Беглянка из Ивагакуре

      Этот парень сдался. Просто взял и сдался, вручил победу девушке из Песка. На самом деле, Итачи был впечатлён находчивостью мальчика из клана Нара. Он, видимо, не стремился к победам и звёзд с неба не хватал, но аналитические способности и тактическая грамотность – его очевидный дар.       До этого поединка на арене сражались гений из клана Хьюга и Наруто. Итачи несколько раз за весь бой приходил в изумление, в частности, от друга Саске. Все в деревне знали, что этот мальчишка – олух и бездарь. В самом начале и младший брат нелестно отзывался о нём, однако с каждым разом он лишь недовольно отмахивался. Итачи начал подозревать, что олух и бездарь на деле способен на большее. Учиха хорошо помнил, как переживала мама из-за смерти Четвёртого и его жены. Они даже приходили в детское отделение, чтобы посмотреть на их новорождённого сына. Мама сказала тогда: «Минато оставил нам надежду». Теперь Итачи видел своими глазами, как отчаянно и упрямо сражается этот парень. Именно упорство и воля принесли победу Наруто, в противном случае Хьюга Неджи одолел бы его без особых усилий.       Через трибуны шастали торговцы едой и уличные букмекеры, принимающие ставки. Итачи не сдержал издевательского смешка, когда Наруто победил: это разорило многих азартных транжир. Однако он сам сидел как на иголках, ведь приближался поединок Саске.       Когда Генма объявил его брата и Песчаного Гаару, Итачи весь напрягся до предела. Ещё больше он напрягся, когда один вышел на арену, а другой нет. Этот другой был его братом. Время шло, а Саске всё не появлялся, и в какой-то момент Итачи решил, что он отказался от боя. Это было бы весьма мудрое и зрелое решение, которое старший Учиха без раздумий поддержал бы. Но не тут-то было: когда Генма уже готов был объявлять Гаару победителем, на арене раздался громкий хлопок, за которым последовал столб дыма. В этом дыму показались Саске и Какаши.       Брат, кажется, изменился, и дело было не только в смене одежды. В глазах появилась какая-то уверенность, даже спокойствие, в движениях твёрдость и размеренность. Что Какаши с ним сделал за месяц индивидуальных тренировок? Саске теперь вёл себя, как учитель.       Итачи не слышал, о чём говорили на арене, но было ясно, что Генма хотел дисквалифицировать Саске. В глубине души Итачи надеялся, что Какаши не удастся его уговорить, но надежды не оправдались. Судья объявил о начале поединка.       Какое-то время ничего не происходило. Гаара что-то говорил Саске, тот что-то отвечал. После чего началось. Итачи было нелегко смотреть на этот поединок, это первое серьёзное сражение Саске. Пока его брат крутился вокруг противника, мальчишка из Песка невозмутимо стоял на месте. Такая самоуверенность была объяснима: песок защищал хозяина от любого удара, и потому тот и не пытался увернуться. Итачи увидел теперь своими глазами, что из себя представляет этот ребёнок, и это он ещё не начал давать реальный отпор. Зрелище было жуткое: песок казался живым разумным существом, преданным хозяину.       Вот только и Саске кое-чему научился. Всё это время брат использовал приёмы тайдзюцу, и Итачи невольно восхитился и скоростью, и техникой исполнения. Саске действительно был очень хорош. Он сыпал быстрыми и точными ударами и, кажется, противник начал относиться к поединку серьёзнее. Один раз Гааре всё же прилетело, и в определённый момент песок образовал вокруг него подобие кокона. С этого момента Саске уже не мог подступиться.       Видимо, пришло время использовать чидори. Итачи вдруг одолел какой-то нездоровый интерес: пробьёт ли техника песчаный кокон, считающийся непробиваемым? Рука Саске заискрила, он помчался на противника, готовый к удару. Его скорость стала колоссальной, неудивительно, что для чидори необходим шаринган: с такой скоростью обычное зрение просто не успеет за пользователем. Весь стадион замер в ожидании. Удар.       