Путешествие длиною в...

После эпичного ухода волшебников гномы разволновались, но Гэндальф уверил их, что для большого беспокойства причин нет, просто маги чересчур эмоционально восприняли нестандартную реакцию Гарри на Мирувор. — Вы же знаете, что эльфы никогда не причинят вреда тем, кого они пригласили в свой дом. Скорее всего, просто какая-то из трав плохо действует на мальчика. — Да, такое бывает, — неожиданно поддержал мага гном Глоин, — я, к примеру, совершенно не могу пить чай с зимней травой. Даже если один глоток сделаю — весь красными пятнами покрываюсь. Пройдет у него к утру это. — Тогда предлагаю всем, кроме Торина, Балина и Бильбо, отправляться спать, а мы еще немного побеседуем, — громко проговорил Гэндальф. — Что ты задумал, Таркун? — тихо спросил его Торин. — Идемте за мной, ничего не опасайтесь, — сказал Гендальф и проследовал за Элрондом, а за ним направились гномы и хоббит. Минут через пять неспешной прогулки они оказались на террасе над водопадом, залитой лунным светом. Луна была такой яркой, что было светло, почти как днем. — Владыка Элронд согласился прочесть для нас неясные знаки на карте, — проговорил маг. Но Торин и не подумал доставать карту. — Это наследие моего народа. Мой долг — охранять его тайны. Дела гномов не касаются эльфов. — Ради валар, Торин, покажи ему карту. Перед тобой один из немногих в Средиземье, кто может правильно прочесть те знаки. — Торин, — произнес Балин, укоризненно посмотрев на Дубощита, и тот нехотя достал карту из-за пазухи. — Эребор? Что за интерес у вас к этой карте? — решил уточнить у гномов их планы Элронд, хотя уже прекрасно знал их от Гэндальфа. — У нас научный интерес. Как ты знаешь, подобные артефакты содержат скрытые послания. Ты ведь ещё не забыл древний язык гномов? — поспешно вставил Гэндальф, не желая, чтобы Торин узнал, что он уже рассказал Элронду об их планах. — Ааа. Кирс Исил, — проговорил эльф, разглядывая засветившиеся в свете луны надписи на карте. — Лунные руны? Ну конечно, как я сам не догадался! — покачал головой Гэндальф. — Их, скорее всего, и не было видно до сегодняшнего дня. Лунные руны можно прочесть лишь при свете луны в той же фазе и в то же время года, когда они были написаны. Видимо, сегодня — как раз такой день, а сейчас — то самое время. — И ты прочтёшь их? — нетерпеливо спросил маг. — Эти руны были написаны в канун летнего солнцестояния при свете нарастающей луны почти двести лет назад. Похоже, вам суждено было попасть в Имладрис. Судьба благоволит тебе, Торин Дубощит, ибо этой ночью над нами светит та же луна, — торжественно произнес Элронд, а затем прочел, глядя на карту: Стань у серого камня Когда прострекочет дрозд, И последний луч заходящего светила в день Дурина Укажет на замочную скважину. — День Дурина? — переспросил Бильбо. — Это начало нового года у гномов, когда осенняя луна и зимнее солнце вместе появляются на небе, — пояснил Гэндальф. — Это плохие новости. Лето в зените, день Дурина уже не за горами, — покачал головой Торин. — Ещё есть время, — успокаивающе похлопал его по плечу Балин. — Время? Для чего? — не понял Бильбо. — Чтобы найти вход. Нам лишь нужно оказаться в нужном месте в нужное время. Тогда и только тогда ту дверь можно будет открыть, — пояснил хоббиту Балин. — Так попасть внутрь горы — это и есть ваша цель? — уточнил Элронд. — Возможно и так. Вас, эльфов, это все равно никак не касается. Элронд собирался еще что-то сказать, но Гэндальф, чтобы избежать ссоры достал свой меч и сунул его в руки эльфу. — Скажи, владыка, что ты знаешь об этом оружии? — О! Откуда он у тебя? Это Гламдринг — меч короля эльфов Гондолина Тургона. Гламдринг на всеобщем означает «Молотящий врагов». — Мы нашли его пещере трёх окаменевших троллей в Эриадоре. — В Эриадоре? Это намного восточнее земель Белерианда. Где же он был 6500 лет? — покачал головой эльф. — Торин, дай-ка и свой меч, владыка, надеюсь, расскажет и о нем. Гном протянул свое оружие Элронду. — А это еще один легендарный