Дворец Трандуила, Лесное королевство, Рованион.
Август вернулся за королевский стол, сообщив, что таур тоже вскоре изволит быть. Обед как раз перешел к десерту. Королевская кухня порадовала большим количеством сладкой выпечки, фруктово-ягодными взварами, травяным чаем и блюдом, на котором лежали шарообразные алые плоды, внешне похожие на яблоки, но имевшие мякоть, сходную по структуре с манго, а по вкусу и аромату — с земляникой. — Это же плоды дерева йаваннамирэ! О, Эру! Я думал, что больше никогда не смогу отведать их, ведь они росли только на Тол Эрессеа и в нуменорской провинции Нисимальдар, — восхищенно сказал Новэ, благоговейно надкусывая ароматный фрукт. — Откуда здесь это чудо? — произнесла Арвен, ни к кому не обращаясь, а просто размышляя вслух. — Не поверите, но мы с отцом нашли одно дерево на Баларе, — сообщил своим вкрадчиво-чарующим голосом Трандуил, бесшумно появляясь около своего места. — Мы взяли небольшой отросток, и мне пришлось очень серьезно о нем заботиться. Труды не пропали даром. Дерево выросло и дало новые побеги, которые уже перешли на попечение моих сыновей. Сейчас у нас в маленьком, скрытом от ветров и снега саду двенадцать деревьев. Этой весной мы ожидаем новые побеги и будем готовы поделиться с нашими гостями. — Я слышала ранее, что у вас храброе сердце льва, но теперь вижу, что и ваша душа сияет ярким светом, — сказала Арвен, глядя прямо в глаза тауру, отчего Финианэль разозлилась так, что не заметила, как вспорола ногтями нежную кожицу редкого фрукта. Она еще с танцев на приеме поняла, что Трандуил интересует здесь не только её. Аранель Имладриса была серьезной соперницей, и не только из-за ее красоты. — Даже не знаю, порадую ли я вас сейчас или огорчу, прекрасная Арвен, но должен сообщить, что ваша бабушка будет в моем дворце не позднее, чем через час. И что-то мне подсказывает, она ищет не просто место для остановки на своем пути. Боюсь, что мой дворец — это и есть цель ее путешествия. — Бабушка едет к вам? — изумилась Арвен, которая сотни раз слышала от нее, что ноги ее никогда не будет во дворце Трандуила. — Да, владычица Галадриэль почтит меня своим визитом, а вас, мои дорогие гости, своим обществом. Как закончим обед, я спущусь к главному входу, чтобы лично поприветствовать ее. Кто пожелает, может присоединиться, — торжественно произнес Трандуил, и только самые близкие заметили бы, что на самом деле он забавляется. Составить компанию королю решили все, но Трандуил твердо отправил дам в их покои, согласившись взять с собой только Арвен. Она тихо объяснила Фенумириель и Антродонель (над ними Арвен, как и обещала тауру, взяла наставничество) такое, казалось бы, странное решение короля тем, что Галадриэль захочется сначала привести себя в порядок с дороги, а потом уже встречаться с местным женским обществом. — А почему тогда идут остальные? — буркнула Фенумириель aka Драко, которой было очень скучно после того, как во дворце из «своих» остались только Рудольфус, Августус да Антродонель aka Ксено, которого он и Лавгудом совсем не знал. — Они не станут смотреть на мою бабушку, как на эльфийку, для них она — нолдорская принцесса, владычица и леди, которая играет важную роль в Средиземье. Это все политика, — пояснила Арвен. — Ждите меня в покоях твоего деда, Фенумириель. Как я освобожусь, сразу приду к вам. Урсаниэль и Финианэль, а также Гильраэн также отправились в отведенные им комнаты. При этом мать хотела увести и Эстеля, но Рудольфус пообещал, что присмотрит за мальчиком, который так хотел пойти со всеми мужчинами. Когда скрытно сопровождающий эскорт Галадриэль лесной патруль сообщил, что гости будут с минуты на минуту, на площадке у главных ворот уже ждали встречающие: Трандуил, рядом с