***
На улице было солнечно и морозно, на противоположном берегу озера высились трибуны, те самые, что стояли в ноябре вокруг загона с драконами. Трибуны были забиты до отказа, студенты оживленно переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, доносился до Гарри. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей. Седрик, Флёр, Виктор и Гарри уже стояли у судейского стола и ждали начала второго испытания. Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга. Гарри стоял с краю, рядом с ним Крам в купальных плавках и с волшебной палочкой наготове. — «Amplifying Charm!» — голос Людо тут же понесся через озеро к высоким трибунам. — Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз... два-три! Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями. Гарри, не глядя, что делают другие участники испытания, сжал в левой руке комок жаброслей, — за это он должен сказать «спасибо» Невиллу, — который, узнав, как можно помочь, другу, принёс ему жабросли. Сунув в рот «угощение», побрел в озеро. Вода в озере была ледяная и резала ноги, как будто это была не вода, а огонь. Купальные плавки промокли, и чем глубже Гарри заходил, тем тяжелее они становились; он зашел в воду уже по колено, даже глубже, ноги немели и скользили на плоских, заросших илом камнях. Гарри усердно жевал скользкие, как щупальца осьминога, будто резиновые водоросли. Зайдя в воду по пояс, он остановился, проглотил водоросли и стал ждать. На трибунах засмеялись. Глупо идти вот так в озеро безо всякого волшебства, глупее ничего и не придумаешь. Гарри дрожал от холода и весь покрылся гусиной кожей, холодно стоять в ледяной воде, да еще ветер треплет за волосы. На трибунах смеялись все громче, особенно старались слизеринцы, свистели и улюлюкали, но Гарри было плевать на это. Он знал на что идёт. И даже не смотря, как это может показаться со стороны, но у него был план. Поэтому обращать внимание на слизеринцев Гарри не стал. Пустая трата времени. Вдруг Гарри почувствовал, словно ему на лицо наложили невидимую подушку, зажали рот и нос, он судорожно вздохнул, и у него закружилась голова. Легкие опустели, а слева и справа на шее словно полоснули бритвой... Гарри схватился ладонями за шею и почувствовал под ушами широкие щели, которые открывались и закрывались, словно хватали воздух — жабры! Без дальнейших раздумий, Гарри сделал то, что только и можно было теперь сделать — нырнул в воду. Глоток ледяной воды показался глотком жизни. Голова перестала кружиться, второй глоток воды плавно прошел сквозь жабры, и мозг насытился кислородом. Гарри поглядел на руки, в зеленой озерной воде они казались призрачными, а между пальцами выросли перепонки. Он изогнулся и взглянул на ноги — голые ступни вытянулись и тоже сделались перепончатыми, вместо ступней у Гарри отросли ласты. Ледяная вода вдруг стала просто прохладной и приятной и удивительно легкой. Парень вытянул руки, сильным гребком развел в стороны вдоль тела, заработал ногами-ластами и удивился, как быстро он плывет. И видел он теперь ясно и далеко, и можно было не моргать. Скоро Гарри заплыл так глубоко, что уже не мог различить поверхности озера, и направился прямо ко дну. Он поплыл вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видел Гарри теперь совсем недалеко, футов на десять вокруг. Под ним расстилался удивительный мутный пейзаж, новые виды словно выскакивали из темноты, по мере того, как он быстро плыл вперед. То вырастали целые леса черных трепещущих водорослей, то широкие илистые луга с редкими валунами. Гарри заплывал все ниже и ниже, к середине озера, он широко раскрыл глаза и старался заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени. Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два Гарри казалось, что впереди его поджидает чудище, но, подплыв ближе, он обнаруживал либо почерневшее бревно, либо ком водорослей. Других участников Турнира, русалок с тритонами и — к счастью — гигантского кальмара видно не было. Картина под ним сменилась, теперь, насколько хватало глаз, внизу простиралась долина светло-зеленых водорослей высотой фута в два, казавшихся переросшей травой. Гарри все глядел вперед, не мигая, стараясь различить, что его ждет впереди по очертаниям в полутьме. Вдруг кто-то схватил его за ногу. Он обернулся и увидел нескольких гриндилоу. Маленькие, рогатые водные чудовища подводного мира вылезли из водорослей, крепко схватили Гарри длинными пальцами и оскалили свои острые клыки. Они потащили паренька на самое дно. Как следует прицелившись в одного из них, гриффиндорец наносит удар: — Relashio! — беззвучно рявкнул Гарри. Изо рта у него вырвался пузырь воздуха, а из кончика волшебной палочки вместо привычных искр одного из гриндилоу обдало струей кипятка, а его собратья подоспевших на помощь покраснели от злости. Гарри вырвал ногу из костистых пальцев и быстро поплыл прочь, через плечо на удачу посылая в чудищ новые потоки кипятка. Гриндилоу то и дело хватали его за ноги, но он отбрыкивался и, в конце концов, угодил пяткой одному прямо в лоб. Тот скосил глаза, перестал грести, его приятели погрозили Гарри костлявыми кулаками и спрятались в водорослях. Парень отплыл подальше, остановился, чуть сильнее сжал в руке волшебную палочку, оглянулся и прислушался. Тишина давила сильнее. Гарри описал круг, напряженно глядя вдаль. Он заплыл уже очень глубоко, а кроме колышущихся водорослей еще ничего не нашел. Держался он повыше над водорослями, на случай, если там прячутся другие гриндилоу. Плыл Гарри долго, как ему показалось, минут двадцать. Он плыл над целой долиной черного ила, и от того, что он плыл, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, он вдалеке услышал обрывок русалочьей песни из яйца. — На поиски даем мы тебе один лишь час... Гарри поплыл быстрее. Впереди в мутной воде показался громадный камень. На камне — рисунок: тритоны держат в руках копья и гонятся за чудовищем, по виду — гигантским кальмаром. Парень миновал стороной камень и поплыл на русалочью песню. — ...Минуло полчаса — спеши! Скорей пропажу забери... Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В темных окнах виднелись лица... эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной старост. Серая кожа и длинные-длинные тёмно-зелёные волосы, жёлтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Гарри плыл мимо, а они злобно на него глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе. Гарри поплыл скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостя, указывали друг другу на перепонки на руках и ногах и на жабры Гарри и перешептывались. Поттер завернул за угол, и его глазам предстало удивительное зрелище. На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны четыре человека. Рона привязали между Гермионой и Чжоу Чанг. Еще там была девочка лет восьми с серебристыми волосами, как у Флёр. Гарри решил, что это ее сестра. Всё таки, даже не смотря на то, что они вроде как встречаются, — сам парень был этого не против, — он еще не успел о многом о Флёр узнать. Мало времени прошло. Можно списать на это. Все четыре пленника крепко спали, склонив головы на плечи, у всех четырех изо рта тянулись вверх тоненькие струйки пузырьков. Гарри поспешил к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на него со своими копьями, но те нападать и не думали. Толстые скользкие веревки, которыми привязали Рона, Гермиону, Чжоу и сестру Флёр, были из водорослей и очень крепкие. Гарри достал перочинный ножик, что подарил ему Сириус на Рождество, и принялся пилить им веревку. Через несколько минут, веревка вокруг Рона была перерезана. Как бы ему не хотелось, но Гарри придётся спасать этого рыжего идиота. Тут видимо не обошлось без внимания, Дамблдора. Старик решил, что таким образом он восстановит их дружбу. Как же глупо. Впрочем, — это было в стиле директора, — давать каждому второй шанс. Или третий. Смотря по ситуации. Он бы еще, Волан-де-Морту, предложил шанс измениться в лучшую сторону. А то, что так могло произойти, Гарри даже не сомневался. Если только, Волан-де-Морт, сам придет к директору. А там он расскажет про свою нелёгкую жизненную судьбу, и получит прощение. Но, такого не будет. По крайне мере, Гарри это понимал. Чтоб Том, самолично, умолял Дамблдора