меч из Гондолина. Его имя Оркрист, что на всеобщем означает «Сокрушитель гоблинов». Он также был выкован в Первую Эпоху эльфийскими кузнецами вместе со своим «товарищем», Гламдрингом. Им пользовался один из Лордов Гондолиндримов в Войнах Гоблинов. О нем было сказано, что он «убил сотни гоблинов в свое время, когда светлые эльфы Гондолина охотились на них в холмах или сражались у их стен». Вероятно, оба меча были утеряны во время Падения Гондолина, — завершил свой рассказ Элронд возвращая клинок Торину. — Используйте его для достижения благородных целей. Оба эти меча помогут вам и тем, что, насколько я помню, в летописях о них говорилось, как о клинках, «всегда сияющих в темноте, если приближались враги». *** В это время маги, появившиеся на террасе, обступили Северуса, поддерживающего Гарри. — Куда дальше? — спросил Рудольфус. — Наверное, в мою комнату, — ответил Северус. — Позвольте вам предложить перенести пострадавшего юношу в Дом Целителей, который находится практически перед вами, — произнес блондин в темно-зеленом наряде, за спиной которого стояли уже знакомые Северусу целитель-блондин Инстанафол и целитель-брюнет Милардхир. — Я — Арвалор, главный целитель-зельевар Имладриса. Клянусь, что имею только чистые намерения оказать любую возможную помощь! Дом Целителей, на который указал Арвалор, располагался на четырех скалах, возносящихся из бурного потока, что нес свои воды через всю долину. Между собой и другими сооружениями их связывали десятки узких мостов, один из который вел и на террасу, где все они сейчас находились. — Хорошо, — согласился Северус, — но там не должно быть никого, кроме вас троих. Антонин — сходи в мою комнату, принеси мою сумку и останешься там со мной. Рудольфус — обеспечь нам сменную охрану. Постарайтесь каждый отдохнуть, — неизвестно, что нас ждет впереди. Целители пошли по мосту вперед, чтобы очистить Дом от других эльфов. Северус подхватил Гарри на руки, когда вернулся с его сумкой Антонин, и махнул ему головой, чтобы тот пошел впереди него. Первое же помещение внутри целительских палат оказалось чем-то вроде приёмного покоя, где посередине стояла то ли высокая кровать, то ли операционный стол: мягкое ложе на высоких ножках. На него зельевар и уложил Гарри. Сделал он это очень вовремя, так как юношу вдруг выгнуло дугой, потом отпустило. Он распахнул глаза, которые стали похожи на змеиные, обретя вертикальный зрачок, и начал что-то шипеть на парселтанге: — Киншшшшаааассса саххха? Сссеше шалллабасссехххи! Киншааааа хххххчеее? — Юноша умеет говорит со змеями? — как-то слишком спокойно отреагировал Арвалор. — Да, с рождения, — ответил Северус, творящий диагностические заклинания. — А с деревьями он не разговаривает? — уточнил старший целитель, как будто одно должно было следовать из другого. — Как-то он об этом не говорил, — сказал Антонин, чтобы Северус не отвлекался. — А к чему такой вопрос? — Просто говорящий со змеями… Но это не может быть он?.. Только Долохов собрался узнать, что целитель имел ввиду, как вдруг шрам на лбу Гарри просто взорвался, выплеснув на лицо и грудь вязкую черную кровь, или не кровь? Парня затрясло, глаза снова закрылись. Эльфийские целители достали откуда-то губки и влажные полотенца и ловко почистили юношу. — Зря вы так — голыми руками. Неосмотрительно, — покачал головой Северус. — Откуда вы знаете, вдруг это не кровь, а яд? — Эльфы очень живучи, — усмехнулся Арвалор, — то, что убьет человека мгновенно, для нас может быть просто незаметно. Тут Гарри начал царапать руками свою грудь, как будто стремился содрать с себя одежду. Зельевар помог ему в этом одним заклинанием. Тот остался совершенно обнаженным, и его кожа стала покрываться какой-то странной зеленоватой субстанцией с перламутровым оттенком. Эльфы снова было метнулись его обтирать, но Снейп гаркнул: — Убрали все руки! Не знаю, насколько вы живучи, но яд василиска убивает даже слона. А я вижу, что это именно он, хоть и смешанный со слезами феникса. Эти два