***
Утро Хуа Чэна началось, мягко говоря, не очень. Он вскочил на кровати не от кошмара, но от очень мокрого сна… с участием его студента… И у него стоял. Такое случалось впервые. «Аргх, да что же это такое», — выругался Хуа Чэн, хватаясь за голову. Во сне юноша каким-то чудесным образом оказался в его квартире. Волосы распущены, на шее всё тот же бархатный чокер, его торс обнажен, черные трусы прикрывают низ. Он танцевал перед Хуа Чэном, в его спальне вдруг появилась сцена с шестом. Движения юноши были изящные и плавные, Се Лянь соблазнял Хуа Чэна. Потом он медленно подошёл к нему. И вот юноша уже толкает легонько, но властно, и учитель падает на спину. Ученик нависает сверху, садясь на его бедра. Руки нежно скользят по шее, щекам, обводят скулы, не трогая повязку. Студент нагибается и невесомо целует в губы. Хуа Чэн кладёт руки на талию юноши, нежно оглаживает бока, одной рукой он скользит по позвоночнику, зарывается ладонью в волосах, и прижимает юношу всем телом к себе, углубляя поцелуй, а после длительной прелюдии, входит в него, но на этом моменте просыпается. Холодный душ помогает справиться с проблемой. Мысль подрочить, представляя лицо юноши, была сразу же отброшена. Совесть не позволила. Хуа Чэн заваривает кофе, который получается как всегда горький и подгоревший. Закусывает печеньем и идёт одеваться. Юйши Хуан, к большому разочарованию студентов, всё ещё болела, а значит их утренние пары будет контролировать Хуа Чэн. И это значит, что ему нужно прийти на работу раньше, отсюда следует, что он не выспался вдвойне. Поездка до работы была без приключений, но, заезжая на парковку, его взгляд зацепил две бодрые фигуры, точнее одну чересчур бодрую, а другую еле живую. Что-то неприятное кольнуло в груди. В прошедшие пятницы Хуа Чэн не рискнул пойти в тот бар, в надежде встретить юношу. В эту он тоже не пойдет, знакомый пригласил в другое место. Да и что бы он сказал: «Привет, давай пообщаемся поближе, не как учитель-ученик»? Се Лянь ведь на работе, он не может просто взять и остаться поболтать с посетителем. Если бы только всё было наоборот, Хуа Чэн бы точно что-то придумал, чтобы подкатить к своему преподавателю. Хотя. Разве не он переживал, что его уволят за отношения со студентом. Тогда мог бы он в угоду своей прихоти подставить другого? Но тогда неужели это влечение заведомо проигрышно? Хуа Чэн не знал. Всё было бы просто, если бы они были одного возраста и учились вместе.Глава 2. Аполлон
11 сентября 2021 г. в 12:47
С похода в бар прошло четыре недели. После того вечера Хуа Чэн невольно ловил среди толпы невысокую фигурку студента. Он подметил, что в институте тот одевался зачастую в светлые свитера и кофейные брюки, часть волос или полностью убирал в пучок на затылке. На переменах или на парах всегда выглядел серьёзно и собрано, но стоило кому-то заговорить с ним, как лицо становилось мягче и улыбчивее.
Группа Се Ляня в этом году попадала к учителю Хуа только на занятия по живописи, рисунок у них вёл другой педагог, и, так как их направление было больше теоретическим, рисовали они немного: два дня на неделе по три академических часа. Но что делать Хуа Чэну? Познакомиться? В общем-то они знают друг друга. Имена друг друга. Да и сколько ему? Явно очень молод, но он точно уже совершеннолетний, третий курс института как-никак. Если поступил как большинство в восемнадцать, то сейчас ему около двадцати одного.
Мысли то и дело возвращались то к изящному образу из бара, то к уютному из института. Странный парень. С виду тихий, а работает в таком месте. Понятное дело, что подработка есть у многих во время учёбы, но его больше представляешь официантом в кафе или бариста. Интересно, почему он выбрал такую работу? Почему выбрал это место учёбы? А почему тут другие студенты учатся? Так глупо. Кажется, это тупик. Полная деградация мозга. Чем его привлёк так юноша? Да, красивый, и что? Ходил себе спокойно, а тут раз, и влюбился? Может, он себе просто навязывает это всё?