простить его! Просто невозможно. Рон был по-прежнему без сознания и его потихоньку понесло течением над самым дном. Гарри снова огляделся. Ни Седрика, ни Флёр, ни Крама. Да где ж они застряли? Почему не торопятся? Гарри подплыл к Гермионе и начал перепиливать и ее веревку. Его тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов тянули его прочь от Гермионы и со смехом трясли головами. — Забирай одного пленника, — сказал один из них, — и плыви... — Ты должен забрать только своего друга... другие останутся... — Она тоже мой друг, — спокойным тоном проговорил в ответ Гарри, указывая на Гермиону. — и, если ты думаешь , что я оставлю их тут умирать, то сильно в этом ошибаешься! Голова Чжоу лежала на плече у Гермионы, девочка с серебристыми волосами походила на зеленое привидение. Гарри попробовал было вырваться из рук тритонов, но те только сильнее расхохотались. Парень спокойно поднял руки вверх, при этом не выпуская нож. Он понимал, что с силой прорваться будет трудно. Есть конечно вероятность, но ведь можно пойти и по другому пути. А если быть точнее, то попробовать схитрить. Других участников пока не наблюдалось. И если Гарри не сомневался в Викторе и Диггори, то вот за Флёр он переживал. Ведь эти водные существа ненавидят вейл. А тут им попалась пленница. Как раз таки вейла. Парень сильно сомневался, что они вот так просто отдадут ее. Тем более Флёр. Конечно, Гермиона, ему также важна, но ее мог спасти Крам. Чжоу Диггори. А вот сестру француженки? Кто? Никто, если он не поторопиться. Тритоны обступили Рона и девочку и закачали головами. Гарри приподнял выше свою волшебную палочку. Тритоны расширили от страха жёлтые глаза и глядели на палочку. Их много, а Гарри один, но понятно по их испугу, что волшебники из них такие же, как из гигантского кальмара. Тритоны разлетелись кто куда. Хорошо, что хоть план удался. Нападать он может быть и не стал бы. Только если для защиты. А вот напугать удалось. Гарри кинулся к маленькой девочке и принялся пилить ее веревку, и скоро она стала свободной. Он обхватил девочку вокруг талии, схватил Рона за воротник мантии и поплыл вверх. Плыть и тащить за собой такой груз было тяжело, руками он грести уже не мог; он изо всех сил работал ластами, но Рон и сестра Флёр, словно мешки с картошкой, тянули его на дно... Гарри глядел вверх. Еще очень глубоко, вода впереди чёрная... Тритоны с русалками плыли следом. Они легко носились вокруг и глядели, как он выбивается из сил, стараясь скорее доплыть до поверхности. Время скоро выйдет. Ноги Гарри отказывались служить, руки просто разламывались от боли... Стало тяжело дышать. Шея снова заболела, вода снова становилась мокрой на вкус... Наверху уже светлее... Светлее... Гарри с такой силой заработал ногами, что ноги словно взвыли от боли, а голова пропиталась водой. Парень больше не мог дышать... нужно вздохнуть... нужно плыть дальше... нужно плыть... Вынырнул! От чудесного, свежего прохладного воздуха закололо мокрое лицо. Гарри глотал воздух и наслаждался им, словно впервые в жизни вздохнул полной грудью. Рона и девочку он держал на плаву вместе с собой. Зеленоволосые тритоны с русалками всплыли следом за ним и улыбались. Трибуны радостно завопили и засвистели, все вскочили на ноги. Должно быть, все думали, что Рон с маленькой девочкой захлебнулись, но нет, они проснулись и открыли глаза. Девочка смутилась и испугалась, а Рон выплюнул воду, замигал от яркого света и, повернувшись к Гарри, сказал: — Вот ведь сырость! — тут он увидел сестру Флёр. — А эту ты чего вытащил? — Не твоего ума дело. — Гарри крепче обхватил девочку за талию, помогая ей держаться на плаву. —Вновь строил из себя герой, Поттер? — презрительно хмыкнул, Рон. — Думал, что Альбус Дамблдор, позволит нам там умереть? Ты глупец. И поплыл от них как можно дальше и быстрее, что не могло не уйти от взглядов волшебников на трибунах. Гарри же покачал головой, и придерживая девочку, поплыл дальше. К трибуне, где уже ждали судьи; двадцать тритонов плыли вместе с ними, словно почетный караул, и распевали хриплыми голосами страшные гимны. Мадам Помфри терпеливо ожидала