☀☀☀
Кто-то лупил кулаками по двери, будто началась третья мировая, кто-то сломал себе ногу или срочно нужно спрятать алкашку. - Что случилось? – Чан открыл дверь, еле успев натянуть на себя вожатскую футболку: задом наперёд, но по фиг. - Почитай мне, пожалуйста, - всего лишь Чонин, протягивающий ему вперёд толстую книгу, почти склонившийся в мольбе. - Я же не настоящий взрослый, - Чан сложил руки на груди, не упуская шанса подразнить, - я не могу читать тебе сказки. - Для этого как раз-таки не нужно быть взрослым, - Чонин дует щёки, и хочется за эти щёчки ухватиться, но Чан помнил, что нельзя, потому что Йени это не нравится. - Ты не ответил, что случилось, - Бан сбросил с лица все укоряющие, лукавые и ехидные маски, освободив тревожность: Чонин явно неспроста прибежал к нему в одних шортах, с мокрой головой, дрожащий, словно щеночек, попавший под проливной дождь. - Не твоё дело, - щеночек, пусть и обиженный кем-то и жутко расстроенный, всё равно показал зубки, и оказался не щенком, а двуличной лисичкой-манипулятором. - Ну, знаешь ли, укладывать тебя спать – тоже не моё дело, - Чан пообещал себе не вестись: если Чонин и дальше продолжит вешаться ему на шею, потом уже не отлипнет и будет прибегать из-за любой неприятной мелочи, начиная испачкавшейся футболкой и заканчивая комочками в каше. А кто он такой, чтобы отказать этому очаровательному ребёнку и оставить его без помощи? Чонин остался стоять, сверля лисьими настойчивыми глазками. Пришлось сдаться, найдя удобный предлог. - Давай я тебе хотя бы голову вытру, - Чан слишком показушно вздохнул, - ещё не хватало, чтоб ты простудился. Чонин сразу же одарил широкой обворожительной улыбкой, открывающей глубокие ямочки, и Чан чертыхнулся про себя, вспомнив, что у этого ребёнка слишком много оружий против него, и шанса выстоять не было изначально. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько отцом – испытывающим ответственность и потребность защищать - даже когда работал в младших отрядах, с десятилетками. Просто удивительно как в свои шестнадцать Чонин всё ещё обладает этой детской магией, обезоруживающей и превращающей всех взрослых в бесхребетных прислуг. - В твоём королевстве снова неспокойно? Хёнджин опять что-то выкинул? – осторожно спросил Чан, вытирая волосы Чонина полотенцем, одновременно с массажем головы, чтобы ребёнок размяк и разболтался сам, и не жаловался, что его личные границы снова нарушают наглые взрослые. - Королевство захватили злобные тролли, - Чонин обнял себя за колени, надувшись. – Я туда не вернусь. Я устал. Чан открыл шкаф, выбирая что-нибудь свежевыстиранное и поприличнее, что можно натянуть на Йени и не утопить в море ткани. - Не вернёшься? А где ты собрался спать? - У тебя, - решительно заявил Чонин, и Чан выронил из рук футболку. - Слушай, - он вернулся к Чонину и опустился перед ним на корточки. – Я знаю, Хёнджин, бывает, переходит границы, но он же тебе нравится. - Больше не нравится, - Чонин скомкал в руках полотенце. – Он постоянно надо мной издевается, будто я ребёнок шестилетний: то купит мне шоколад и заставит рассказывать стихи, чтобы я мог его съесть, то завяжет мне волосы в хвостики и напялит бантики, то пытается обмануть, будто в комнате есть призраки или домовые… а ещё постоянно подставляет меня перед девочками: то оставит наедине с ними без предупреждения, то наврёт им, будто я говорил, что они мне нравятся… что ты ржёшь?! - Я не ржу, - Чан из последних сил сдерживал надувшиеся щёки и еле-еле успокоил взрыв смеха. – Просто, знаешь, - он напрягся, подыскивая щадящие слова, - ты принимаешь всё слишком близко к сердцу. Да, Хёнджин делает то, что может тебя задеть, но это не травля. Он не хотел тебя обидеть, просто у него есть такая неприятная черта характера: он видит людей насквозь, со всеми их проблемами и слабостями, но он не понимает, что слабости есть слабости и