которым с одной стороны стоял Новэ, с другой — Арвен. На шаг позади разместились Руквуд и Лестрейндж, который держал за руку будущего короля Гондора — Арагорна, сына Араторна. У дверей выстроился десяток королевских стражников, сияя начищенными доспехами. Все молчали, шумела лишь Лесная река, ниспадая водопадом перед самым мостом и проносясь под ним далее, в Долгое озеро. Небо было низким и темным. «Тучи похожи на снеговые», — с тоской подумал Рудольфус, который никак не мог по-настоящему согреться со времени заключения в Азкабане. Вот, наконец, раздался стук копыт. Гостья приближалась к дворцу. Отряд остановился перед мостом. Галадриэль и ее спутники спешились. Нолдорская принцесса не спешила идти в сторону дворца, ожидая, вероятно, что встречающие подойдут к ней навстречу, но мощная и высокая фигура Трандуила неподвижно возвышалась над Лесной рекой, как Каррок над Андуином, и, соответственно, все, кто стояли с ним — тоже не двигались. Догадавшись, что хозяин не собирается идти ей навстречу, Галадриэль, гордо вскинув голову, двинулась к встречающим сама. Нужно отметить, что если эльфы из ее отряда, уставшие за дни поездки и поиска прохода в Лихолесье, и выглядели соответственно, то леди это время пошло на пользу. Как и было ей сказано, чем дальше она удалялась от Лориэна и волшебного зеркала, тем лучше себя чувствовала. А в последний час, когда они ехали через лес по эльфийской тропе, она ощутила, как ее омыла мощная волна магии, которая, казалось, омолодила ее на целую тысячу лет, вернув бодрость и красоту. — Да не погаснут никогда Итиль и Анор, приведшие вас к нашему порогу, — проговорил Трандуил, приложив руку к сердцу и слегка склонив голову. — Мое сердце поет и радуется такому неожиданному визиту. Пройдите и отдохните во дворце, а как будете готовы, я буду счастлив побеседовать с вами. На этих словах Трандуилу показалось, что Новэ хмыкнул в усы. — Приветствую вас, — ответила Галадриэль и быстро окинула взглядом присутствующих, отметив, что трое из них не эльфы: двое мужчин и мальчик. — Добраться до вас оказалось непросто. — Для тех, кого мы ожидаем, нет никаких затруднений. Если бы вы, леди, соизволили предупредить, то поездка была бы гораздо короче, — ответил таур. — Разрешите проводить вас до покоев, которые начали готовить, как только мы получили известие из Восточного форта. Галадриэль ничего не ответила Трандуилу, переключив свое внимание на внучку. — Арвен, дитя, благодарение Эру, что ты здесь! Я думала, что буду весьма ограничена в достойном обществе и интересном общении. — Мое сердце обливалось слезами в разлуке с тобой, бабушка! — с кроткой улыбкой произнесла Арвен. На последнем слове гостья вздрогнула и колко посмотрела на ребенка своей обожаемой Келебриан. Она могла называть Арвен внучкой, но «бабушка» резало слух. Когда Арвен приветствовала Галадриэль, сделав шаг ей навстречу, цепкий взгляд гостьи несколько раз пробежался туда и обратно по паре Рудольфуса Лестрейнджа с Эстелем. Видимо, знатная эльфийка пытаясь понять, кто они такие. Встреча затягивалась. Новэ, видя, что гостья не собирается соблюдать полный протокол встречи, положенный традицией, решил прийти на помощь тауру, который успел ему понравиться. — Я провожу вас, миледи, а наш гостеприимный хозяин составит нам компанию, — сказал он с нажимом в голосе и предложил Галадриэль согнутую в локте руку, на которую та была вынуждена опереться. Кирдан Корабел был одним из старейших эльфов Средиземья, которого все уважали и к чьему мнению прислушивались. Отказаться от такого сопровождающего нолдорская принцесса никак не могла, хотя очень надеялась, что ее проводит сам король, чтобы по дороге успеть оставить ему пару царапин на самолюбии.Медусельд, Эдорас, Рохан.
