***
Антонин и Северус аккуратно, чтобы его никто не заметил, провели Гарри в его комнату и пригласили Руквуда. Тот не выказал абсолютно никакого удивления новой внешностью Поттера и выслушал предложение Северуса по созданию иллюзии внешности. — Можно такое сделать. Верни мне, Гарри, на время тот браслет, что я тебе дал, и я встрою в его плетение такую функцию. Но это не просто и не очень быстро. Придется тебе до конца дня сегодня, а возможно, еще и завтра походить в таком виде, и лучше отдельно от нас, чтобы гномы чего не заподозрили, — заметил невозмутимый Августус. — Надо всех наших поставить в известность и придумать, как на какие вопросы отвечать, — сказал Долохов. — Давайте через полчаса встретимся на веранде, обсудим новости и возможные изменения в плане, которые они за собой повлекут. — Хорошо, — согласился Северус, — а ты, Гарри, не выходи из комнаты, пока кто-то из нас за тобой не придет. — Я ж не дурак, чтобы ходить по коридорам завернутым в простыню, — усмехнулся юноша, которому вся его одежда стала катастрофически мала, так как ростом он сравнялся с зельеваром, который был выше всех в их компании. — Придумаем, во что тебя одеть, — пообещал зельевар. В этот момент раздался стук в дверь. Когда Антонин её открыл, то увидел близнецов, с легкой руки которых Гарри превратился в эльфа. Они стояли с просветлёнными надеждой лицами. У одного из них на руку была накинута эльфийская одежда, а в другой руке он держал пару сапог. Второй нес два эльфийских клинка — один длиннее, а второй короче, а еще седельную сумку. — О! Доставка в номера! — пошутил Долохов. — Антонин, имейте уважение, — заметил Гарри, — между прочим, это сыновья владыки Элронда. — Ты нас помнишь, мэллон нин! — воскликнул один из близнецов. — Конечно, я вас помню — вы вчера напоили меня за ужином Мирувором, после чего я очнулся сегодня вот таким. — Ну, вы тут пообщайтесь, — заметил Северус, — мы уходим. Гарри, зайду за тобой скоро. Маги ушли, а эльфы присели по бокам кровати Гарри. — Мы принесли твои вещи, Идринн. Подумали, что тебе они сейчас пригодятся. — Спасибо большое. Жаль, что я ничего не помню. — Ты обязательно вспомнишь. Вчера ты сказал, что не владеешь мечом, а на самом деле ты отличный мечник, лучше, чем Лаэголас. — Ваш отец упоминал это имя. Как я понял, это мой старший брат. — Да, он твой старший брат. Что с ним было, когда ты пропал! Он ушел из дому и исходил пешком всё Средиземье, разыскивая тебя. А отец? Мы думаем, — и тут один из братьев скосил глаза на второго, как бы спрашивая его разрешения на то, что он собирался сказать, и когда тот едва заметно кивнул, продолжил, — мы думаем, что он утратил волю к жизни и начал уходить. Лаэголас совсем замкнулся. Иногда, когда проезжает мимо, на день, на два задержится. Но все молчит, молчит. А в глазах его отчаянье. Когда спрашиваем: как ада? — качает головой. — Плохо, это плохо, — взволновался Гарри, который помнил, что эльфы хоть и бессмертные, но могут умереть вот так, от тоски. — Я попытаюсь ему помочь, когда буду в Мирквуде. — Когда ты там будешь, помогать уже будет не нужно. Отцу будет достаточно тебя увидеть, — улыбнулся один из братьев. — Хочешь попробовать свое оружие? Может быть, голова не помнит, а тело узнает? — предложил второй. — Интересная идея, — согласился Гарри, — я сейчас буду немного занят, у нас будет небольшое, так сказать, собрание по поводу новостей. Когда я освобожусь, я пришлю вам сообщение. — А как пришлешь? — Догадаетесь, что это оно, когда получите, — подмигнул Элрондионам Гарри, не желая пока показывать свой Патронус. — Хорошо, а сейчас разреши помочь тебе с одеждой и волосами, — предложили они. Через двадцать минут Гарри был полностью экипирован, как настоящий эльф, только мечи на ремни не повесил. Зато