что нельзя играться с этим. В следующий раз просто игнорируй, и он от тебя отстанет. - Ты назвал меня слабым? – Чонин посмотрел на него так, будто ему воткнули нож в спину. – И опять ты делаешь это! Опять прикидываешься всезнайкой и самоутверждаешься за счёт других, рассказывая им, какие тупые у них проблемы и как легко решаются! - А разве я не прав? – Чан не стал реагировать на провокацию и злобно-обиженные слёзы, выступившие в уголках лисьих глазок. – И я тебе давно ещё говорил не слушать Хёнджина, ты пропустил мимо ушей и продолжил бегать за ним. Ты сам открыл для него все свои слабости, теперь пожинай плоды. - Нет у меня никаких слабостей! Я не маленький! – Чонин делал вид, что не замечает своих слёз. – Почему все пытаются сделать из меня ребёнка? - У всех есть слабости. У меня тоже: например, я боюсь спать в незнакомых местах с выключенным светом, и ещё боюсь, что кому-то срочно потребуется от меня помощь, а я ничего не смогу сделать. Слабости разные бывают, и не имеет значения насколько они нелепы, важно только насколько сильно ты позволяешь им себя контролировать. И нам больно, когда давят в наши слабые места, потому что мы считаем, что должны испытывать эту боль и ничего с ней сделать нельзя. Но у боли есть источники, и, если их не лечить, болезнь разрастётся и поглотит весь организм. - Я пришёл, чтобы ты почитал мне книжку, а не нотации, - Чонин утёр слёзы сгибом локтя и хлюпнул носом. - Ты пришёл, потому что тебе слишком страшно сталкиваться со своими проблемами лицом к лицу, и проще сбежать от них, а не пытаться что-то сделать. - А что я могу сделать? - Перестать сбегать. Чонин закусил дрожащую губу. - Если я вернусь в комнату и сам себе почитаю, это будет в счёт? - Для начала да, - Чан похлопал его по голой острой коленке. – Если Хёнджин пристанет насчёт того, что ты читаешь детские сказки, начни читать вслух. - А если отберёт? - Потом заберёшь, когда получится. И в конце концов ты можешь ставить ультиматумы: либо Хёнджин начнёт уважать твои интересы, либо вы больше не общаетесь и ты не рассказываешь ему анекдоты. Ты ему нравишься, и он любит твои шутки, он обязательно задумается. - Хорошо, - Чонин улыбнулся сначала робко, но вздохнул и собрался с силами. - Крис, - обернулся на выходе и поймал взгляд. – Спасибо. - Ещё не время меня благодарить, - улыбнулся Чан. – И зови меня только Чаном, моё второе имя – секрет.☀☀☀
Хёнджин, с видом оскорблённой принцессы, с вялым видом тыкал вилкой в месиво из гречки, ошмётков мяса и чернослива. Чанбин с соседнего стола поглядывал на него с издевательской ухмылкой и морщился, если видел как Минхо заботливо подкладывает Джисону хорошие кусочки мяса. - Извини, Джин-и, сегодняшний поставщик продуктов явно не из семизвёздочного ресторана, - подколол Уджин. – Ничего, не переживай, в следующий раз обязательно будут крабы и королевские креветки и ваши изнеженные вкусы будут удовлетворены. Чонин, тебе отдать мой суп? Лицо Чонина зеленоватое на вид, он еле заметно кивнул, отодвинул от себя подальше тарелку с гречкой и благодарно принял переданную тарелку борща. Хёнджин удивлённо проследил за этими манёврами. - Я тоже не отказался бы от второго супа, почему ты предложил только ему? – возмущённо обратился к Уджину. - Потому что ты всего лишь капризничаешь, а Чонин действительно не может это есть. - У меня аллергия на чернослив, - объяснил Ян, проглотив суп. – И меня тошнит от одного его вида. - Он симулирует! – Хёнджин продолжил качать свои права. – Где это блин видано, чтоб аллергия была с рвотой? Эй! – возмутился он, когда Чанбин увёл из-под носа его тарелку. - Что? Ты всё равно не ешь, принцесса, - Чанбин и глазом не моргнул, бессовестно принялся уплетать чужую гречку. - А ты готов сожрать всё, что угодно, всеядное животное, - надул губы Хёнджин, вытащил из корзинки чёрный хлеб и принялся отщипывать по маленьким кусочкам и