Три полоски на кедах

Сколько себя помнил, Тони всегда следил за тем, чтобы люди не нарушали его личное пространство. Это было еще с детства, с самых ранних лет, когда он сам себя еще не осознавал, но почему-то кроме рук матери не воспринимал чьи-то еще. Даже руки отца, даже Джарвиса. Руки мужчин казались ему черствыми, холодными как у мертвецов. Чужие прикосновения наводили на него тихий ужас и вызывали мурашки по всему телу. И со временем Тони выстроили вокруг себя своеобразный барьер буквально кричащий, что его трогать не стоит. А со временем в его жизнь мягко и осторожно втесался Питер Паркер, который едва ли не блестел в солнечном свете. Настолько милым и невинным казался этот паренек, что невольно где-то екало под сердцем. Питер был добр, его улыбка постоянно провоцировала других, даже незнакомых людей на ответный жест, а Тони, который видел эту улыбку постоянно, никогда не уставал улыбаться в ответ. Потому что казалось он обидит этим жестом парня, а так хотелось чтобы Питер всегда видел в нем самого лучшего. Питер — мальчик расцелованный солнцем, пройти мимо него чистой воды кощунство. Тони не смог еще тогда, в младшей школе, только завидев пухлые, румяные щеки и огромные оленьи глазища, поклялся себе, что всегда будет рядом. Это ведь так просто, когда сам парень буквально привязал к себе улыбкой. По мимо всего с Питером всегда было легко, с самых первых дней когда их общение еще только начиналось. Темы для разговоров находились легко и непринужденные беседы об уроках протекали быстро, а хотелось чтобы длились бесконечно. Паркер никогда не считал чужие деньги и что самое приятное, в Тони он видел действительно просто человека, просто друга с которым можно поговорить, возможно поделиться чем-то семейным. И это стало самым важным связующим в их взаимоотношениях, которые протекли сквозь года и преобразовались во что-то единое, однообразное, приняли целостную форму общения, одних привычек на двоих, какие-то собственные заковырки в общении. Но Тони ни разу не задумывался как выглядит форма их общения со стороны, потому что это было обыденно и тем, что уже отложилось где-то на уровне привычек, таких как кусать губы от волнения или же разглаживать складки на футболке при том что вещь выглажена просто идеально. Обнимать Питера, покупать ему его любимые бургеры и этот, ужасно приторный кофе, после которого от парня несло карамелью за три версты, заезжать за ним по пути в универ и обязательно отвозить домой после пар, сию же секунду выполнять любую его прихоть, даже если Питер не просил об этом настойчиво или требовательно. Все это было привычно для Тони, потому что он может себе это позволить как друг. Как лучший друг Питера. Поэтому когда девушка с параллельной ветки приглашая его на вечеринку, уточняет, будет ли его бойфренд Питер, Старк впадает в недоумение. Они с Питом, знакомы тысячу лет, но между ними никогда не было романтических подтекстов. Они никогда не поднимали эту тему между собой, так почему другие вдруг это взяли? — Эй, утконос! — фыркает Тони, хлопая друга по плечу этим самым обращая внимание на себя. — Буквально пару вопросов. Роуди вскидывает бровь чуть склоня подбородок вниз этим самым давая понять что заинтересован. Они проходят с Тони на лестничный проем, где Роуди садится на подоконник, а Старк становится напротив и набрав в грудь побольше воздуха, с серьезнейшим видом спрашивает: — Почему все думают, что мы с Питером встречаемся? — недоумение в глазах друга столько, что собственное недоумение Джеймса возводится в квадрат. — Что? — выдыхает он, недоуменно хлопнув глазами в надежде, что сейчас Старк ухмыльнется, покрутит пальцем у виска и ляпнет «розыгрыш не удался» ну или что-то в этом духе, а после они вместе посмеются. Но Тони лишь сильнее хмурится и привычным жестом поджимает челюсть. — Почему все уверены в том, что мы с Питом трахаемся? — перефразирует он и скрещивает руки на груди, находясь в секунде от того чтобы закатить глаза. Всеми известный старковский жест, слишком приевшийся и громкий. — Ты… — Джеймс прокашливается желая придать голосу больше уверенности и обыденности. Хотя на самом деле у него желание покрутить пальцем у виска растет с каждой секундой. Тони