ингредиента циркулировали в крови мальчика со второго курса, и ничто им не мешало. А сейчас вдруг начало. Такое ощущение, что его тело стремится исторгнуть из себя все чужеродное и остаться в своем первозданном виде. Антонин, тебе это ничего не напоминает? — сказал Северус надевая перчатки из драконьей кожи, чтобы самому обтереть Гарри. — Ты, что думаешь, истории о наследии — это правда? — Но его организм явно к чему-то готовится. Диагностика показала абсолютно нормально функционирующее магическое ядро, органы тоже не подверглись никакому влиянию. Такое ощущение, что тот ваш напиток, — обратился Северус теперь уже к эльфам, рассуждая вслух и при этом очищая кожу Гарри, — попав в организм нашего юного друга, запустил какой-то непонятный процесс. Как только он закончил очищение, вокруг юноши взвились ленты из белого света, похожие на магические бинты, укутав его полностью в непрозрачный кокон. — Ну все, закуклился, — констатировал Антонин, — теперь нам остается только ждать. И я надеюсь, что он там внутри не превратится в бабочку. — О Морриган, Антонин, что тебе в голову лезет. Но в остальном ты прав. Давайте устроимся тут и отдохнем. Целители тут же притащили из соседних помещений что-то среднее между креслами и кроватями, на которых все очень удобно устроились. Эльфы заявили, что для них сон — не обязателен и волшебники могут спокойно спать, если что произойдет — они их разбудят. Проверив, что за окном наблюдается голова Рабастана, Северус дал ему знак тоже наблюдать и закрыл глаза. Нужно было поспать хоть пару часов, кто знает, что там будет дальше. Казалось, вот только он уснул, а уже кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, Снейп отметил, что уже утро, и проспал он несколько часов. Разбудил его один из младших целителей, указывая на ложе, где кокон вокруг тела Гарри начал явно бледнеть, а потом и вовсе истаял. На месте привычного Гарри Поттера, конечно, не оказалось бабочки. Он просто превратился в прекрасного юного эльфа с длинными, ниже лопаток платиновыми волосами со слегка золотистым отливом. — О милосердная Эстэ, Идринлаэр! — изумленно произнес Арвалор, глядя на открывшееся чудо. — Нужно срочно позвать владыку Элронда, это вопрос государственной важности! — Объясняйте, уважаемый, что сейчас вы поняли, и почему об этом нужно известить владыку. Иначе отсюда никто не выйдет! — требовательно произнес Северус, укрывая новоявленного эльфа белым покрывалом. Главный целитель переглянулся со своими помощниками и произнес: — Ваш подопечный — это пропавший более двухсот лет назад аранен Таурмирион Трандулион. — И что я из этого должен понять? — вопросительно изогнул бровь зельевар. — Эру! Забываю, что вы недавно в нашем мире. Инстанафол, как сказать на вестроне правильно? — спросил одного из младших коллег Арвалор. — Этот юноша — сын таура Трандуила, хотя понятнее так: он принц, сын владыки Лесного королевства Трандуила. Он пропал при загадочных обстоятельствах чуть больше двухсот лет назад, когда возвращался из Имладриса домой. Как будто испарился. В лесу у подножья Туманных гор нашли не только его коня, мечи, лук и дорожную сумку, но и вещи, в которые он был одет. Они лежали таким образом, как если бы он прилег там на землю отдохнуть, а потом исчез без всего, что на нем было. — Его искали? — спросил Северус. — Конечно, искали. Отец его чуть с ума не сошел, обвинил Элронда, что мы убили его сына и сочиняем небылицы про исчезновение. Трандуил, он из дориатских синдар, которые никогда не простят нолдор разорение их дома сыновьями Феанора. Он почти объявил нам войну. Если бы не его старший сын, Леголас, который отговорил его от этого, то неизвестно, разговаривали бы мы сейчас тут с вами, или нет. — Понятно, у вас что-то вроде разных кланов с тем королем? — уточнил Антонин. — Можно сказать и так. Хотя крови синдар у нашего владыки гораздо больше, чем нолдор. Вот его супруга Келебриан — она дочь Галадриэль, младшей дочери повелителя нолдор Валинора Финарфина. Но