***
Кин чувствовала себя как никогда хорошо. Уже две недели она не видела кошмаров и не ощущала боли и страха каждую секунду. Стало казаться, что все наладилось, что любовь Итачи действительно спасла ее. Он был рядом каждый день, несмотря на тяжелую и изнуряющую службу. Он охранял ее сны каждую ночь, заключая в объятия и нежно поглаживая по волосам. Кин начала верить, что все будет хорошо, именно так, как она мечтала когда-то. В этот день ее снова привели к Ибики, чтобы закрепить пройденные результаты. Кин уже давно не была на "сеансах", и в этот раз собралось гораздо больше людей: здесь были не только Морино Ибики, Иноичи Яманака и Хатаке Какаши, но еще и Цунаде Химе с помощницей, Нара Шикаку и Джирайя-сама. Кто-то хотел убедиться, что Кин больше не представляет угрозы, для кого-то это был интересный эксперимент, а Джирайя-сама проверял свою теорию о спасительной силе любви. Для Кин важно было лишь присутствие Итачи. Ее снова уложили на стол и заковали по рукам и ногам. Такая мера не понравилась Учихе, но Кин согласилась, что метка Тоби непредсказуема и неизвестно, что может случиться. Когда Ибики начал свой сеанс, Кин очутилась в до боли знакомом доме, на злополучной кухне своего названного отца Шиничи. В помещении было пусто и темно, но со временем Кин привыкла к темноте и разглядела на кафельном полу большую и вязкую лужу крови. Воспоминания тут же захлестнули ее с головой: она хватает кухонный нож, бездумно бросается вперед и вонзает его в шею Кавасаки Шиничи, после чего тот мешком валится на пол. Вот только когда Кин подошла ближе по кровавым следам и заглянула за разделочный стол, она увидела совсем другое тело. Это ее Итачи задыхался там на полу, запятнанный кровью. Он держался за шею и хрипел, хватал ртом воздух, но не мог вздохнуть. Вязкий, липкий ужас захватил Кин с ног до головы, она не сразу поняла, что истошный вопль, раздавшийся в кухне, ее собственный. Удушливая истерика вырывалась из легких, становилось трудно дышать. Кин выла и всхлипывала. Она кинулась к Итачи в надежде помочь, но было уже поздно. Позади послышался знакомый мерзкий голос: — Как тебе такой исход, Хэруко? Девушка медленно обернулась и похолодела от страха: это был Шиничи, целый и невредимый. Он надменно возвышался над ней, а на лице его отразилась вся степень презрения, приправленная наглой ухмылкой. — Это ты его убила, — самодовольно заявил он и сложил руки на груди. — И ее тоже. Он указал рукой в противоположную сторону и отошел, чтобы показать Кин. Девушка снова закричала и не смогла больше остановиться. Там лежала Нарин, ее маленькая сестричка. — Все! Хватит! Останови это! Сквозь собственный вопль Кин слышала какие-то голоса, но не могла разобрать их. В какой-то момент она ощутила резкий рывок, как будто ее втянуло вниз сквозь кафельный пол. После секундной темноты Кин резко распахнула глаза и поняла, что продолжает кричать и биться в истерике, а металлические путы крепко и больно держали ее ноги и руки. — Кин, все хорошо, я здесь, — Итачи держал ее за плечи и слегка потряхивал, чтобы она пришла в себя. Ей казалось, будто прошло немало времени в том пространстве, но теперь стало ясно, что это просто жестокая иллюзия. Когда это осознание пришло к ней, Кин перестала биться в конвульсиях и кричать, а просто заплакала. Итачи был жив, и он обнимал ее прямо здесь и сейчас, чтобы успокоить. — По-моему, это слишком, Ибики, — послышался голос Хокаге. — Надо было точно убедиться, — спокойно отозвался Ибики. — Теперь я вижу нормальную реакцию нормального человека. — Она тебе не подопытный кролик, — жестко отчеканил Итачи, освобождая Кин от железных пут. — Ты не имел права... — Я действую в интересах деревни, Итачи. Ничего личного. — А что с меткой? — Поинтересовался Какаши. — На месте, — невозмутимо ответил Ибики. — Но ее почти не видно: очень бледная, без четких очертаний. — Это хорошо? — Уточнил Какаши. — Надеюсь, что да. Она в порядке, насколько это возможно. Но браслеты с нее я бы снимать не стал. Никто ничего на это не ответил. Кин уже восстановила дыхание и села, Итачи обнимал ее и гладил по спине. Она не могла выбросить из головы страшные картины. Это всего лишь иллюзия, и, наверное, Кин заслужила увидеть