сегодня определенно странный. — Ладно, не встречаетесь? — неизвестно, было ли это утверждение для самого себя или все же риторический вопрос для Старка. — Нет, — шипит тот вздыхая и убирает руки с груди, засовывая их в карманы брюк. — Хочешь знать, почему все так думают? — Роудс как-то непонятливо хмыкает, толи с ехидством, толи с удивлением. — А сам ты картины не видишь? — Утконос, — уже сердито рычит Старк. — Нет, Тонс, подожди, — старшекурсник прерывает возмущение друга поднятием руки. — Это ты меня пугаешь своими…вопросами, потому что я из тех, кто тоже думал, что вы встречаетесь. Не был уверен, — он запинается, — Насчет «трахаемся», но я думал вы точно состоите в романтических отношениях. Потому что… А как по другому понять ваши… — Роудс всплеснул руками, не находя нужного слова. — Щебетания? Лобызания? — Мы не лобызаемся с Питером, что ты несешь. — Да? — бровь друга так яро взлетает на середину лба, что Тони невольно начинает в этом сомневаться. — То есть… — Джеймс вздыхает успокаиваясь, — Ты утверждаешь, что то, как вы себя ведете вместе, не несет в себе романтического смысла? То есть это нормально, что ты привозишь его в универ, забираешь с пар, шныряешь по всему району в поисках его любого кофе, сбегаешь с пар если ему вдруг стало плохо, возишь его по любимым кафешкам, исполняешь все его прихоти и вытираешь рот слюнявчиком? Или то, что за все время нашего знакомства, я так и не увидел тебя с кем-то кроме него? Или то, что Питер несется сквозь все поле, чтобы подуть на твою сбитую коленку, или тогда, когда ты взорвал кабинет миссис Догмар, и пострадал при этом, он пренебрег даже своими занятиями! Да к черту все это, — Роудс ошарашенно поднимает глаза к потолку. — Ваши взгляды, Тони! Да даже слепой поймет… Или…или… — взгляд Джеймса вдруг падает за спину Тони и он замолкает. — Что «или»? — недовольно шипит Старк. — Роудс… — но его поток словесной брани обрывает прикосновение рук к своей пояснице, а потом тихий фырк на ухо. В мгновение рассерженный и пытливый взгляд Старка сменяется на нежный. Джеймс наблюдая за этим со стороны только фыркает. Юркнувший под руку Питер довольно и хитро ухмыляется, обхватывает Тони за талию и становится на носочки, чтобы буквально носом ткнуться тому в ухо. Тони, сам того не замечая, не отдавая себе отчет в действиях, автоматом кладет руки на чужие бедра и чуть наклоняет голову, чтобы Паркеру было удобнее шептать. Джеймс про которого парочка успешно забыла, смущенно отвернулся к окну, не желая созерцать столь интимную сцену возле свого носа. А в том, что сцена была интимной не было сомнений. Взгляды проходящих студентов доказывали это лучше всяких слов. — Пожалуйста? — Питер немного смущенно улыбается, закусывая нижнюю губу. — Конечно, — Старк пожимает плечами, — Если ты хочешь, съездим, — он с удивлением отмечает как руки Питера, непринужденно расположившиеся на его талии, сжимают ее сильнее, макушка ложится на грудь и Паркер из всех сил стискивает его в объятиях. — Спасибо, Тони! — урчит парень и еще на несколько секунд задерживает свою голову на широкой груди, а после наконец отстраняется. — Тогда после пар встретимся. — Ага, давай, … осторожно! — кричит ему Тони вслед, наблюдая за тем как довольный парень едва не врезался в стену, неловко обернулся назад и скрылся за поворотом, желая поскорее избавиться от осуждающего взгляда друга. Старк воодушевленно вздохнув чувствуя, как горит ухо в которое шептал Питер, и те места где касались его ладони. Кажется, вокруг только его запах яблочно-карамельного шампуня, подбородок все еще чешется от легких кудрей каштановой макушки. Тони улыбается до тех пор, пока не натыкается на ехидный взгляд Джеймса исподлобья. Наконец до него доходит. И сердце которое до этого разбушевалось не на шутку, пропускает удар — едва не останавливается потрясенное осознанием. Осознанием, что все то, что они делали с Питером, те касания и прочее, кажется, не вписываются ни под одно понятие дружбы. Тони воспринимает эту новость…ну никак? В конце-концов от того, что он вдруг это осознал их дружба не испортиться же? Если там еще что-то от нее осталось. — Тони? — осторожно тянет Джеймс и кладет руку на плечо. — Все