так уж повелось, что синдар и лаиквенди считают Имладрис если не оплотом нолдор, то союзником точно. — И как сейчас ваши отношения? — Никак. С тех пор таур у нас не бывал. Говорят, его сердце окончательно заледенело: две больших потери — сначала супруга, потом сын. Иногда заезжает Леголас, но он отказывается говорить и об отце, и о брате, и об отношениях между Имладрисом и Мирквудом. — Хорошо, можете пригласить Элронда, — но только его! Никому из ваших и никому из тех, с кем пришли мы, включая Гэндальфа и гномов, вы ничего не скажете! — Милардхир? — посмотрел на целителя-брюнета Арвалор. — Я все понял, учитель! Лечу, как птица, и полностью нем! В Доме Целителей остались только главный целитель Арвалор, целитель-блондин Инстанафол и Северус с Антонином. Элронд пришел очень быстро, поскольку Милардхир, видимо, ничего ему не сказал. Он уже открыл рот, чтобы потребовать объяснений, как увидел лежащего на высоком ложе изменившегося Гарри. Владыка тут же рванул к нему, упал на колени рядом с его головой и что-то залопотал на эльфийском. — Он вас не слышит, — подсказал ему Северус. Но Элронд продолжая что-то шептать, взял в руки левую руку обновленного Гарри и посмотрел что-то на тыльной стороне кисти. Затем рвано вздохнул, приложил её к своему лбу, после чего вернул на место, встал и произнес: — Счастье принесли вы в наш дом. Это самая лучшая новость за последние пять сотен лет. Как только я вас увидел, то почувствовал, что Вайрэ не просто так вдруг вплела нити ваших судеб в полотно Арды. Все вы теперь — Друзья Эльфов отныне и до последнего дня жизни. — Вообще-то мы не хотели бы, чтобы кто-то знал об этом всём. Когда Гарри очнется, мы спросим его, чего он сам хочет. А пока давайте сохраним всё в тайне, — проговорил Северус. — Владыка, возможно, вам удастся пробудить аранена? — тихо спросил Арвалор. — Я попробую, — ответил Элронд, снова подходя к ложу, на котором лежал юноша. Владыка простер над ним руки и запел что-то протяжное и мелодичное. Рождаемая его голосом музыка, казалось, резонировала через ладони его рук с энергетическим полем исцеляемого. Светового эффекта его действия не имели, но по границе ощущений присутствующих как будто омывало теплыми волнами, которые вслед за пением накатывали одна за одной, как прибрежные волны на море. С последним пропетым Элрондом словом юноша глубоко вздохнул и открыл глаза. Цвет их не изменился, сохраняя дивный изумрудный оттенок. Владыка сразу же схватил его за руку и начал что-то говорить на эльфийском. Взгляд молодого человека сначала испуганно уставился на Элронда, затем в панике заметался по незнакомому помещению и успокоился лишь тогда, когда уперся в лица мрачного Северуса и удивленного Антонина. — Северус, что он от меня хочет? — жалобно простонал он. Элронд остановился, озадаченный. Все, кто был в помещении, переглянулись. — Это Гарри, — резюмировал Северус. — А кем бы я еще мог быть? — удивленно спросил юноша. — Тут все утверждают иное. Ты, так сказать, немного изменился за прошлую ночь, — сообщил ему Долохов. — Немного — это насколько? — спросил Гарри и взмахом руки создал перед собой зеркало. — Мерлиновы подштанники! Я эльф!!! — Мы это заметили, Гарри. А вот эти товарищи во главе с владыкой утверждают, что даже с вами знакомы, — проинформировал юношу Антонин. — Но я ничего такого не помню. Я помню только жизнь Гарри Поттера и больше ничего. А вы говорите, кто я? — он выжидательно посмотрел на Элронда. Владыка ласково улыбнулся и сказал: — Суилад, аранен Таурмирион Трандулион! — Суилад, — машинально повторил в задумчивости Гарри, а потом, видимо, что-то поняв, вскрикнул, — погодите! Трандулион? Я что, сын таура Трандуила? Как, вы говорите, мое имя? — Отец вам дал имя Таурмирион, а ваша покойная матушка называла вас Идринлаэр. А мои сыновья, ваши большие друзья, зовут вас Идринн. — А больше у таура нет сыновей? — тревожно спросил Гарри, не понимая, откуда у Трандуила такой сын, как он, и куда подевался Леголас. — У тебя есть