И засверкают вновь ветряные астры

Работа на винокурне идёт полным ходом. Аделинда руководит процессом уборки, Дилюк и Розария вместе опускают винные бочки в погреб, а Кэйя «потягивает» виноградный сок, который ему вручил братец вместо алкоголя. — У тебя ведь выходной, помочь не хочешь? — Внезапно спрашивает Рагнвиндр, пытаясь скрыть свое недовольство. — У меня ведь выходной, не хочу, — рыцарь смотрит искоса, а после, все же замечая полыхнувшее пламя в алых глазах, издает смешок и закидывает руки на плечи винодела. Теперь их разделяют ничтожные пара сантиметров. — Шутка неудачная, признаю. Что нужно сделать? Розария, сидя за столиком около винокурни, молча наблюдает за парой. Утром солнце припекало чересчур сильно, поэтому, откопав в своем гардеробе штаны из легкой ткани и шелковую рубашку, девушка, взобравшись на крышу, помчалась прямиком на винокурню. Разумеется, исключительно потому что у нее нет других дел и за помощь Дилюк отдаст три бутылки лучшего вина. Послышались голоса. Розария вгляделась в показавшийся на горизонте отряд. В их рядах отчетливо виднелись голубое и красное пятна. Эола и Эмбер с разведывательным отрядом возвращаются в город. Девушка поднялась со своего места, торопливо встречая команду рыцарей. Видимо, те её тоже заметили. — Здравствуй, — уже было начала Эмбер, но Рыцарь Морская Пена ее перебила. — К городу подходят торговцы из Снежной. У меня плохое предчувствие. Думаю, я найду повод отомстить им. Все давно привыкли к такой манере общения со стороны Эолы. Лоуренс была прекрасным воином, четко выполняющим свою работу. Но, кажется, главное ее достоинство, которое заметила Розария, — умение работать в команде. И наличие верной подруги, которая готова протянуть руку помощи в любое время. Но это не значит, что Розария завидует или жалеет о том, что выбрала работать в одиночестве. Все трое привыкли к тому, как все обстоит сейчас, и менять что-то вряд ли бы было на руку. — Из Снежной? — В разговор вторгается Кэйя. Эмбер кивает, а остальные не обращают внимания. — Если хочешь помочь, сходи и купи у них что-нибудь полезное, — подходит следом Дилюк. — А денег дашь? — Обойдешься. Розария кивает отряду и те продолжают путь, захватив с собой Альбериха. — Розария, мы… можем поговорить? Желательно, внутри винокурни. Девушка смотрит на винодела некоторое время, а после, соглашаясь, проходит в «Рассвет». Дилюк присаживается за стол в середине здания и вздыхает. — Мне нравится Кэйя. То есть, не как брат, а в том плане, что… — Я поняла, — Розария садится рядом. — Это трудно не заметить. Но поймите, мастер, секреты Кэйи, которыми он делится со мной, я рассказывать не стану, и советов непрошенных тоже не дам. — Именно они мне и нужны, — Рагнвиндр мнется и, неожиданно для самого себя, чувствует приливающий к щекам жар. — В таком случае попробуйте быть снисходительнее и мягче по отношению к нему. Будь я вами, сделала бы именно так. Оба понимали, что Дилюк хочет разобраться со всем самостоятельно. Розария лишь намекает, как достичь истины. Винодел постукивает пальцами по дубовому столу, что-то напряженно обдумывая. В его голове вертится превеликое множество мыслей, которые могли бы послужить подсказкой. Совсем недавно небо затянули тяжелые грозовые тучи, не предвещающие ничего хорошего. Так и случилось. Разразился гром, засверкали ветви молний. Рагнвиндр и сестра Розария все еще беседовали, когда в помещение ворвалась вымокшая до нитки Эола. — Эмбер и сэр Кэйя пропали, — озлобленно прошипела рыцарь. — Магистр Джинн собирает всех в Ордо Фавониус. И вас, господин Дилюк, магистр тоже попросила присутствовать. — Что значит «пропали»? Буквально час назад вы ушли в город! — Дилюк мгновенно поменялся в лице, и морщинка меж бровей вновь дала о себе знать. Лоуренс поправила черную повязку, пытаясь привести себя в тот вид, что подобает аристократу. Вернее, пытаясь сохранять спокойствие. Розария частенько замечала Морскую Пену на берегу реки на Драконьем хребте, и в большинстве случаев девушка была не одна. Яркое и пестрое, как ветряная астра, платье было на ее спутнице. И совсем не трудно догадаться, с кем рыцарь коротала свободное время изо дня в день. Вряд ли Эола требовала от Эмбер исполнения танца в совершенстве, но все же обе девушки знатно отточили каждое движение. Иногда сестра даже останавливалась, наблюдая за слившимися в один мигающий огонек рыцарями. В конце каждого своеобразного