нормально? — А, да, — заторможенно кивает Старк, переводя взгляд со стены на друга, — Все окей. — По тебе не скажешь, — мягко тянет Роудс, — Возможно для тебя, это непривычно сознавать, и думать о Питере в таком ключе, но поверь, — друг тепло улыбается. — Даже если ты ему скажешь прямо, ничего не изменится. Ободряюще хлопнув Тони по плечу, Джеймс под звук трели спрыгивает с подоконника и призывающие кивает головой в сторону аудитории, а после подталкивает в спину, направляя в сторону класса. Мысли в голове Тони срываются в безудержный поток, уцепиться хотя бы за одну дельную у него просто не выходит. Больше всего в мыслях мелькает одно-единственное имя «Питерпитерпитерпитер». То, как он обнимает Питера, чаще всего за талию, по привычке почему-то руки туда сами тянутся; то, насколько он сильно нарушает его личное пространство, вклиниваясь и едва не врастая в спину; то, как опять же, по привычке тянется кистью в задний карман джинс. Смущение казалось бы невиданное для него чувство, накрывает его тонкой вуалью, продергивая неприятным ветерком до костей. В его жизни действительно много Питера. Да, присутствуют и другие люди, но парня значительно больше. Когда Тони жертвовал другими на благо Питера? Всегда. Слишком. Сильно. Привязался. Это осознание тоже навивает тень замешательства, но как и предыдущая не коробит его сердце, не душит и не скребется кошками в душе. Тоже ложится вуалью и оседает едва ощутим зудом где-то под ребрами. Приятным зудом, после которого создается ощущение щекотки и губы сами по себе расползаются в легкой улыбке. Питер слишком много значит для него, Старк даже не знает меры этому «много». В этом «много» скрыто бесконечное поводов, почему парень имеет такую значимость в его жизни. Питер всегда рядом, на какие бы километры друг от друга они не отдалялись. Он рядом, фигурально, в сообщениях, видео-звонках, в простых звонках, в коротких голосовых; он рядом на видео и на фотографиях, на качественных или размытых, сделанных вскользь, в впопыхах, в стархе быть замеченным; он рядом в универе, ослепляет своей улыбкой, оглушает смехом, душит в своих руках и игриво, не больно, но ощутимо пихает в плечо; он рядом в машине, на соседнем сиденье, в своих потертых кедах с тремя полосками. Он всегда рядом, даже ни разу не поклявшись в этом. Питер так осторожно и правильно вписался в его жизнь, что Тони только сейчас осознал как много его стало, как сильно он влияет и на его жизнь, и на самого Старка. И снова это «Питерпитерпитерпитер». Ему нет конца в мыслях Тони. Тони думает о нем, думает, думает и думает, от чего под конец учебного дня голова гова вот-вот вскипеть. Если подумать — не так уже все и страшно, утешает себя старшекурсник по пути к машине. А уже у самой ауди застывает. Даже если ты ему скажешь прямо, ничего не изменится. Что это значит? Старк мотает головой, пытаясь отвлечься от нового потока мыслей и благодаря мелькнувшему в дверях Питера, у него это получается. Первокурсник завидев его, широко улыбается, а после едва ли не в припрыжку добирается до машины. — Привет, Тони! Его широкая улыбка — слишком яркая. Она теплая, провокационная, так и тенет улыбнуться в ответ. И Тони это делает, уже неосознанно: поднимает край губ и застывает, оглядывая Питера с ног до головы. В излюбленной красной худи, в рваных черных джинсах и в кедах, почему-то с тремя полосками; румяный, несмотря на пять прошедших пар, бодрый и слишком возбужденный — вон как глаза блестят. — Ты ведь не забыл? — Ээээ? — парень вздергивает бровь и изображает деланное удивление. — Прости, что ты имеешь ввиду? — Тони, — Питер щурится, но не злится, его губы все так же искажены в широкой улыбке. — Я слишком хорошо тебя знаю, не нужно разыгрывать спектакль. — закатив глаза в знаменитом, старковском жесте, со всем присущим к нему скептизмом, Паркер открыл дверцу машины, плюхаясь на пассажирское, а рюкзак бросая на заднее. — Давай быстрее, я на паре только об этой ярмарке и думал. — О, Боже! — восклицает Старк и садится за руль. — Ты думал на паре высшей математике, не о математике! — Тони с опасливым прищуром наклоняется к другу. — Ты точно мой Питер? — Тони! — возмущенно шикает тот. — Когда день рождение моей матушки? — Шестнадцатого