Итачи сначала не поверил глазам, однако они точно его не обманывали: чидори прошёл сквозь песчаную преграду и достаточно глубоко, наверняка техника задела Гаару. Все ждали ответа противника, но не Итачи. Он начал понимать, что что-то не так.       Его чутьё сработало ещё перед поединком Саске, а теперь он решил к нему прислушаться. Но было уже поздно. Все зрители один за одним начали засыпать, валиться в разные стороны, Итачи на колени упала девочка и засопела. Гендзюцу. Учиха тут же активировал шаринган. Над ареной витала чакра, словно дымка, окутывая всех вокруг. Опытные шиноби, конечно, не поддались, но те, что помладше, свалились. Итачи аккуратно положил девочку на скамейку и тут же вскочил, не отрывая глаз от арены. Там был Баку из Песка, который преградил путь Генме и Какаши. Но куда важнее: ни Саске, ни джинчуурики уже не было. Сердце ушло в пятки.       Итачи уже готов был лететь туда, однако путь ему перекрыл вражеский шиноби в маске. Началась схватка, и Учиха быстро расправился с противником. Однако за ним последовали и другие: все бодрствующие шиноби на арене схлестнулись в битве.       Итачи раскидывал своих противников, но все его мысли были о Саске. Куда делся его брат? Неужели принялся преследовать этого песчаного джинчуурики? В его духе, но Итачи, который всегда безупречно владел собой, теперь чувствовал, как теряет самообладание.       — Итачи!       Какаши стремительно подлетел к Учихе, попутно отразив атаку врага.       — Где Саске? — Единственный вопрос, который интересовал Итачи.       — Он пошёл за Гаарой. Не заводись! — Строго велел Какаши, когда увидел реакцию Итачи. — За ним побежал Шино Абураме, справятся.       — Какаши-сан…       — Мы не можем уйти из деревни, сам знаешь. Ты давал присягу. Доверься брату, Итачи. У тебя нет выбора.       Учиха прекрасно знал правила, но в этот момент готов был наплевать на них. Жизнь брата всегда была для него дороже всех, и сейчас ничего не изменилось. Однако его воинская честь, то, во что он верил, ради чего сражался, его воспитание — всё это заставило его остановиться.       — Ступай в деревню, присоединись к отряду полиции и защити людей, — Какаши, видимо, никак не мог избавиться от своих командирских замашек, но Итачи доверял ему. — Я позабочусь о Саске, обещаю. Иди!       Итачи медлил. Он смотрел в глаза своему бывшему командиру по АНБУ, в одном из которых алел шаринган, и не мог пошевелиться. Какаши защитил детей, когда те столкнулись с опасным преступником из Тумана, он научил их работать в команде и правильно расставлять приоритеты. Какаши заботился о них. Итачи почувствовал себя лишним в жизни брата, очень несвоевременно.       Учиха последовал совету и с тяжёлым сердцем направился в деревню. Когда он увидел масштабы разрушения, то похолодел от ужаса. Его квартал был на окраине и наверняка уцелел. Хоть какой-то плюс от этого переезда. Однако в центре деревни шли ожесточённые бои с вражескими шиноби и призывными змеями. Первая мысль, которая пришла Итачи в голову: Кин.       Судя по опустевшим улицам большинство мирных жителей эвакуировали, но вряд ли все успели убежать и спрятаться. Даже для Итачи атака была неожиданной, что уж говорить о гражданских. Первым делом он решил добежать до книжной лавки, чтобы хотя бы с чего-то начать. Пару раз ему пришлось отразить нападение, но Учиха продолжал целеустремлённо продвигаться к центру. Полиция вовсю занималась змеями Орочимару, и никто из соклановцев не обратил внимания на Итачи. Наверное, где-то там сражались и отец, и Шисуи, и Изуми, а мама присоединилась к защитникам квартала.       