и почувствовать что-то подобное. Однако это было не самое худшее из того, что она вообще когда-либо испытывала. Эмоциональные и физические пытки у Тоби были в десятки раз мучительнее. — Что будет, когда печать полностью исчезнет? — Вдруг спросил Итачи. — Будем надеяться, что ничего, — ответил Джирайя-сама. — Я сталкивался с разными печатями. Любую печать можно снять тем или иным способом. Эта отключала любовь и привязанности. Полагаю, что снять ее можно, если заставить человека снова полюбить. Тебе это удалось, Итачи. Но она еще в ней, поэтому не расслабляйся. Кин подняла голову и посмотрела на любимого, который с готовностью кивнул. Он не из тех людей, которые быстро сдаются. Что если Джирайя-сама прав, и печать просто исчезнет благодаря любви Итачи? Это было бы идеально.***
Кин встретила ее на улице через пару дней после "сеанса". Изуми шла навстречу и смотрела прямо на нее, поэтому сделать вид, что не заметила, или спрятаться не представлялось возможным. Не самая приятная встреча, однако Изуми, как ни странно, мягко и приветливо улыбалась ей. Кин настороженно нахмурилась. — Привет, — Учиха поздоровалась первая. Кин сдержанно кивнула в ответ. Девушки остановились посреди центральной улицы. — Хорошо выглядишь, Кин, — подозрительно дружелюбная. — Как дела? Первое, о чем подумала Кин, это "что тебе нужно?". Не могла же она просто завести непринужденную беседу, как будто они были подружками. — Нормально, — сухо отозвалась Кин, нервно озираясь по сторонам. — А у тебя? — Тоже ничего, — сконфуженно ответила Изуми и глубоко вздохнула. — Слушай... Кин начала нервничать. Неужели сейчас пойдет какая-то эмоциональная речь? — ... я знаю, это странно, — смущенно продолжала Учиха. — Я такая милая и дружелюбная. Наша с тобой последняя встреча не отличалась радушием. Я очень виновата перед тобой. Мне пришлось многое осознать и проанализировать в своем поведении. Мне жаль, что я копала под тебя, подставила тебя... ударила тебя. Ты ничего из этого не заслужила. Ты не обязана меня прощать, просто знай, что мне искренне жаль. Все, через что ты прошла... отчасти это моя вина. Я не могу это исправить, как бы ни хотела. Кин была в настоящем шоке от таких заявлений. Она никак не могла себе представить, чтобы Учиха Изуми искренне сожалела хоть о чем-то. Не было похоже, что она лжет или притворяется. Видимо, этой девушке и правда пришлось многое переосмыслить. Кин смягчилась. — Все нормально, — равнодушно произнесла Кин. — Что было, то прошло. — Я видела Итачи сегодня, — Кин снова напряглась и насторожилась, а Изуми легонько рассмеялась. — Не напрягайся так, я вылечила голову. Мы просто друзья, не больше. Он такой счастливый последние пару недель. Я рада видеть его таким. Последние два года были очень тяжелыми для него, на это было больно смотреть. Ты уж позаботься о нем. Изуми бодро подмигнула, а Кин снова немного оттаяла. Она махнула Учихе рукой, легонько улыбнулась и прошла мимо нее дальше по улице. Однако Изуми окликнула ее, и Кин обернулась. Лицо девушки было очень обеспокоенное и напряженное. Она подошла к Кин и настороженно произнесла: — Кин... у тебя на шее... что это? Кин начала производить попытки опустить голову и посмотреть на свою собственную шею, однако Изуми вдруг взяла ее за руку и повела куда-то. Они остановились у прилавка с пряностями, в широких окнах которого четко и ясно отражалась улица. Изуми развернула Кин спиной к отражению. — Посмотри. Кин повернула голову и пригляделась. Она убрала волосы в высокий хвост, поэтому обзор был отличный. Внизу под волосами, на задней части шеи виднелся черный, ужасный кровоподтек, уходящий еще ниже к спине. Кин непроизвольно провела рукой под волосами, но ничего не ощутила. Она вообще отлично себя чувствовала уже несколько дней подряд, но вид этого чудовищного синяка по-настоящему напугал ее. — Что это такое? — Снова спросила Изуми. — Я не знаю, — еле шевеля губами, ответила Кин. Она продолжала пялиться на свое отражение и проводить рукой по шее в надежде хоть что-то понять. Страх проникал все глубже и глубже под кожу. Синяки и кровоподтеки не появляются просто так. Плохой знак. Изуми снова схватила ее за руку и повела куда-то. Кин была в недоумении, но не