Путешествие длиною в...

Эльфы наконец отмерли после волшебного танца прекрасной иллюзорной девы, и все как один уставились на стол, за которым сидели принцы и волшебники. — Чувствую себя, как Поттер в Большом зале, когда объявили, что он станет четвёртым участником Турнира Трёх Волшебников, — сказал Северус, пряча лицо за кубком. — Улыбайтесь, — сказал Руди, — сойдём за добрых волшебников. — Кстати, господа принцы, всё хотел спросить: Гэндальф — он же волшебник? — задал вопрос Ремус. — Не совсем. Волшебниками истари называют люди и дунэдайн, — ответил Леголас. — А тогда кто такие истари? — уточнил Люпин. — Если вы в состоянии выслушать достаточно долгий ответ, то я расскажу, — сказал Леголас и подпёр голову правой рукой, поставленной на стол. — Мы слушаем, — ответил Рудольфус, немного растягивая слова, чтобы скрыть зевок. — Ну, вы сами хотели. Вы все уже наверное в курсе, наш мир, Эа (Вселенная) был сотворен Му́зыкой А́йнур — всеобщим хором Айнур, высших духов, первых творений Эру Илуватара, под его же руководством. После Музыки Айнур некоторые Айнур пришли в Арду, чтобы подготовить её для Детей Эру. Меньшие из Айнур, Майар, стали помощниками более могучих — Валар. Так вот, истари — это Майар, посланные Валар в Средиземье для помощи эльфам и дунэдайн в борьбе с Тёмным Властелином Сауроном. Когда они прибыли в Средиземье, истари сразу выглядели как старцы. Считалось, что если духи предстанут перед нами и дунэдайн исполненными величия и силы, то начнут этим пользоваться и склонять нас к тем действиям, которых мы сами бы не хотели. Истари должны были явиться в скромных обличиях и действовать советом и убеждением, любовью и пониманием направлять нас к добру, способствовать объединению народов Средиземья в борьбе против Саурона. — Реально, Гэндальф — местный Дамблдор! Это же прямо его тезисы: победить зло любовью и добром, — ухмыльнулся Северус. — То есть этот чудак в шляпе с бородой — он дух? — уточнил удивлённый Басти, потому что заподозрить того, с кем они путешествовали, в его божественном происхождении было сложно. — Не все и не всегда удаётся так, как задумывается, — проговорил Таурмирион, чья голова также поддерживалась его рукой. — Они раньше были бесплотными духами, до того как попали сюда, а тут получили бренное тело, которое кушает, спит, устаёт и все остальное, как у всех. Да ещё, в добавок к всему, истари оказались подвержены чувствам: страхам, сомнениям и честолюбивым стремлениям в тех формах, что более свойственны людям и дунэдайн. Поэтому вышел некий гибрид волшебного духа и обычного человека, который, тем не менее, не может умереть от старости, дух майар ему не дает. Так мы и получили тех, кого получили. — То есть таких, как Гэндальф, много? — спросил Рудольфус. — Нет, такой один, — усмехнулся Леголас, — а вообще истари пятеро: Курумо, сильнейший из истари, майа Аулэ, люди называют его Саруман; Олорин, майа Манвэ и Варды, известный вам как Гэндальф, владелец одного из эльфийских колец — Нарьи, которое было передано ему Кирданом Корабелом; Айвендил, майа Йаванны, друг птиц и зверей, он живет тут у нас, в лесу. Люди зовут его Радагаст. — Радагаст? Этот чудик, у которого в шапке живет птица, и который ездит на кроликах? — изумился Сириус. — Да-да. Вижу, вы с ним познакомились по дороге, — засмеялся Леголас. — Было дело — но он же просто ненормальный! — Кто их там разберёт, этих истари, что для них нормально, а что — нет, — подал голос зевающий Таурмирион. — Еще двое Истари — Алатар и Палландо, оба майа Оромэ, ушли на восток с Куруниром — и не вернулись. За минусом двух последних, которых в этой эпохе никто не встречал, получается всего трое. — Понятно. А чудеса свои они творят при помощи посохов, как я предполагаю? — спросил Долохов. — По-моему, да, — ответил Леголас, — я ни разу не видел, как они колдуют, но, поскольку Гэндальф всё время везде ходит с посохом, то думаю, что вы правы. — По-моему, нужно отправляться спать, принц, вы ничего не забыли рассказать брату? — сказал Мальсибер. — Эмм, да. Лайкве, знаешь, мне нужно будет уехать на несколько дней. — Уехать? — вскинулся Леголас. — Куда ты собрался? — Я не один, мы все вместе собираемся в одно место съездить, но вернемся ко времени прихода гномов. Ничего особо опасного не должно быть, да и я же буду, вот, с друзьями, так сказать, в плотном кругу защиты магов. — Чем больше ты говоришь о безопасности, тем меньше у меня к тебе доверия. Четко назови место, куда вы все собрались! — прикрыл один глаз Леголас, чтобы сфокусироваться на младшем брате. — Мысъездимвэребор, — быстро произнес Таурмирион. — Мне сейчас показалось, или в этом бубубу прозвучало Эребор? — очень спокойно уточнил Леголас. — Не показалось, — ответил Таурмирион, — мы хотим попробовать договориться со Смаугом. — Это, конечно, меняет дело. Я-то думал, вы сразу на дракона накинетесь, а вы поговорить собираетесь. Скажу вам — так себе идея, на мой взгляд. А главное — вы не сможете поехать. С обеда этого дня все границы Королевства перекрыты как на въезд, так и на выезд, охрана на всех постах удвоена. Форты приведены в боевую готовность. Выйти за пределы королевства можно только с личного разрешения таура, которое, боюсь, под такое путешествие вам не получить никогда. — Что произошло, о чём мы не знаем? — наклонив голову к старшему принцу, спросил Северус. — А вам мало того, что вы знаете? Орки, непонятный некромант в Дол Гулдуре. Один моргульский клинок говорит о многом. Лучше заранее предпринять меры, чем решать проблемы, когда они уже в твоем доме. Я утром доложу королю о ваших планах, полагаю, он нанесёт вам визит сам, насколько я его знаю, вряд ли он станет соблюдать этикет в решении такого вопроса. После завтрака вы будете в мастерских Мири? — Можно и там, — сказал Долохов, — поработаем в ожидании явления его величества.