Проходя по плохо освещённому коридору, Хуа Чэн вновь прокручивал у себя в голове все эти мысли и хмурился на самого себя. Сегодня был четверг, самый длинный день в его расписании, пары шли практически с самого утра до позднего вечера. Педагог устало выдохнул и посмотрел в высокие длинные окна. Темно уже на улице, но его глаз сразу цепляет отражение света из открытой двери. Хуа Чэн перевёл взгляд вперёд. Действительно, кто-то еще занимается в аудитории. Шестое чувство подсказывает идти тише, практически беззвучно, он даже дыхание затаил, а подойдя ближе, остановился. В светлой аудитории, спиной ко входу, сидел Се Лянь и старательно штриховал гипсовую голову Аполлона, стоящую напротив него. Тема чуть ли не начала прошлого года, неужели решил повторить для тренировки? Приглядевшись, Хуа Чэн лишь тяжело вздохнул. Всё так же плохо.
Не успев толком сообразить, он прошёл в аудиторию, подойдя практически вплотную к студенту, он аж ощутил, как юноша вздрогнул от неожиданности.
— Здесь, здесь и здесь неверные пропорции: нос слишком длинный, глаза не на месте, а вот эта линия, — он бережно коснулся чужой ладони, выхватывая карандаш, — более плавная и изящная. Ты же бога-покровителя искусства изображаешь, а не алкаша с улицы, — голос педагога неожиданно для него самого звучал слишком низко и томно, от усталости, наверно, а учитывая, что пришлось наклониться, чтобы лучше видеть рисунок, произнес он всё это практически у самого уха зардевшего юноши. Забавно, Хуа Чэн любил подразнить людей.
— А… У-учитель Хуа… — глубокий вздох, юноша начал разворачиваться, поэтому незваный советчик выпрямился и сделал полшажка назад. Он не испугался и не смутился бы столь близкого и пронзительного взгляда карих глаз напротив, просто его могут уволить.
— Это задание прошлого года, зачем ты рисуешь его вновь? — поспешил начать нормальный диалог Хуа Чэн, он мысленно дал себе пощёчину и велел собраться.
— Да, это задание прошлого года, — вторил ученик, обдумывая в этот момент ответ на вопрос. — Мне нравится этот образ, он нежный, но также есть в нем что-то сильное и уверенное, мне так кажется, — Се Лянь неловко усмехнулся. — Да и у меня плохо получается рисовать людей, вы и сами об этом говорили, а найти живую натуру на дополнительное время сложно и затратно, вот я и решил рисовать за неделю по одной гипсовой голове или скульптуре на большом формате.
Взгляд Се Ляня скользнул на Хуа Чэна. Наверное, он слишком много говорил, ведь все знают, что учитель Хуа не любит, когда студенты долго что-то мямлят, хоть Се и говорил вполне уверенно, но мало ли.
— Спасибо вам за советы и помощь, — Се Лянь говорил это прямо в лицо собеседнику, а после солнечно улыбнулся.
— Вот как. Образ Аполлона весьма распространён в изобразительном искусстве в качестве идеала мужской и юношеской красоты, его прозвище Феб — «лучезарный», «сияющий», — педагог выразительно посмотрел на студента. — Он также был покровителем переселенцев, предводителем муз, богом-врачевателем, богом солнца, кто-то даже утверждал, что он и есть солнце. Греки считали, что он основывал новые города, позднее его даже провозглашали правителем мира. Он управлял в гармонии и в единстве, а также, по некоторым записям, мог предсказывать будущее и многое другое. Есть куча мифов и легенд, Аполлон один из самых почитаемых.
— Учитель Хуа, вы интересуетесь мифологией?
— Нет, просто почитывал красивые байки для студентов, чтобы они хотя бы знали кого рисуют, и могли передать не просто пропорции и формы, но и попытались создать образ. К тому же для курсовой и дипломной работ можно брать мифологию, и, возможно, мои рассказы натолкнут кого-нибудь на хороший сюжет для полотна. Ваш педагог по рисунку ничего не рассказывает? — рядом слышится тихий смех, Се Лянь шире улыбается и мотает головой.
Кажется, сегодня Хуа Чэн был очень разговорчив и откровенен. Неужели он только что почти признался, что переживает за этих оболтусов-студентов. Наверное, он стареет. К тому же, разве студент-теоретик не изучает мифологию более подробно? Дурак, чего красуется.
В дверь постучали, оба оглянулись на тёмный проход в коридор, там стоял высокий угрюмый юноша с короткой стрижкой и в тёмной одежде.
— Се Лянь, охранник просил поторопиться, институт уже закрывается, ты… — новоприбывший заметил преподавателя и немного растерялся.
— Ах да, сейчас, — студент подскочил со своего места и начал спешно собираться, учителю Хуа только и оставалось тихо уйти первым. Было бы неловко оставаться в компании учеников.