их. Виктор и Гермиона уже оказались в ее власти. Как они пришли первыми, Гарри никак понять не мог. Возможно, он не заметил, как мимо него проплыли? Может быть. Всё таки в тот момент он был не в том состоянии, чтобы оглядываться или замечать детали. Дамблдор и Людо Бэгмен радостно заулыбались Гарри; Перси был белее простыни и казался беспомощным подростком. Он не стал дожидался, пока Рон доплывёт до берега, и сам пошлепал по воде ему на встречу. Флёр Делакур билась в истерике и вырывалась из рук мадам Максим с криком: — Габ'гиэль! Габ'гиэль! Она жива? Скажите мне! Жива? Перси подхватил Рона и потащил к берегу. — Да отвяжись ты, Перси! Я и сам дойду! Дамблдор с Бэгменом поддерживали Гарри под руки. Флёр наконец вырвалась из крепких рук своего директора и схватила сестру в охапку. — Там г'индилоу.. они на меня напали... о моя сест'генка, я уже думала... я думала... — и она разрыдалась. — А ну-ка, иди сюда! — требовательным тоном проговорила мадам Помфри Гарри, подхватила его, отвела в сторону Гермионы и Виктора, завернула в шерстяное одеяло так крепко, будто смирительную рубашку на него натянула, и влила в рот какого-то зелья, да такого горячего, что у Гарри дым из ушей пошел. — Молодец, Гарри! — воскликнула Гермиона. — Молодец! Сам обо всем догадался. Конечно, он понимал, что не сам нашел вариант, но говорить об этом перед кем-то ещё, кроме Невилла, — ведь нужно было еще раз сказать ему «спасибо».— ему не хотелось. — Герм-ивонна, у тебя водный жук на голове, — сказал Крам. Гарри показалось, что Крам хочет привлечь внимание Гермионы и, может быть, напомнить, что это он только что спас ее, вызволив со дна озера, но Гермиона нетерпеливо смахнула с головы жука и сказала: — Ты долго нас искал? — Да нет, быстро нашел. Гарри даже не сожалел о своем решении. И был даже готов с облегчением выдохнуть, заметив, как Флёр обнимает свою сестру. Сколько счастья на лице. И в перемешку со слезами. Она ведь всё таки не ледяная королева, какой хотела себя показать в начале этого курса. По крайне мере, Гарри знал ее с другой стороны. И вот эта сцена была лишь доказательством его мыслей. Да, возможно, характер у нее скверный. Но, он проявляется лишь с незнакомыми людьми. И ее понять в принципе можно. Если приглядеться повнимательнее, то можно вполне заметить как девушки Хогвартса наблюдают за Флёр. Столько ненависти Гарри в жизни не видел. Поэтому понять и принять поведение француженки можно было. Он даже не заметил, как Седрик и Чжоу наконец оказались на суше. Всё его внимание было уделено Флёр, и Гермионе. Видимо с последней они всё таки помирились. Кто мог бы подумать, но Дамблдор почти был на верном пути. Лишь выбрав не того человека, который нужен Гарри. Рон ему теперь никто, а Гермиона вновь стала подругой, — а может и кем-то больше, кто знает, как повернётся жизнь. Никто не знает, каким местом эта самая реальная жизнь повернётся к нам завтра, поэтому всегда нужно быть готовым к тому, чтобы мобилизировать все свои знания и силы и успешно пройти её испытания. Дамблдор склонился у воды и беседовал с русалкой самой дикой и злобной на вид из всего водного народа; должно быть, она была среди своих собратьев главной. Директор издавал те же резкие скрипучие звуки, что и тритоны с русалками, когда они над водой, значит, он знал русалочий язык. Старик разогнулся, повернулся к остальным судьям и сказал: — Надо бы посоветоваться перед тем, как ставить оценки. Судьи собрались в кучку. Мадам Помфри отобрала Рона у Перси, подвела его к Гарри и остальным, дала ему одеяло и напоила бодрящим зельем, потом отправилась за Флёр и ее сестрой. У Флёр были исцарапаны и изрезаны лицо и руки и изодрана мантия, но ей самой было не до того, и она ни за что не хотела позволить мадам Помфри промыть раны. — П'гиглядите за Габ'гиэль, — попросила она мадам Помфри, а сама подошла к Гарри. — ты спас мою сест'гу — восторженно сказала она. — хотя она и не была твоим пленником. — Я знал на что шел, и был готов помочь, — ответил Гарри. Флёр наклонилась и поцеловала Гарри в губы. При всех попрошу заметить! Вот так поворот. Хотя, он даже не против был