Смерть идёт по следу

      — Доброе утро. Что тут у вас происходит? — Мария Сергеевна заглянула в канцелярию и застала любопытную картину. Зоя командовала Петей, а тот старательно вешал свежевыстиранный тюль, стоя на подоконнике, растрепанный и раскрасневшийся.       — …И я ему говорю — уходи по-английски, иначе я пошлю тебя по-русски!       Смеясь, Буевич тщательно цеплял тонкую ажурную ткань на прозрачные крючки. Он был крайне рад, что удалось отказать в возбуждении уголовного дела и теперь ждал прокурора, чтобы обрадовать еще и его.       — Ой, Машка, мы тут красоту наводим… Шефа еще нет. А ты только с дежурства? Чего хорошего надежурила? Много адресов?       — Да нет, Зой. Адрес один был… Тело обнаружили в канаве.       — Совсем как у меня, МарьСергевна. Но мы возбуждаться не будем! Оснований нет.       Маша, понимая радость молодого коллеги, улыбнулась. В его практике это был едва ли не второй отказ в возбуждении уголовного дела.       — Почему?       — Ой, да я к экспертам пристал, с ножом к горлу, буквально… Они дали мне заключение, что кости черепа пробиты пулей калибра 7.62 мм, скорее всего из пулемета-пистолета Шапошникова… Я списал все уличные бои времен Великой Отечественной. Не обязательно же считать найденные останки результатом огнестрела с последующей расчлененкой и закапыванием трупа. Сам скелет пролежал в земле не менее десяти лет, правда и не более семидесяти… — уже тише добавил Петя и, закрепив последний крючок, с чистой совестью спрыгнул на пол.       — Калибр 7.62 подходит к пистолету ТТ, например, — Маша пожала плечами. Читать лекции Буевичу она не собиралась, понимая, что в чем-то это может быть и правильно — раскрыть заранее бесперспективное убийство как минимум десятилетней давности задача непростая. Да, по срокам не сходилось, только вот очень не хотелось претензий Филонова по поводу очередного «глухаря».       — Машка, не цепляйся к словам. Никого по головке не погладят за висяк, — Зоя критическим взглядом осмотрела результат Петиных трудов и стала расставлять на подоконнике горшки с цветами. — А так — всем хорошо. Жалко только твое тело в канаве к уличным боям точно не пристегнуть.       — При всем желании не получится, — расписавшись в нужных журналах, Маша задумчиво покачала головой. — Ему в сердце загнали осиновый кол, тут не спишешь на несчастный случай при всем желании.       — Серьезно? Кол в сердце? Мария Сергеевна, вам повезло! Такое дело интересное!       — Наша Маша против вампиров, — усмехнулась Зоя и, сев за рабочий стол, принялась раскладывать бумаги. — Заранее им сочувствую.       — Мне еще обвиниловку заканчивать по взяткам в жилищном агентстве, попозже к шефу зайду, — решил Буевич и ушел в свой кабинет. На самом деле он хотел еще пересечься с Олей до полноценного начала рабочего дня — на половину десятого были вызваны люди на допрос, — и пожелать ей доброго утра.       — Маш, скажи лучше, когда у вас свадьба?       Мария Сергеевна смутилась, потом зачем-то глянула на календарь, стоявший на столе у Зои.       — Двадцать восьмого апреля, в субботу.       — Платье выбрала?       — Зоенька, не успела еще. Работы много.       — Маш, ну разве так можно? Ты хоть знаешь, какое хочешь?       — Да. Не длинное, без декольте, без шлейфа, чтобы потом можно было ходить в театры или на выставки.       — И то хлеб, — вздохнула Зоя и подперла кулаком пухлую щеку. — Я за три месяца уже все придумала и распланировала, дождаться не могла.       Первой увидев вошедшего Ковина, на ходу расстегивающего пальто, Зоя поспешила выдать любимому шефу последние новости:       — Доброе утро, Виктор Иваныч! А у нас Марья выходит замуж, но почему-то никак не готовится к торжеству. Я ей говорю, что серьезнее относиться к таким вещам, а она…       — Хорошо, Зоя, я проведу беседу, — убрав пальто в шкаф, Ковин по-доброму усмехнулся и распахнул тяжелую дверь, ведущую в кабинет, пропуская Машу.       — Ну, Марья Сергевна, нельзя же так — думать только о работе.       — А я не только о работе.       — Вот и славно, не спускайте все на тормозах. Винокуров, конечно, не передумает на вас жениться, но…       Маша, смущенная нотациями с двух сторон, твердо решила выбраться в магазин в ближайший выходной и выбрать наряд. Ковин открыл форточку, пуская в кабинет свежий воздух, потом устроился за монументальным рабочим столом и внимательно посмотрел на Машу.       — Чем порадуете?       — В восемь утра домой вернулась, дежурство получилось насыщенным.       — А почему не сказали раньше? Надо было остаться дома, отдохнуть. У вас же есть такое право.       — Виктор Иваныч, дело интересное. Представляете, тело обнаружили в канаве рабочие. Мужчине в сердце вогнали осиновый кол, а сам он страшный — как из фильма ужасов. Безобразные лицо и руки, по остальным признакам со слов Панова ему лет тридцать пять.       — Неустановленный, разумеется.       — Да, — Мария Сергеевна вздохнула. — Самое интересное в другом — в желудке Страшилища обнаружили кровь, человеческую или нет я пока не знаю. Щеглов велел звонить к одиннадцати…       Швецову прервал смущенный Петя, заглянувший в кабинет. Зоя на рабочем месте отсутствовала, он решил заглянуть самостоятельно.       — Ой, извините. Я потом зайду…       — Проходите, Петр Анисич. Что у вас?       — Виктор Иваныч, я по своему убийству хотел… Ну, по останкам, найденным в канаве.       Маша, с трудом сдерживая улыбку, прикоснулась пальцами к собственной щеке, показывая место, испачканное светло-розовой помадой. Буевич залился краской и быстро оттер следы недавнего поцелуя.       — Вот сколько раз просил грамотно выражаться. Доконали меня уже «своими убийствами», «своими костями» и «своими трупами», — проворчал Ковин, получилось не зло, а по-доброму и как-то необидно.       — Конечно, я имел ввиду дело, находящееся у меня в производстве, — исправился Петя. — В общем, эксперты установили, что череп пробит пулей калибра 7.62 мм, скорее всего из пулемета-пистолета Шапошникова… Я списал все уличные бои времен Великой Отечественной. Не обязательно же считать найденные останки результатом огнестрела с последующей расчлененкой и закапыванием трупа? Я считаю, возбуждаться по этому случаю не будем.       — А спишем все на Гитлера. Как знать, может быть и были бои в центре города, да? Ладно. Обвинительное когда сдадите?       — Сегодня.       — Хорошо. Можете идти, Петр Анисич.       Петя ушел с неприлично сияющей улыбкой на покрасневшей физиономии.       — Так что там с телом в канаве?       — Все очень странно, Виктор Иваныч. Мы с Пановым нашли двоих, поступивших в морг — с проколами на шее, или с укусами… Мужчина средних лет и девушка, предварительно оба скончались от кровопотери. А еще с нами всю ночь провел санитар Николай, рассказывал байки про упырей, напугал нас, если честно… — Маша поежилась. — А под утро исчез вместе с санитаром Валерой. Мы все начали искать, в итоге Валера нашелся, на шее — четыре прокола, с серьезной кровопотерей, три литра примерно, врачи со скорой сказали.       — Вот как. И как вы думаете, что это было? Страшилище и санитар Николай — это вампиры, а санитар Валера, мужчина и девушка — жертвы?       — Да. Николай и Страшилище как-то связаны, но пока я не очень представляю, как.       — А санитар-то, этот Николай, установлен?       — В том-то и проблема, Виктор Иваныч. Паспортные данные есть, только вот по ним получается, что он умер до приема на работу — в апреле прошлого года. А в мае его оформили на должность санитара. Прописан он в расселенном флигеле, недалеко от моего дома. Ой, а разрешите я позвоню?       Получив утвердительный кивок, Мария Сергеевна набрала номер Щеглова. Тот отозвался сразу, как будто ожидал ее звонка.       — Машечка, ты там хорошо сидишь?       — Да, а что такое, Юр?       — Мы смотались на дом к Николаю, ну, санитару, его там, разумеется нет. Второе. К двум укушенным, которых ты уже видела, добавилось еще пятеро, разной давности. Женщина и четверо мужчин.       — Чем еще порадуешь?       — Кровь в желудке — женская, вторая положительная. По группе совпадает с девушкой, которую ты уже видела.       — Как там Валера?       — Состояние тяжелое, амнезия. То что предшествовало нападению напрочь не помнит, — Щеглов явно нервничал. Судя по звукам в динамике, он открыл форточку и закурил. — Но самая чертовщина знаешь в чем?       — Только не говори, что тело Страшилища выбралось из холодильника и ушло, — мрачно пошутила Маша.       — Нет, он лежит себе и вставать не собирается. Я дерматолога вызвонил знакомого… Он должен был подъехать, но попал в аварию. Живой, но пострадал прилично.       — Юрочка, ты стал верить в мистику?       — Я не знаю, Маш. И еще… — Щеглов замялся, не решаясь что-то сказать.       — Что-то случилось?       — Да, Маш… Тут знакомый мой обратился, дельце у него странное… Он из частной клиники, вызвали в соседний с клиникой дом, к старичку восьмидесятилетнему. А там — острая кровопотеря, руки-ноги связаны, на шее проколы, четыре, как мы любим. Представляешь?       — А как зовут старичка? И адрес?       — Старичок — Иванов Савелий Павлович, если я не ошибаюсь…       Юрий Юрьевич зашуршал страницами ежедневника. Назвал адрес и вздохнул.       — Просто эпидемия какая-то… Поневоле начнешь верить в вампиров и загробную жизнь.       — А знакомый? Он родственник старичка Иванова?       — Нет, главврач частной клиники. Акст Вадим Андреевич, телефон тоже запиши.       Швецова записала все данные, понимая, что голова идет кругом от количества новой информации.       — Юрочка, я попозже подъеду, на какое-нибудь вскрытие точно успею.       — Ага.       Юрий Юрьевич отключился, а Маша задумчиво посмотрела на зажатый в руке телефон, словно он мог дать ответы на ее вопросы.       — Санитар по месту прописки отсутствует, залег на дно. У пострадавшего санитара состояние тяжелое, амнезия — поговорить с ним не получится. Знакомый Щеглова — врач из частной клиники тоже столкнулся с похожим случаем. Вызвали к старичку, а там смерть от кровопотери и проколы на шее. Вдобавок в морг еще тела укушенных привезли, еще пять к имеющимся двум. Плюс Валера и плюс вот этот старичок Иванов.       — А он становится опасным, этот Николай. Кто знает, сколько человек еще пострадает, пока он свободно перемещается по городу.       В словах шефа Маше послышался упрек.       — Юра никому не говорил, начались бы разбирательства, санитара бы не нашли, а Щеглову изрядно попортили кровь…       — И правильно, — Ковин кивнул. — Пусть этот санитар будет у нас под присмотром. Раз есть доступ в отделение, значит он рано или поздно туда заявится. Главное, не болтать по углам и не форсировать события.       — Виктор Иваныч, учитывая количество жертв Страшилища и всю ситуацию в целом… Может быть нам объединить все дела?       — У вас сколько своих?       — Одиннадцать.       — И что мы с вами будем делать? Через три недели вы выходите замуж, потом вам захочется в отпуск, в какой-нибудь Париж или в Австралию, а потом вы вообще в декрет уйдете, а мы тут будем ваши дела расхлебывать?       — Не дай Бог. Виктор Иваныч, я в декрет не собираюсь, только выйду замуж и все. Честно.       — Я два ваших декрета пережил, к третьему я морально не готов, уж извините. Беляев у нас никак из больничных выбраться не может, молодняк без пригляду никак не справится. Да и… Маш, тебе говорю первой, надеюсь, дальше нас с тобой информация не уйдет. Пока.       Мария Сергеевна кивнула, внутренне напрягшись. О чем с ней хотел поговорить шеф? Таким тоном хорошие новости обычно не сообщают.       «Сейчас скажет, что уходит, и…»       — С понедельника наши ряды пополнит новый сотрудник, переводом из Москвы. В прошлом году закончила Московскую академию СК с красным дипломом.       — Это же хорошо, новый сотрудник, молодая кровь. А перевод в связи с чем?       — По семейным обстоятельствам, насколько я знаю — в связи с переводом супруга на службу в наш город. Дело в том, что новый следователь — моя родная внучка Виктория. Я не прошу к ней особенного отношения, никаких поблажек. Но присматривай, хорошо?       — Конечно, Виктор Иваныч. Все будет в порядке, не переживайте.       — Ну, дай-то Бог. Я так понимаю, настрой у вас боевой?       — Да.       — Я сейчас займусь объединением всех дел в вашем производстве, проблем с этим быть не должно.       — А я возьму Курочкина и съезжу по прописке санитара Николая, и в морг нужно заглянуть.       — Добро. Будьте на телефоне, мало ли что.       Довольная разговором, Мария Сергеевна вышла из кабинета. Прихорашивающаяся Зоя кокетничала с Курочкиным, который играл с йо-йо кислотно-желтого цвета.       — О, Мария Сергеевна. Чем порадуете?       — Поедем на адрес, Феденька.       — Интересный адрес хоть?       — Очень. Тебе Винокуров не рассказал?       — Нет, его прям в отделе выцепила Женька и куда-то увела. Но он обещал вот-вот приехать.       — Семеро одного не ждут, сейчас зайдем ко мне, я документы кое-какие возьму и поедем.       Настроение у Швецовой стремительно испортилось. Федор сочувственно вздохнул, пожал плечами. Он не понимал поступков Евгении, но счел за лучшее рассказать Маше все как есть. Потому что потом выпутываться из коллективного вранья будет куда сложнее.       Зоя проводила Машу сочувственным взглядом, после чего вернулась к подкрашиванию и без того ярко-красных губ.       — Все мужики козлы, — проворчала она себе под нос и скривила лицо в смешной гримасе.