его голову украсили две косички — одна на правом виске и одна на затылке. Они носили не только декоративный, но и практический характер, убирая волосы от лица. Близнецы ушли. Гарри прошелся по комнате туда-сюда, привыкая к своим новым габаритам. Было немного чудно стать таким высоким. И плечи у него были не в пример шире, чем раньше. Но стройная талия и длинные ноги остались. Очень ему понравились эльфийские сапоги из исключительно мягкой кожи — ходить в них было одно удовольствие. — Обживаешься в новом теле? — поинтересовался пришедший за юношей Северус. — Да, немного непривычно быть одного с вами роста, Северус. Я всегда смотрел снизу вверх на вас, а теперь глаза в глаза. — Идемте, порадуем наших друзей вашей неземной красотой, Гарри, — ухмыльнулся Северус. — Кончайте издеваться, профессор. Вы же знаете, все, что со мной происходит, почти никогда от меня не зависит. Заранее проинформированные Долоховым о произошедших с Гарри метаморфозах маги все равно были шокированы тем, как он теперь выглядел. — А как такое могло произойти? — спросил Сириус. — Никто никогда не слышал, чтобы у Поттеров были в предках эльфы. Там, скорее, какая-нибудь нежить должна была затесаться со стороны Певереллов. — Со стороны кого? — уточнил Гарри. — Певереллы — старый прервавшийся род. Из него вышли другие рода, такие, как Слизерин, Поттер и Гонт, если я не ошибаюсь, — пояснил Рудольфус. — Они были потомственными некромантами. — Ужас какой. Хорошо, что там я не знал этого. А здесь уже не имеет значения. Мне нужно вам кое-что важное рассказать, чтобы мы все вместе приняли решение о том, стоит нам менять то, что скоро случится, и за этим последует целая череда событий, изменившая ход истории Средиземья, или мы оставим все как есть. Далее Гарри кратко рассказал, как мог, об истории колец и о том, что Бильбо при переходе через Туманные горы найдет там Единое кольцо, отвезет его к себе в Шир, а потом будет предпринят общий поход эльфов, гномов и людей, чтобы то кольцо уничтожить. — Я думаю, что нам не стоит ничего здесь менять, — сказал Северус. — Если не вносить глобальных корректив, мы хотя бы примерно будем представлять, чего нам ждать. — Я тоже так думаю, но не по этой причине, — сказал Гарри. — Если не будет Братства кольца и его похода, Арагорн может вообще не вернуться на трон Гондора. А это уже глобальные перемены в истории Арды. Мне кажется, что мы не имеем на это права. — Согласен с вами, Гарри. И как нам поступить? — спросил Рудольфус. — Мне кажется, что нам нужно будет разделиться с гномами при переходе через Туманные горы. Они захотят пойти Верхним перевалом, где с ними произойдет много событий, но никто в итоге сильно не пострадает. А у меня есть одна мысль. Я что-то не помню, чтобы где-то упоминалось, что, когда Элронд ездил в прошлом к Трандуилу или тот в Имладрис, они бы переходили горы пешком. Эльфы абсолютно точно преодолевают горы через другой перевал, и мы должны узнать, через какой. Но гномам идти Верхним перевалом не мешать. Скажем, что попробуем провести на ту сторону лошадей и пони, а если не сможем, то нагоним их на их пути. — Все-таки Шляпа никогда не ошибается, — сказал Северус. — Слизерин плачет кровавыми слезами по вам, Гарри. Далее решили больше не терять времени и отправиться выполнять запланированное вчера, только с некоторыми изменениями. Северус ушел к Арвалору обмениваться знаниями, Долохов — беседовать о том, как стать землевладельцем в Арде, и в каком её месте было бы интереснее основать что-то вроде собственного поместья. Августус вместо библиотеки отправился работать над артефактом для Гарри, а справляться о книгах и искать учебник синдарина отправился один Рабастан. У Мальсибера, Блэка и Люпина изменений не было, а вот Рудольфус собирался скрытно