает Чуя в ответ и вскоре делает тоже самое. В полудреме его посещает Осаму. Он что-то тихо шепчет и словно смотрит Накахаре в душу. Карие глаза окончательно потухли, в них не читается ни эмоции. "Я никуда не ушёл, я ближе, чем ты думаешь. Оставайся сильным, Чуя. Отпусти.." Рыжеволосый с криком вскидывает голову и беспокойно озирается по сторонам. Образ убитого временем Дазая до сих пор стоит перед глазами, не оставляя Чую в покое. Бинты затянуты слишком небрежно, виден каждый шрам на шее, каждый синяк на кисти, каждая ссадина на бледном лице. Осаму ненавидел боль. "Откуда у него столько шрамов? Дазай редко участвовал в перестрелках, лишь отдавая приказы с надменным видом. Никому не позволял прикасаться к себе сверх надобности, не то, что причинять боль. Неужели всё это сделано намеренно? Осаму все запомнили как человека, помешанного на смерти. Коллеги давно смирились с тем, что он не хочет жить и постепенно это стало чем-то привычным. Но настолько не любить себя.." —Накахара недовольно морщится, пытаясь отогнать нахлынувшие мысли. Осаму год за годом беззвучно кричал о помощи, вырезая собственные мысли на руке. Он видел то, что другие боялись даже представить. Воспоминания тянули Дазая на дно. Голоса, срываясь, вопили о том, как мелочна и фальшива его жизнь. Он всё понимал, но не мог ничего поделать. Было слишком поздно. Что смог Одасаку, стоя с ним рука об руку в тени? Дазай жил прошлыми кошмарами и никого не впускал в свои мысли. Ни любовь, ни дружба никогда бы не вразумили его. Присутствие Накахары не было исключением. Чуя жмурится и невольно поджимает губы. Только сейчас он начинает понимать, что Осаму никогда и не был с ним настоящим. Дазай надевал маски, лгал в глаза, натягивал притворную улыбку, лишь бы Чуя не узнал правду. Он на время становился тем, кем его хотел видеть Накахара, а после снова закрывался. Иногда человек даже представить себе не может, насколько травмирован тот, кого он любит. Живёт с ним бок-о-бок, проводит большую часть времени, а всё равно не замечает. Не видит, как тот прячет эмоции, причиняет себе боль, а ночью не может уснуть. Утром встаёт и натянуто улыбается. Обнимает израненными руками и нежно целует в лоб. Он лишь желает забыться в чьём-то тепле, наконец почувствовать себя нужным. После стольких страданий обрести дом и перестать беспокоиться о собственной безопасности. В какие-то моменты Дазай действительно пытался был искренним. Он обнимал Чую с неподдельной теплотой и целовал с любовью. Дарил дорогие подарки за красивые глаза и сыпал комплиментами, что тут же вгоняли рыжего в краску. Осаму умел быть искренним. Другой вопрос - хотел ли он этого? Устои мафии, тяжёлые задания, смерти близких людей, усталость в конце концов - причин сдерживать свои чувства было много. Дазай разрывался. Быть холодным на работе, но проявлять эмпатию к Накахаре. Убивать людей, но оставаться человеком с Чуей. Рыжеволосый срывается с места и начинает спешно переодеваться. Сил ждать до утра не остаётся, придётся ехать одному. Парень натягивает чёрную водолазку и кожаную куртку поверх. Тревога усиливается с каждой минутой, вызывая головокружение и тошноту. Будь рядом Эмиль, непременно нашла бы способ успокоить Накахару, однако теперь это только его путь и его проблема. Разговор с Дазаем должен состояться сегодня, с глазу на глаз. Слишком долго Чуя молчал. Слишком долго пытался внушить себе, что всё хорошо. Общение с Дазаем сошло на нет ещё несколько лет назад, больше он не вытерпит. Все разговоры заканчивались молчаливой улыбкой шатена. Глупой, неестественной, болезненной. Этот разговор станет первым искренним. Первым разговором, в котором никто не позволит себе лгать.