***

На следующее утро, как ни странно, плохо никому не было, хотя выпито было изрядно. — Наверное, это какая-то особая эльфийская магия, — предположил Сириус. — Скорее, это особые свойства местного эльфийского вина, — парировал Северус. — Но так даже лучше: антипохмельного меньше понадобится. После завтрака все направились в мастерские принца, где их ждал взволнованный Таурминион: видимо, серьёзные разговоры с отцом были делом непростым. На вопрос о магии или вине он ответил, что у них на столе вчера было Дорвинионское вино из личных запасов таура: его делают тёмные эльфы авари в расположенном не так далеко Дорвинионе. Поскольку этот край сейчас практически полностью отрезан от остального мира истерлингами, они могут торговать только с Эсгаротом и гномами в Железных холмах. Раньше это вино стояло на столах всех правителей Средиземья, а сейчас — большая редкость. В ожидании визита владыки все снова занялись делами. Теперь обсуждали план действий у Одинокой горы и повторно изучали планы Эребора. — Хотя схема и очень странная, но по ней можно понять, что, кроме главного входа, однозначно существовали и другие. При определённой доле везения и большом усердии мы обязательно обнаружим способ, как нам попасть внутрь, — высказался Мальсибер. — Хорошо, Рей, вот мы зашли внутрь горы. Наши дальнейшие действия? — спросил Долохов. — Дракон определённо пребывает в некой спячке, иначе бы он регулярно вылетал за питанием, и его бы заметили жители близлежащего Озёрного города. — Если мы продолжаем считать Смауга разумным, кстати — а откуда вы знаете, как его зовут? Он что, представился гномам перед тем, как напасть на них? — уточнил Рей. — Я не знаю, — пожал плечами Таурмирион, — может, ему имя дал Моргот, его создатель? И естественно, за столько тысяч лет все как-то узнали, как его зовут. — А что вообще известно об этом Смауге? — Смауг — крылатый дракон золотисто-красного цвета. В хрониках он описывается как «особенно жадный и сильный». Как и все драконы, он летает, ну, это естественно, ещё он может выдыхать пламя, у него очень сильный хвост. Он может ментально влиять на других существ, сам погружаться во что-то вроде анабиоза. В состоянии активности обладает очень хорошим аппетитом. — Будет любопытно с ним пообщаться, — сказал Северус. — Только без защиты разума рядом с ним делать нечего. В этот момент распахнулись двери. Все поднялись, так как ожидали визита короля, но пришел Леголас и выразительно посмотрел на брата. — О нет! Hacca! — закрыл руками лицо младший принц. — Что-то плохое произошло? — спросил Сириус. — Ада не придёт сюда, нас вызывают к подножию трона. — А есть разница? — уточнил Августус. — Ещё какая. Если бы ада пришел сюда, мы бы беседовали с недовольным отцом. А сейчас нас вызывает разгневанный король. Это хуже. Гораздо хуже.