декабря! — Что она есть на завтрак? — Она не завтракает! — выдыхает Питер, — Клянусь, Тони, еще один вопрос… — Да ладно тебе, — хохотнув, парень тянется к ключу зажигания, все еще обводя своего пассажира сканирующим взглядом. — Я должен был убедиться. Мало ли… — Заводи свою трандулетку и поехали! Впавший в осадок Старк от такого беспардонного обращения к своей ауди застыл с открытым ртом. — Возмутительно, — бухтит он себе уже под нос. — Вот так вот, Тони, ты впускаешь его в самое сердце, а он так пренебрежительно относится к нему. — Пфф, серьезно, ауди твое сердце? Старк хмыкает и трогается с места. В машине царит приятная атмосфера, и ее не хочется как-то разрушать, ни музыкой, ни разговорами. Что ж, с Питером даже молчать приятно, еще один плюс ему в личное дело. Ярмарка с выставкой коллекционных игрушек Марвел должна пройти сегодня на другом конце города, с трех до девяти. Конечно, пока они доберутся до нее, половину, а то и все раскупят, но Питер ведь так хочет туда. Кинув на улыбающегося парня мимолетный взгляд, Тони расслабленно раскинулся в кресле, правой рукой крепко удерживая руль, а левой облокачиваясь об оконную раму. — Вау, — тянет Питер, увлеченно рассматривая набор Лего с Марвел. — Блин, вот бы такой остался. Наблюдая за тем, как Паркер закидывает свои ноги на панель, у Тони закрадывается мысль о том, что парень обнаглел. Сначала обзывает его детку — трандулеткой, а потом вот так беспардонно пачкает своими кедами. Те, хоть и относительно чистые, но все же обидно. А потом глаза старшекурсника опускаются на голень, ползут дальше, на колени и бедра. Огромные разрезы от колен и до паха открывают обзор на бледную кожу и то, как ткань сильно ее утягивает. Питер не тощий, он именно жилистый, вытянутый, прочный и пластичный. Он не пышет мышцами как Роджерс или Барнс, он не слишком высокий. Он вообще по сути неприметный, но смог как-то зацепить Тони. О, он смог зацепить и удержать, приходит неожиданно осознание. Тони покрепче сжимает руль. Вот он, сидит буквально в тридцати сантиметрах от него, копается в своем потрепанном айфоне, в рванных джинсах, в безмерной худи, в дурацких кедах. Питер ничего не делает, он не шутит свои глупые шутки, не шумит, не болтает без остановки. Питер просто сидит и улыбается, а глаза Тони то и дело скашиваются на его губы. Питер не делает ничего из всего, что стопроцентно вызвало бы интерес, азарт, но Тони не может оторвать от него глаз. И если бы не дорога, Старк бы действительно неотрывно наблюдал за тем, как тот улыбается, как мило хмурится и поджимает в эти моменты губы, как закатывает глаза или цокает языком. Питер не сделал ничего из того, то делали те длинноногие красотки, которые еще надеются на какой-то шанс, но Тони погряз в нем так глубоко, что уже край. При собственном желании не спастись, только погружаться дальше, до самого конца. Питер просто есть, а Тони его просто любит. За все то, что в нем есть. А в Питере есть буквально все, что хотел Старк. Словно все предпочтения, все изыски, цвета и вкусы смешали и получился вот такой солнечный мальчик. На миг вновь повернувшись к Питеру, Тони столкнулся прямиком с его глазами. Питер с улыбкой неотрывно смотрел на него, подперев голову рукой. — Что? — усмехается Старк и оборачивается на дорогу. — Ничего. — едва слышно отвечает Питер и качает головой, все еще тепло улыбаясь. Даже если ты ему скажешь прямо, ничего не изменится. А, вот что имел ввиду утконос. С этой мыслью, улыбка на губах Тони растет, а после он тихо смеется с собственной глупости. Точно, он тянулся к Питеру, а Питер тянулся в ответ. И сейчас это просто очевидней некуда. Все те прикосновения, улыбки, ночевки, все то время, которое они проводили вместе. Не было такого, чтобы Питер обрывал его объятия, он не редко тянулся навстречу сам, наверное, даже в большинстве случаев, а если уж совсем углубляться в воспоминания, то это Паркер был тем, кто передал Тони свою любовь к обнимашкам. Питер никогда не брезговал, была у него тоже своеобразная фишка, наподобие старковской «ничего не беру из чужих рук». Первокурсник терпеть не мог чтобы кто-то пил из его кружек, сам не пил из чужих. Для простой воды, у него был прозрачный