понаблюдать за Гарри, чтобы с ним ничего тут не случилось, пока все остальные волшебники отсутствуют поблизости. Сам же Гарри отправил Элрондионам Патронус с сообщением, что он освободился. Сходил, взял мечи, что они ему принесли, и стал ждать прихода эльфов. Элладан и Элрохир пришли быстро, видимо, дожидались где-то поблизости, и повели юношу на расположенное неподалеку тренировочное поле. По дороге Гарри спросил насчет конного перехода через Туманные горы. — Конечно, есть конный. Называется Нижний перевал. Но там опасно — он всегда кишит орками, — ответил один из близнецов. — Когда мы раньше ездили в Мирквуд, всегда брали большой боевой отряд. Уже давно там не были. Не думаю, что вам стоит ехать той дорогой. Это может закончиться очень плохо! — Но не опаснее, чем идти Верхним перевалом. — Верхним перевалом тем более опасно. Я бы пошел Вратами Багрового Рога, их еще называют Перевалом Карадраса: западнее находится Эрегион, а на востоке — Черноречная Лестница, ведущая с перевала в Долину Черноречья. Но вряд ли гномы согласятся делать такой крюк. Они упрямые, как пни, — сказал другой брат, более спокойный и выдержанный из двух, как успел заметить Гарри. Когда они вышли на тренировочное поле, братья стали показывать Гарри простые вещи: правильные хваты, верные стойки. Получалось у него так, как и должно было бы получаться у того, кто впервые в жизни взял в руки холодное оружие, — то есть, не очень получалось. Эльфы были терпеливыми учителями и по десять раз повторяли движения, чтобы Гарри лучше понял, как именно их делать. Рудольфус, убедившийся, что эльфийские друзья хорошо обращаются с юношей, собрался уже уходить, как кое-что произошло. На поле выбежал с мечом в руке один из «старших» эльфов этого Дома, кажется, Глорфиндел, как помнил Руди. И собрался, судя по всему, неожиданно напасть на Гарри, естественно, не со злым умыслом, ибо он ослепительно улыбался, а в качестве тренировки. Но он-то не знал, что Гарри в данный момент не сможет отразить его атаку. Поэтому Руди решил предупредить его о приближающейся за его спиной неожиданности и громко крикнул: — Гарри, сзади опасность! Тот молниеносно развернулся, практически профессионально прокрутил в руках свои мечи и бодро ответил на атаку золотоволосого нападающего встречной атакой. Тот, видно, сам был мастером меча и ловко отбил атаку Гарри, снова пойдя в наступление. Все происходило так быстро, что Руди не успевал отслеживать движения эльфов — всё для него мешалось в один непрерывный красивый танец смерти, который неожиданно закончился тем, что Гарри оказался стоящим на одном колене на земле рядом с головой лежащего на ней эльфа, чья шея находилась в перекрестье его мечей. Проигравший сказал что-то на эльфийском, но когда Гарри его не понял, перешел на всеобщий: — Где бы вы ни были все это время, аранен Таурмирион, своих бойцовских качеств вы ничуть не растеряли. Тут Гарри как будто вышел из транса, покраснел, неловко убрал мечи от его горла и сказал: — О, простите меня, пожалуйста, не знаю, что это сейчас со мной было, и… И тут он побледнел, качнулся, выпустил мечи из рук, упал на колени, схватившись за голову, и застонал. Рудольфус на рысях подскочил к юноше и спросил: — Гарри, Гарри — что случилось? Голова болит? — Кто-то зовет меня, зовет. Это больно, так больно. Найкелеанин! Хэка! — Что он говорит? — требовательно спросил Рудольфус у эльфов. — То же самое, говорит, что больно, и просит уйти кого-то, — ответил Глорфиндел. Из носа у Гарри потекла струйка крови, он побледнел до синевы, закатил глаза и осел на землю. Рудольфус быстро обтер его лицо платком, влажным от наколдованной воды, и послал в него слабенький Эннервейт, после чего Гарри открыл глаза. — Как ты, малыш? — осторожно спросил его