Смерть идёт по следу

      Тяжелая входная дверь с громким звуком закрылась за ее спиной, заставляя вздрогнуть. Сильный порыв ветра раскрыл старую оконную раму, швырнул в стекло пригоршню дождя — погода за окном начинала портиться все сильнее. Мокрый светлый плащ неприятно лип к телу, мелькнула мысль, что стоило одеться теплее. Промокшие короткие сапожки тоже не внушали оптимизма, на левом образовалось некрасивое сильно пахнущее пятно мазута. На первый взгляд могло показаться, что это кровь, проверять Маша не стала, чтобы не пачкать руки.       Стены казались грязными, влажными, Маша невольно коснулась одной из них, поскользнувшись и тут же одернула руку — было липко, мокро и холодно. Лампы дневного света в лучших традициях фильмов ужасов горели тускло, то и дело мигая. Вдоль стены слева стояли пустые каталки, прикрытие простынями. Маша насчитала девять, одна не прикрытая каталка стояла справа, и она, нечаянно налетев на ручку, больно ударилась бедром. «Останется синяк, наверное».       Подойдя ближе, с отвращением заметила пятна на ткани, их было много, цвета варьировались от темно-бордовых, засохших, до ярко-алых, совсем свежих, и желтых, с оттенками ржавчины. Запахло сыростью, талой водой, землей и кровью.       Вздрогнув от холода и сквозняка, пронесшегося по ногам, Швецова остановилась, обхватив себя за плечи. Что она забыла здесь, среди ночи, в коридоре морга? Двери в секционные были заперты, на некоторых висели такие неуместные полоски бумаги. Опечатано.       Ощущение, что ее ждут, что она нужна в одной из секционных, заставило ее оторваться от рассматривания отпечатков ботинок на полу — на тех частях плитки, что оставались сухими, они были вполне четкими.       Пройдя еще пару метров, Маша услышала звук капающей воды. Она капала медленно, тяжело, не так, как обычно звучали капли из-под крана. Достаточно широкий коридор разделялся на два отсека поменьше, образуя собой кривоватую букву «Т».       Крайняя дверь справа, ведущая в секционную, оказалась приоткрыта. Маша осторожно направилась туда, звуки шагов, слишком громкие, перекрывали звук ее тревожно бьющегося сердца. Тусклый свет из секционной стал немного ярче, на пороге появилась низкая сутулая фигура. Понять кто это было тяжело, лицо скрывал капюшон и удачно легшие тени.       На Машу сильно пахнуло алкоголем, табаком, и чем-то пряным, удушающе-липким, как если бы сильно нетрезвый человек решил перебить запах выпитого и вылил на себя половину флакона туалетной воды.       Слова не шли, спросить у незнакомца, кто он такой, Швецова не смогла. А мужчина, постояв немного на пороге, плавно переместился куда-то в тень. Подойдя к секционной невольно вздрогнула — на полу отчетливо виднелись лужи крови. В том что это именно кровь она не сомневалась. Перешагнуть порог Маша не смогла. Повсюду была кровь. Кафель на стенах, потолок, мутные, закрашенные до половины белым окна, пол, секционный стол, металлические шкафчики с инструментами — все было залито кровью. Как будто кто-то, набрав ее в ведро, щедро разбрызгивал по сторонам. На секционном металлическом столе виднелась куча чего-то черного, Маша предположила, что это было либо покрывало, либо сложенная темная одежда, либо что-то подобное.       Отшатнувшись, Маша наступила каблуком на что-то металлическое и тонкое. Присев на корточки, подняла непонятный предмет и нахмурилась. Что это она не знала — было похоже на длинную спицу или медицинскую иглу.       Лампа, освещавшая секционную, предательски затрещала, свет мгновенно погас, следом выключился свет и в коридоре. Маша осталась в темноте и тишине. Искренне надеясь, что неизвестный мужчина успел уйти куда-нибудь подальше.       Неожиданно громко хлопнула оконная рама, совсем рядом раздался мелодичный звон разбившегося стекла и шаркающие шаги, затем кто-то взял одну из каталок и направился прямо по коридору…       Находиться здесь становилось неуютнее с каждой минутой, Мария Сергеевна выглянула из своего импровизированного укрытия и решила, что пока таинственный мужчина не вернулся ей нужно как можно скорее уйти…       Из тяжелого мрачного сна Машу выдернул резкий звук сработавшего будильника. Едва ли не впервые в жизни она была рада, что нужно вставать и собираться на работу — сон все еще не отпускал, слишком яркой и достоверной была картинка.       