класть в рот. - Ну, вообще, только Чанбин и Уджин могут спокойно есть эту блевотину, - нахмурившийся Минхо – недобрый знак. – И какого хуя вот это, - он грохнул по столе тарелкой с недоеденной гречкой, - уже четвёртый грёбанный день подряд?! – выкинутая вилка громко приземлилась на деревянный пол. - Да! – Суа вскочила из-за стола позади Минхо. – За что мы платили такие бабки, чтоб нас кормили, как скот?! - Это правда проблема, - Джию поднялась и придержала Суа за плечи. – Давайте узнаем почему так. Под её предводительством разъярённая делегация голодных подростков преодолела путь до стола вожатых. - Чан, это невозможно! Четвёртый день жрём говно! Мы что, свиньи? Сколько можно? Они там все охуели! - Мы недовольны тем, что качество и разнообразие питания не соответствует заявленному, - перевела Джию гомон возмущённых голосов. - Из-за этой еды нам приходится голодать, - добавил Хёнджин и приобнял за плечи ошарашенного Чонина, притянув к себе. – Йени скоро исхудает от недоедания, посмотри, его щёчки уже не такие мягкие, - Чонин еле вырвался из захвата и приложил к щекам ладони, чтоб больше не трогали. Чан перевёл внимающий взгляд с детей на свою тарелку, одарив её сомневающимся взглядом. - Я согласен с вами, this is not good, - всё-таки кивнул, поднимаясь, и задвинул за собой стул. – Пойдёмте выяснять что к чему к поварам, только не шумите сильно и говорите цивилизованным языком. Теперь уже возглавленный Чаном, Отряд Без Названия направился к кухонным дверям. Чан вежливо поздоровался с дородными добродушными поварихами, завёл непринуждённую беседу и аккуратно вывернул на претензии к питанию, объяснив, что растущим детским и подростковым организмам нужно правильное разнообразное питание и желательно привычное для корейских организмов. - Да если б мы знали, что это такое! – всплеснула руками одна из поварих. – Какие продукты поставляют, то и приходится готовить. Простите нас, деточки, солнышки, мы правда стараемся. - Голодные, небось? – другая повариха заскочила в кладовую и вынесла ведро яблок. – Держите, кушайте на здоровье! – яблоки разошлись по рукам притихших подростков, потрясённых ситуацией и недовольных, что виновники не найдены и некуда выплеснуть гнев. - Интересно, - выйдя из кухни, Чан почесал затылок. – Видимо, проблемы с поставщиком. - Да не с поставщиком проблемы, - едко прошипел Минхо. – А лагерное начальство жадных мудозвонов нашло способ сэкономить и подзаработать. - Придётся им пожаловать в суд, - Хёнджин достал телефон. – Позвоню родителям, они подадут иск. - А нам что, терпеть и ждать, пока за нас всё решат? – Суа упёрла руки в бока. – Они относятся к нам, как к домашнему скоту, и мы с этим ничего не сделаем? - Ты перекладываешь ответственность и показываешь свою незрелость, малыш, - поддержала Шиён, холодно улыбнувшись. – И чего добьёшься? В лицо они будут тебе любезничать и пятки вылизывать, а за глаза будут относиться как к избалованному маменькиному сынку. Нравится, когда родители решают всё за тебя, а ты сидишь, сложа лапки, как дрессированный домашний хомячок? - И что ты предлагаешь? – Хёнджин положил на неё тяжёлый взгляд исподлобья. – Какие у тебя есть рычаги давления? Что ты сможешь сделать? На такую, как ты, даже не посмотрят. Они отреагируют только на равного, у кого есть власть. - У них есть власть, а у нас есть право на выражение своего мнения и сила большинства, - улыбка Шиён заискрилась предвкушением и азартом. – Ханьдон, готовь ватман и краски!☀☀☀