— Прости, Му Цин, заждался? — спросил Се Лянь, вернувшись из туалета. Закинув портфель на плечо, он подобрал ключи от кабинета.
— Тебя еле выгонишь из института. Если бы я или охранник не напоминали, сидел бы тут восемьсот лет, — Му Цин не любил ждать, будь это кто-то другой, он бы давно уже ушёл, но оставлять это ходячее невезение одного надолго нельзя.
— Учитель Хуа уже ушёл? — перед выходом Се Лянь покрутил головой в поисках педагога.
— Давно уже. С чего бы ему ждать нас? — Му Цин закатил глаза. Он уже вышел из кабинета, надеясь поскорее уйти. — Только не говори, что ты уболтал этого дьявола заниматься с тобой дополнительно?
— Нет, что ты, — Се Лянь протестующие замахал руками, вышел за порог, захлопнул дверь и повернул ключ. — Он неожиданно вошёл в кабинет и сделал мне несколько замечаний по работе, — юноша улыбнулся, указывая ладонью в сторону выхода. Му Цин хмыкнул и направился по указанному направлению, Се шёл рядом.
Му Цин — студент-дизайнер с пятого курса, его хороший друг ещё со средней школы, но после выпуска так получилось, что они долго не общались, и вот, вновь встретившись в институте, они возобновили общение. У них был ещё один общий друг, Фэн Синь, но он, закончив школу, отучился на программиста в другом ВУЗе и теперь благополучно работал по специальности. С ним Се Лянь тоже восстановил общение через Му Цина, но он сильно удивился, что эти двое до сих пор общались, ведь они частенько спорили и дрались. Казалось, были бы рады больше никогда друг друга не увидеть после выпускного, теперь же они частенько проводили вечера и многие праздники втроём. И Се Лянь этому искренне радовался.
— И зачем ты только так старательно пытаешься научиться хорошо рисовать? Ты же искусствовед, тебе это никак не поможет в твоей профессии, — уже на выходе из учебного заведения негодовал дизайнер.
Он не первый раз ворчал на эту тему, но зачастую сам же садился рядом и рисовал вместе с другом, это были очень приятные посиделки. В прошлом году, когда у них одновременно был довольно нестабильный график подработок в будние дни, они просились даже прийти в воскресенье в институт, чтобы закончить свои постановки. Учителя, зная, что они иногда пропускали пары из-за работы, согласились. Было весело, они одни во всём корпусе, не считая охранника, и так как они заканчивали работы уже без натуры, то располагались в одном кабинете, Му Цин брал ключ от аудитории своей группы и перетаскивал вещи к Се Ляню. В перерывах они заваривали чай с заранее принесёнными из дома или купленными по дороге сладостями. Порой они делали наброски друг с друга, если заканчивали раньше, а уходить не хотелось, или шли домой к искусствоведу, который жил поблизости. В общем, их общение вернулось в полной мере и стало даже лучше.
Учитывая всё это, Се Лянь предположил, что Му Цин лишь злился, потому что в этом году им редко удавалось посидеть вот так вот вечером и порисовать из-за сменившегося расписания и новой работы у обоих. Он хихикнул себе под нос от этих мыслей. Иногда его друг вёл себя как капризный ребёнок и требовал к себе внимания.
— Да уж, напрасно просить тебя хоть иногда отдыхать и заботиться о своём здоровье, — вновь закатил глаза Му Цин.
— Нуу, я отдыхаю. Иногда, — улыбнулся юноша в ответ на замечание.
— Кстати, можно сегодня к тебе? Завтра проверочная по истории искусств, а твои конспекты более подробные чем мои, по ним будет лучше готовиться.
— Можно, но ты же мог просто попросить принести их.
— Да, но я проспал сегодня утром, а вчера вечером забыл написать про это.
— И кто из нас ещё более рассеян, — пожурил Се Лянь друга.
— Это всё Фэн Синь! Ему попался противный клиент, и он хотел выместить свою злобу с бутылкой виски. Припёрся ко мне уже подвыпивший и сразу с порога стал доказывать, что он хороший специалист, а его клиенты неблагодарные сволочи! Я пытался уложить его спать, но он отказывался, пока я не выпил вместе с ним! А утром он отказывался проснуться, ведь, как неожиданно, у него болела голова! — Му Цин прям пыхтел от вновь накатившего раздражения. Они шли по оживлённой улице, и некоторые удивлённо оглядывались на идущую парочку.
— Ох, он и мне писал вчера, звал к тебе, а потом говорил, что все люди вокруг идиоты, — Се Лянь досадно улыбнулся.— Я уже собирался спать и написал в ответ, что обязательно выслушаю его завтра, но, кажется, он так и не ответил на то сообщение.