Итачи с облегчением обнаружил лавку в целости и сохранности, хотя некоторые здания на этой улице сильно пострадали. Он забежал внутрь, не надеясь найти там Кин, но попытка не пытка. Итачи начал тешить себя мыслью о том, что ей удалось вовремя покинуть деревню и спрятаться с остальными жителями, но предчувствие подсказывало неладное.       Учиха разрывался: с одной стороны — брат за пределами Конохи, который задумал вновь сразиться с опасным врагом, а с другой — беззащитная Кин, которая не только не могла постоять за себя, но и не отличалась везением. Итачи вышел из лавки и замер посреди улицы, пытаясь оперативно решить, что ему делать дальше.       — Итачи, чего стоишь столбом? — Послышался голос откуда-то сверху. — Помоги нам!       Это был Учиха Инаби, стоявший на крыше соседнего здания. В этот самый момент на него налетели два шиноби Звука, и Итачи мигом рванул на помощь. Эти противники были уже сильнее тех, что попадались Итачи до этого, поэтому пришлось повозиться. Не сговариваясь, двое Учих одновременно использовали технику Великого огненного шара, и враги отступили назад. Итачи и Инаби погнали их прочь, пока те старались отбиться.        До самого вечера шли ожесточённые бои, и солдаты Конохи отбрасывали противников к окраине деревни. Один раз Итачи увидел отца, который промелькнул неподалёку, но тут же пропал из вида. Джирайя-сама взял на себя змей и успешно расправился с ними к вечеру. В скалистом убежище укрыли мирных жителей, и Итачи надеялся, что Кин там.       — Битва окончена, — устало заключил Нара Шикаку. — Враг отступил.       — Что с Третьим? — Обеспокоено спросил Яманака Иноичи. — Я видел, как его окружили шиноби Звука во главе с Орочимару.       — Хокаге защищает Команда Ро, всё будет в порядке, — спокойно отозвался Шикаку.       А вот Итачи не был в этом уверен. Он не видел, что стало с Третьим на начало битвы, Орочимару, очевидно, взялся за него лично. Хокаге был сильнейшим шиноби деревни, он же обучал Орочимару. Как именно решился исход битвы, было неясно.       — Итачи, — Шисуи возник рядом, словно из ниоткуда.       — Где ты был? — Требовательно осведомился Итачи.       — Защищал гражданских, помогал с эвакуацией, — спокойно отозвался Шисуи.       Итачи оживился, его интересовал важный вопрос. Он должен был быть уверен в том, что Кин в безопасности. Однако Шисуи вряд ли ответил бы, ведь он не видел её, не знал, как она выглядит. Каково же было удивление Итачи, когда лучший друг сам начал эту тему:       — Я сегодня был у твоей подружки, Кин. Прямо перед нападением. Велел ей бежать и спрятаться, но с тех пор её не видел. В убежище тоже нет…       Итачи похолодел от ужаса.       — Ты уверен? – Осторожно спросил он.       — Уверен, — мрачно ответил Шисуи. — Это ничего не значит. Она могла спрятаться… Итачи!       Итачи уже мчался в самый разрушенный квартал деревни, в ужасе представляя, что Кин могла оказаться там. С её невезением было бы неудивительно. Адреналин разгонял кровь по венам и потреблял больше кислорода, поэтому Учиха начал тяжело дышать. В голове крутилось назойливое «что если..»: что если она не выбралась? что если её убили? что если она ранена и умирает прямо сейчас? Итачи вспомнил, что не мог быть хладнокровен только к одному человеку в своей жизни: Саске. Сейчас он понимал, что таких людей теперь двое. Но если Итачи учился доверять брату и верить в его силы, то с Кин такое уже не провернёшь.       