Выслушав панические выкрики стражника о драконе, Тенгель жестом приказал ему замолчать, а потом уточнил: — Какой дракон? Где «там»? — Дракон внизу, за стеной. Огромный, как скала, и огнедышащий, — доложил, немного успокоившись, Хродульф. — Я не пойму: он на нас напал? — задал главный вопрос король рохиррим. — Нет, он там приземлился. И он не один, на нем всадник! — с немного безумно-восторженным выражением лица сообщил стражник. Для него, как и для любого роханца, оседлать норовистую лошадь было делом чести, а представить себя верхом на драконе он не мог даже во сне. — Пожалуй, нам стоит выйти и посмотреть самим, что там происходит! — заявил Тенгель и направился к выходу из Медусельда. Оба маршала последовали за ним. С площадки перед дворцом открывался вид на следующую картину: у главных ворот на траве лежал громадный дракон и лениво выпускал дым из ноздрей. На шее дракона действительно кто-то сидел. Кто именно — отсюда не было видно. На безопасном, как они думали, расстоянии от дракона выстроились в круг все воины эореда Эдораса, что были здесь. Они держали в руках копья и прикрывались щитами, как будто первые могли причинить хоть какой-то вред броне дракона, а вторые — защитить от его пламени. Но дракон, надо признать, был настроен миролюбиво и как будто даже забавлялся всем происходящим. Тенгель поспешил вниз по лестнице на дорогу, ведущую к воротам, а, стало быть, к дракону. Маршалы и вся дворцовая стража, что еще оставалась на своих постах, двинулись следом.***
Когда Леголас утверждал, что не очень любит высоту, он не имел в виду любую высоту, доступную эльфам. Он, наверное, сотню раз переходил через Туманные горы по разным проходам и перевалам, поднимался на Каррок, нырял в воды водопадов Имладриса — все это было для него обычным делом. Опасался лихолесский аранен высоты, на которой летают птицы и, видимо, драконы. Как-то в детстве ему довелось совершить полет на одном из орлов Манвэ, который решил развлечь ребенка, вытворяя в воздухе разные трюки и не догадываясь, что от такого весело могло быть только птенцу, но никак не маленькому эльфу. Потому первый час пути на спине Смауга Леголас провел, обняв железной хваткой один из рогов гребня дракона, что был перед ним, и зажмурив глаза. Потом разум и любопытство, судя по всему, одержали победу над памятью и чувствами, и принц сначала чуть приоткрыл глаза, а затем и полностью распахнул их. — Где мы? — мысленно обратился он к Смаугу. — О, ваше высочество! А я думал, что вы почивать изволили. Еще не прошли над Дол-Гулдуром. Почти безветренно. Уверен, долетим быстрее, чем я предполагал. Часа через три будем на месте. Если чувствуешь себя неуютно, то могу тебе что-нибудь рассказать. Твой брат каждый день балует меня историями из того мира, где он прожил по нашим меркам мгновенья, но по тамошним довольно долго. Могу пересказать одну из них. — Я бы не возражал. А мне он ничего не рассказывает, — вздохнул Леголас. — Полагаю, он считает, что тебя вряд ли заинтересуют сказки или легенды. А ведь они очень любопытны. Анализируя их, я пытаюсь найти связь между нашими мирами, и она, хоть и неявно, но прослеживается. Вот послушай одну очень занимательную историю, которая называется «Сказка о царстве драконов, доброй фее и принцессе Изабель». Давным-давно, когда еще были на свете добрые феи, прекрасные рыцари и свирепые драконы, а в каждом уголке таилось волшебство, в далеком-предалеком королевстве жили король с королевой. В середине зимы родились у них три дочери. Первую назвали Кемалетт, вторую Николетт, а третью — Изабель… Дальше история рассказывала о злой колдунье, ее предсказании, доброй фее, которая поведала, что следует делать, чтобы избежать беды. О путешествии королевы за талисманами-кольцами для дочерей и о том, как она по очереди все их потеряла, и последнее кольцо нашел дракон. Много было еще разных в той сказке приключений, но закончилась она, как и положено такой истории, хорошо. Всех спасли, а одна из дочерей вышла замуж за дракона, причем по любви. — Подойдет для эльфят и романтичных эллет, — хмыкнул Леголас, когда сказка закончилась. — Да, это бы так и было, если бы не одно «но». В этой