- Кристофер! Чан незаметно закатил глаза, заметив несущееся к нему на всех парах маленькое чудо. Чонин с разбегу врезался ему в грудь и стиснул руки на талии. - Я же просил звать меня Чаном, - он щёлкнул пацана в кончик носа, пожурив. - Но ты же разрешил, чтобы это было нашим общим секретом, - Чонин поднял на него невинные глаза. - Так если ты будешь кричать на всю округу, моё второе имя ни для кого не будет больше секретом, - Чан потрепал его по волосам. – Ладно, ты хотел что-то сказать? Чонин кивнул, опуская руки, и Чан почувствовал лёгкую досаду из-за того, что объятья закончились. - У меня получается! – обрадованно заявил Чонин, подпрыгивая на месте. – Я больше не стесняюсь своих увлечений! И то, что мне нравится читать сказки, это только в плюс: я сегодня помог Джию написать сценарий для вечерней сценки на концерте – она не могла придумать хороший сюжет для раскрытия проблемы социального неравенства, нужно, чтобы было с моралью, но не очень очевидно для современных реалий, поэтому мы ставим обновлённую версию «Принца и нищего»! А ещё мы с Феликсом сегодня на тихом часе будем смотреть «Барби», чтобы посмотреть как там раскрыли эту историю и вдохновиться. И Ликс тоже смотрел эту серию мультиков, и наши любимые мультфильмы совпадают! - Я рад за тебя, - улыбнулся Чан. - Погоди-ка, вы ставите сценку? Я думал, никто не хотел участвовать в «балаганах для малолеток в угоду старым кошелкам, помирающим от скуки», вы же так называли вечерние концерты. К тому же, у вас были другие дела, Шиён там целый митинг против бюрократии готовит. - Упс, - Чонин прикрыл рот рукой и оглянулся. – Чёрт, это должен был быть сюрприз… - Я сделаю вид, что ничего не слышал, - подмигнул ему Чан. - Просто Джию и Гахён сходили на вчерашнее мероприятие и решили, что это отличный способ попробовать себя в этом, они же обе хотят стать актрисами, и там другие девочки заинтересованы в театральном искусстве… В общем, не злись на нас, пожалуйста, мы больше не будем игнорировать концерты и подводить тебя. И у нас получится отличная сценка, вот увидишь! Чан поднял глаза к небу, мечтательно улыбаясь. Неужели надежда на идеальный отряд снова возвращается? И как верить этим ребятам: то они пропускают утренние зарядки и нарушают режим, то без напряга побеждают в квестах, то срывают дискотеки провокационными танцами и бесчинствами, то выигрывают в пляжных конкурсах, а на следующий день устраивают бунт. Никогда не угадаешь куда в следующий раз занесёт этих детей, кто сядет за руль и будет вести всех вперёд, и есть ли способы помочь и научить водить машину жизни правильно, так, чтоб не лишили водительских прав и не случилось никаких опасных инцидентов. - Хорошо, я в вас верю, - Чан не мог оторвать ладони от мягких пушистых волос Чонина, не уставая их ворошить и наслаждаясь тем, что не ругают и не сбегают. - Возвращайся на поле, а то пропустишь весь тайм. Чонин снова стиснул за талию, будто собираясь выжать из него съеденный завтрак, - Йени только похож на немощного беззащитного ребёнка, а на деле силищи как в танке – и убежал, перепрыгивая через ступеньки трибуны. Чан уселся наблюдать за игрой, в надежде, что на поле есть сильные игроки и можно будет собрать команду вожатых и на следующем матче сыграть против самых сильных пацанов, чтоб получилась честная интересная игра. Из «футбольных» пацанов в его отряде были только МинСоны (так ребята прозвали Минхо с Джисоном, пресытившись их игрой в слипшиеся пельмешки), Чонин в роли нападающего, Феликс стоял на воротах, и какого-то чёрта по полю бегал Чанбин, в первый раз участвующий в командной игре: непонятно, что он тут забыл, ведь ненавидел все виды спорта, где участвует сразу много людей, с которыми надо взаимодействовать. Может, Феликс притащил, а может Чанбин наконец-то пытается наладить контакты с ровесниками, потихоньку избавляясь от статуса волка-одиночки. Вот только пока получается не очень: из-за него игру постоянно останавливают - он либо нарушает правила, либо игнорирует других участников, то ли боясь довериться им, то ли боясь, что не доверяют ему. После очередного свистка к зло размахивающему руками Чанбину подошёл Феликс, положил ему руки на плечи, успокаивая и что-то настойчиво вбивая в голову, и после этого команда Чанбина волшебным образом