Отключив трезвонившего пластмассового мучителя, села на кровати, прислушалась к происходящему в квартире и улыбнулась — Володя еще не ушел на работу. А значит она не зря завела будильник, чтобы проводить его, предварительно накормив завтраком. Быстро накинув домашний шелковый халатик, посмотрелась в зеркало, провела щеткой по волосам и поторопилась пройти на кухню.       В последнее время они слишком часто не совпадали по утрам, Маша чаще собирала детей, потом быстро приводила себя в порядок, отвозила детей в школу, и уже после мчалась в родную прокуратуру.       Сегодня же все было не так, как обычно. Дети еще с выходных остались у отца и должны были вернуться только сегодня вечером. Перевалов в последнее время вел себя совершенно иначе, мягче и терпимее, больше проводил времени с детьми, старался найти общий язык с Костиком, особенно ершистым и колючим в своем подростковом упрямстве.       Пока готовились горячие бутерброды, Маша сварила кофе — обычно они перебивались растворимым, по утрам было совершенно некогда и посмотрела в окно. Конец апреля радовал теплой погодой, периодически выглядывало солнце, отчего серый, хмурый город на Неве преображался. Да и настроение невольно улучшалось, стоило посмотреть на залитые солнцем улицы или чистое высокое небо.       — Маша? Доброе утро, — вышедший из ванной Винокуров чуть виновато улыбнулся. — Я тебя разбудил? Извини, старался тихо…       — Доброе утро, — коротко поцеловав в губы, Маша улыбнулась в ответ. Плохое настроение отошло на задний план, сейчас ей было так приятно и хорошо, тепло и уютно находиться рядом с любимым мужчиной, имея возможность банально накормить его завтраком и поцеловать перед уходом на работу. Не на бегу, как обычно, а с полным ощущением, что они самая настоящая семья. Пусть и не зарегистрированная официально.       — Садись, у меня все готово. Успеваешь позавтракать?       Винокуров кивнул. Он-то надеялся что по-быстрому выпьет кофе, может быть даже в отделе, чтобы не будишь Машу громыханием посуды — собираться по утрам тихо он совершенно не умел. Обязательно что-то падало, ломалось, отклеивалось, выплескивалось на плиту с шипением или разбивалось.       — Маш, очень вкусно, — проглотив первые два бутерброда довольно отозвался Володя. — Спасибо. Ты всегда очень вкусно готовишь, оперативников, и даже начальников убойного отдела так кормить нельзя!       — Почему? — Маша, сварившая кофе и на свою долю, сделала небольшой глоток.       — Потому что желание работать после такой еды испаряется напрочь. Хочется завалиться на диван и ничего не делать, — в два глотка допив кофе, Винокуров убрал после себя посуду и, подойдя со спины, обнял Машу. — Извини, что подвезти не получится…       — Доберусь сама, ничего страшного, — она и правда считала, что лучше будет спокойно пройтись перед началом рабочего дня, собраться с мыслями, чем панически собираться прямо сейчас. И приехать на работу едва ли не за два часа до начала рабочего дня.       Они перебазировались в прихожую, Винокуров похлопал себя по карманам куртки, проверяя, не забыл ли телефон, ключи или кошелек.       — Вечером я тебя обязательно заберу, хорошо?       — Договорились, — с улыбкой кивнула Маша, подозревая, что все может пойти совершенно не так, как они могли запланировать. Поправив воротник на куртке Винокурова, привычно поцеловала на прощание. Мрачное тяжелое предчувствие на мгновение потеснило разливающееся внутри ощущение тепла, любить и быть любимой очень нравилось, рядом с Володей ей было очень легко, правда поначалу казалось, что совместная жизнь будет сложной.       — Одевайся теплее, сегодня ветер холодный.       — Хорошо, — Маша кивнула. Ей совершенно не хотелось свалиться с простудой, хотя погода к этому вполне располагала. Сквозняки, сырость, холодный пронизывающий ветер — а ее иммунитет все еще восстанавливался после осенней истории с покушением. Обернувшейся для нее сотрясением, довольно сильным переохлаждением и кучей сопутствующих проблем.       Когда за Винокуровым закрылась дверь, посмотрела на часы — времени впереди было полно, снова лечь желания не появилось и Маша решила начать собираться. Вовремя вспомнив, что обещала сегодня сдать обвинительное заключение, поняла, что ей тоже лучше приехать пораньше и сесть за компьютер. Мало ли как сложится день, а подводить обожаемого шефа ей не хотелось.