Лестрейндж. — Сначала мне показалось, что у меня мозг взорвался, а потом кто-то стал звать меня, прямо внутри моей головы. И, знаете, это не кто-то один, а как будто хор тысяч голосов. — И что тебе сказали эти голоса? — уточнил Рудольфус, поднимая юношу и поддерживая его за локоть. — Они были рады, что нашли меня, и велели спешить домой, дома плохо. Эльфы переглянулись, а потом один из братьев сказал: — Это ваш лес зовет тебя. — Лес, конечно, лес... Отец! Что-то с отцом! — Ты вспомнил? — Да, но пока немного. Подождите, мне нужно кое-что сделать. Гарри снова наколдовал Патронуса и сказал: — Найдешь таура Трандуила и передашь ему... Далее он быстро сказал что-то на эльфийском. Олень кивнул, эффектно оттолкнулся от земли сразу всеми ногами и взмыл в небо. — Что передал? — поинтересовался Рудольфус. — Сказал, что я жив, чтобы ждал меня, что я уже в пути.***
Таур Трандуил сидел на берегу лесного озера и смотрел на воду. В последнее время его совершенно не занимали мирские дела. Большую часть времени он проводил в лесу. Находил какой-нибудь укромный уголок и сидел там, наблюдая за птицами или животными. Сегодня его занимали красивые рыбки, которые целый день проводили в каком-то бессмысленном движении и видимо, были счастливы жить такой жизнью. Таур совершенно не думал о времени, о еде, о сне и прочих вещах, о которых бы стоило думать. По вечерам за ним всегда приходил сын, который находил его везде, куда бы он ни пошел. Он отводил его во дворец, сажал за стол, и они ужинали вместе. Хотя Трандуилу казалось, что лучше бы он оставлял его спать в лесу, потому что во дворце он не мог нормально спать. Рыбки всё мельтешили в воде. Начало смеркаться. И вдруг прямо перед тауром возник большой олень, сотканный из переливающегося сине-серебристого света. Он уткнулся Трандуилу в ладонь вполне твердым носом и неожиданно сказал голосом, которого таур не слышал вот уже двести лет: — Отец, я жив! Я уже в пути к тебе, жди! После этого волшебной красоты животное сделало круг над озером и распалось тысячей искр, растаявших в воздухе. — Неужели это правда, йон нин! Я же не сплю! Тут он посмотрел на свою ладонь, в которую тыкался носом олень. На ней еще горели несколько искорок. — Нет, мне это не приснилось! — радостно сказал он сам себе и поднялся на ноги. — А что это я тут сижу, у меня что, дел никаких нет? Через четверть часа изумленный Леголас, который как раз собирался идти искать отца, увидел, как тот бодрым шагом входит во дворец и давно забытым громким голосом требует немедленно прислать к нему в кабинет сына. Услышав это, Леголас поспешил выполнить распоряжение отца. Когда он вошел в кабинет Трандуила, тот расхаживал там из угла в угол быстрым шагом и... улыбался?! — Йон! Сегодня самый счастливый день! Я только что получил сообщение от Таурмириона, он сказал, что жив и уже находится на пути домой. Услышав это, Леголас подавил тяжелый вздох и постарался удержать нейтральное выражение лица. О, милостивая Эсте! Его отец неожиданно сошел с ума. Но видя, насколько он стал лучше выглядеть... Вместо почти уже совсем прозрачной кожи уходящего эльфа появился румянец. А глаза так просто искрились от радости и надежды. Он явно сделал шаг назад по дороге в Чертоги Мандоса, до которых ему оставалось совсем чуть-чуть! «Ну и пусть он будет безумен, зато жив», — сказал сам себе Леголас, а вслух произнес: — Это замечательная новость, ада! Вам нужно снова вернуться к делам, чтобы, когда он прибудет, у нас все было в порядке. — Ты совершенно прав, йон! Завтра прямо с утра вернусь к своим обязанностям короля. А где мой ужин? Я изрядно голоден. А вот Леголасу совершенно не хотелось есть. Хотелось прижать к себе безумную голову отца, гладить его по волосам и плакать. Но ничего этого было сделать нельзя.