занятия Лоуренс хвалила Эмбер, обещала отомстить, если та превзойдет аристократку, и вовсе не спешила убирать ладонь с чужой талии. Дилюк недовольно фыркает. Он не хочет иметь ничего общего с Ордо Фавониус, но найдет Альбериха любым путем, даже если придется пойти наперекор гордости и всему прочему. Из-под земли достанет и привяжет к себе, чтобы никто не украл его бесценный сапфир. — Отправляемся, — наконец произносит Рагнвиндр и первым покидает винокурню. * Джинн оглядывает ряды рыцарей, не находя двоих. Чувство вины просто сожрет ее, если рыцари не вернутся. «Мой долг — бороться за Мондштадт. Какой же я борец, если не могу уберечь даже своих подчинённых?» — уже несколько минут скандирует магистр в голове. — Раз большинство уже здесь, — скрывая дрожь в голосе, провозглашает Гуннхильдр. — Давайте все обсудим. *** Очнувшись, Кэйя не сразу понял, где оказался. Плохо освещенное холодное помещение очень пугало. Паника охватила рыцаря, когда тот понял, что руки связаны за спинкой стула. Он огляделся. Сзади дверь с решеткой, а справа еще один стул. Пускай Альберих еще не до конца проснулся, его сковал ужас, когда из соседней комнаты донесся знакомый голос. Истошный крик Эмбер, какой для нее совсем не свойственен, поймали уши рыцаря. — Эола отомстит вам за все, — надрываясь, визжала скаут. — Барбатос не простит вам кражу Глаза Бога! Кэйя попытался освободиться, но на все его попытки была лишь режущая боль на запястьях. Визги стихли. Решетка отворилась, впуская в помещение больше света. На пороге появился высокий мужчина. Половину лица его скрывала маска. Видимо, именно он издевался над Эмбер. Этот, судя по всему, ученый аккуратно касается пальцами подбородка Кэйи, устремляя взгляд Альбериха на себя. — Как жаль, но твою побрякушку я уже забрал, — довольно сообщает мужчина и гадко улыбается. Как долго он здесь находится? Что с Ордо Фавониус? Волнуется ли Дилюк? Незнание крайне мучительно. Кэйа сжимает губы на все вопросы Предвестника, сводит брови к переносице, когда речь заходит о Полуночном Герое. — Просто скажи, где мне его найти, парень. С виду ты ему и в подметки не годишься, поэтому я не думаю, что это как-то изменит твою дальнейшую жизнь. Будто кипятком окатили. Кэйа не простит такого отношения к себе, а к Дилюку — тем более. Пока его пальцы сводит холод, щеки Альбериха горят от негодования. Он вглядывается в чужие тусклые красные глаза, а после совершенно случайно замечает на маске метку Фатуи. — Ты не знаешь, с кем имеешь дело. — Да, не знаю, но мне нужен лишь твой Глаз Бога. Пока что. Что ж, если не хочешь говорить про Полуночного Героя, значит оставляешь мне свою безделушку и той девчонки и приводишь ко мне Лизу Минчи. Довольно просто, не так ли? Дилюк или Мондштадт. Чересчур много хочет этот безумец. — Оставь меня у себя, но не трогай остальных, — бормочет Кэйя, когда ученый перебирает в руках два Глаза — Пиро и Крио. — Тут я условия ставлю. Ладно, разберемся по ходу дела. Таяние — тоже неплохая реакция. К большому удивлению Предвестника Альберих на это лишь усмехается. — Ты так наивен, хотя выглядишь, как солидный ученый. Глаз Бога быстро теряет свою силу без настоящего обладателя. — В таком случае, вы здесь на долго. Ученый развязывает рыцаря, и стража тут же уводит его в другую комнату — уже с кроватью, но огорожена она по-прежнему решеткой, как в тюрьме. Напротив Кэйи подселили и Эмбер. Девушка, уткнувшись носом в твердый матрас, еле слышно плакала. Видимо, она спала, отчего время от времени звала Эолу на помощь. Это ужасное зрелище заставило Альбериха вспомнить, как Кли нередко бывала в таких темницах, и Кэйе даже стало немного жаль девочку. Как там сейчас Ордо Фавониус? Наверняка, они заметили пропажу и вот-вот выдвинутся на поиски. Так ведь? Осознание приходит к нему не сразу. Кэйя вспоминает, как пил «знаменитое вино из Снежной», имеющее яркий мятный привкус. Эола была права — от Фатуи можно ожидать многое, и пить неизвестного происхождения алкоголь со странным вкусом — не лучшее решение. От всех этих напряженных раздумий у Альбериха темнеет в глазах. Он чувствует, как слабеют конечности, и совсем скоро вновь впадает в беспамятство. Но даже во сне его догоняют ужасные видения, будто он действительно позволяет Предвестнику завладеть Глазом Бога Лизы, дабы защитить Дилюка, но на все оправдания Рагнвиндр лишь морщится, в конце концов толкая рыцаря в бездонную пропасть.