наивной повести описана главная тайна драконов, — вздохнул Смауг. — Неужели ты так вот сейчас возьмешь и мне ее расскажешь? — усмехнулся недоверчиво Леголас. — Расскажу, но не потому, что как по-особенному доверяю тебе, принц. Просто здесь, в этой вселенной драконы эту способность утратили. Будешь ты о ней знать или нет — ничего не изменится. Мелькор создал нас, драконов, перед Войной Самоцветов. Перед тем как начать петь песнь творения, в которой он сплетал нити сущего с видением будущего, Темный Вала лишь в общих чертах представлял, какими мы должны были стать по его замыслу. Такие, как я, драконы получили гибкое тело, покрытое несокрушимой броней, гребень вдоль хребта, сверкающие золотом глаза, способность выдыхать огонь. Мое пламя и есть моя сущность — грозная, буйная, неукротимая, превращающая в пепел все живое и неживое красота огня. Я практически неуязвим для всех «недраконов». Таким создал меня Мелькор, наделив еще двумя способностями: подчинять всех, кто населял Средиземье, взглядом и голосом, а еще обращаться в форму, близкую по виду к эльфам и людям. Но потом произошла какая-то история с Глаурунгом, первым из урулоки, и Мелькор пожелал лишить нас всех возможности менять свою форму, но не смог, а потому просто заставил забыть, как это делается. — Так ты поэтому согласился на переезд? Думаешь, маги помогут тебе вспомнить? — Я слышал музыку Арды, когда рождался. Я властвую в небе, где покоряю себе песни ветров и бурь. Я нутром ощущаю, когда в полотно сущего вплетается нить столкновений могущественных сил, чтобы определить положение собственной. Есть много причин, почему я что-то делаю или чего-то не делаю. Думай, как хочешь, принц Лесного королевства, и вряд ли ты найдешь правдивый ответ на свой вопрос. — Тебе нужно побольше общаться с отцом. У вас с ним столько общего… — Он тоже умеет выдыхать огонь? — Нет, — рассмеялся Леголас. — Хотя я бы не удивился. Он тоже долго живет, обожает высокую речь и недосказанности. — Под нами, принц, уже Истимнет и Энтава. Скоро будем на месте. Дезиллюминационные чары решили не снимать, пока не приземлятся у самого Эдораса. Когда Леголас разыскивал брата, он посетил и Рохан. Но поиски вел скрытно, не раскрывая своего имени и статуса, потому в Медусельде не бывал. Он порасспрашивал хозяев местных кабаков и таверн, узнал, что эльфы давно не посещали их владения, так как подозревали роханцев в связях с Сауроном и потому считали эту территорию для себя небезопасной, и отбыл дальше. Попав сюда двести лет спустя, Леголас отметил, что ничего не изменилось. Вот он, высокий холм, ров и мощная стена, которые окружают его подножие. За стеной виднелись крыши домов, вот их стало больше. В центре, на зеленой террасе по-прежнему возвышался над всеми постройками Медусельд. У подножья холма располагались зеленые курганы. Это были Великие Могилы, где покоились предки нынешнего короля Тенгеля. — Семь могил слева и восемь справа, — заметил Леголас. — Когда я был здесь, их было шесть и шесть. Еще три короля Рохана нашли здесь свой покой. Как скоротечно время для смертных. По моим меркам, я был здесь недавно, а у рохиррим сменилось несколько поколений. Пора! Громкие крики раздались, когда прямо из воздуха у главных ворот Эдораса возник огромный дракон. Стражники в панике начали закрывать большие тяжелые ворота, из которых выбежали полсотни воинов и окружили дракона, не совсем представляя, что делать дальше. Смауг, забавляясь, выдохнул небольшое пламя, продемонстрировав, что кидаться в него копьями не стоит, а то он спалит всех в пепел мгновенно. — Вы слезать собираетесь, ваше высочество? — ехидно поинтересовался дракон у Леголаса. — Хотелось бы. Я уже не чувствую половины своего тела от долгого сиденья не в самой удобной позе на твердой чешуе. — Надо было подушечку из дома захватить! — хрюкнул Смауг, сопроводив свою шутку весёленьким дымком, отчего рохиррим отпрыгнули от него подальше. — Мне кажется, что к нам приближается король, — заметил Леголас. — Мог бы ты подставить мне крыло, чтобы я не упал в ноги Тенгелю ввиду временной неполной работоспособности моих нижних конечностей. — Вам как: горкой, чтобы съехать на том, что