— Ещё бы, он сегодня полумёртвая амёба.
Придя домой к Се Ляню, они поужинали, обсудили контрольную и педагога по истории. Му Цин поворчал, мол «за что ему всё это», а после каждый занялся своими делами.
Утром Се Лянь проснулся первым, гость мирно сопел на матрасе на полу. Юноша жил в небольшой студии, в отличие от своих друзей, которые снимали себе полноценные однушки с отдельными кухнями и просторными ваннами, но как-то так вышло, что если они собирались втроем, то зачастую в квартире Се Ляня. У него было уютно, не было того «творческого» беспорядка как у Му Цина, или наоборот чувства пустоты и минимализма как в квартире Фэн Синя. В его квартире всего было в меру, у него не было углубленного изучения рисования со стороны практики, поэтому из материалов был лишь основной минимум. В общем-то в его программу входило ознакомление с несколькими техниками живописи, например, в этом году была акварель, а потому у него были лишь папки с рисунками и чистой бумагой. На стене над диваном висело два холста с прошлого года, это были наиболее удачные его работы, так ему казалось. Остальные холсты он отдал своей знакомой с первого курса живописи, а она уже перекрыла их грунтом и использовала по новой. Старые рисунки, которые были безнадёжно плохи, Се Лянь сдавал в макулатуру, поэтому квартира не засорялась лишним.
Упомянутый диван, заменявший кровать, низкий столик напротив, под ним на полу мягкий круглый коврик, на противоположной стене металлическая вешалка с одеждой, её у Се Ляня было немного, а потому надобность покупать громоздкий шкаф или комод отпадала. Вся верхняя одежда помещалась в коридоре, обувь там же. У третьей стены стоял кухонный гарнитур и обеденный стол с тремя табуретками, удачно подобранными около мусорки. Каждая имела разную форму и высоту, но это не сильно бросалось в глаза, ведь Му Цин как-то на каникулах ворвался с банкой краски, лаком, кистями и наждачкой. Он отшкурил старое покрытие, подкрутил некоторые болты, покрасил всё в один цвет и заново залакировал. Вонища тогда стояла жуткая в квартире, но оба они привыкшие к запаху краски и разбавителей, поэтому просто пошире открыли большое окно, которое располагалось напротив во всю длину стены. Оно было изюминкой квартиры-студии. Подоконник был очень широким, и на нем можно было сидеть. Друзья, договорившись, подарили Се Ляню небольшие подушки, плед, и в дополнение забавную пепельницу в виде какого-то животного, так что теперь подоконник был очень уютным местом с красивым видом на оживлённую улицу.
Се Лянь, уже умывшись, готовил завтрак на двоих, точнее он лишь варил кофе и разогревал замороженные блинчики в микроволновке, которые предусмотрительно купили вчера вечером по дороге. Сам он готовил не очень, и Му Цин, понимая, что тот всё равно, проснется раньше и решит что-то готовить, предложил такой вариант, надеясь, что уж просто разогреть повар-катастрофа сможет. А вот кофе его друг варил хорошо, сослужил опыт работы бариста, его тогда хотели выгнать на второй день работы, но он быстро обучался, да и его тогда взял под опеку улыбчивый напарник и всему обучил. Вскоре приятный кофейный аромат разбудил спящего гостя.
— Доброе утро, — ослепительно улыбнулся Се Лянь.
— Как ты умудряешься быть таким бодрым? — зевая, поинтересовался гость, уже поднявшись с матраса. — Ты ведь лёг ненамного раньше меня.
— Не знаю, привычка, наверное, — юноша уже разливал кофе по кружкам.
— Надеюсь, учитель Хуа не придет на наши пары сегодня, и день пройдет так хорошо, как ты приготовил завтрак, — сонное, растрепанное существо присело рядом за стол.
План Му Цина действительно сработал, Се Лянь не испортил вкус магазинной еды, но каким-то образом нижние блины прилипли к тарелке, но это мелочи.
— Мы так радовались, когда у нас поменялся учитель на Юйши Хуан. После этого дьявола любое желание рисовать отпадает.
— Да ладно тебе, не преувеличивай, он хорошо объясняет и ответственно относится к своему делу, — попытался защитить педагога его студент. — Просто… иногда он бывает немного вспыльчив и слишком требователен. Возможно, он не хочет, чтобы к нему относились как-то иначе из-за возраста, он же ещё молод, — юноша, задумчиво откусил блинчик с творогом.
— Пф, всё равно, заниматься с Юйши Хуан куда приятнее, досадно, что она часто болеет.