Шисуи следовал за ним по пятам, перепрыгивая через препятствия в виде разрушенных домов. Здесь, в центре, уже работали добровольцы: вытаскивали людей из завалов, носили раненых и убитых, оказывали первую медицинскую помощь. Здоровенный шиноби нёс на руках крошечную девочку, которая тихонько плакала в его широкую грудь. Где-то неподалёку два медика пытались помочь окровавленному мужчине, который громко стонал в полузабытьи. Всё это разбивало сердце Итачи, и он спрашивал себя: как они могли такое допустить? Каждый из них клялся защищать деревню, но сегодня им это не удалось.       Двое Учих молча присоединились к отряду добровольцев. Они разгребали завалы до глубокой ночи, где изредка находили мёртвых людей. Количество жертв «не превышало норму», как сказал бы отец. Циничная и жестокая мысль, но Итачи каждый раз с облегчением выдыхал, когда не находил под завалом погибшего.       Они трудились, не жалея сил, несколько часов подряд. Но Кин так и не была найдена. Волна отчаяния и страха накрыла Итачи с головой, и, не сдерживаясь, он протяжно закричал:       — Кин!       — Итачи, её здесь нет, — терпеливо вмешался Шисуи.       — Может, она где-то поблизости, — стараясь сохранять спокойствие, отозвался Итачи, озираясь по сторонам. — Кин!       — Итачи, перестань, — Шисуи явно начал волноваться и схватил друга за плечо, но Итачи тут же скинул его руку. — Куда ты идёшь? Темно же!       — Кин!       Он поплёлся через завалы и пыль, отдаляясь от основных разрушений, продолжая звать Кин. Итачи надеялся, что она услышит его, и даже если с ней всё хорошо, и она где-то прячется, всё равно поймёт, что он её искал. Шисуи с фонарём следовал за ним по пятам, видимо, решил, что его друг спятил, но Итачи нутром чуял, что что-то не так. Он продолжал звать Кин.       Ответа не было, даже когда Учихи значительно отдалились от центра разрушений. В этом квартале были полуразрушенные здания, но ущерб казался не столь большим. Однако чуть поодаль Итачи заметил большую кирпичную груду и тут же направился к ней.       — Это мы пропустили, кажется, — с надеждой проговорил он.       — По всей видимости, — согласился Шисуи.       — Кин! КИН!       Итачи постарался прислушаться, но в ответ лишь тишина. Это заставляло его сердце замирать от разочарования и страха. «Она не отвечает, потому что её тут нет или потому что уже не может ответить?».       — Идём, Итачи, — примирительно произнёс Шисуи и приобнял друга за плечи. — Посмотрим в убежищах, наверняка она там.       Итачи в это не верил, но он был настолько истощён морально, что уже не было сил сопротивляться. Он позволил Шисуи повести его, обессиленного и удручённого, в обратном направлении, однако какой-то тихий, еле уловимый звук остановил их обоих.       — Ты слышал? — Уточнил Итачи.       — Да, — осторожно отозвался Шисуи.       Они снова прислушались. Где-то в глубине завалов слышалось глухое покашливание, а за ним тихое и слабое:       — Я здесь, — кашель, — я… здесь…       Итачи думал, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди от возбуждения и радости, и он помчался к источнику звука.       — Кин!       — Итачи, осторожно! — Предостерёг Шисуи. — Не порушь конструкцию.       Учихи очень аккуратно, прощупывая каждый сантиметр, проверяя на прочность, взобрались на вершину кирпичной и деревянной горы. Там Итачи обнаружил проём размером с пол его головы и попытался разглядеть, что там внизу. Густая темнота не давала ни малейшего намёка на то, что там внизу была жизнь. Шисуи молча вручил ему фонарь, и теперь Итачи мог увидеть.       Вся его радость тут же испарилась, когда он увидел Кин. Сначала он вообще её не разглядел, а потом даже не узнал. Там была девушка вся в белой извести и чёрной пыли, на правой стороне лица у неё запеклась кровь и смешалась с грязью, половины её туловища он и вовсе не видел из-за каменного столба, перекрывшего обзор. В какой-то момент он с ужасом осознал, что столб придавил её ноги.       