вы отсидели, или с изломчиками, чтобы сойти, аки по лестнице? — В ситуации, когда внизу стоит король другого королевства, все же лучше сойти. Эльфийская регенерация, как всегда, помогла Леголасу. Буквально после трех скованных шагов вся присущая эльфам грациозность и ловкость вернулись к нему. Потому к королю Тенгелю и его маршалам подходил уже не всадник, который много времени провел в пути, а гордый лихолесский аранен, чья мужская красота в Средиземье уступала немногим. — Кто вы и что вам нужно от нас? — довольно резко спросил Тенгель, разглядывая светловолосого эльфа, увешанного оружием: за спиной лук и колчан со стрелами, там же два эльфийских клинка, на поясе — кинжалы, и король мог поручиться, что в сапогах тоже что-нибудь было припрятано. — Добрая встреча, ваше величество, — сказал аранен, с легким поклоном, прижав руку к сердцу. — Я Леголас Трандулион, старший сын Лесного короля. Это дракон Смауг Золотой, наш союзник. Мы прилетели раньше, чем к вам добрался отряд, о котором говорилось в письме, чтобы помочь. Вы же получили наше послание? Ошеломленный всем увиденным и услышанным, Тенгель помолчал некоторое время, ожидая, пока в голове уляжется информация о том, что Смауг теперь союзник эльфийского правителя Трандуила, что было не то, чтобы весьма необычно для Средиземья, а просто невероятно! Затем, немного придя в себя, сказал: — Если все, о чем вы сейчас сказали — правда, то Рохан может ответить вам только благодарностью и признательностью. Теперь я твердо уверен, что бы там ни сотворил Саруман, мы одержим победу в этой войне.Энтов брод, Вестемнет, Рохан.
Эондор, Третий Маршал Марки, вел свой эоред и отряд магов и эльфов к Эдорасу, не жалея ни себя, ни коней. Они проскакали весь остаток дня, ехали в лучах заходящего солнца, скакали вперед в сумерках, в надвигающейся ночи перешли Энтаву по Энтову броду и только тогда остановились на ночевку. Когда всадники спешились, все выглядели усталыми, даже рохиррим, которые, позаботившись о лошадях, быстро развели костры и расположились вокруг них, готовя нехитрую походную еду в котелках, а в ожидании, когда она будет готова, прикладываясь к флягам, в которых была явно не вода. Кто-то затянул песню об Эорле Юном и отце всех лошадей Фоларофе. Где теперь лошадь и всадник? Где рог, который трубил когда-то? Где теперь пламя пылает? Где волосы, яркие, словно золото? Где теперь песни арфы? Где луки, стрелы, шлем и кольчуга? Где же весна и где жатва? Где поле, изборожденное плугом? Они ушли, словно ветер, Прошедший по полю густой волной… Они ушли, словно песня… Рохиррим пели на своем языке, а полиглот Таурмирион переводил, пока его товарищи устанавливали палатки и тоже занялись ужином. Маги пригласили Эондора разделить с ними трапезу, но тот отказался, заверив, что всегда ест и спит вместе со своими воинами. Ели все быстро и уснули мгновенно. Сказывалась общая усталость от всего путешествия, а не только от сегодняшней скачки. Осеннее утро было прохладным, а небо — ясным. Вдали, на востоке толпились отдельные тучки, которые, казалось, ждали восхода солнца, чтобы растаять в зареве утренней зари. Весь безбрежный простор зеленой долины на несколько минут покрылся золотой пыльцой. Это первые лучи солнца отражались в крупных каплях холодной осенней росы. Дикие травы в этот час благоухали горьковато и пряно. Так пахнет простор и свобода, потому очень легко дышится. Над просыпающимся лагерем промчалась стайка каких-то мелких птичек. Зазвенели котелки, в которые рохиррим набирали вкусную лесную воду Энтавы, чтобы нагреть ее и заварить чай из тех самых трав, чьи запахи наполняли воздух. В зелени началась трескотня неведомых волшебникам насекомых. Луга Рохана просыпались, оживали и начинали дышать своими могучими легкими. Быстро подкрепившись, отряд направился к Эдорасу. Не прошло и часа, как всадники достигли довольно большого ручья, что бежал навстречу Энтаве. Это была последняя и незначительная водная преграда. Утоптанная лошадьми дорога вела через брод на другой берег, где вскоре вдалеке стала видна сияющая на солнце позолоченная крыша Медусельда на вершине холма. Путь был окончен, дальше всех ждала битва.