этого. В самом деле, а кто против то будет? Всё таки губы девушки были мягкими и нежными. Поэтому отрываться от нее было очень тяжело, но нужно. Да и можно было обратить внимания сколько взглядов скрестились на их паре. А сколько завистливых оказалось. Тьма тьмущая. И парни, и девушки. Даже смешно стало как-то... видимо они таким действием многим разбили мечты. Ну ничего страшного, найдут себе и других партнеров для мечтаний. Гермиона при этом так рассердилась, что не могла и слова вымолвить от такой неслыханной дерзости. Тут за спинами участников раздался громоподобный, волшебно усиленный голос Людо Бэгмена, и они вздрогнули, зрители на трибунах притихли. — Дамы и господа, предводительница русалок и тритонов поведала нам, что в точности произошло на дне озера, и вот наше решение: оценки чемпионам будут выставлены по пятидесятибальной шкале. Итак.. Мисс Флёр Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на нее напали гриндилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы решили поставить ей двадцать пять очков. На трибунах захлопали. — Я не достойна, — хриплым голосом проговорила Флер, качая своей очаровательной головкой. Гарри нежно прижал ее к себе. Ему было прекрасно известно, что Флёр будет его за это после этого мероприятия благодарить. — Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря и вернулся со своим пленником третьим. Хаффлпаффцы на трибунах разразились криками и аплодисментами, Чжоу поглядела на него, и ее глаза светились от счастья. — Мистеру Диггори мы ставим тридцать очков. Гарри отметил для себя реакцию хаффлпаффца. Столько ярости было на его лице. Это просто невероятно. Неужели он не рад третьему месту? Что-то он как-то сильно многое возомнил о себе. — Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся первым. Его оценка — сорок. Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех. — Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался жаброслями, — продолжал Людо Бэгмен. — он вернулся вторым. Однако предводительница тритонов и русалок сообщила нам, что мистер Поттер первым нашел пленников и задержался на дне только потому, что желал вернуть на сушу не только своего собственного, а непременно захватить и пленницу мисс Делакур. Гермиона взглянул на Гарри восхищенно. — Почти все судьи, — тут Бэгмен неприязненно взглянул на Каркарова, — посчитали, что такое поведение говорит о высоких моральных качествах и заслуживает высшей оценки. Оценка мистера Поттера — сорок пять очков. У Гарри сердце заколотилось от счастья, он оказался на первом месте. Гермиона от такой неожиданности мгновение глядела на Гарри, раскрыв рот, а потом радостно засмеялась и громко захлопала вместе с остальными студентами. Флёр тоже хлопала изо всех сил, а Крам приуныл, попытался снова заговорить с Гермионой, но та от восторга не обращала на него внимания. — Третье и последнее испытание состоится за закате двадцать четвертого июня, — продолжил Бэгмен. — за месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов. «Всё», — промелькнула мысль в голове Гарри. Он шёл в кучке чемпионов и пленников вслед за мадам Помфри в замок, чтобы переодеться в сухую одежду. «Всё, прошёл...» И Гарри, поднимаясь по каменной лестнице замка, решил, что, нужно отправится к Невиллу и поблагодарить его за жабросли.***
После второго испытания всем стало любопытно узнать подробности подводного приключения. Многие хотели подойти к главному виновнику такого приключения, а именно к Гарри Поттеру. Тому самому парню, который стал четвёртым участником Турнира, — ведь после того как он с успехом прошел первое и второе испытание, доказывая свою силу и ловкость, умение пользоваться умом, то с ним вновь стали многие пытаться заговорить, и как бы они не удивлялись, но Гарри, общался только с Гермионой и Невиллом, редко с близнецами, — но, как оказалось, найти его не так то просто. Ведь после окончания второго испытания, парня никто не мог поймать. Даже в Большом зале он общался лишь с Гермионой и Невиллом. А вне зала лишь с Флёр. Удивительный человек. Ему словно плевать на то, что за ним ведётся охота на получение