забила решающий гол – благодаря самому Чанбину, очень ловко обманувшего противника из другой команды, вовремя передав мяч Минхо. Чан, как гордый отец, заорал с трибун, радуясь и за детей из своего отряда, и конкретно за Чанбина, смущённо сбежавшего к стульям трибуны после того, как на него накинулись с объятьями возбуждённые победой парни. Чан сел поудобнее, чтобы смотреть второй тайм, но уже через пять минут встревоженной наседкой мчался вниз, пропуская разом по пять ступенек: Чонин, неудачно пнувший мяч, шлёпнулся на бок и остался сидеть, обнимая разбитую коленку и омывая её слезами. - Очень больно? – Чан упал рядом, положив руку на плечо и аккуратно притронувшись к коленке. - Нет, - мужественно наврал. - Встать сможешь? - Не знаю. Чан пощупал коленку: вроде без вывиха и перелома, просто лопнула кожа. Предложил себя в качестве опоры, чтобы Чонин попробовал встать, и тот неловко поднялся, давя на него всем весом. - До медпункта далеко, давай донесу тебя. - Нет, я сам, - Чонин упорно продолжил идти, собравшись подниматься по лестнице трибун, и пришлось его удерживать и разворачивать, предлагая пойти в обход. - А если у тебя вывих и ты всё усугубишь ходьбой? - У меня не вывих, просто царапина. - Хорошо, тогда возьму тебя на руки, когда никто не увидит. - Да не нужно брать меня на руки! – возмутился Чонин, но, когда его всё-таки подняли, возражать и капризничать не стал, восторженно оглянулся вокруг, потрясённый чувством невесомости, и зажал рот руками, не давая вырваться радостному ребяческому смеху. Чану даже жалко стало отпускать его, когда они дошли до медпункта – когда ещё получится увидеть этого ребёнка таким откровенно счастливым? Медсестра оставила всё на него, умчавшись по делам в изолятор. Чан протёр ранки салфеткой, и сел перед Чонином, занявшим табуретку, на пол, приготовившись промокать ранку ватными дисками с перекисью: Чонин ёрзал, шипел, хныкал и фыркал, словно раненный лисёнок, и порывался сбежать недолеченным, не в силах терпеть лёгкое жжение. - Ну хватит, Чан, - заскулил, пытаясь прикрыть коленку ладонями. - Потерпи ещё чуть-чуть, нужно хорошенько обработать, чтоб потом не было проблем, - Чан подул на рану и погладил сжавшуюся в кулак ладошку. – Ты же не хочешь попасть в больницу? – ласково заглянул в глаза. - Проблемы будут, если я сейчас откинуть от боли, - не вытерпел Чонин. - Не откинешься, ты сильный мальчик, - фыркнул Чан, капнул ещё немного из бутылёчка и придержал Чонина за копчик, не давая больше ёрзать и скользить по табуретке. - Ну давай, немного осталось. Он снова подул на обработанную коленку, облегчая мучения. Чонин зарылся ладонью в его волосы, кусая губы, но мужественно терпя. Обработка закончена: помученная жизнью и лекарствами коленка отмучилась и заслуживает отдыха, осталось только забинтовать. Чан прикоснулся губами к коже рядом с ранкой, на расстоянии, адекватном, чтобы не занести бактерий. И только столкнувшись с растерянным недоумённым взглядом Чонина осознал, что сделал. - Ну, боец, беги в столовую, все уже там, - засмеялся неловко, забыв, что нужно закончить обработку. - До обеда ещё полчаса, - прошептал Чонин. - Так ты теперь хромой, как раз дойдёшь за это время, - продолжил посмеиваться, поднимаясь. – А, чёрт, подожди, нужно же ещё наложить повязку. Чонин терпеливо дождался окончания процедуры, ни на что больше не жалуясь и не задавая, как обычно, по миллион вопросов, вообще рта не открывал, даже, казалось, не дышал больше. Чан боялся поднять голову и встретиться с ним взглядом, чувствовал, как пытливые глаза пытаются прочесть по его лицу ответы, заметить хоть какую-то подсказку. Но, видимо, ошибался и зря накрутил себя: Чонин, как только его отпустили, спокойно поблагодарил и вышел из медпункта, как ни в чём не бывало, оставив Чана сидеть на корточках и смаковать на губах эфемерный зефирный привкус чужой нежной кожи.