старший брат — Лаэголас, или Лайквалассэ — ничего тебе не говорит? Гарри чуть не брякнул «конечно, говорит», но вспомнил, что они решили скрывать его предзнание событий, и он, сделав печальные глаза раненого олененка, грустно произнес: — Увы, все, что вы говорите — пока для меня пустые звуки. Где-то на заднем плане хрюкнул Антонин, пытаясь сдержать смешок при виде такого артистизма их молодого подопечного. — Владыка, можно, я поговорю со своими друзьями наедине, — слабым голосом попросил юноша. — Конечно, пеннет, но недолго. Я второй раз не допущу твоей пропажи. Твой адар точно снесет мне голову своими мечами, если узнает, что ты был тут, а я ему не сообщил. Эльфы вышли наружу и встали на мостике, чтобы наблюдать снаружи за происходящим внутри через выходившее туда большое окно. Юноша мгновенно поднял Полог тишины и яростным шепотом спросил: — Что, Мордред побери, тут происходит? — Это вы нас спрашиваете, Гарри? — веселясь, переспросил Антонин. — Это же не мы сначала чуть не умерли, а потом превратились в эльфийского принца. — В книгах нет никакого второго принца. У Трандуила один сын — Леголас. — Эти господа эльфы рассказали нам душещипательную историю исчезновении младшего сына лесного короля более двухсот лет назад. Потому его могло и не быть в книге. — Если Торин узнает, что я якобы сын Трандуила — он расторгнет наш договор. У них, так сказать, очень сложные отношения. — Чувствую, Гарри, ваш батюшка тот еще фрукт. У него тут со всеми сложные отношения? — хмыкнул вопросительно Антонин. — Не знаю, я про такое не читал. Про него только в Хоббите написано, а в остальных книгах есть его сын, а про него самого — так, вскользь упоминается. — Иллюзия, — произнес молчавший до сих пор Северус. — Я предлагаю вам создать иллюзию с вашей прошлой внешностью, чтобы все видели вас таким, каким вы были до этой ночи. Тогда никто ничего не узнает. А наш маршрут, как я понял, лежит как раз через земли лесного короля, — там и определитесь, кто вы — эльфийский принц или все-таки волшебник Гарри Поттер. — Вообще наглости у вас, как у принца, — заметил Долохов, — вы, между прочим, владыку местного попросили выйти вон, пока мы тут с вами поболтаем. — Ой, действительно, некрасиво вышло, надо его вернуть. Гарри снял Полог тишины и кивнул наблюдавшему за ним Элронду. Эльфы тут же вернулись обратно. — Что вы решили? — серьезно спросил владыка. — Я продолжу путь со своей компанией. Друзья помогут мне создать иллюзию своей прошлой внешности, и никто ничего не заподозрит. А когда наш путь пройдет через Мирквуд, то там уже буду на месте разбираться. — Жизнь, пеннет, снова не так интересна без приключений? Я считаю, что ты должен остаться в Имладрисе, а я отправлю сообщение твоему отцу, чтобы он пришел и забрал тебя. На иное я не согласен. Мне дорога моя жизнь, жизнь моих детей, да и мой дом тоже. — Владыка, но я не настоящий Трандулион, я Гарри, просто Гарри. Хорошо ли мы поступим с тауром, если он будет считать меня своим сыном, а я так ничего и не вспомню? А вдруг я вообще завтра опять проснусь со своей обычной внешностью, а вы ему напишете, что его пропавший сын жив? — Ты прав и мудр не по годам, — сказал Элронд, несколько секунд обдумав сказанное. — Хорошо, езжай в Мирквуд сам, но тогда с тобой поедут мои сыновья и проследят, чтобы ни один волосок не упал с твоей головы, пока не наступит ясность. — Вы считаете, что я не смогу себя защитить? — ухмыльнулся юноша. — Со мной самые сильные маги нашего мира, и не просто маги — боевые маги. Не думаю, что здесь найдется сила, равная нашей общей. — Я буду думать о том, как ты поедешь, не менее трех дней, которые вы проведете здесь. За это время вы решите все вопросы, которые у вас есть. О произошедшем я поставлю в известность Линдира, Эрестора, Глорфиндела и моих сыновей. Иначе никак — Имладрис должен быть готов к любому развитию ситуации. И ждите гостей — вряд ли я смогу остановить их от вашего посещения, — проговорил Элронд и покинул Дом Целителей.