сопротивлялась. — Идём в госпиталь, — решительно заявила Учиха. — Зачем? — Ещё пребывая в шоковом состоянии, вопросила Кин. — Это же… просто синяк… — Ты сегодня дралась? Или, может, с лестницы кубарем скатилась? Или тебя стулом по спине ударили? — Нет… — Тогда это не просто синяк. Что ж, она была права. Правда, Кин совсем не хотела афишировать свои проблемы и переживания. Вряд ли Изуми это интересовало. Хватка у неё была сильная, а рука тяжёлая. Боевой шиноби в действии. Они дошли до госпиталя в считанные минуты. Изуми бесцеремонно ворвалась внутрь и втащила Кин за собой. На стойке сидела девушка, которой Учиха бегло и кратко все пояснила, ссылаясь на «особый случай». В этот момент рядом появилась розоволосая девочка, с которой Кин была не знакома, но видела ее с Нарин и Итачи в день захвата. — Изуми-сан? — Воскликнула она удивлённо. — Что случилось? — Сакура! — Изуми явно обрадовалась. — Позови-ка Шизуне-сан, а лучше сразу Хокаге. У нас тут проблема. Сакура испуганно посмотрела на Кин. Последний раз, когда они виделись, Кин чуть не прикончила Саске. Не лучший повод для знакомства с его подругой. — Х-хорошо, — испуганно ответила она. Сакура проводила Кин и Изуми в небольшой кабинет для осмотра и ушла. — Зачем ты это делаешь? — Внезапно поинтересовалась Кин, усаживаясь на кушетку. — Ты мне ничего не должна. — Тебе, может, и не должна. А вот Итачи обязана многим. Он не переживёт, если с тобой что-то случится. Не в этот раз. — Так все ради Итачи? Кин испытующе посмотрела на Изуми, которая устроилась на подоконнике. Та задумчиво смотрела в окно и ничего не говорила. Лишь неопределённо хмыкнула в ответ.***
— Я сама ей займусь, — строго заявила Цунаде. — Сакура и Шизуне, поможете мне. Изуми, ты можешь идти. Учиха не торопилась уходить. Она выжидающе смотрела на Кин, которая окончательно растерялась. Почему она все еще здесь? — Иди, — наконец, проговорила Кин. — Итачи ничего не говори. Я сама расскажу. Спасибо… Учиха коротко кивнула и неуверенно покинула помещение. Видимо, чутьё у неё работало как надо. Может, некоторые шиноби могут почувствовать смерть? — Осмотр займёт пару часов, — произнесла Цунаде. — Не страшно, если уснёшь в процессе. Это утомительно. Кин не уснула. Ее щупали, прослушивали, сканировали чакрой, подключали к каким-то аппаратам, записывали, и так по кругу. Наконец, осмотр закончился. Пятая стояла в стороне и о чем-то тихо переговаривалась со своими ученицами. Они были явно обеспокоены, а Сакура периодически бросала на Кин взгляды, полные ужаса и сочувствия. Это был явный намек на то, что все плохо. Все надежды рухнули в одночасье. Цунаде подошла медленно, мучительно медленно. На ее лице отразилось скорбное выражение, которые обычно возникает, когда доктор сообщает плохие новости. Химе села на стул возле кушетки, на которой сидела Кин. Она, кажется, собиралась с мыслями, старалась подобрать слова, однако Кин не выдержала: — Все плохо, да? Хокаге сочувственно посмотрела на нее и неуверенно кивнула. — Твое тело разрушается, — тихо начала она. — Синяки на теле - это разрушение мягких тканей. Все органы поражены и скоро начнут отказывать один за другим. При этом... сердце будет продолжать биться из-за печати, пока ты будешь испытывать страшные муки. Тебя не убьет болевой шок и отказ всех органов, пока сердце не перестанет биться. Как видно, Тоби позаботился о том, чтобы твой конец был ужасающе болезненным, чтобы ты умирала долго и мучительно. Кин сокрушенно опустила голову. Все эти заявления звучали страшно, но ее пугало не это. Она не хотела, чтобы кто-то из ее близких видел все это, чтобы они пережили такую страшную и кровавую утрату. Даже если ей уготована ужасная и мучительная смерть, пусть бы любимые люди этого не увидели. Пусть бы этого не увидел Итачи. — Кин, — вкрадчиво позвала Цунаде, вырывая девушку из ее тяжких раздумий, — страдать не обязательно, понимаешь? Я могу... закончить это быстро и безболезненно для тебя. Когда все начнется, ты только попроси. Кин подняла воспаленные глаза на Химе и сухо улыбнулась ей. Это было весьма великодушно, и Кин решила обдумать данное предложение. Она вовсе не стремилась стать мученицей и умирать медленно. Если был способ все закончить