информации. Конечно ещё оставался Рон, но слушая его историю, многим казалось, что всё это лишь фантазия рыжеволосого. Особенно толпа, — хотевшая узнать правду, — утвердились в этом, после того, как Гермиона публично унизила его, назвав обыкновенным вруном. Поэтому, оставался только Гарри. Флёр нигде не было видно. В прочем многие понимали, где девушка могла находится. И с кем именно. Особенно они это понимали после того поцелуя при всех в конце второго испытания. Виктор ходил весь хмурый и не с кем не собирался общаться. Да и постоянно находился в своих апартаментах. К Седрику было страшно подходить. Он ходил с таким яростным лицом, отчего многие понимали, что если к нему подойти и задать вопрос про второе испытание, — которое он фактически занял последним, — то, можно поймать очень сильный удар по лицу. А это не очень то приятно, между прочим. Девочкам также не нужно было к нему подходить. Даже на свою девушку, Чжоу Чанг, он накричал. Да с такой злостью, что было такое ощущение, будто он на нее нападёт. Или же будто он ее обвиняет. Хотя причём здесь она, никто понятия не имеет. Сам проиграл. А еще смеет повышать на каждого голос. Или зыркать с ненавистью в глазах. Гермиона же молчала. И не желала никого посвящать в подводные приключения. Девушка вообще ходила сама не своя. И многие никак не могли понять, отчего это зазнайка на уроках не поднимает руку? А если ей и задают вопрос, то отвечает как-то... без эмоции. На автомате. Также было и с Невиллом. Тот хоть и не был под водой, но некоторые личности смогли узнать тот факт, что именно благодаря ему, Гарри сумел пройти второе испытание. И как бы они не надеялись, но Невилл не стал им ничего говорить. Вот такие новости. Не самые грандиозные, но хоть какие-то. Март выдался сухой и ветреный. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Бурая сова, которую Гарри отослал к Сириусу с запиской о дне посещения Хогсмида, вернулась только в пятницу во время завтрака, вся растрепанная и взъерошенная. Только Гарри отвязал от ее ноги записку с ответом Сириуса, как она тут же улетела в страхе, что ее снова куда-нибудь отошлют. Сириус писал кратко. Как он считал, лучше всё рассказать в живую. Чем писать романы и потом отсылать почту. «В два часа дня в воскресенье будь у мадам Розмерты, «Три метлы», там мы сможем спокойно поговорить.» Гарри сложил записку, спрятал в карман и призадумался. Если честно, ему очень хотелось повидаться с Сириусом. Даже если эта встреча будет для простого общения. Гарри был бы даже этому рад. Всё таки, выбраться из Хогвартса, у него никак не получится. Даже для простого общения с крёстным. Во-первых не было у него еще прав выбираться из школы, когда вздумается. Это может делать лишь Лорд своего рода. А он пока наследник Поттеров. Хоть и единственный, но дедушка сделал именно так. Пока не достигнет совершеннолетия, не получит и наследство. Во-вторых проблем было очень даже достаточно. Турнир, — в котором он занимает первое место, что было для него удивительно; отношения с Флёр, — которые хоть и начались не так уж и давно, но интересных моментов, Гарри уже успел повидать; примирение с Гермионой, — которое также произошло в конце второго испытания, и парень был этому даже очень рад; не обращать внимания на оскорбление слизеринцев и на язвительность Рона, — решивших, что даже не смотря на то, что Гарри оказался в победной позиции, продолжали делать попытки унизить его; обучение анимагии с профессором Макгонагалл, — хоть и прошло только одно занятие, но парень по совету крёстного и декана решил почитать книги в направлении анимагии и всё что с ней связано; знакомство с сестрой Флёр, Габриэль, — девочка оказалась очень... эмоциональной и жизнерадостной, поэтому следить за ней было очень сложно; возможное скорое знакомство с родителями любимой девушки, — даже не смотря на заверение, Флёр, что он справится, Гарри нервничал и это было мягко сказано, ведь, как ему удалось узнать, отец девушки, был политиком, а точнее, министром Франции. Поэтому встретиться с Сириусом, Гарри очень сильно хотел. Ему может понадобиться совет от взрослого