***

      Когда маги вышли из своих покоев, Таурмирион махнул головой на что-то вроде гигантской беседки далеко впереди и вверху, к которой вели те самые страшные узкие мостики. — Нам туда, рекомендую не смотреть вниз, а исключительно на голову впереди идущего, — подсказал Леголас. Идти можно было только строго по одному, поэтому возглавлял их группу старший принц, который специально шел, не торопясь, а замыкал Таурмирион, который постоянно вздыхал. — Что же вы так сокрушаетесь, принц? — поинтересовался Рудольфус. — Не съест же король нас всех. — Съесть не съест, а в темницы отправить запросто. Причем лет на десять, как минимум. При его возрасте он эти годы даже не заметит, как они пройдут, — снова вздохнул Таурмирион. — Одна надежда, что на нас он обычно долго не злится. И потом, мы же давно не виделись, — не станет же он и правда… Хотя тут угадать сложно. — О! Я в первый день и вчера толком и не рассмотрел вашего батюшку, — прошептал Басти, который оказался за спиной Таурмириона, когда они наконец добрались до площадки, над которой возвышался королевский трон. — А вот с такого ракурса он смотрится просто ух! Какие ноги! А разворот плеч! Шикарный профиль! А эти волосы! А взгляд? Да Люциус бы, как увидел его, пошел бы сразу и удавился от собственной несостоятельности. — Тише! — шикнул на брата Рудольфус.       Трон в виде переплетенных рогов гигантского загадочного зверя возвышался над посетителями как минимум на два роста короля. По тому, как Трандуил постукивал пальцами в богатых перстнях по подлокотникам и дергал мыском элегантного сапога ноги, которая была закинута на другую, было видно, что владыка сердится. А уж взгляд, которым он сверлил младшего сына, был похож на Аваду Кедавру, только что синего цвета. И, видимо, слова Рабастана король расслышал, так как на несколько секунд сместил фокус глаз на говорившего и как будто даже немного удивился, но потом, вспомнив, зачем тут все собрались, снова уставился на свое беспокойное чадо.       Пауза затягивалась. Было заметно, что король не собирается помогать сыну с началом разговора, а Таурмирион все никак не мог решиться что-то сказать. Но внутри короля, видимо, настолько бурлили эмоции, что ему надоело ждать, пока виновный откроет рот, — и он произнес голосом холодным, как лёд, но полным внутреннего огня: — Капитан гвардии нашего королевства доложил мне утром, что, несмотря на мой приказ о закрытии границ королевства, мой сын, забывший за время своего отсутствия свои служебные обязанности, собирался отбыть на новые приключения.       С каждым словом голова Таурмириона опускалась все ниже и ниже. Наверное, если бы король продолжил эту часть речи дольше, то он бы согнулся в поклоне. Но тут тон речи короля резко сменился, и он рявкнул: — Это так? Все вздрогнули от неожиданности, а Таурмирион, понимая, что тут ответ обязателен, выдавил из себя: — Да, владыка. Король встал и начал медленно спускаться вниз, ступенька за ступенькой, покуда не сошел на один уровень с сыновьями и магами, и снова долго смотрел на младшего сына, а затем произнес: — Для вас, как я вижу, приказ короля ничто? — Нет, владыка. Но мы не знали об этом приказе, когда планировали этот поход. — Ах, вы планировали его! И давно? Отвечать! — Почти сразу, как прибыли. Есть ограничения по времени, поэтому это мероприятие нельзя отложить, как бы мне ни хотелось. — Гномы? — Гномы. Мы хотим завершить это дело до того, как они попадут в наш дворец, чтобы поставить их перед фактом и вынудить принять те условия, которые согласуем с драконом. — Вы собираетесь вести с ним переговоры? — удивился Трандуил. — А как же героическая схватка? — А капитан гвардии не доложил вам о цели похода? — зыркнул глазами в сторону Леголаса младший брат. — Скажем так, первая часть его доклада была столь неожиданна, что до второй дойти не успели. Значит, переговоры… — Да, владыка, моей личной целью являются наши камни. Уверен, что если гномы сами захватят гору, то Торин не отдаст нам их никогда. — Да, так бы и случилось. Тут Трандуил повернулся к сыну спиной и сказал: — Как ты мог, сын! Ты хотел снова уехать тайно, оставив мне письмо, как в прошлый раз? — Нет, я бы так больше не поступил, — сказал Таурмирион, переминаясь с ноги на ногу от желания шагнуть к отцу, чтобы обнять его и успокоить, но сейчас этого делать было нельзя. Таур медленно оглядел всех волшебников: — Я даю вам десять дней максимум. На одиннадцатый я буду там сам. Вы уверены, что вернетесь все живые и здоровые? — Владыка, — сказал Северус, уже имевший опыт разговора с королем, — я могу вам гарантировать, что никаким опасностям его высочество подвергаться не будет. Мы сами не собираемся рисковать своими жизнями и ему не дадим. — Я рассчитываю на ваше благоразумие, Северус! Капитан, выделите принцу три пятерки гвардейцев, пятерку разведчиков, и пусть Аурлор тоже идет. — Владыка, а… — хотел что-то сказать Леголас. — Нет. Я не могу обоих своих сыновей отправить в пасть дракону. Но обещаю, что следующая миссия будет твоя, а Таурмирион будет проверять вместо тебя патрули. Я сам проложу вам завтра тропу, минуя Эсгарот. Нечего смущать нашими планами озерных жителей.