Девушка подняла голову, её изнурённое лицо слабо скривилось от фонарного света, она тяжело закашляла.       — Кин?       Кин вдруг страдальчески улыбнулась, и Итачи увидел, что у неё полный рот песка и пыли. Следовало действовать как можно скорее.       — Итачи, — хрипло и слабо проговорила она и попыталась рассмеяться, но снова закашлялась.       — Давай так, — серьёзно начал Шисуи, — сейчас аккуратно убираем вот эти кирпичи, чтобы ты смог спрыгнуть туда. Я постараюсь здесь сверху разгрести завал, а ты проследишь, чтобы ничего не падало вниз. Потом мы оба сдвинем столб.       Итачи сосредоточенно кивнул. Теперь он был собран и серьёзен, нацеленный лишь на то, чтобы вытащить Кин. Они с Шисуи приступили к первому этапу расчистки. Было страшно, что что-то может пойти не так и рухнуть прямо на Кин, однако Учихи всё делали предельно осторожно, не торопясь. Крупногабаритные кирпичи разлетались один за другим, пока проём не стал достаточно большим. Итачи мог прямо сейчас схватить Кин и выскочить обратно, но столб, придавивший её, составлял основную проблему.       Учиха, недолго думая, спрыгнул вниз, ловко избегая штырей и прочих препятствий, и подполз к Кин на четвереньках. Тогда он увидел, что одна её нога прижата к груди, и Кин устало положила голову на колено. Итачи осторожно приобнял её, и девушка медленно и обессиленно подняла голову.       — Ты пришёл, — еле слышно прошептала она.       — Конечно, — трепетно отозвался Итачи. — Я искал тебя.       Она слабо улыбнулась и норовила снова опустить голову, однако Итачи ей этого не позволил. Он оглядел её лицо в поисках повреждений и понял, что основные повреждения пришлись в голову. Итачи аккуратно и практически невесомо обхватил лицо Кин двумя руками и заглянул в её мутные глаза. Она пыталась улыбнуться, но вновь безуспешно. Ему было больно видеть её такой, он понял, что она провела здесь не один час и наверняка думала, что никто за ней не придёт. Итачи прижался лбом к её лбу, еле сдерживая порыв сжать её сильнее от переизбытка чувств. Кин же начала тихо и слабо плакать, густо шмыгая носом, в котором, несомненно, были пыль с песком и известью. Её голова была тяжёлой, начала постепенно падать вперёд, и Итачи слегка откинулся, чтобы Кин могла лечь на его грудь.       — Ну что там, Шисуи? — Беспокойно крикнул Итачи наверх.       В этот самый момент массивная конструкция прямо над его головой опасно пошатнулась и заскрипела. Становилось не по себе. А ведь Кин просидела здесь несколько часов…       — Потерпите, — послышался голос Шисуи. — Стараюсь быстро, но, главное, чтоб ничего не рухнуло!       Друг был прав, но нервное напряжение давало о себе знать. Кин отключалась, а Итачи до безумия боялся, что она уже не очнётся. Дело было в травме головы, а что там с ногой и представить страшно. Учиха обнимал её обмякшее слабое тело и впервые открыто и смело признался себе самому, что любит её, что потерять её сейчас станет для него немыслимой катастрофой. Итачи прижал Кин ещё крепче, стараясь игнорировать подползающий панический страх.       Шисуи справился, конечно же. Итачи и не сомневался в этом. Правда, это заняло больше времени, чем можно было предположить изначально. Лучший друг аккуратно спрыгнул вниз и приземлился по другую сторону от Кин. Шисуи, глаза которого горели красным, некоторое время внимательно вглядывался в груду перед собой и столб, лежащий внизу.       — Если мы поднимем столб, то вся конструкция накренится влево, — произнёс он. — Посмотри.       Было темно, поэтому Итачи решил последовать примеру друга и активировал шаринган. Действительно, столб держал на себе часть здания: большая гипсокартонная стена с оконными рамами, а на ней камни и кирпичи.       — Я не стал рисковать и убирать её сверху, боялся, что упадёт на вас, — продолжал Шисуи. — Отсюда тоже не получится.       — Чтобы убрать стену, нужно встать на столб, — согласился Итачи. — Это ещё сильнее придавит Кин.       Учихи с готовностью переглянулись.       — Тогда будем поднимать столб вместе со стеной, — озвучил Шисуи. — Я возьму отсюда, с краю, ты ближе к стене. Когда поднимем достаточно высоко, отпускай, вытаскивай Кин и сразу наверх. Я за тобой.       Итачи согласно кивнул. Он осторожно потряс Кин, и она с трудом разлепила глаза.       — Кин, я положу тебя на землю, — успокаивающе проговорил он. — Мы с Шисуи поднимем столб и вытащим твою ногу. Это может сделать тебе больно, понимаешь?       Она что-то устало замычала и снова закрыла глаза. Итачи слегка похлопал по её щеке.       — Нет, Кин, не отключайся, смотри на меня.       — Я… поняла…, — хрипло и с придыханием отозвалась она.       Итачи не был уверен в том, что она действительно поняла, но время поджимало. Он осторожно опустил Кин на спину, её вторая нога была согнута в колене и упиралась в столб. Они с Шисуи снова переглянулись и приняли стойки, подхватив столб снизу.       — На счёт три пропускай чакру, только не переусердствуй, — велел Шисуи.       Итачи вновь согласно кивнул.       — Один, два… три!       Итачи сконцентрировал небольшое количество чакры в ладонях и начал постепенно увеличивать поток. Шисуи не отставал. Столб медленно и аккуратно поднимался вверх, и с каждым разом он казался всё легче и легче. Итачи краем глаза следил за тем, чтобы ничего лишнего не рухнуло, чтобы стена кренилась в нужную сторону и всё шло как по маслу. Учихи уже достаточно подняли столб, и Кин протяжно закричала от боли. Нога была на свободе.       — Давай, Итачи! — Крикнул Шисуи, прерывая вопли Кин.       Её крик был ужасен, Итачи буквально похолодел от этого звука. Насколько же ей больно сейчас? Впрочем, времени на эти вопросы не оставалось, Учиха отпустил столб, который тут же начал опасно балансировать, и кинулся к Кин. Он приподнял её и быстро потащил на себя, после чего, не обращая внимания на очередной хриплый вопль, схватил девушку на руки и, как следует оттолкнувшись, выскочил на поверхность. Тем временем, Шисуи не отставал. Он буквально через пару секунд оказался рядом, а конструкция за его спиной с грохотом обрушилась и подняла столб пыли.       Учихи без лишних слов помчались поближе к медицинскому пункту. Итачи держал Кин на руках и видел, что её глаза полуоткрыты, и она апатично разглядывает всё вокруг. Девушка периодически кашляла, выплёвывая серые облачка. На поверхности Итачи мог разглядеть всю пагубность её состояния, как сильно её лицо залито кровью, какой слой пыли, грязи и извести осел на всё её тело, а вот на ногу он предпочёл бы не смотреть. Правда, его предпочтения расходились с тем, что было необходимо Кин. Она вдруг слабо задёргалась в его руках с тихим протяжным стоном.       — Не могу… больно… отпусти…       Итачи остановился, Шисуи, который бежал чуть впереди, тоже. Пришлось осторожно опустить Кин на землю, она сморщилась от боли и запрокинула голову.       — Я найду ирьёнина, — проговорил Шисуи и тут же исчез.       Итачи снял свою жилетку и положил её под голову девушке. Он склонился над её страдальческим, полным боли и мучения, лицом и вновь прислонился к её лбу своим.       — Держись, Кин, — тихо попросил он.       — Ничего, — глухо прошептала она, не открывая зажмуренных глаз. — Бывало хуже…       Итачи вспомнил шрамы на её теле и с горечью вынужден был признать, что Кин, возможно, права. Он отстранился и решился-таки взглянуть на ногу. Зрелище было жуткое, хотя и невозможно было разобрать под этим слоем крови и пыли степень катастрофы. С этим будут разбираться медики, а Итачи мог лишь быть с Кин.       — К тебе приходил Шисуи? — Он решил отвлечь её разговором.       Кин перестала морщиться, но всё ещё не открывала глаз. Её белые губы расплылись в слабой улыбке.       — Да, — сипло прохрипела она и вновь закашляла. — Просил помощи.       Итачи в недоумении нахмурился.       — Какой ещё помощи?       — Помощи… для тебя, — слабо отозвалась Кин.       Итачи был сбит с толку, однако Кин снова вымученно улыбнулась, и стало ясно, что во всём этом есть какая-то шутка, понятная только ей. Учиха сжал её холодную руку в своей в надежде хоть немного отогреть. Девушка вся тряслась от холода, а, может, и не от холода. На улице было достаточно тепло, даже душно, по мнению Итачи. Это был плохой знак.       — Кин, — Итачи вдруг преисполнился странной уверенности, — я хочу сказать…       Ему не дали закончить: к Кин подлетела ирьёнин с пластиковым чемоданчиком, а за ней подоспел Шисуи. Медик достала маленькую бутылочку воды.       — Приподнимите её, — строго велела она, и Итачи немедленно подчинился.       Девушка поднесла горлышко бутылки к губам Кин.       — Ополосни рот, воду не глотай, — сухо проговорила она.       Кин сделала глоток и немного подержала во рту, после чего выплюнула в сторону. Ирьёнин повторила это ещё несколько раз, пока не разрешила, наконец, немного попить. После чего она велела Итачи снова положить Кин и принялась к своим манипуляциям. Медик смочила белую тряпку водой и принялась смывать с лица Кин пыль, кровь и грязь. Такими темпами она израсходовала не менее пяти, после чего поводила зелёной чакрой по всему телу Кин. Девушка искала повреждения, которые не могла увидеть своими глазами, и когда закончила, приступила к лечению. Итачи знал, что серьёзные раны даже ирьёнин-дзюцу просто так не залечить, но облегчённо выдохнул, когда увидел, что кровавые раны на голове Кин засыхали и превращались в ссадины. Всё это время девушка неотрывно смотрела на него, а он смотрел на неё. В нефритовых глазах не было страха или боли, но Итачи казалось, будто они разговаривают без слов. В этом немом диалоге Учиха понял вдруг, что его чувства взаимны. И хотя момент был весьма неподходящий, он был счастлив именно в эти особенные и молчаливые минуты. Это было удивительное единение душ.       С головой, видимо всё обошлось, а вот с ногой было сложнее. После осмотра и лечения ирьёнин наложила шины и замотала ногу эластичным бинтом.       — Я залечила открытые повреждения, но нога сломана в двух местах, в одном месте кость сильно раздроблена, повреждены нервные окончания, началось отмирание, — деловито вещала медик так невозмутимо, как будто говорила о чём-то обыденном. — Лечение займёт много времени, и не факт, что удастся вернуть двигательную функцию. Кладите её на носилки.       Итачи и Шисуи очень осторожно переложили Кин, отчего она тихонько застонала. Сложно было представить, какую боль в правой ноге она испытывала, да Итачи и не пытался. Хотел бы он забрать всю её боль, и прошлую, и настоящую, но не мог.       По дороге в госпиталь они встретили нескольких шиноби, среди которых был и Какаши. Их скорбный вид говорил о том, что случилось что-то ужасное. Итачи почувствовал, как внутри всё оборвалось. Как Какаши смотрел на него, как все остальные печально отводили глаза…       — Саске в порядке, — тут же произнёс Копирующий Ниндзя, отвечая на немой вопрос Итачи, который еле удерживал носилки с лёгкой, как пушинка, Кин. — Но… Третий мёртв.       Новость о невредимом Саске, безусловно, придала Итачи сил, которые тут же испарились от второй новости. Шисуи, который тащил носилки спереди, тоже замер, и Итачи не видел его лица. Для обоих Учих эта была личная трагедия. Как и для каждого шиноби. Как и для всей деревни. Улица погрузилась в скорбное молчание.