быстро, то пусть будет так. — Сколько осталось? — Спросила Кин со страдальческой улыбкой на лице. Цунаде тяжело вздохнула и переглянулась с ученицами. Шизуне и Сакура выглядели очень расстроенными, как будто Кин что-то значила для них. — Не больше недели, я думаю, — скорбно отозвалась Цунаде. — Мне очень жаль, Кин. Ты этого не заслужила. — Кин-сан, может вам остаться в госпитале? — С печалью в голосе вопросила Сакура. — Под нашим наблюдением. Кин грустно усмехнулась. — Если у меня есть еще пара дней в запасе, я бы хотела провести их за пределами госпиталя, — спокойно отозвалась Кин. — Спасибо Сакура, Шизуне-сан. И вам спасибо, Хокаге-сама. Вы очень добры... — Когда почувствуешь первые признаки боли или даже малейшего дискомфорта, немедленно приходи сюда, — строго велела Цунаде. — Не нужно умирать в одиночку. Мы позаботимся о тебе, ясно? Кин лишь равнодушно хмыкнула в ответ. Как ни странно, она не чувствовала страха или скорби. Ей было грустно, и она была растеряна, но никаких признаков истерики или паники. Когда Кин вышла из госпиталя, то глубоко вдохнула теплого и свежего воздуха. Это был прекрасный вечер. Слабость в ногах и небольшое головокружение Кин списала на долгий и изнурительный осмотр, но ей захотелось просто немного посидеть. Девушка устроилась на лестнице и обхватила колени двумя руками. Пришла пора подумать о своей жизни. Раньше Кин верила, что ее жизнь жалкая и никчемная, абсолютно бесполезная. Но не теперь. Наверное, в то время ей было бы проще смириться с таким исходом, а теперь ее мучали мысли об Итачи. Как он это переживет? Как сможет справиться? На его месте Кин был сошла с ума. Конечно, он гораздо сильнее и выносливее, но сколько еще может выдержать его и без того разбитое сердце? Кин пугали мысли о том, что ее смерть станет последней каплей. Утешало лишь, что вокруг него много верных и любящих его людей. Однажды они уже спасли его. Кин надеялась, что им удастся сделать это снова. Ее размышления были прерваны. Изуми уверенно подошла и села рядом. Какое-то время она молчала, и это молчание выдавало в ней сочувствие, а то и скорбь. Она умная девушка, наверняка все поняла. — Все плохо? — Учиха задала тот же вопрос, что и Кин. Вопрос, ответ на который всегда один. — Да, — сухо ответила Кин и услышала тяжелый вздох слева от себя. Девушки помолчали еще немного. — Зрелище будет не из приятных, — продолжила Кин. — Вряд ли Итачи можно будет оградить от этого, но... ты позаботься о нем после. Как друг или нет, мне неважно. Просто будь рядом. Кин повернула голову к Изуми, на лице которой отразилась высшая степень изумления. Она не сразу отреагировала на просьбу, но через несколько секунд в ступоре кивнула. — Может, можно что-нибудь... — Нет, — жестко прервала ее Кин. — Процесс необратим. Это конец.***
Казалось, будто она выблевала уже десятки литров крови. Сакура то и дело меняла тазики, и Кин сбилась со счета. Все ее тело ломило и корежило, а внутри все горело и полыхало до скрежета зубов. Цунаде настаивала, что терпеть такое просто глупо и бессмысленно, но Кин не могла умереть сейчас. — Нарин, — повторяла она с надрывом, — Нарин... — Мы послали за ней два дня назад, — нервно отозвался Какаши. — Она должна быть здесь сегодня. Нарин скоро придет, Кин. Девушка с благодарностью кивнула. Она должна была попрощаться с сестрой, должна была извиниться перед ней. Но Кин ждала еще одного человека, которого хотела увидеть больше всех на свете. — Итачи? — Только и смогла выдавить она перед тем, как выкашлять еще одну порцию кровавой слизи. — Шисуи ищет его, — тут же отозвалась Катори, в ее голосе слышались нотки паники. — Не волнуйся, он его найдет и приведет сюда. — Где его носит? — В гневе вопросила Цунаде. — Джирайя подозревал, что он пошел искать Орочимару. Если это правда... — Он пошел искать способы спасти Кин, — настойчиво вмешалась Катори. — Даже если к Орочимару... это ради Кин. Они продолжали переговариваться, а рассудок Кин уже начал понемногу мутнеть. Ей казалось, что она слышит голос Тоби и его смех. Да, он знает. И он упивается мыслью о страданиях Кин. Иначе и быть не может. — Хэруко! — Знакомый и родной голос раздался в больничной палате. Это Нарин пришла попрощаться с сестрой.