человека. Хотя, зная крёстного, то взрослый и Сириус, — понятие вообще несовместимые. Тут скорее всего нужно было обратиться к Вальбурге, но опять таки встретиться с ней намного тяжелее чем с Бродягой. Последние два урока в пятницу — уроки зельеварения, и обычно Гарри угрюмо плелся вниз по каменным ступеням в подземелье профессора Снейпа, но с запиской Сириуса в кармане, идти было куда легче. У дверей класса сбились в кучку слизеринцы. Поэтому то, что они начали смеяться и посылать в его стороны оскорбления, было вполне ожидаемо для Гарри. Дверь подвала распахнулась, показался Снейп и махнул им, чтобы заходили. Гермиона, Гарри и Невилл устроились за последней партой. Снейп повернулся к доске, взял мел и принялся писать ингредиенты для нового зелья. Работая над своим зельем, Гарри вполне мог расслышать как Гермиона помогала Невиллу. Последний при этом старался не поднимать глаза на профессора, — и это было неудивительно, ведь многим, было известно, что Невилл боялся Северуса, хотя, если бы профессор вёл себя нормально, то магическое сообщество, вполне, могло получить хорошего зельевара, но, декан Слизерина упустил такую возможность, — и меньше принимал работы в приготовлении своего зелья. Как же так получилось, что застенчивый гриффиндорец, сумел оказаться в компании Гарри и Гермионы? Всё очень просто. После заключения второго этапа в турнире, Гарри решил изменить ситуацию с Невиллом. И попробовать подружиться с ним. И как видите, у него это получилось. К тому же как ему удалось узнать, мама Невилла являлась его крёстной. Поэтому можно сказать это тоже стало причиной дружбы. В дверь подземелья постучали. — Войдите, — спокойно проговорил Снейп. Ученики обернулись к входу. Дверь открылась, вошел Каркаров и направился между рядами парт к учительскому столу, вызвав своим появлением удивление и любопытство учеников. Мужчина был взволнован и крутил свою козлиную бородку. — Нам надо поговорить, — сказал он, подойдя к Северусу. Каркарову явно не хотелось, чтобы кроме Снейпа его кто-нибудь услышал, поэтому он едва открывал рот и походил на плохого чревовещателя. Гарри продолжал тщательно резать корень имбиря, а сам навострил уши. — После урока поговорим... — так же тихо, как и неожиданный посетитель, начал профессор, но Игорь перебил его. — Нет, сейчас! Тебе некуда деваться, Северус. Почему ты меня избегаешь? — После урока! — отрезал тот в ответ. Гарри сделал вид, что хочет проверить, достаточно ли налил желчи броненосца, поднес стеклянный стаканчик к глазам, а сам искоса глянул на учителя и его гостя. Каркаров был чем-то обеспокоен, Снейп сердился. Игорь до самого конца второго урока зельеварения ходил за спиной Северуса. Гарри хотелось узнать, зачем пожаловал Каркаров, и за две минуты до звонка он нарочно опрокинул пузырек желчи броненосца, остальные ученики шумно собирались, потом толпились у выхода из класса, а он присел за котел, стал вытирать разлитую желчь и прислушался. — Ну? Что за срочность? — прошипел Снейп. — Вот что, — ответил Каркаров. Гарри выглянул из-за котла: мужчина закатал левый рукав мантии и показал профессору что-то у себя на запястье. — Ну, видишь? — тихо спросил Каркаров, почти не шевеля губами. — Видишь? Неужели не ясно? С тех пор, как... — Спрячь! — вскрикнул Снейп, и его глаза забегали по классу. — Неужели ты не заметил?... — взволнованно начал было Каркаров. — Потом поговорим, — оборвал его Снейп. — Поттер, вы что здесь забыли? — Вот собираю желчь броненосца, профессор, — невинными глазами глядя на профессора, ответил Гарри и показал мокрую тряпку. Каркаров, встревоженный и злой, развернулся на каблуках и вылетел вон из класса. Гарри совсем не хотелось оставаться наедине с профессором зельеварения, он торопливо побросал учебники и ингредиенты для зелий в рюкзак и поспешил убраться из подземелья. Это было очень странно. Особенно поведение директора Дурмстранга напрягало. Вот так неожиданно ворваться к... своему другу, или к знакомому, если судить по их разговору. Такому доверительному разговору. Возможно Гарри стоило рассказать Сириусу? Может тот что-нибудь расскажет. Продолжение следует...