стакан. Для кофе у него была еще одна отдельная кружка, белая, без каких либо надписей или цветочков. А для чая огромная, полупрозрачная чашка из небьющегося стекла, с ромашкой. Он самолично их мыл и всяк входящий в его комнату это знал. Никто не пил из его кружек, а вот Тони без зазрения совести хватал одну или другую, чтобы либо попробовать, либо допить остатки. Что там еще говорил Роудс? Ах, да, Питер пренебрегал своими занятиями ради того, чтобы просидеть с Тони в медпункте, даже если у того какая-то незначительная царапина. Если бы Роудс знал, как Питер кудахтает над ним во время болезни, наверняка бы точно покрутил пальцем у виска. Как глупо, что Тони понял это только сейчас. Он определенно, на все сто процентов любит Питера, и пусть небеса упадут на землю, если Питер не испытывает к нему того же. — Питер? — зовет Тони парня пользуясь тем, что они встали на светофоре. Паркер заинтересованно поворачивает к нему голову. — Давай встречаться? В машине повисает тишина, Питер хлопает глазами, а после шумно выдыхает. — Давай, — пожимает он плечами и улыбается краем губ. Еще одна минутная тишина, за которую машины успевают вновь тронуться на зеленый, Тони прокутить весь их диалог, а Питер безуспешно пытался выровнять дыхание и успокоить сердце. — Я люблю тебя, — вновь огорошивает Тони, на этот раз не отрывая глаз от дороги. Дыхание Паркера вновь сбивается и он все же краснеет, неловко отворачиваясь к окну. — Я тебя тоже. — Что, правда? — вскрикивает Тони и оборачивается на парня. — Да, правда, — выдает Питер неуверенно, — А ты, как будто только узнал. — хмыкает он. — Вообще-то, да, только что! — Тони, Боже, только слепой не заметил бы моих чувств! — вспыхивает Питер и грубо тыкает друга в грудь пальцем. — Слепой и ты! — Я не… Почему ты не удивлен тем, что я сказал, что люблю тебя? — Догадывался. В отличии от тебя, у меня есть глаза! — вновь тыкнув шатена в грудь, Питер сложил руки на груди. — Тогда почему молчал? — выдохает Тони. — Я не…не был уверен. — приглушенно бормочет парень. — Да неужели? — Я не ты, Тони! Я не был уверен и не готов был рисковать! — Паркер выразительно вздыхает, опустив руки на бедра и прикрыв глаза, он обдумывает дальнейшие слова: — Ты нравишься мне очень давно и ты в первую очередь мой друг. Для нас все это было…нормой, я не знал как это воспринимать и не хотел рушить все…это. Я не ты, мне для осознания потребовалось очень много времени, а когда я разобрался в себе, когда принял все это, свою ориентацию, чувства к тебе, я не был уверен насчет тебя. — Питер сглотнул ком и неловко оглянулся на парня. — Ты слишком дорог для меня, Тони. Был и есть. Наверняка, до тебя только недавно все это дошло и ты не побоялся вывалить все это на меня, и я рад этому, потому что мне самому никогда не хватило бы смелости. — выдержав небольшую паузу, и набравшись смелости, Питер выпрямляется в кресле и двигается в кресле немного ближе к Тони. — Я люблю тебя, Тони, прости, что не сказал раньше. — Вот как… — бормочет обескураженный такой откровенной речью Тони, а затем расслабленно выдыхает, — Ты прав, я буквально только что это осознал, — Старк мельком смотрит на первокурсника. — Я тоже испугался вначале, а потом подумал, «ну, это же мой Питер»…Если ты со мной, значит все хорошо. А ты всегда со мной. — машина вновь встала на светофоре и Тони вновь решает воспользоваться ситуацией. Стоило только машине остановиться, как он, обхватил лицо парня одной рукой, подтягивает к своему и коротко клюкает в губы. Совсем невинно и по детски. — Я люблю тебя, Питер, — шепчет Старк в губы, — Прости, что до меня так туго доходило. И спасибо, что ждал меня. — Нет проблем, Тони, — улыбается Питер, и вырвавшись из хватки, отворачивается к окну, растирая пылающие щеки. — Я всегда буду рядом, — парень свободно выдыхает, наблюдая в отражении окна, как Тони вновь сосредоточился на дороге, но теперь с широкой улыбкой. — Если ауди — мое сердце, — тихо бормочет Старк, но Питер его прекрасно слышит, — То ты — ее владелец. Питер удивленно моргает, смотря как губы теперь уже его парня из уверенной улыбки перетекают в смущенную, а на скулах медленно проступает румянец. — Тогда больше никого не впускай в свое сердце.